Серая Башня

Глава 22 Таир-Бирт

К вечеру нам попался городок — первый из округа Анъяр-Туас. Назывался он Таир-Бирт. Мы решили остаться на ночь в нём.

Городок был меньше столицы, разумеется, но всё же стоял уровнем выше, чем деревни. Дороги города — мощённые булыжником, дома — каменные, имелось четыре корчмы, в которых можно было снять комнату, был небольшой рынок и святилище Йолша, а также здание, где решались вопросы города — Раза. Там же находился суд и рядом штаб городской стражи, а под зданием, в подвалах — местная темница.

Мы остановились в корчме, сняли комнаты, сбросили вещи, и сели за стол, ужинать. Тольскер оставил нас втроём, а сам отправился в Разу — он собирался встретиться с городской стражей и о чём-то расспросить их.

Я, Даид и Сэлдэн отужинали чудесным рагу из овощей и крольчатины, пропустили по несколько кружек выпивки. Они, как обычно, хлебали пиво, а я, наконец, нашёл более-менее сносное вино. Затем я решил изучить маршрут воров, проходящий через этот город. Когда мы подъезжали к городу, я обратился к Тэ-Сю А’ргаэ и увидел, что воры сворачивали в эту местность — видимо, тоже останавливались на постой. А, может, они собирались здесь с кем-то встретиться?

После поворота в город след возвращался на дорогу и вёл дальше — всё так же на запад, к морю, так что искать воров в этом городе не имело смысла. Но можно попытаться выяснить кое-что о них и о тех, кто стоит за ними.

Я не рассказывал Тольскеру о том, что след воров сворачивает в Таир-Бирт, кроме меня этого не знал никто.

Допив последнюю кружку вина, я сообщил Сэлдэну и Даиду, что собираюсь прогуляться по городу и прикупить кое-что в дорогу. Они хотели пойти со мной, но я решительно отверг это предложение, и озадаченные помощники Тольскера остались сидеть на своих местах.

Лошадь мне была не нужна, я двинулся по городу пешком. Я вошёл в состояние Тэ-Сю А’ргаэ и увидел светящийся след воров, проходящий среди узких улочек. Я направился к следу. Улицы городка были людны, несмотря на густой снегопад. Лавки открыты, торговцы зазывали прохожих.

Район, где я нашёл след, был довольно бедным. Здесь след повёл меня по грязным неухоженным улицам, пока не добрался до бедноватой корчмы, и там он исчез за её дверями. В этой корчме можно было снять комнаты — очень дешёвые и бедные.

Также я видел, как след покидает корчму, уходит в сторону границы города и исчезает в западном направлении. Первый след, что привёл меня в корчму, давал мне первую точку нужного отрезка времени. Второй, уходящий прочь из города — вторую. Теперь, сосредоточившись на временном промежутке между этими двумя событиями, я надел капюшон и занялся отматыванием времени вспять.

Я увидел, как воры заходят в корчму — их действительно было лишь трое, и это были именно те люди, за которыми мы следовали. Затем прошло несколько дионов, и один из них вышел из корчмы и, воровато озираясь, куда-то побрёл. В его времени это была уже тёмная ночь, я остановил просмотр событий и вошёл в корчму.

Корчма была полна людей, некоторые удивлённо уставились на меня. Действительно, странно видеть, как в помещение заходит незнакомец, напяливший капюшон и с вытянутой вперёд рукой.

Поверх этой реальности — настоящего — я видел реальность прошлого, ночь, когда вор покинул корчму. Его приятелей за столами не было.

Я прямым ходом прошествовал к лестнице, ведущей в комнаты наверху. Корчмарь окликнул меня, но я не обратил на него внимания. Я поднялся наверх и, быстро перематывая время вперёд-назад, легко нашёл комнату, в которой они остановились. Я открыл дверь.

Внутри находился бородатый голый мужик и голая девица. Горели две свечи, вместо кроватей на полу лежали матрасы, рядом стояло несколько кувшинов с выпивкой и две кружки.

Девица взвизгнула, мужик возмущённо крикнул:

— Эй, какого чёрта! Это моя комната!

Мне не было до них дела, я сосредоточился на моменте, когда третий вор покинул друзей. Я отмотал время назад и увидел, как трое воров вошли в комнату. Теперь мне нужно было послушать их разговор перед тем, как третий покинет корчму.

— Убирайся отсюда! — взревел мужик. Он вскочил, быстро натянул штаны и решительно двинулся на меня.

Мужик был здоровенный — выше меня на голову, широкоплечий и грузный. Лицо его перекосилось от ярости, сжатые кулаки дрожали от напряжения.

Я сложил руки так, чтобы кончики пальцев правой перчатки погрузились под край левой, и направил этот жест вниз, чтобы пальцы левой руки смотрели между ступней мужика.

Разъярённый противник не успел дойти до меня. Между нами оставалось несколько шагов, когда перчатки слились воедино, вытянулись вперёд и превратились в шест, конец которого оказался прямо между ступнями мужчины. Я быстро махнул шестом вверх, и резкий удар в пах заставил противника вскрикнуть от боли и скорчиться. Шест тут же втянулся обратно и превратился в две перчатки.

Да, две мои перчатки — Левая и Правая. Перчатки, некогда подаренные мне отцом. Моё оружие.

Мужик повалился на пол, хватаясь за больное и стоная. Девица вскрикнула, вскочила и машинально бросилась к выходу — но там стоял в дверях я — и я остановил её жестом и приказал:

— Никому не покидать комнату! Оставайтесь на местах и не мешайте мне, иначе вам будет ещё хуже, — я не хотел, чтобы она убежала с криком вниз и переполошила корчму — рассерженные посетители доставили бы мне неприятности.

Девица послушно плюхнулась обратно на матрас, мужик продолжал корчиться и всхлипывать на полу. Я вернулся к картине, что видел с помощью Тэ-Сю А’ргаэ и запустил время.

Воры поболтали о всякой чепухе, потом тот, что покинул корчму, сказал друзьям, что должен встретиться с человеком императора Гелуинна и получить дальнейшие инструкции. Этот вор был главным из шайки — тот самый Асэдий Бальдус. Двое других согласились предоставить разговор с императорским представителем ему, но потребовали, чтобы сокровища из Серой Башни оставались в комнате под их присмотром. Ага, видимо, они друг другу не доверяли.

Асэдий Бальдус и не требовал, чтобы сокровища дали ему. Он покинул комнату, а воры, закрыв за ним дверь, повесили на неё колокольчик, чтобы, когда дверь откроется, раздался звон. Затем оба уснули, положив возле себя обнажённые мечи, чтобы быть в любой момент готовыми сражаться.

Я последовал за образом уходящего Бальдуса, оставив перепуганную девицу и охающего мужика в комнате. Внизу корчмарь снова что-то мне крикнул, но я вышел из корчмы, не обратив на него внимания.

Оказавшись снаружи, я последовал за Бальдусом — он шёл путанными тропами по узким улочкам бедного квартала, постоянно озираясь по сторонам. Наконец он набрёл на ещё одну корчму, тоже дешёвую, и, похоже, без комнат для ночлега — просто трактир, где можно выпить и перекусить.

Бальдус вошёл в трактир, и я последовал за ним.

Здесь тоже было людно, но до меня никому не было дела, все галдели, выпивали, кто-то уже начал заранее отмечать Праздник Йолша. Столы были заняты, и многие присутствующие пили стоя, кто-то плясал. Звучала музыка, несколько человек играли в дартс, почти за каждым столом шла игра в «Мечёвку» или «Драконью семёрку».

Я протиснулся сквозь толпу к столу, за который сел Бальдус, и сосредоточился на видении так сильно, что почти перестал слышать звуки реального мира — теперь я услышу лишь голос Бальдуса и того, с кем у него назначена встреча.

Вскоре к Бальдусу подошёл человек. Им оказался сам трактирщик. Он поставил перед Бальдусом выпивку, сел напротив, и они начали разговор.

— Ну что, ты подумал над нашим предложением? — спросил трактирщик, понизив голос и перегнувшись через стол к Бальдусу.

Бальдус воровато окинул взором трактир, нерешительно поджал губы, потом сказал:

— Опасно это всё. Я надеялся покинуть страну. Сейчас мы всего в нескольких днях пути от пфорта. А там — садись на корабль и плыви в Норжию.

— Мы предлагаем больше, чем император.

Я осмотрел трактир — каким он был во время той беседы — и увидел в окно человека, который пристально наблюдал за трактиром, прячась за углом дома неподалёку. Пожалуй, никто не мог бы заметить его, если бы не взглянул с того места, откуда смотрел я. Во внешности человека не было ничего особенного, но я сразу решил, что это норжский агент. Я сталкивался с ними раньше, и они доставляли мне немало проблем.

Также я заметил, что ещё один человек следит за этим разговором — он стоял у трактирной стойки, прячась за дверью, ведущей в подсобку трактирщика. Этот человек был тучный, одетый в чёрное, лысый и с мешками под глазами. С того места, где он находился, человека за окном видно не было — скорей всего, они никак друг с другом не связаны. Когда Сэлдэн и Тольскер пытали парня в сарае, был упомянут лысый толстяк с мешками под глазами. Тогда же прозвучало и его имя — Дозэф.

Бальдус продолжал что-то неуверенно лопотать, и его собеседник добавил:

— Кроме того, ты получишь убежище — так же, как и в Норжии. Ты сможешь отправиться на юг.

Ничто из предложенного трактирщиком не было привлекательней предложения норжского императора — однако Бальдус согласился на сделку. Странное решение. Будто кто-то повлиял на его разум, будто кто-то внушил ему определённые мысли. Я вновь повернулся к трактирной стойке и взглянул на Дозэфа.

Ещё несколько минут беседы, затем разговор был окончен, и Бальдус покинул трактир, трактирщик вернулся за стойку. Я, протискиваясь через весёлых пьянчуг, проследовал за ним. Из-за двери вышел Дозэф.

— Ну как? — спросил Дозэф.

— Он согласен, мастш Дозэф.

— Отлично, — улыбнулся лысый толстяк, кивнул трактирщику и двинулся к выходу.

Я вышел из Тэ-Сю А’ргаэ и взглянул на теперешнего трактирщика за стойкой. Это был другой человек. Я, перекрикивая шум веселящейся толпы, подозвал его и спросил — куда делся трактирщик, который работал тут несколько дней назад — я описал внешность. Трактирщик помрачнел и сказал, что это был его брат, и что какие-то сволочи зарезали его в подворотне.

Я вышел из трактира, вновь накинул капюшон и вошёл в Тэ-Сю А’ргаэ. Я отмотал время до момента, когда Бальдус вышел из трактира. Он двинулся обратно тем путём, каким пришёл. Человек, прятавшийся за углом дома, лишь мельком взглянул на него. Когда из трактира вышел Дозэф, человек обождал немного, пока тот отойдёт подальше, и последовал за ним. Я тоже двинулся следом.

Дозэф шёл по улочкам города, направляясь к гостинице, человек следовал за ним. В пути к нему присоединился ещё один. Вдвоём они продолжили преследовать Дозэфа.

Дозэф добрёл до гостиницы, вошёл внутрь, и двое остановились. Один — тот, что караулил у трактира — приказал второму по-норжски:

— Оставайся здесь и следи за ним. Я пришлю тебе помощника.

— Да, господин.

Старший двинулся прочь, и я последовал за ним. Мы долго брели по улицам городка, пока, наконец, не подошли к одной лавке — там продавали травы. Норжец вошёл внутрь, а мне пришлось остановится.

Лавка была заперта, но внутри горел свет. Я вышел из Тэ-Сю А’ргаэ, осмотрелся — улица тиха и пуста, было темно, продолжал валить снег — и я вышиб ногой дверь и ворвался внутрь.

Я увидел двух человек — лавочника и помощника — которые тут же вскочили со стульев при моём появлении. Взглянув на меня, лавочник побледнел, метнулся к подсобке и крикнул:

— Тот сыщик! Он здесь!

Моя правая перчатка превратилась в дубинку, одним ударом я снёс бросившегося на меня помощника, прыжком настиг лавочника и, огрев его по голове, уложил на месте. Я вошёл в подсобку и увидел люк в полу, ведущий в подвал.

Заглянув в люк, я заметил двух суетящихся людей. Я спрыгнул в дыру — высота была небольшая — и тут же сцепился с одним из них. Второй оказался позади первого, так что я был от него закрыт его приятелем.

Противник взмахнул мечом, но я подставил под удар левую перчатку, и лезвие стукнулось о прочный непреодолимый щит. Во второй руке у меня всё ещё была дубина. Я огрел ею врага в висок, и он повалился на пол.

На меня бросился второй. Я отпрыгнул назад, снова сложил руки в том жесте, как когда врезал в пах верзиле — и перчатки мгновенно превратились в копьё, которое тут же пронзило грудь противника. Удар был таким быстрым и резким, что врага подбросило в воздух, он упал поверх своего товарища. Я не жалел о том, что убил его — ведь другой был ещё жив, так что один язык у меня есть.

Я связал ему руки за спиной, быстро поднялся наверх, связал лавочника, запер лавку. Помощника нигде не было, но я решил заняться им позже. От Гордона Роя никому не уйти.

Я спустился в подвал, привёл в чувство норжца.

— А, t’hikaler artanorr! — выругался норжец. — Отатисова собака!

— С чего ты решил, что я служу Отатису⁈

— Мы знаем про тебя, — прошипел он и оскалился. — Знаем про твой Дом, знаем откуда ты, знаем, что твой Дом сделал в прошлом. И про дружка твоего тоже знаем.

— Вы не знаете ничего про мой Дом и место, откуда я родом, — сказал я. — Ведь вы там никогда не были. Никто из вас никогда не был там, где мой Дом.

Норжец злобно зашипел, а я улыбнулся. Я понял, что затронул больную тему и продолжил:

— Да, вы никогда там не были. И ваш император никогда там не был. Как же ему тяжко, наверное, осознавать, что он никогда туда не попадёт… Бедолага… Никогда… Никогда… Никогда…

Норжец задёргался. Эта насмешка действительно ранила его.

— А теперь, — сказал я, — ты расскажешь мне, что вы собирались сделать с Дозэфом, а также какие планы у вас были насчёт воров: сколько агентов, куда послали, какие они получили приказы. И да, не забудь мне рассказать про мешки, экранирующие излучение частиц N’tam g’hraneane. Кто это придумал? Вы специально для защиты от меня решили их использовать? Придумано неплохо, отдаю должное.

Норжец оскалился.

— Ничего тебе не расскажу, cork’hadarr.

— Ты ошибаешься, — ответил я с грустной усмешкой. — При чём дважды. Во-первых, я не cork’hadarr, а очень даже vaerdhael', верный своей Родине и народу. А во-вторых, ты всё мне расскажешь, уверяю тебя.

И я приступил к допросу. Не такому, как принято у Тольскера и его подручных, а более изощрённому — с помощью вещества, развязывающего язык. Сыворотка правды. Не зря я взял её, когда собирался в дорогу. Мне нужно было спешить — убежавший помощник травника волновал меня: кто знает, кого он может сюда привести!

Я применил к норжцу сыворотку правды, и он заговорил. Узнав всё, что мне было нужно, я убил его.

Сведенья были любопытные. Например, норжец сказал, что приставленные к Дозэфу агенты не смогли его поймать — он легко ушёл от преследования и без труда убил нескольких агентов, и затем скрылся в неизвестном направлении.

Затем я поднялся наверх и собирался было провести такой же допрос уже пришедшему в себя лавочнику, как вдруг дверь от удара ноги широко распахнулась, и группа людей в одежде городской стражи ввалилась в лавку.

— Что здесь происходит? — сурово прорычал один из них, а затем, рассмотрев меня, удивлённо выдал: Мастш Рой⁈

— Мастш Тольскер, — поприветствовал я его.