Серая Башня

Глава 50 К’хронааль

Нам с отцом были отведены роскошные апартаменты, подобающие нашему статусу, в большом многоэтажном здании.

В этом здании мы занимали целый этаж. У нас с отцом были собственные громадные личные покои, а слуг и стражу мы разместили в остальных помещениях на этаже. Вниз и вверх по этажам можно было перемещаться с помощью левитационных платформ-лифтов — ardak’had. Шахта лифта представляла собой простой провал, идущий через всё здание, и в этом провале к полу этажей крепились большие круглые платформы. Нужно было встать на них и мысленно, через кафф, приказать двигаться на нужный этаж — тогда круглая платформа отсоединялась от этажа и плыла вверх или вниз по шахте лифта.

Задняя стена шахты представляла собой просторные высокие окна, каждое соответствовало отдельному этажу. Окна имели форму вытянутых арок, в них находились красочные витражи. Витраж на нашем этаже изображал ларак’ха, сворачивающегося клубком и пытающегося укусить себя за хвост. Я спросил отца, неужели этот этаж всегда принадлежал нашему Дому, о чём свидетельствовал витраж. Он же сказал, что витражи — подвижные, из нано-материала, так что нужные изображения создают ответственные за это художники-распорядители уже после того, как за конкретным Домом закрепят конкретный этаж.

Две недели провели мы в К’хронаале, и заседания по поводу снятия с нашего Дома статуса изгоев всё не прекращались. Дебаты были жаркими и обсуждение велось на повышенных тонах. Многие выступали за то, чтобы отменить общепланетный бойкот в отношении нашего Дома, но один Дом — Таламор-Арран-эль — яростно выступал против. Дома, не желающие портить отношения с Таламор-Арран, вынуждены были поддерживать его. Голос Дома Таламор-Арран имел наибольший вес на Совете, так как это был уважаемый авторитетный Дом, а последним д’хорниэлем — был прежний глава Дома, отец нынешнего главы.

Нынешнего вад’хаэля Дома звали Т’ху-Х’ори-Аритааль, или кратко для друзей — Ори-Ари. Он был отцом Эндэлина-Аррии и того юноши, что пришёл за ней в библиотеку. Юношу звали Т’хаэн-Лор-эль, или — Таналор — для своих.

Наши защитники в качестве аргумента ссылались на славу Н’риэля, указывали на его пользу и неоценимые заслуги, когда он спас всю планету от насекомых-убийц, а также разработал средства лечения от укуса.

Глава Дома Т’халамор-Арран-эль, Т’ху-Х’ори-Аритааль, холодно ответил на это:

Те насекомые — как дикозвери —

Последствия лишь их же действий.

Ведь это предок их, Анэйрин,

Виновен в череде всех бедствий.

Избавиться от насекомых —

Малейшее лишь из того,

Что Дала-Рин должны бы сделать,

Чтобы исправить своё зло.

Он имел в виду всё то же Великое Предательство, которое имело прямое отношение к тому аду с дикозверями, что царил на Х’айтрайенборр.

Ори-Ари и Таналор смотрели на нас с отцом враждебно на протяжении всего заседания, каждый день. А вот Эндэлина-Аррия глядела беззлобно, и, более того, дружелюбно и с интересом. Это была единственная приятная причина для меня посещать заседания Совета — там я мог любоваться прекрасной Эндэлина-Аррией целых два-три vaire без остановки!

Мне кажется, она тоже питала ко мне симпатию, и это читалось в её взгляде. Но поговорить друг с другом наедине мы не могли, и это удручало.

Каждую ночь, засыпая, я думал об Эндэлина-Арии. Иногда она мне даже снилась. Я становился всё более одержим ею, но плод, что я желал, был запретен, и это просто сводило с ума и причиняло немыслимые страдания.

Днями я бесцельно бродил по К’хронаалю и его окраинам.

Так прошли две недели нашего пребывания здесь, а в день D’lunian (первый день пятидневной недели) третьей Seak’h-Idann произошло нечто, изменившее ход событий.

До заседания Совета было ещё несколько vaire, и я отправился погулять по К’хронаалю.

Когда я спускался на левитирующей платформе и глядел на витражи, проносящиеся мимо вверх, то замечал среди них и движущиеся. На одном из таких изображалась сцена боя группы b’fiire с летающим монстром g’haedaeptys. Дикозверь завис в воздухе и махал крыльями, а охотники потрясали копьями, подбрасывали в воздух дроны-шары, стреляли по зверю из пистолетов и лучевого оружия. Действительно, материал витражей был нано-материалом, как и говорил отец — ни с каким другим материалом подобное не сотворить.

Я спустился до нижнего этажа и покинул здание, отправился гулять по К’хронаалю. У меня не было конкретной цели, я шёл наугад. На уме и в сердце всё время присутствовал образ прекрасной Эндэлина-Аррии из Дома Таламор-Арран-эль. Мне даже казалось, что я всё ещё ощущаю аромат её духов. Её прощальное слово — «Faeriel»' — всё ещё звучало в моих ушах.

Я шёл по запутанным подвесным улицам К’хронааля, блуждая среди высоких строений и стволов гигантских деревьев, и в глазах у меня пестрило от разнообразия нарядов незнакомцев, что я встречал.

В одном месте, на площади, мне попалась статуя огромного робота. Подпись на пьедестале сообщала: «Aelonraadal»'. Ух ты, Пионер, Первопроходец! Это была статуя робота-космолёта, что обнаружил самый первый пригодный для колонизации мир и построил первую Арку!

Я вгляделся в статую. Робот был огромен и имел гуманоидную форму, но было понятно, что эта форма нужна лишь для официального появления на публике, и в конструкции угадывалась способность к трансформации в космолёт и строительные машины. У робота были длинные шлангообразные руки, в стоячем положении достающие почти до земли, голова его была наклонена вперёд, будто он смотрел вниз, себе под ноги, и облик его казался задумчив и печален. В одной руке он держал какой-то инструмент, другая была вытянута вперёд. Я некоторое время предавался созерцанию Первопроходца, а потом продолжил прогулку.

Проходя мимо двух эйнэлле («незнакомцев») — по виду, воинов-слуг одного из Старших или Средних Домов — общающихся с кем-то из жителей К’хронааля, я случайно услышал часть разговора:

Мы-то? Из Дома Т’халамор!

Я замедлил ход и принялся незаметно блуждать вокруг этих двоих, дожидаясь, когда они закончат разговор и продолжат путь. Если они из Дома Т’халамор-Арран-эль, значит, они должны вернуться туда, где разместилась делегация Дома. В том здании, где поселили нас, Дом Башня Над Рекой не останавливался.

Воины, в конце концов, закончили долгую беседу с местным и продолжили путь, я незаметно последовал за ними.

Мы прошли некоторое расстояние по запутанным подвесным улицам столицы, и, в конце концов, добрались до роскошного здания, похожего на целый дворец. Уж насколько были роскошны все дома в этом городе, но этот дворец существенно выделялся на их фоне. Уступал он, разве что, лишь залу Гвелтэйнэ, расположенному у Великого Древа, где проходит Совет Старших Домов.

У дворца стояли вооружённые стражи, а снаружи дворец защищён забором с решёткой. Воины спокойно прошли мимо стражей, обменявшись с ними кивками, а я остался снаружи, издалека наблюдая за дворцом и бесцельно нарезая круги. Я не знал, чего я жду и зачем я здесь нахожусь, но что-то заставляло меня оставаться там и следить за дворцом. Какая-то сила, какое-то чувство не давало мне покоя и вынуждало ходить, двигаться, стремиться, бежать, искать. Что-то, какую-то цель, гнаться за мечтой. Нет, искать не «что-то». А — «кого-то».

И неведомая сила, ведущая меня, не обманула. Буквально через четверть vair мои старания были вознаграждены. Из дворца, вместе с братом и несколькими слугами, вышла она. Эндэлина-Аррия!

Я двинулся следом за процессией и вскоре понял, что они направляются к Великому Древу, к залу Гвелтэйнэ. Тут только я вспомнил, что мне и самому необходимо присутствовать на этом собрании, и отец, вероятно, уже ждёт меня у входа и сердится от того, что я запаздываю.

У входа в зал образовалась небольшая толкучка и хаос, и я, ловко лавируя среди остальных, оказался рядом с Эндэлина-Аррией, да так, что меня не видели ни её брат, ни слуги. Сама она меня заметила, и её прекрасные лунические глаза округлились в удивлении.

Я кивнул ей и сказал:

Хотел вас снова видеть я,

Без вас не проживу и дня.

Мгновение без вас — мне мука,

Тоску и боль сулит разлука.

Она пугливо оглянулась, убедилась, что брат на неё не смотрит, подошла ко мне поближе и шепнула:

Я тоже, милый сэй, желаю

Увидеть вас, с вами дружить.

Но как нам встречу обустроить —

Увы, ума не приложить.

Потом задумалась на мгновение, а затем быстро прошептала мне на ухо:

Иль вот что —

Может, ночью этой

Нам тайно встретиться вдали

От центра города, от глаз,

В местах, где роща и стена?

Я

Я буду там.

Который час?

Она

Vair полуночи сойдёт.

Я

Вы подняли меня из праха,

И дух от счастья мой поёт!

Она улыбнулась и поспешила отойти в сторону, устремившись к брату и слугам.

Потеряв её из виду, я вскоре заметил моего отца и наших слуг и поспешил к ним.

Отец

Что за dwynnaen видел я

С тобою, сын?

Я (горестно вздохнув)

Эндэлина-Аррия из Дома Таламор…

Отец изумлённо вскинул брови.

Он

Не ищешь лёгкости, да, сын?

Почти как в молодости я…

И что про ваши отношенья

Думает её родня?

Я

Они все против. Десять дней

Назад

возник меж нами её брат,

Сказал: Дома наши — враги.

И запретил ей даже взгляд

Украдкой на меня бросать.

Отец

От них такое стоит ждать.

Дом «Башня Над Рекой» давно

На нас обижен, очень крепко.

На доводы им всё равно,

Запрут свою девицу в клетке,

Чтобы не виделась с тобой,

Не жди от этой любви счастья.

Забудь о ней, мой дорогой,

Сулит связь с Домом их ненастье.

Я снова горестно вздохнул. С отцом я спорить не стал, но совета его, конечно же, слушать не собирался.

Мы прошли через величественный дверной проём, гигантскую арку, и вошли в зал Гвелтэйнэ.