Шрамы, что превратились в морщины

Последняя Капля

[Ияков: …]

Здесь так холодно и сыро. В этом овраге. Я чувствую, что-то затекает в ухо… Или даже что-то там уже ползёт?..

[Ияков: …]

Не знаю. Я уже вообще ничего не знаю.

Меня просто предали. Всё, к чему я шёл, было бессмысленным. Все те жертвы, что я приносил, они были напрасны.

[Ияков: …]

И ведь если так подумать…

[Ияков: …]

Я же никогда и не был сильным.

Я не был сильным в детстве, когда я принимал отца, как данное и свою судьбу, как какой-то долг.

Я не был сильным потом, когда корчил из себя не пойми что и делал плохо другим людям.

Я не был сильным, когда убил того пророка и ушёл из деревни. Это всё было из-за моей слабости.

[Ияков: …]

Я мог бы поменять отца, а не пресмыкаться перед ним.

Я мог бы стать порядочным и уважаемым человеком и быть уверенным в завтрашнем дне.

Я мог бы попытаться найти общий язык с жителями Гердана, с пророком, с Титом, с Лузой…

[Ияков: …]

…

[Ияков: …]

Но нет: я был слабым для этого. Я не мог всё это признать – мне было страшно осознавать свою слепоту.

[Ияков: …]

Я вспоминаю слова того мёртвого пророка. “Глупо корить слепца за то, что он не может назвать цвет твоей робы…”

А что мне ещё делать, если не корить себя, а? Сраный ты, блять, пророк. Я просто потратил свою жизнь на ничто… Потратил людей вокруг на ничто.

[Ияков: …]

“Вами движет желание быть выше, желание быть лучше, желание превозмогать и доказывать всем, включая самого себя, что вы на что-то способны…]

[Ияков: …]

“Но кто требует от вас этих доказательств?”

[Ияков: …]

Я всю жизнь хотел быть сильнее всех. А ведь, и правда: а почему?

Наказать за отца? Нет, я сделал это ещё в отрочестве.

Доказать всем вокруг, что я сильный? Нет, все понимали это и так.

Унизить тех, кто считал, что обладает силой? Да, я тоже так сначала думал, но нет: это не приносило мне столько удовольствия.

[Ияков: …]

Я хотел доказать что-то себе… Что я был сильным… Что я был значимым...

[Ияков: …]

В детстве я был единственной отдушиной отца. Я был единственным, благодаря кому он был счастлив…

Потом его не стало, и я перестал понимать, кому я вообще был важен… Мать не хотела меня видеть. Ребятки просто меня били. Взрослые презрительно игнорировали.

Тогда я решил проанализировать, а кто для меня был значимым человеком.

[Ияков: …]

Все те, кто меня боялся… Все те, кто был сильнее меня…

[Ияков: …]

И ведь потом, даже в одиночестве я продолжал казаться значимым, казаться чем-то невообразимым.

[Ияков: …]

Если я и курил, то самые забористые травки. Если я и трахался, то сразу со всей деревней. Если я и дрался, то насмерть. Если я и наглел, то так, чтобы меня хотели убить.

[Ияков: …]

Но это всё мелочи. Ими я лишь пытался казаться значимым.

[Ияков: …]

Я не умел любить. Я не умел думать. Я не умел отдыхать. Я не умел быть счастливым.

[Ияков: …]

Потом я учился этому, но мой разум снова заплыл пеленой после смерти Лузы. Что это такое? 11 лет отшельничества на одной горе и уничтожение мира в качестве расплаты…

Это же ребячество. Если бы я, правда, хотел всё уничтожить, я давно быто сделал. Если бы я, правда, хотел бы скрыться от мира, я бы просто убился.

[Ияков: …]

Но нет: такие поступки не дойстойны сильного человека- того человека, кем я хотел себя видеть.

[Ияков: …]

Так для кого я это делал и почему… Почему даже сейчас не могу перестать этим заниматься?

[Ияков: …]

Это слёзы?.. Наверное… Я, наверно, никогда не плакал… Но вот теперь…

[Ияков: …]

…

[Ияков: …]

Всю жизнь я пытался быть значимым… Всю жизнь я пытался быть сильным…

[Ияков: …]

…

[Ияков: …]

А что вообще значит: «быть сильным»?

[Ияков: …]

Кто вообще из всех тех якобы сильных людей был по истине таковым… Хотя даже можно спросить по другому: кто из них вообще был счастливым?

[Ияков: …]

Был ли счастлив я сам или какой-нибудь Грот Мордоворот, потому что мы вышибали мозги всяким слабакам? Нет. Мы стремились всё дальше и дальше. Для нас сила была чем-то настолько примитивным, что совершенно недостижимым: драться, пока не останешься один.

[Ияков: …]

Был ли счастлив Вигир Фаль, который под силой скрывал переживания и утраты… Были ли счастливы все псилактики, которых я повстречал на своём пути? Нет. Они все дрожали из-за того, что могли стать уязвимы. Они все до ужаса боялись, что найдётся кто-то сильнее. Они жили не своей жизнью, а жизнью своей голубой крови.

[Ияков: …]

Так кто тогда? Погибший предтеча, тщетно пытающийся навести свой порядок с осознанием того, что в существующем он слаб? Нет.

Древний дракон Белиагор, который скрывается от всего мира и просто отлёживает бока, потому что слишком слаб, чтобы заявить о себе? Нет.

Императоры и короли, которые чахнут над своей властью и впадают в безумие, пытаясь защитить своих родственников? Нет.

[Ияков: …]

Я могу назвать всего трёх людей, кто был по истине счастлив и… Как бы это не было иронично, но всех троих я считал конченными безумцами.

Первым был Авагар. Мудрец. Человек, нёсший свет. Человек, умерший со светом. Человек, который не был в обиде на меня даже после смерти.

Вторым был Мальран. Альтруист. Человек, который не преследовал никаких корыстных целей и никак не добивался власти, а просто помогал людям. Его не волновала честь, не волновали вопросы о религии, не волновали вопросы о своём посте: только то, что он мог помочь людям, и он помогал.

А третьим человеком… Был Вамалей, мой отец. Нищий.

[Ияков: …]

Все эти люди. Все эти бесконечные воины, бандиты, псилактики, архаи, предтечи, боги – все, все они были схожи всего в нескольких вещах: они не думали, что они были самыми сильными, и они пытались стать таковыми.

[Ияков: …]

А мой отец всегда считал себя сильным. Он всегда, всегда считал себя счастливым.

[Ияков: …]

Ведь если вспомнить: когда он вообще плакал?.. Когда он вообще унывал и говорил, что он жалок или слаб, как делал я и ни один раз.

Ни разу.

[Ияков: …]

Он не имел ничего. Он не мог кого-то побить или унизить. Не мог толкать пафосные фразы и выкрикивать: «Да ты знаешь, кто я такой?», но…

[Ияков: …]

Даже так, этого было достаточно для того, чтобы он был счастливым… Как Мальрану хватало его помощи с обгоревшими детьми…

[Ияков: …]

У меня было столько всего… Я был сильным, но я гнался дальше. Меня любила Луза, но я гнался дальше. Со мной пытались сдружиться Тит и Вигир, но я гнался дальше. Я был сильным и могущественным, но я гнался дальше.

[Ияков: …]

Ну вот и прибежал. Теперь у меня нет никого и ничего…

[Ияков: …]

Теперь я понимаю, что говорил пророк про то, что не стоит себя корить… Смысл на себя ругаться, попутно продолжая нестись вперёд…

[Ияков: …]

У меня нет ничего, и я наконец-то должен остановиться… Просто, блять, остановиться… И научиться быть счастливым прямо сейчас.

[Ияков: …]

Это небо… Такое чистое… Раньше я боялся облаков… За ними всё так было пусто, что казалось, что рваться уже некуда, что побеждать больше некого… Я боялся этой синевы, но теперь я люблю её…

[Ияков: …]

Наверно, про это и хотел сказать мне Луза.

[Ияков: …]

…

[Ияков: …]

…

[Ияков: …]

Осталось лишь подмести следы и наконец-таки уйти на покой.

***

[Лондауэр: Ну же, мистер Аймар, не томите меня: что там случилось?]

Король всё также сидел на своё троне в душном громадном зале, но его нога непроизвольно стучала по полу, а сам он вытягивался вперёд, будто пытаясь что-то рассмотреть.

[Аймар: Всё вышло, как никогда, отлично. Вероятность неудачи была практически ровна нулю, учитывая самоуверенность Иякова, так что мы успешно поглотили его силу.]

[Мэнхэрд: Поглотили?]

Рядом с отцом стоял его кудрявый черноволосый сын, который наоборот был несказанное рад и выглядел так, словно уже готов был бежать и праздновать.

[Аймар: Всё верно. Сила, данная ему, принадлежала тому предтечу, что создал Порядок – технически, богу. Тем не менее, сила принадлежала ему, так как он был более того достоин, а это значит, что нам надо было лишь сделать нечто более достойное, чем он.]

[Лондауэр: Это невозможно.]

[Аймар: Почему же? Мать Иякова до сих пор жива, и базовые законы селекции и генетики никто не отменял: надо было лишь создать хоть самую малость более совершенную версию нашего с вами уничтожителя королевств, и положительный результат не заставил себя долго ждать.]

[Лондауэр: …]

[Аймар: Теперь вся мощь Иякова, мощь бога… Принадлежит ему.]

Двери в зал распахнулись, и в помещение медленно и уверенно вошёл высокий лысый мужчина с голубыми глазами и высокомерным взглядом. Из его спины торчали крылья, а над головой порхал светящийся нимб.

[Лже-Ияков: Рад с вами познакомиться, мистер Лондауэр.]

[Аймар: Вы уж простите его за такой, возможно сумбурный вид – это излишки моей фантазии. Мне показалось, что новому богу положено выглядеть соответственно.]

[Лондауэр: …]

Хоть Мэнхэрд вместе с учёным и были безумно рады, но король всё равно сидел весь мрачный, находясь в тяжёлых раздумиях.

[Лондауэр: Как мне теперь тебя звать?..]

[Лже-Ияков: Я предпочту имя «Адам».]

[Лондаур: Адам?]

[Адам: Да, Адам. Услышал это имя из одной старой легенды про первого человека.]

[Лондауэр: Адам… Скажи мне… Кому теперь ты служишь?..]

[Адам: Никому. Аймар сказал, что я буду волен, как только стану богом.]

[Лондауэр: В таком случае какие твои намерения?]

[Адам: Я пока ещё не решил.]

[Лондауэр: И зря. Тебе надо решать быстрее.]

Лондауэра можно было понять. Вместо того, чтобы устранить великую силу, учёный просто переместил её в новое тело. Никто не мог гарантировать, что этот Адам не начнёт убивать всё и вся уже завтра.

[Аймар: Вы просто вдумайтесь, Ваше Величество, теперь у этого мира есть самый настоящий Бог! Я всю жизнь, всю свою сознательную жизнь мучил себя вопросом: есть ли бог, и вот: я его встретил. И даже если у меня и появится вопрос: кто был прежде бога и кто его создал, то ответ есть - я.]

[Лондауэр: Наверное… Вы правы… В таком случае, я хочу выразить вам огромную признательность…]

[Аймар: Не стоит. В конце концов, это наше общее дело…]

И жили они все долго и счастли…

[Адам: …]

Адам двинул рукой и оторвал голову щуплому старичку, сидевшему на инвалидном кресле.

Глаза мужчины светились белым, а его крылья полыхались светом, словно в каждом пёрышке было спрятано по солнцу. Улыбка пропала с его лица, и он только взирал своими фонарями на окружающую его действительность.

[Адам: Люди. Я не знаю, что вы сделали, но я, наконец-таки, смог проникнуть в ваш мир.]

Голос Лже-Иякова, казалось, разносился на целые километры, отзваниваясь эхом прямо в ушах.

[Лондауэр: Кто ты?]

[Адам: Я Дью. Наверняка вы слышали обо мне. Я предтеча, что создал Порядок. Я создание, что превыше всего, что только существует и будет существовать. Я. Есть. Бог.]

[Мэнхэрд: Что тебе от нас надо?]

Принц дрожал в ужасе, прячась за троном, в то время как Лондауэр продолжал сидеть на месте, гордо взирая на создание перед ним. На его теле не было ни капли пота, и только кровь от обезглавленного тела Аймара подтекала к его ноге.

[Дью: Я установлю своё влияние и среди вас, людей. Я сделаю так, чтобы Порядок восторжествовал, чтобы не было более ничего, что меня бы сдержало… Когда я создал Порядок, то узы мощи заковали меня в нём, и я неспособен был распространить его сияние. Хаос же распространялся, и я мог только смотреть со стороны… Вы, люди – порождения Хаоса… Вас, людей, надо уничтожить, как и всё-то, что вышло из-под руки моего братца, Таэтра… Тогда у меня появится достаточно сил, чтобы остановить Ничто.

[Ияков: Дико извиняюсь, вы не против, если я к вам присоединюсь?]

В дверях неожиданно показался Ияков. Он был в штанах, рубахе, с небольшим пучком на голове и с ясными голубыми глазами – в общем-то он выглядел, как всегда, но на самом деле, он был словно другим человеком. В нём больше не было гонора, не было маскулинности, не было огня и задора.

Мужчина говорил так, словно читал проповедь, шёл так, словно прогуливался по улице, смотрел так, словно любил всех, кто здесь находился, и глядел так, словно знал всё и вся.

[Дью: Что ты здесь забыл, человек?]

[Ияков: Когда ты останавливаешься после долгого бега, пелена спадает с глаз, и у тебя появляется возможность посмотреть всё то, что ты оставил, пока нёсся. У себя за спиной я увидал пятна, и будет крайней невежливо, если я их не ототру.]

[Дью: Человек. Ты всего лишь обычный смертный. У тебя нету моего дара, нет псилактики, нет изученный магии – у тебя даже нет оружия. Что ты собираешься мне сделать?]

Король с принцем тем временем наблюдали за происходящим, как завороженные. Им бы и хотелось убежать, но сил просто не было да и это, если уж говорить честно, было бессмысленно .Перед ними был самый настоящий бог.

[Ияков: Кто сказал, что я собираюсь тебя убивать, Дью?]

[Дью: Что?]

[Ияков: Я не собирался с тобой сражаться. Сражения и убийства я оставил в прошлом – это для меня уже чуждо.]

[Дью: В таком случае зачем ты вообще пришёл?]

[Ияков: Договориться.]

Божество ухмыльнулось и разразилось в диком смехе. Его нимб засверкал ещё ярче, а крылья увеличились вдвое.

[Дью: Ахахахахах!!! ДОГОВОРИТЬСЯ?! АХХАХХААХХАХАХАХАХАХА!!! И что же ты можешь мне предложить? Я БОГ, А ТЫ ПРОСТО ЧЕЛОВЕК!!!]

Ияков стоял уверенный, как никогда. Его руки были за спиной, а он сам просто стоял и улыбался, умиротворённо закрыв глаза.

[Ияков: А что если я предложу тебе стать ещё сильнее?]

[Дью: Я и так сильнее всего, что только существует в этом мире.]

[Ияков: Нет. Иначе бы ты не гнался за новым телом и не боялся бы так Его…]

[Дью: …]

[Ияков: Ты же боишься Человека В Цилиндре и Галстуке… Он называл себя Ничто… Хоть ты и бог, но есть боги сильнее тебя, и ты это знаешь…]

[Дью: ХВАТИТ!]

От крика Дью стены посыпались, а вся планета задрожала. Мэнхэрд натурально упал в обморок, развалившись на мраморном полу. Лондауэр всё также восседал на троне, наблюдая за происходящим с комом в горле. Божество стояло хмурое и оскалившееся. И только Ияков был спокоен.

[Дью: Твои уловки на меня не сработают, смертный.]

Божество в мгновение ока приблизилось к мужчине и прикоснулось ладонью к его лбу.

[Дью: Умри.]

Время замерло.

[Дью: …]

[Ияков: …]

[Дью: …]

[Ияков: …]

[Дью: …]

[Ияков: Нельзя воздействовать на сущность, которую ты не можешь понять… Так работает эта сила.]

[Дью: Что… Что с твоей сущностью?.. Я не понимаю, что это – я никогда ещё такого не видел… Что это за воплощение?..]

[Ияков: Это Сила. То, за чем гонятся все в этом мире, и что так нужно тебе для победы.]

[Дью: …]

[Ияков: …]

[Дью: И что же ты требуешь от меня взамен?]

[Ияков: Оставить человечество в покое… Я понимаю, что ты рано или поздно завладеешь моим телом, но мне не жалко. Я достаточно потерял, чтобы быть готовым покинуть этот мир.]

[Дью: …]

[Ияков: …]

[Дью: Ни один предтеча никогда не воплощал Силу. Ты первый, человек…]

[Ияков: …]

[Дью: Ххх… Ты прав. Мне нужна Сила. С ней Порядок возымеет над Хаосом больше, нежели чем с кончиной человечества.]

[Ияков: Так мы договорились?..]

[Дью: …]

На лице божества было самое настоящее отвращение от того факта, что ему приходилось договариваться с каким-то смертным.

Тем не менее, его также гложило и то, что он увидел внутри Иякова. Он никогда в жизни ещё не видел настолько могущественную сущность среди людей.

[Дью: Договорились… Я выйду из этого тела, а ты подберёшь мой дар – им будет огонь, каким он и был раньше.]

[Ияков: В таком случае скоро увидимся.]

[Дью: Это будет скоро, но ты и не поймёшь, что с кем-то увиделся.]

Дью сложил свои крылья, и нимб пропал с его чела. Он склонился на колени и резко всунул руку в свою грудь. Из раны хлынула кровь, а божество сиюминутно сжало в ладони собственное же сердце. Без крика или вопля тело мужчины просто испарилось и пылью рассеялось по воздуху.

[Ияков: …]

Дул ветерок. Некоторые стены рухнули, и отсюда можно было видеть белые облака, плывущие по небосводу. Лучи солнца окропляли лицо Иякова, отчего он слегка хмурился.

[Ияков: …]

Под его ногами был небольшой белый огонёк – источник невообразимой силы, источник абсолютного божественного могущества.

[Ияков: Но я пообещал себе остановиться.]

Ияков плюнул на пламя и затушил его ногой.