Синяя Рыба

Пасека

— Что еще за Тени? — спросил Максим.

— Я не знаю. — Вика вздохнула, — Файер жалко. Я не могу в это поверить. Это было ужасно.

Они сидели в густой тени ивового куста, спрятавшись от палящего солнца. У каждого было к другому миллион вопросов, но дети не решались задать их друг другу, и молчали, погрузившись в размышления о событиях последних дней. Вика обнаружила, что до сих пор сжимает в руках сумку. Она открыла ее и протянула Максиму темно-синий кожистый плод.

— Будешь?

— Спасибо.

Максим с наслаждением принялся за еду.

— Вкусно! Где взяла?

— Это плоды кен-тай. Растут на деревьях. Мелани дала мне их с собой в дорогу. Они дают силы.

И, действительно, Максим вдруг почувствовал неожиданный прилив энергии, от усталости не осталось и следа.

— А я ел водоросли, они были тоже ничего. Жаль, что в этой реке они не растут.

— Хорошо, что мы понимаем друг друга, — улыбнулась Вика, — Представляешь, если бы мы говорили на разных языках?

— Мне кажется, мы бы все равно понимали друг друга, — подумав, произнес Максим, — Здесь нет языковых барьеров. Мы ведь как-то понимаем всех этих… существ. Этот мир так устроен, что здесь нет рамок, к которым мы привыкли там, у себя. Мы произносим слова, а понимаем смысл.

— Любопытно. А в нашем мире мы учим иностранный язык, чтобы общаться…

— Материальный мир погряз во лжи и фальши. Но здесь нет места ничему, кроме правды. И только здесь можно исправить ошибку, совершенную в прошлом.

— Так ты здесь, чтобы что-то исправить? — заинтересовалась Вика.

— Я… — Максим замялся, но все же решил рассказать ей о Синей Рыбе и обо всем остальном. Вика внимательно слушала, задумчиво вертя в руках гладкий серый камушек.

— Честно говоря, — признался он, — Я и сам толком не знаю, что именно от меня требуется. Для этого я и иду в Белый Дворец, где мне все расскажут. Наверное.

Закончив свой рассказ, Максим спросил:

— А ты? Ты тоже пришла по солнечной дорожке? Как ты попала сюда?

Вика смущенно покраснела. Ей досадно было признавать, что Эриус так легко смог запудрить ей мозги, но страх потерять уже успевшее возникнуть доверие единственного земляка в этом чужом, полном опасностей мире все же победил. Она рассказала ему все, кроме одного: своих чувств к однокласснику Митьке Жукову: в них она не призналась бы даже под угрозой смертной казни. Обиднее всего было то, что именно из-за них, она, собственно, и влипла во всю эту историю.

— Я одного не пойму, — добавила она, — Мелани говорила мне что-то про мою ауру. Что она вроде как ярче, чем должно быть. Если так, то, выходит, я попала сюда не случайно? Ведь это не может быть простым совпадением?

— Не может, — согласился Максим. — Чего уж здесь точно не может быть, так это случайных совпадений. Не зря этот мир зовется Абсолютом — здесь может произойти абсолютно все. Я так уже ничему не удивляюсь.

— Я тоже, — кивнула Вика.

Максим встал и отряхнул с брюк прилипшие кусочки коры и листьев.

— Думаю, нам надо идти. Если та Тень была не одна, здесь лучше не задерживаться.

— Хорошо, что нас теперь двое, — высказала Вика их общую мысль. — Вдвоем будет легче. Ты знаешь дорогу к этому Белому Дворцу?

Солнце понемногу начало клониться к вечеру, и жара схлынула. Поля закончились, холмы тоже остались позади, и теперь путники шли по равнине. Местность была влажной, болотистой, и изобиловала водоемами — от достаточно крупных до самых крошечных. Тут и там навстречу детям попадались реки, ручьи и озера со стоячей водой, поверхность которых была затянута зеленой ряской. И хотя день выдался погожим, из-за вчерашней грозы все они были наполнены водой. Кое-где их можно было перейти вброд, через некоторые были перекинуты деревянные мосты, но большинство озер приходилось обходить, делая крюк.

Пару раз Вика спугнула каких-то крупных пестрых птиц, немного похожих на уток, — наверное, у них были гнезда в камышах. Но, не считая их, ребята больше никого не встретили. Хотя местность определенно была обжитой: возле водопоев в сырой глине темнели свежие отпечатки следов. Об этом же говорили и тропинки, протоптанные в траве — сразу видно, что это хоженые дороги. А шляпки опят, росших на трухлявом пне, были явно обгрызены каким-то животным.

Безлюдье действовало на ребят угнетающе. Хотелось услышать какой-нибудь звук, любой, лишь бы убедиться, что здесь есть еще кто-нибудь, кроме них.

— Эти Тени, — прервал молчание Максим. — Они ведь не отсюда, верно?

Вика пожала плечами.

— По крайней мере, Файер сказала, что никогда их раньше не видела. Может, это вообще не живые существа. Может, это какая-то темная магия. Хотя… — она вдруг вспомнила, что Мелани рассказала ей утром: брешь в небе.

— …хотя, возможно, они проникли сюда через Проход.

Максим тревожно оглядел небосклон, словно хотел увидеть дыру в воздухе. Не обнаружив ничего, похожего на отверстие, он посмотрел на Вику.

— Надо понять, как с ними бороться. Должно же быть что-то, чего они боятся?

— Воды? — предположила Вика, — та Тень не смогла перейти реку.

Максим с сомнением покачал головой.

— Допустим, но если рядом нет реки, тогда что? И вообще, я не уверен, что она испугалась именно воды.

— А чего же еще? Может, тебя? — Вика хихикнула, и Максим пихнул ее в бок.

— Смотри! — сказал он, — Там какое-то поселение.

Они спрятались в кустах сирени. Максим достал бинокль и, раздвинув ветки, принялся рассматривать таинственные сооружения.

— Похоже на дома, — прокомментировал он, — деревянные, без окон. Покатая крыша. Стоят на сваях — знаешь, как на севере строят. Дверей что-то я не наблюдаю… О, зато у них есть щель, почти под самой крышей. Узкая, наверное, выход вентиляционной шахты.

Вика, не выдержав, выхватила бинокль, и, взглянув в него, громко расхохоталась:

— Ну ты даешь! «На сваях, без окон!» Это же обычные пчелиные ульи!

— Ульи? — теперь настала очередь Максима смеяться, — да ты посмотри на их размер! Если бы это ульи, пчелы должны быть размером с голубя! Бинокль скрадывает расстояние.

— Ну и ну, — только и сказала Вика.

— Все же давай подойдем поближе, — предложил Максим.

— Надеюсь, эти пчелы не плотоядные, — Вика еще раз посмотрела в бинокль. — Во всяком случае, сейчас их вроде бы нет.

— Тогда пойдем посмотрим.

Дорога вела прямо к загадочным постройкам, и скоро ребята вошли в удивительный город. Вблизи «дома на сваях» действительно оказались ульями, но размеры их были поистине внушительными — они были высотой с трехэтажный дом. Максиму пришлось задрать голову, чтобы разглядеть крышу гигантского сооружения.

Ульи были сколочены из толстых деревянных досок, тщательно обструганных, ошкуренных, и пропитанных олифой для защиты от сырости. Они стояли в строгом порядке, образуя улицы и кварталы. На каждом красной краской значился номер — изящная руна. Казалось, пчелиный город был построен по всесторонне продуманной и досконально выверенной схеме. Расстояния между двумя соседними домами были строго одинаковыми, а проходы — прямыми, как стрелы, так, что из любой точки всегда был виден противоположный край поселка. Землю, утрамбованную так плотно, что она казалась заасфальтированной, пересекали жирные пунктиры дорожной разметки. А в воздухе стоял густой, приторный запах…

— …Меда? — Максим повел носом и вопросительно взглянул на Вику.

— Ага! — воскликнула она. — Все-таки я была права! Здесь живут пчелы, и они делают мед!

Максим нервно сглотнул: в детстве, когда он гостил в деревне у бабушки, его сильно искусали пчелы, и с тех пор он их побаивался. Поэтому мысль о размерах обитателей ульев была не самой приятной.

Вика беспечно рассмеялась:

— Трусишка! Чего ты боишься? Мы же не собираемся воровать у них мед. И вообще, я думаю, что с ними можно будет поговорить. Я уверена, это добрые пчелы.

— Скоро мы это узнаем, — прошептал Максим и показал вверх, на небольшое темное облачко. Облако приближалось, и скоро стало видно, что это пчелиный рой. С жужжанием, достойным доброго десятка военных вертолетов, пчелы летели домой.

— Похоже, они настроены не очень-то дружелюбно, — ответил Максим. — Давай-ка уносить ноги, пока не поздно.

Они попятились, но пчелы вдруг резко изменили курс, и полетели прямо на них.

— Они нас заметили, — сказала Вика.

— Бежим!!!

Развернувшись, ребята бросились бежать, но как только они достигли границы пчелиного поселка, их отбросило назад, словно они наткнулись на невидимую стену. Вика встала, потирая ушибленную коленку, и протянула руку. Пальцы нащупали твердую шершавую поверхность, хотя она совершенно отчетливо видела, что воздух оставался абсолютно прозрачным.

— Мы в ловушке, — подвел итог Максим, отряхиваясь.

— Что это, магия? — Вика удивленно заморгала. — Воздух будто бы сгустился… Мы же всего минуту назад прошли здесь. Как такое может быть?

— Спроси это у них, — посоветовал Максим.

Пчелы окружили ребят плотным кольцом. Они не переставая работали крыльями, чтобы удержаться в воздухе, и жужжали так громко, словно старались скопировать звук работающей циркулярной пилы. Их огромные размеры поражали, но во всем остальном гигантские насекомые не слишком отличались от обыкновенных, земных пчел: круглые фасетчатые глаза, хоботок, мохнатое туловище с брэндовым желто-черным окрасом. У каждой было солидных размеров жало, непроизвольно внушавшее уважение своим грозным видом.

Вперед вылетела самая крупная пчела, по-видимому, королева колонии, и окинула ребят подозрительным взглядом.

— Кто такие? Что вы здесь делаете? — сурово спросила она.

Вика с Максимом переглянулись.

— Отвечайте, когда с вами разговаривает королева!

— Простите, Ваше Величество, — вспомнив уроки истории, вежливо поклонилась Вика. Мы просто шли мимо, и не хотели ничего дурного.

— Зачем вы проникли на нашу территорию? Говорите! — голос королевы пчел был холоден, как лед.

— Мы хотели посмотреть, и все, — начала Вика, но пчелы возмущенно загудели.

— Не надо врать! Вы хотели украсть мед!

— Что вы, конечно, нет! — вступил в разговор Максим. — Мне не нравится их тон. По-моему, надо смываться, — шепнул он Вике.

— Идеи есть? — таким же шепотом ответила она.

— Думаешь, нас так просто можно надуть? — кипя от возмущения, воскликнула пчела-королева, — Нет уж, дудки! Территория нашего поселения заколдована таким образом, что как только тот, кто проник сюда, подумает «мед», вокруг нее возникает стена из сжатого воздуха. И, как видите, эта система прекрасно работает. Вор может попасть сюда безо всяких усилий, но назад он уже не выйдет.

— Но мы не воры! — воскликнула Вика, теряя терпение. — Я же сказала, что мы не собирались воровать ваш мед! Мы и пальцем к нему не прикасались! И вообще, я не думала, что вы такие подозрительные и жадные. Так-то вы встречаете гостей из другого мира? Отпустите нас немедленно! Нас ждут в Белом дворце, и мы не хотим опаздывать.

— Ваше величество, осмелюсь заметить, что девочка не врет. Ее аура чиста, — почтительно наклонив голову, шепнула королеве крупная, чуть поменьше ее самой, пчела с длинными мохнатыми усиками. «Наверное, министр», — подумал Максим.

Королева пчел прищурилась, и пристально посмотрела сначала на одного, потом на другого. В конце концов она вынуждена была признать, что поспешила с выводами.

— Что ж, кажется, на этот раз я ошиблась. Примите мои извинения.

Максим облегченно перевел дыхание.

— Пожалуйста, не думайте, что мы такие негостеприимные, — продолжала королева. — Времена сейчас неспокойные. Неделю назад кто-то похитил весь наш мед, который мы успели собрать этим летом, и при этом перевернул здесь все вверх дном.

— И кто это был? — спросила Вика.

— Мы не знаем. Защита почему-то не сработала, — видимо, вор нашел какой-то способ обойти ее. Мы до сих пор ломаем голову, как ему это удалось. Магия Охранного заклинания очень сильна: чтобы ее разрушить, необходимо знать контрзаклинание и уметь им пользоваться, а для этого нужно, по меньшей мере, быть магом.

Пчела-королева обернулась к своим подданным и хлопнула в ладоши:

— Обед нашим гостям, быстро! Пусть узнают, что такое настоящее пчелиное гостеприимство! — она обернулась к детям, — Так вы прибыли сюда из другого мира?

— Да. Меня зовут Вика, а его, — она кивнула на своего спутника, — Максим.

— Я — Лина, три миллиарда шестьдесят миллионов семьсот двадцать четыре тысячи девятьсот пятьдесят вторая королева племени гигантских пчел, — представилась королева. Это мой народ. Мы живем здесь уже очень давно, с начала времен.

— И вы построили этот город? — Вика восхищенно оглядела пчелиный поселок.

— Нет, пчелы, к сожалению, не очень сильны в магии. Эти ульи возвели Высшие, а Охранное заклятие наложил Ротсен. Он мой старый друг, кстати.

Лина поднялась в воздух:

— Идемте, я покажу вам, как мы живем.

Заинтригованные, Вика с Максимом двинулись следом за королевой. Пчела подлетела к улью, стоявшему в самой середине поселка, и приземлилась на узкую площадку перед щелью, служившую для пчел входом. Щель была высоко, и очень узкая.

— Как же мы… — начал Максим, но пчела, скрылась в улье со словами «Подождите минутку». Внутри что-то щелкнуло, и боковая стена медленно приоткрылась. Оказалось, она была подвешена на петлях, как дверь.

— Это аварийный выход, — королева открыла дверь пошире и, видя, что ее новые знакомые колеблются, подбодрила их:

— Проходите, не стесняйтесь! Это единственный уцелевший улей. Остальные мы только начали восстанавливать.

Вика первая, а за ней Максим зашли внутрь пчелиного дома, с любопытством озираясь по сторонам. Вверх уходили ряды металлических сеток, на которых лежали соты, построенные из скрепленных между собой тонких и прозрачных листов жемчужно-белого воска, под завязку заполненных медом. Удивительным было то, что эти соты были не шестигранные, как полагается, а пятигранные. Максим отметил про себя эту особенность, вслух же спросил:

— А почему вы делаете такие соты? Так удобнее?

— Нет, так прочнее, — ответила Лина, — И вместительнее. Шестигранные соты, несомненно, удобнее, если они трехмерные. Но мы строим четырехмерные соты. Это позволяет нам экономить место. Так в них помещается гораздо больше меда, потому что задействовано еще четвертое измерение. Присмотритесь повнимательнее.

Максим прищурился, и вдруг увидел, что края сот дробятся, преломляются, расслаиваются, как изображение в призме: зрение человека не приспособлено к восприятию четвертого измерения. Соты были четырехмерные, но мальчик мог лицезреть только три измерения из четырех — стоило ему чуть наклонить голову или посмотреть с другой стороны, как он начинал видеть три других измерения, из-за чего казалось, что изображение все время двигается. Но четыре измерения одновременно он воспринимать не мог.

— Любопытно, — Вика прищурилась, глядя то с одной, то с другой стороны. У меня рябит в глазах. Как вы ими пользуетесь?

— Очень просто, — рассмеялась королева пчел, — у нас глаза устроены по-другому, — мы можем видеть одновременно не три измерения, а четыре.

— Это, должно быть, очень удобно! — воскликнул Максим.

— Не всегда, — возразила Лина, — некоторые вещи, бывает, лучше не видеть. Но когда ты вынужден глядеть на то, что кто-то предпочитает никому не показывать, это несправедливо по отношению к ним. На четвертом измерении многие прячут свои мысли, переживания, воспоминания. Представляешь, что будет, если все смогут читать мысли каждого? Слава Высшим, кроме нас, пчел, никто не обладает этой способностью.

В улей влетел молодой пчелиный офицер, отдал честь королеве и доложил:

— Обед для гостей готов!

Назвав это «обедом», пчелы явно поскромничали. На поляне в самом центре поселка, прямо на траве была расстелена белая шелковая скатерть, рядом с ней лежали мягкие подушки. А «обед» представлял из себя две фарфоровых тарелки размером с супницы, до краев наполненные самым свежим медом. Такого количества хватило бы, по меньшей мере, человек на пятьдесят.

— Зачем так много? — начала Вика, но Максим толкнул ее в бок, и она замолчала.

Лина с негодованием взглянула на подчиненных, и под ее суровым взглядом пчелы испуганно потупились, отчаянно пытаясь стушеваться.

— Другой посуды не было, ваше величество, — промямлил кто-то, оправдываясь.

— Нет-нет, все замечательно, спасибо! — поспешил Максим поблагодарить щедрых хозяев. «Но нам все равно ни за что не съесть столько», — добавил он про себя.

Мед был темно-янтарного цвета, и очень густой, а его вкус и аромат не шел ни в какое сравнение со вкусом того меда, который дети пробовали дома, в своем мире. Они быстро наелись, но из вежливости продолжали сидеть, глядя на проплывающие в небе облака, поминутно опуская в мед ложки и облизывая их.

— Мы дадим вам с собой медовые соты, — сказала Лина, и отдала соответствующие приказы дежурным адъютантам. — У вас есть, во что положить?

Вика полезла в сумку, но тут ей попалась на глаза бутылочка, наполненная розовой жидкостью, и вдруг ее осенило:

— Послушайте! — обратилась она к королеве. — Ваше Величество, мы могли бы помочь вам восстановить ваши соты. Мы ведь должны как-то отблагодарить вас. У меня есть Эссенция Гармонии — она показала ей бутылку. Она…

— Мне известны ее свойства, — перебила ее Лина, — Ты очень добра, девочка, но, я приношу свои извинения, потому что вынуждена отказаться. Я не могу принять твое предложение.

— Но почему? — Вика попыталась ее разубедить, — Вы ведь не виноваты, что кто-то разрушил ваши дома. Подумайте, сколько времени у вас уйдет на восстановление, а с помощью Эссенции Гармонии я все исправлю в одно мгновение!

Лина отрицательно покачала головой.

— Нет, — Мы, пчелы, издревле славимся своим трудолюбием и терпением. Мы привыкли все делать сами. Все, что у нас есть, мы создали своим трудом. Я не могу позволить своим подданным расслабиться и превратиться в лентяев и бездельников. Для нас это вопрос чести, а не просто слова. Это — наши пчелиные ценности и идеалы, это заложено в нашей природе. А изменить своей природе значит изменить своей судьбе. Кто мы будем после этого?

Она сделала изящный пируэт и приземлилась напротив ребят на белый шелк скатерти, сложив крылышки.

— Кроме того, мы не можем брать с вас никакую плату. Все что мы сделали, мы сделали от чистого сердца, а не для того, чтобы получить что-то взамен, — она пошевелила усиками и засеменила к Вике, — Эссенция Гармонии — редкая вещь. Откуда она у тебя?

— Мелани подарила мне ее, — ответила Вика.

— Тогда тебе нужно расходовать ее крайне экономно. Если Мелли дала тебе целую бутылку, значит, она не на шутку встревожена. Она чего-то опасается. Во всяком случае, Мелли определенно знает об этом лучше меня. Надо бы перемолвиться с ней словечком.

Две пчелы подлетели прямо к ним, держа в лапках четырехмерные соты с душистым медом. Их грани отливали золотом в лучах солнца.

— Если Вы держите путь в Белый Дворец, вам лучше будет идти через вересковую пустошь. Этот путь дольше, но безопаснее. Если вы пойдете через Фруктовые рощи, вы рискуете встретить Белого слона. Советую вам держаться от него подальше.

— Он злой? — осведомился Максим.

— Нет-нет, он вовсе не злой, — Лина замахала лапками, — но надоедливый, как муха. Стоит с ним заговорить, и он от вас не отстанет. Недаром все стараются избегать его.

Видите во-он ту башню? — она указала на юг, где в небо врезался высокий стройный силуэт, — Это — Сторожевая Башня. Раньше там находился наблюдательный пост, и каждые двадцать четыре часа происходила церемония смены караула. Но давным-давно караул отменили, должно быть, из-за сокращения штатов. Сейчас там никого нет, и башня стоит заброшенная. Она утратила свое прежнее значение, и теперь служит разве что ориентиром для перелетных птиц.

Башня гордо возвышалась над раскинувшейся внизу равниной, ее слегка сужавшаяся кверху фигура вся как бы устремлялась ввысь, в небеса, словно ракета, готовая к старту.

Лина глубоко и задумчиво вздохнула. Эта Башня напоминала ей о многом. Очнувшись от воспоминаний, она еще раз вздохнула и заговорила:

— Запомните! От Башни надо повернуть вправо. Но смотрите не ошибитесь! Если вы перепутаете направление, вы можете встретиться с Белым слоном, и вам придется в полной мере ощутить на себе все последствия этой встречи. Ну, прощайте. Счастливого пути вам. И удачи!

— Спасибо вам! До свидания! — улыбнулся Максим.

— Не забудьте: от Башни — направо! — крикнула им вслед королева.

Попрощавшись с добрыми существами, ребята пошли по направлению к Сторожевой башне, и скоро пчелиное царство скрылось за поворотом.