Синяя Рыба

Мельница

Так скверно Вика себя еще никогда не чувствовала. Преданной. Одинокой. Никому не нужной. Бесполезной. Словно выброшенная на помойку банановая кожура.

Она всхлипнула. Горькое, как пережаренное кофе, чувство разочарования окатило ее ледяной волной. Вместе с ним пришло осознание того, что Максим прав. Он — Избранный, а Вика — всего лишь глупая, наивная девчонка, которая увязалась за ним, мечтая о приключениях. Пора уже признаться хотя бы самой себе: она с самого начала не должна была быть здесь. Она попала в Абсолют по ошибке, поверив в лапшу, которую Эриус навешал ей на уши, а все эти разговоры о том, что случайностей не бывает — не более чем слова. А что, если это из-за нее у Максима ничего не получается?

Внезапно до нее дошло, что провизия и все вещи остались у Максима в рюкзаке. Вика яростно шмыгнула носом.

— Ничего, сама справлюсь, — пробормотала она, стараясь убедить в этом саму себя.

Только справится ли? Что теперь ей делать?

«Возвращаться домой», — жестко и бесстрастно ответил ей внутренний голос. Хватит играть в героев. Игра окончена.

Но для начала надо как-то выбраться из этого Лабиринта.

— А Максим вообще последний болван, — рассуждала она вслух. — Надо же, Избранный выискался! Молоко на губах не обсохло, а все туда же! Мир спасать! Героем ему стать захотелось, надо же. Самого хлебом не корми, дай покомандовать. А чуть что не так — Вика виновата. Нашел крайнюю!

Девочка вздохнула. Конечно, и она погорячилась. Но Максим виноват ничуть не меньше. И вообще, в последнее время он вел себя не как друг и компаньон, а как руководитель, с каждым днем все больше входя в эту роль.

— Синяя Рыба! — в отчаянии взмолилась Вика, — Если ты слышишь меня, помоги мне! Что мне делать? Куда идти? Укажи мне дорогу!

Но никто не ответил ей. Только неожиданно налетевший ветер взъерошил волосы, запутав в них несколько тополиных пушинок.

Но в лабиринте нет ветра. Ей показалось, или впереди свет?

Вика побежала, спотыкаясь, падая, и вновь поднимаясь. Внезапно она заметила, что бежит по траве, над головой шумят высокие деревья, а еще выше проплывают облака, слегка подкрашенные в нежно-персиковый цвет заходящим солнцем.

В ее сознании вдруг все перевернулось. Она ведь его бросила. Одного в непроходимом лабиринте, без друзей и без надежды, а вдобавок еще и незаслуженно обвинила во всех смертных грехах. И о чем она только думала?!..

Вика пригладила волосы назад и огляделась. Ничего, не из таких переделок выходила. Главное — не отчаиваться.

— Эх, Максим, Максим! Где же мне теперь тебя искать?..

Она найдет его. Во что бы то ни стало.

Сначала Вика хотела вернуться в Лабиринт и поискать друга там, но что-то подсказывало ей, что это бессмысленно.

Ноги сами вывели девочку на широкую дорогу, покрытую красно-бурым гравием. Вика обрадовалась и ускорила шаг — дорога хоженая, а, значит, непременно должна вывести ее к жилью: неотвратимо приближающийся вечер заставлял задуматься о ночлеге.

Внезапно сзади зашуршал песок, и ее обогнал забавный зверек, похожий на суслика. За спиной у него был холщовый мешок в несколько раз больше его самого.

— Посторонись! — пропыхтел суслик.

Вика невольно вздрогнула и покраснела, сконфузившись оттого, что испугалась шума. Очевидно было, что существо с мешком не представляет никакой опасности.

— Привет! — улыбнулась Вика.

Зверек что-то пискнул в ответ, и побежал вперед, обливаясь потом под тяжестью своей ноши, которая была явно не по плечу такому малышу.

— Ты тоже идешь в город Мастеров? — поинтересовалась она.

— Я на мельницу иду! — суслик остановился передохнуть и поставил свой мешок на землю.

— Так это дорога не в город?..

— Я же сказал: это дорога на мельницу!

— А как тогда мне попасть в город?

— А я знаю? — буркнул суслик, недовольный, что к нему пристают с расспросами, — Я туда не хожу. Я живу в поле. И вообще, некогда мне тут с тобой болтать. Я должен успеть на мельницу до заката. Если хочешь, можешь идти со мной, — он взвалил мешок на спину и засеменил по дороге. Подумав, Вика решила составить ему компанию — возможно, на мельнице ей подскажут дорогу в город Мастеров.

— Меня зовут Вика, — она догнала суслика и пошла рядом.

— Вайлин.

— Мне кажется, тебе тяжело. — Вика кивнула на мешок. — Помочь?

— Что ты! Это мой мешок! Ты не должна нести его за меня! Правило такое.

— Почему это? — не поняла Вика, — Что еще за правило?

Вайлин промолчал.

— Извини, если я тебя обидела. Просто я же вижу, что тебе тяжело, а у меня все равно руки свободные. Да и так мы бы могли идти быстрее. Не знаю, какие правила ты имел в виду, я знаю на этот счет только одно правило: оказывать помощь тем, кто нуждается в ней.

— Спасибо, я сам, — пискнул суслик, — Хотя, — он протянул мешок Вике, — Держи.

Вика подхватила мешок и от изумления едва не уронила его — мешок оказался легче пуха!

«Странно», — подумала она, но ничего не сказала — за время, проведенное в Абсолюте, она научилась ничему не удивляться.

— А в мешке что — зерно? — полюбопытствовала Вика.

— Какое зерно? В мешке — проблемы!

— Чьи проблемы?

— Чьи-чьи! Мои, ясное дело. Не твои же. Если б это были твои проблемы, ты бы не удержала его одной рукой. Знаешь, какие они тяжелые!

— И зачем же ты их несешь на мельницу?

— Что значит «зачем»? — Вайлин удивленно посмотрел на нее, — Избавиться от них хочу. Надоели они мне, сил нет больше. А получилось, как всегда — тянул до последнего, откладывал на потом — все никак времени не было на мельницу их отнести, вот и накопилось столько проблем, что мешок от земли не оторвать. А там их мне перемелют в муку.

— А почему надо обязательно нести их в такую даль? Почему нельзя просто взять этот мешок и выбросить? Или сжечь?

Суслик хмыкнул.

— Ишь, какая удалая — «Выбросить»! Если каждый будет свои проблемы разбрасывать где попало, во что тогда мир превратится? В одну большую свалку? Поэтому есть правила. Проблему нельзя просто так взять и выбросить, как старую калошу, — если это твоя проблема, выбрасывай, не выбрасывай, она твоей и останется, и никуда от тебя не денется. Есть только одно место, где можно избавиться от проблем — мельница. Огромные каменные жернова перемалывают в порошок все, что проходит через них.

— А как проблемы попадают в мешок?

— А вот этого я и сам не знаю. Это — профессиональный секрет мельника. Думаю, все дело в особом переплетении нитей в ткани, плюс какая-нибудь магия одностороннего действия — в мешок проблемы попадают, а назад уже никак.

— У нас нет такой мельницы, — проговорила Вика. — И мешков нет. В нашем мире люди обычно решают свои проблемы. Или не решают.

— Решать проблемы — это, конечно, вариант, — Вайлин остановился и почесал задней лапой за ухом, — Когда-то и у нас практиковалось что-то подобное. Но мы давно ушли от этого. Если всю жизнь заниматься тем, что решать проблемы, когда же жить? К тому же даже полностью решенные проблемы оставляют неизгладимый след — след, который невозможно уничтожить полностью — печальные воспоминания. То и дело ты натыкаешься на них, и они заставляют тебя снова и снова прокручивать в своей памяти давно прошедшие события. От этих воспоминаний нет ни радости, ни пользы… Ну, вот мы и пришли.

Ветер был очень слабый, но даже его хватало, чтобы крылья мельницы медленно вращались. В приоткрытую дверь было слышно скрип работающего механизма.

— Слава Высшим, успели! — обрадовался суслик, — Еще открыто.

— Кто там? — послышался голос. Дверь отворилась, и на пороге появился мельник, — А, это ты, Вайлин, старый плут? Добрый вечер!

Мельник оказался огромным полосатым барсуком. Вернее о том, что он был полосатым, знал лишь Вайлин, потому что с ног до головы он, как пудрой, был обсыпан мукой, так, что казался седым. Из одежды на нем был лишь белый, густо накрахмаленный фартук и брезентовые рукавицы, а на задних лапах — кирзовые сапоги.

— Как обычно, в последнюю секунду? Что-то ты нынче припозднился…

— Зато без очереди! — суслик лукаво подмигнул мельнику, — Днем-то что у тебя здесь что творится? То-то же.

— А это кто с тобой? — прищурился барсук.

— Это Вика. Она тебе сама все расскажет. Кажется, она хотела что-то спросить.

Мельник снял рукавицу и протянул девочке черную морщинистую лапу.

— Будем знакомы. Фарид, мельник. У тебя какие-то проблемы?

— Нет… — опешила Вика, — То есть да, но… как вы догадались?

— Догадаться — дело нехитрое. У всех, кто приходит ко мне, какие-либо проблемы.

— Значит, я здесь не случайно?

— Возможно.

— Эй, — вмешался суслик. Вы тут, что, всю ночь собираетесь лясы точить? У меня целый мешок проблем, и мне нужно избавиться от них как можно скорее! Меня же дома ждут!

— Не беспокойся, Вайлин, сейчас все сделаем, — засуетился барсук, пряча улыбку, — Вика, подожди немного, ладно? У меня клиент.

— Конечно. Да мне и самой хотелось бы посмотреть, как перемалывают проблемы.

— Смотри, если хочешь. Я-то каждый день на них любуюсь, — мельник потряс мешком, — Надоело хуже горькой редьки. Но ничего не поделаешь — это моя работа.

— Можно, да? — обрадовалась Вика, — Вот здорово!

Фарид запрокинул голову и поглядел на крылья мельницы.

— Ветер слабоват, — нахмурившись, покачал головой он, — Но ничего, попробуем, — он бросил мешок на весы, чаша качнулась, и стрелка отклонилась вправо, — Проблемы так себе, мелочь в основном. Должны пройти.

— Ничего себе мелочи! — проворчал Вайлин.

Развязав мешок, мельник поднял его и опрокинул над воронкой аппарата. Потом вывернул наизнанку и тщательно вытряхнул, расправив углы. Сгорая от любопытства, Вика привстала на цыпочки, и даже вытянула шею, но увидела только железный обод раструба — так высоко он был.

— Заплату поставь, порвется скоро, — Барсук кинул пустой мешок хозяину.

Скрип, издаваемый хитроумным агрегатом, вдруг изменился — раньше он работал вхолостую, а теперь внутри был ворох проблем. Жернова натужно скрежетали, потом к этому звуку еще добавился другой — хруст проблем, перетираемых в порошок. Он был похож на хруст яичной скорлупы.

— Ну, вот и все, — барсук хлопнул в ладоши, — Порядок. Проблем больше нет.

Из отверстия внизу в подставленную деревянную кадушку тонкой струйкой ссыпалась мука, белая, как сахарная пудра.

Вика посмотрела на Вайлина, и не узнала его: он поднял голову, расправив плечи, морщинки разгладились, а взгляд был полон счастья. Суслик вприпрыжку побежал к двери, размахивая пустым мешком, а у порога обернулся и крикнул на бегу:

— Спасибо, друг! Что б я без тебя делал!

— Ты, это, постарайся в следующий раз пораньше! Да мешок зашить не забудь! — Фарид обернулся к девочке, — Так, теперь твоя очередь. Давай сюда свой мешок!

— Но у меня нет мешка, — растерялась Вика.

— Ах, да вот же он! — воскликнул барсук, — Вот старый дурень! Стоит у меня под носом, а я в упор не вижу, — он взял невесть откуда взявшийся мешок и бросил на весы, как до этого — мешок Вайлина, — Ишь, какой тяжелый! Да, не завидую тебе, девочка — проблем у тебя хоть отбавляй.

— Но это не мой мешок, — сказала она как можно убедительней, — Я пришла вообще без мешка!

— Спокойно, сейчас посмотрим, — мельник отломил сургучную печать и, прищурившись, прочел:

— «Виктория». Так тебя зовут?

— Да, но…

— Посмотри сама, коли не веришь.

Вика схватила круглую сургучную лепешку и с изумлением увидела, что мельник не врет. На ней действительно стояло ее имя. А еще — дата рождения и какой-то непонятный код.

— Место рождения, — пояснил Фарид, — В зашифрованном виде, — прищурившись, он еще раз прочел надпись. — Ты не из этого мира, верно?

— Но откуда он здесь взялся? — Вика все еще не могла поверить, что это ее мешок.

— А кто ж его знает? Проблемы, они такие — появляются из ниоткуда. Сваливаются на тебя, как снег на голову, когда ты меньше всего этого ждешь. Но не тужи, сейчас мы их быстренько ликвидируем. Перемелется — мука будет!

— А могу я взглянуть на них? — спросила Вика.

Барсук посмотрел на нее с уважением.

— А ты смелая. Уважаю таких. Но смотреть не советую. Зрелище не для слабонервных.

Через минуту содержимое Викиного мешка постигла та же участь, что и предыдущего. Она завороженно глядела на вращающиеся жернова, и с каждым оборотом кремниевого круга ее сознание наполнялось какой-то особой тихой радостью, ровной, как пламя газовой горелки. Печаль и смятение отступали, как по волшебству, а их место занимали спокойствие и уверенность в собственных силах. Ее сознание, очистившись от переживаний и волнений, стало прозрачным, как роса. Теперь все было предельно ясно, девочка словно со стороны увидела случившееся с ней за последние дни. Теперь она понимала, что произошло в Лабиринте на самом деле. А еще — куда ей нужно идти.

— Ну конечно! — прошептала она, — Эриус! Это его лап дело. Поссорить нас и разлучить. Как просто. Потому что поодиночке мы слабы и уязвимы! Только вместе мы способны на что-то большее… Я должна как можно скорее найти Максима.

Мельник негромко кашлянул.

— Ты что-то сказала?

— Нет, ничего… — Вика отряхнула ладони от муки и улыбнулась, — Теперь все будет в порядке.

— Кажется, ты хотела у меня что-то спросить? — прищурился Фарид, — Я с удовольствием отвечу на все вопросы.

— Вопрос у меня только один. Как мне попасть в город Мастеров?

— Куда ж ты на ночь глядя-то пойдешь? Время уже позднее. — в подкрепление своих слов барсук махнул лапой на темно-синее небо, кое-где подсвеченное огоньками звезд, — Сейчас пора ужинать и спать. Утро вечера мудренее… Эх, давненько я гостей не принимал, уж и позабыл, что надо делать. Так что если что не так, ты говори, не стесняйся. Чувствуй себя как дома. А завтра утречком я покажу тебе дорогу.

Мельник привычным жестом отряхнул лапы от муки и пригладил усы.

— Думаю, можно закрываться. Рабочий день закончен. Сегодня больше никто не придет.

Он остановил мельницу, снял рукавицы, фартук, и, подойдя к широкому дубовому столу, — единственному, кроме пары табуретов, предмету мебели во всем помещении — вытащил из выдвижного ящика вышитую льняную скатерть.

— А где тут…

— Умывальник во дворе. А я пока накрою на стол, — привычным движением расправив скатерть, барсук пару раз легонько встряхнул ее, и отпустил. Скатерть медленно спланировала на стол. А через мгновение на ней сами собой появились два комплекта столовых приборов, сахарница, солонка и стеклянный графин с водой.

— Видала такую когда-нибудь? — Фарид с гордостью улыбнулся, — Это — скатерть-самобранка. Подарок Синей Рыбы. Она может приготовить все, что пожелаешь.

— Все-все?

— Кукурузные лепешки и ореховое масло, — заказал барсук, — И еще, пожалуй, немного фруктов.

— А поконкретней? — буркнула скатерть.

— Ох, извини. Персиков и яблок.

Озвученные блюда в ту же секунду появились на столе.

— Давай, Вика, смелее, — подбодрил ее Фарид, повязывая салфетку.

— М-м-м. А можно что-нибудь на ваш вкус?

Скатерть чихнула и выплюнула тарелку с овсянкой.

— Ну не до такой же степени! Я пошутила, — спохватилась Вика, — Добавь хотя бы вишневого джема!

— С этой скатеркой лучше не шутить: она все воспринимает буквально, — прокомментировал хозяин, жуя лепешку, — А в последнее время к тому же частенько путает заказы. Старая уже стала.

— Не старая, а пожилая! — скатерть возмущенно фыркнула, и на стол посыпались карамельки в ярких разноцветных фантиках.

Вика засмеялась, а Фарид укоризненно покачал головой:

— Эх, ты! Хоть людей бы постыдилась! У меня, между прочим, сегодня гостья, и, кстати, из другого мира! Что она подумает? Что все волшебные вещи либо злые, либо чокнутые?

— Не ругай ее, она добрая! — заступилась Вика за самобранку. Потом замолчала, задумавшись. От керосиновой лампы на столе дрожали кольца света. Было слышно, как в углу сверчок завел свою песню.

— Я бы многое отдала, чтобы… — сказала она наконец, — Только это все равно невозможно.

— В Абсолюте…

— Нет ничего невозможного, — закончила за него Вика, — Зато у нас — есть. Если бы наш мир хоть немного стал похожим на этот!.. — она тяжело вздохнула, — Счастливый ты, Фарид. Работаешь на мельнице, и никаких проблем у тебя нет. А появятся — так ты их тут же перемелешь. Мне бы так.

— Эх, Вика, если б все было так просто!.. Я всю жизнь вожусь с чужими проблемами, а на свои у меня и времени-то нет. Работа.

— Тогда почему ты не уходишь?

— А кто ж, кроме меня, будет за мельницей следить? Никто не хочет здесь работать, все отказались, вот мне и пришлось остаться. Кто-то же должен здесь все ремонтировать, чинить, встречать клиентов? Знаешь, сколько народу сюда приходит? И у каждого полный мешок проблем.

Барсук вдруг посуровел, и, видно, жалея, что сболтнул лишнего, неожиданно сменил тему и торопливо пробурчал:

— Ладно, ты — как хочешь, а мне завтра вставать ни свет ни заря. Пойду-ка я на боковую. Доброй ночи!