Синяя Рыба

Летунчики

Солнечный круг простодушного канареечно-желтого цвета уже давно таращился на мир с высоты своего наблюдательного поста, самодовольно мигая единственным глазом. Классическую картинку, которую так любят изображать первоклассники на уроках рисования, дополняли пухлые, как перина облака, окрашенные в несвойственный им малахитово-зеленый цвет, наводящий на мысли о хозяйке Медной горы и прочих мифах. Само же небо, служившее фоном этому незаурядному пейзажу, вместо привычного синего было цвета апельсинового сока. Это вкупе с облаками давало поистине чудовищное цветовое сочетание, увидев которое, любой дизайнер в ужасе сиганул бы с последнего этажа, предварительно сойдя с ума.

Абсолют — неколебимый, вечный и нетленный — менялся, менялся медленно и неотвратимо. И этот процесс нельзя было ни прервать, ни замедлить, как невозможно остановить извержение вулкана, заткнув его подушкой и завязав ленточкой. Это понимали Высшие; об этом знала Синяя Рыба; об этом догадывались Максим и Вика, испуганно вздрагивая от малейшего шороха. Но большинство жителей Абсолюта — до поры до времени — продолжало оставаться в счастливом неведении, легкомысленно считая жуткие Тени досадным недоразумением, возникшим по недосмотру руководства (как легко, однако, все проблемы бытия списать на халатность властей!). Несомненно, чудовища будет ликвидированы в самое ближайшее время. А погодные катаклизмы и тревожный оттенок неба списывали на очередные опыты практикующих магов, помирающих от скуки у себя в академии.

Да, высшие существа порой бывают так же беспечны и невнимательны, как простые смертные. Бессмертие и данная им сила делает их близорукими, не способными замечать очевидных вещей.

Так думал Эриус, спеша на юго-запад, к усадьбе Лунной феи, где, как он думал, его ждала Луна-младшая. Ее воля подавлена тройной дозой Подчиняющего газа — в прошлый раз он постарался на славу, так что теперь проблем не будет. Девчонка выложит ему все как на духу, и даже больше.

Орел изогнул крылья, и, прочертив в воздухе мертвую петлю, на бреющем полете хотел было влететь в открытое окно, как был отброшен назад мощным охранным заклинанием. Сила энергетического поля была такова, что если бы не семь уровней защиты, Эриусу пришлось бы несладко. Придя в себя, он поднялся с земли и обошел вокруг дома.

— Кэтти? — мягко позвал он. Его голос был сладким, как глюкозный сироп. Но Кэтти не ответила. Дом пустовал, все двери были распахнуты настежь, на радость сквознякам, безнаказанно гулявшим по коридорам и заметавшим ковровые дорожки сухой травой и листьями.

«Девчонка не могла создать такую защиту самостоятельно».

— Кэтти, детка, где ты? — вкрадчиво повторил Эриус, заглядывая на задний двор. Здесь, конечно, ее тоже не оказалось, и Эриус постепенно начал выходить из себя.

— Где ты прячешься, гадкая девчонка? Немедленно вылезай, или будет хуже! Это первое предупреждение, оно же последнее! — хрипло крикнул Эриус, впрочем, довольно быстро поняв, что впустую сотрясал воздух — реплика явно не была услышана ни той, кому она была адресована, ни кем бы то ни было.

Кэтти сбежала.

Эриус в бессильной ярости ударил когтями по стволу яблони, оставив в коре четыре глубокие борозды. Дерево дрогнуло, и спелые яблоки дружно рухнули на землю. Орел негромко выругался. И как он мог не предусмотреть этого? Ежу понятно, что она сбежала не одна — кто-то помог ей. Кто-то достаточно сильный, чтобы создать кольцо защитного заклятия.

Неужто Синяя Рыба?! Опять эта килька-переросток, эта фанатка борьбы за справедливость и мир во всем мире? Сколько еще она будет путать ему карты, разрушая все его замыслы?

Эриус хотел заскрипеть зубами, но вовремя вспомнил, что зубы у него имеются только в человеческом обличье. Поэтому ему пришлось выразить свои чувства более скромно — яростным щелканьем крепкого клюва и хлопаньем крыльев.

— П-простите, сэр! — вдруг услышал он робкий, заикающийся от волнения голос. Эриус повернул голову и увидел взъерошенное существо, похожее на старую насадку для швабры. Существо била крупная дрожь — видимо, ему нечасто доводилось созерцать господина в гневе, и это зрелище произвело на него слишком сильное впечатление.

— Ну? — строго спросил он, — Ты выяснил, что это за пророчество?

— Д-да, сэр, я слышал, я все слышал, — затараторил голос, — Т-там сказано, что где-то в Абсолюте спрятаны пять знаков, которые указывают дорогу и одновременно являются частями головоломки. И, если они правильно прочтут знаки и ответят на вопрос, в конце пути они получат Абсолютное оружие.

— Абсолютное оружие, говоришь? — процедил Эриус, — И что оно из себя представляет?

— Это магический Жезл, сэр. Как я понял, он может подчиниться лишь Избранному, но в его руках возможности Жезла безграничны. Нет ничего, что бы Жезл был не в состоянии сделать.

Эриус стал мрачен как туча. Так вот зачем эта камбала притащила сюда мальчишку! Только теперь он начал осознавать всю тонкость и глубину ее плана. И если этот Избранный — не блеф, и Пророчество действительно имело место быть, ему, Эриусу, можно заказывать музыку и белые тапочки.

Она не собирается сдаваться без боя. Она хочет войны. Что ж, она ее получит.

— Как ты там сказал, пять знаков? — орел повернулся к своему собеседнику.

— Да-да-да, сэр, все верно. Там сказано: пять сил изначальных, великий союз, скрепленный…

— Достаточно! — перебил Эриус, — Лирику оставь себе, мне она не к чему. Суть я понял. Ты мне скажи: мальчишка знает, как именно должны выглядеть эти знаки?

— К-кажется, нет. Не совсем… наверное…

— Так да или нет?! — вскипел Эриус.

— Нет, не знают. Он еще сказал: знаком может оказаться все, что угодно, — заискивающе добавило существо, — И они условились, что будут внимательно смотреть по сторонам, чтобы ненароком не прозевать их.

— Во-от оно что, — орел прикрыл глаза и погрузился в размышления. Весь его вид яснее всяких слов говорил о том, что он замышляет какую-то подлость. — Твои сведения оказались поистине драгоценными, — он бросил одобрительный взгляд на своего помощника, съежившегося в лохматый клубок, — Я не прогадал, когда сделал тебя своим шпионом. Если хочешь, можешь немного отдохнуть. Съешь яблочко.

Несчастный, которого мутило от одного вида его сурового хозяина, не посмел отказаться.

Сразу за Лесом простиралась равнина, изборожденная оврагами, которые, очевидно, когда-то были руслами рек. Высокие акации манерно покачивали ветвями, неодобрительно глядя вслед путникам. Жесткая, пожухлая трава и глубокие трещины в сухой земле красноречиво говорили о сильном недостатке влаги. Кое-где высились каменные утесы, росшие прямо из земли. Остроумный степной ветер придал их склонам фантасмагорические очертания: не переставал совершенствовать свои творения ни на минуту, он постоянно переделывал, перекраивал их на новый лад, создавая все более причудливые формы.

Максим все время вертел головой, боясь не заметить Знак. Вика развлекалась тем, что разглядывала обточенные ветром скалы, среди которых не было и двух одинаковых, каждая была уникальна в своем роде и на что-то похожа. «Вот эта — вылитая баба-яга в ступе! Нос крючком, даже клюка есть… Эта похожа на единорога, вставшего на дыбы. И рог, острый, как пика. С таким не шути — мигом проткнет за здорово живешь… А вон та — точно медведь, который запустил лапу в улей. Захотел отведать меда, разбойник!», — Вика улыбнулась, вспомнив Лину и ее воинственных подданных и представив себе, что было бы с бедным мишкой, застань его пчелы за этим занятием.

Чем дальше путники уходили от опушки Густого Леса, тем чаще им попадались странные растения, похожие на воздушные шары, которые в их родном мире любят надувать маленькие дети. «Шары», круглые и упругие, нетерпеливо покачивались на тонких, лишенных листьев стеблях, словно хотели поскорее оторваться и улететь ввысь. Вместо плода из розетки соцветия рос идеально гладкий шар. Его поверхность была матовой, как запотевшее стекло, внутри него были видны несколько длинных тычинок, покрытых бархатной пыльцой.

Максим свернул с тропы и подошел к одному такому «шару».

— Они растут или… — проговорил он, осторожно проведя рукой по прямому, как струна, стеблю, покрытому жесткими волосками.

— Какие странные растения, — заметила Вика, — как резиновые. Как же они опыляются, если тычинки целиком находятся внутри шара?

— Они телепортируют пыльцу. Оболочка шара им не помеха. Она, кстати, воздухонепроницаемая — это натуральный каучук.

— Правда? — воскликнула Вика, изумленно глядя на Максима, — Откуда ты знаешь?

Но Максим испуганно замотал головой.

— Я ничего не говорил!

— Сюрприз! — выпалил Шерри, выскакивая из травы и жизнерадостно подпрыгивая на одном месте, как заведенный. — Еле нагнал вас! Как поживаете?

— Шерри! — обрадовано воскликнула Вика, протирая глаза, чтобы убедиться, что перед ней действительно ее старый знакомый, — Как ты здесь очутился?

— Да, как ты узнал, что мы здесь? — подхватил Максим, слегка нахмурившись.

— Мне рассказал Филин, — ничуть не смутившись, заявил дикобраз, — Я встретил его в Лесу.

— И что ты ему за это дал? — спросила Вика.

— Ничего…

— Как ничего? Мы знаем, что он обещает ответить на вопрос, только если ему дать то, что он не может достать сам…

— Чего-чего? — перебил Шерри, — Ах, так значит, старый пройдоха теперь занимается тем, что выколачивает из прохожих всякое барахло? А мне он мозги пудрил, что решил заняться коммерцией и открыл частный таможенный пункт! Ну ничего, я с ним еще поговорю. Эх, вы, туристы! — вздохнул он, словно парижанин, которому волей-неволей приходится в сто тысячный раз отвечать на вопрос «А где тут Эйфелева Башня?» — Сразу видно, что вы не местные. Когда просишь что-то у филина, надо обязательно держаться за что-нибудь деревянное, и при этом прищурить правый глаз. Если смотреть на него одним глазом, становится видно, врет он, или говорит правду. Всего-то навсего!

— Шерри, — сказал Максим, — Ты что-то говорил про эти растения.

— Эти-то? Это Летунчики. Они так размножаются — когда семена созревают, шар отрывается от стебля и улетает, а потом лопается. Внутри шаров — особый газ, легче воздуха: он позволяет растениям перемещаться на огромные расстояния. У этого газа очень мощная подъемная сила. Говорят, триста шестьдесят пять летунчиков могут поднять в воздух взрослого дракона. Только драконам это ни к чему, — ухмыльнулся он, — они и так умеют летать.

— Взрослого дракона? — повторил Максим. При слове «взрослый» воображение нарисовало живую гору с крыльями, зубами и хвостом.

— Ага. Многие, кстати, так путешествуют — срезал парочку летунчиков — и вперед! — Шерри перекусил стебель и, поднявшись в воздух, повис на высоте полуметра над землей, — подъемной силы одного цветка явно не хватало, чтобы вознести пухлого дикобраза к заоблачным высотам, — Вот, приблизительно так: демо-версия — летунчики в действии. Налетай, торопись!

Вика в нерешительности переступила с ноги на ногу.

— Ну, вы, конечно, не драконы, — успокоил их Шерри, — Вам хватит и двух десятков. Здесь, главное, правильно выбрать цветки. Слишком зеленые не полетят — газу в них еще мало, а перезрелые могут лопнуть прямо в воздухе. Хлоп-хлоп — и в Абсолюте появятся две новые лепешки. Но я вам помогу выбрать подходящие цветки, если надумаете лететь, конечно.

— Лететь? — у Вики загорелись глаза.

— Ни за что! — отрезал Максим, — Это слишком рискованно. Не будет никакого «хлоп-хлоп»! Мы же можем разбиться насмерть!

— Ну, это еще вопрос, что более рискованно — лететь или идти пешком, — протянул Шерри, — В здешних краях полным-полно ядовитых змей. Будут вам зубы заговаривать, кольца всякие предлагать, три желания обещать, ага, нашли дурака! В гробу мы их колечки видели! У нас даже младенцы знают, что от магических колец одни неприятности, а змеям — им вообще нельзя верить. Только они, твари, хитрые, как десяток торговых агентов — обведут вокруг пальца — ты и очухаться не успеешь.

— Но мы не видели ни одной змеи, — возразила Вика.

— Считай, повезло. Вообще-то возле Густого Леса их мало…

— Может, тогда действительно лучше будет пересечь равнину по воздуху, — засомневался Максим, — А ты точно уверен, что разбираешься, которые из них спелые, а которые нет?

— Конечно! — Шерри гордо выпятил грудь, мигом раздувшись от собственной значимости, — Можете не волноваться, все будет по высшему разряду!

Он заметался по траве, выбирая подходящие цветки, и тут же с ловкостью перекусывая стебли острыми передними резцами. Когда у Вики и у Максима было по дюжине летунчиков, дикобраз остановился.

— Пожалуй, достаточно, — сказал он, — Этого вам за глаза хватит. Взлетите как миленькие.

— А как ими управлять? — спросил Максим, чувствуя, что его тянет вверх и стоит ему оторвать от земли хотя бы одну ногу — он тотчас же взлетит. Гравитация исчезла совершенно. Нечто подобное, подумал он, испытывали космонавты, которые шагали по Луне. Только на Луне все-таки гравитация была, пусть и слабенькая. Не будь у него в кармане Жезла, усиливавшего его желание оставаться на земле, он бы уже давно наблюдал мир с высоты птичьего полета.

— Управлять? — Шерри громко расхохотался, — Ну ты даешь! Еще бы спросил, где производят сервисное обслуживание и у кого купить права. Никакого управления! Ветер, только ветер! Куда он, туда и вы. Вам повезло — ветер сейчас что надо: не ураган, но и не штиль, и, как на заказ, север-западный. Вы ведь шли на северо-запад?

— Да, — кивнула Вика, наматывая стебли себе на руку. К счастью, они были эластичные и податливые, как молодые побеги ивы, и хорошо гнулись. — А что делать, если ветер изменится?

— Тогда проткнете один-два Летунчика и спуститесь вниз, — мгновенно ответил Шерри, — Уж не обессудьте, над ветром у меня нет власти. Это не ко мне, к Высшим.

Максим глубоко вздохнул, как аквалангист перед ответственным погружением, и посмотрел на Вику.

— Готова?

Она кивнула.

— Ну что, Гагарин, поехали?

Подпрыгните повыше, и полетите, — распоряжался Шерри с видом опытного тренера, которого поставили инструктировать «чайников», — но не поднимайтесь слишком высоко. И держитесь подальше от долины Сахарных облаков, если не хотите сгинуть там навеки и войти в историю!

Вика моргнула и вопросительно посмотрела на Шерри. Опять Долина Сахарных облаков?! Да что же там такое?

— Сгинуть навеки? — повторила она, из последних сил цепляясь за сухие ветки, торчащие из земли, чтобы не взлететь раньше времени. После ужасов Густого Леса, Эриуса и его черных монстров, долина с таким аппетитным названием казалась чем-то добрым, белым и пушистым, а поверить в то, что она может представлять какую-то опасность, было просто невозможно. Странно, в который раз их предупреждают об этом месте.

— И что там такого ужасного? — спросил Максим, иронично улыбаясь.

— Так вы ничего не знаете? — Шерри театрально выпучил глаза и громко ахнул. Но, увидев, что это не произвело на собеседников никакого впечатления, продолжал уже спокойнее. — Некогда в Долине стояла кондитерская фабрика, лучшая фабрика во всем Абсолюте. Там выпускали шоколадные конфеты с миллионом различных вкусов, которые никогда не повторялись, и нетающее мороженое, молоко для которого сцеживалось с Млечного Пути, и ванильная пастила, и четырехмерные медовые пряники — с какой стороны не откуси, ты всегда попадал на мед. Но их фирменным блюдом были не пряники и даже не мороженое — это была Сахарная вата, легкая, как пух, и нежная, как сливочный крем. Не знаю, что они туда добавляли, но каждый, кто попробовал хоть немного этой Ваты, забывал про все свои проблемы и невзгоды. Стоило съесть всего одну порцию, как ты становился абсолютно, совершенно счастливым.

Настоящую Сахарную Вату можно было отведать только здесь, на фабрике, потому что ее невозможно было перевезти даже до ближайшего транспортера — конвоиры, сопровождавшие обоз, не в силах устоять перед искушением отведать знаменитую сладость, срывали все пломбы, вскрывали упаковку и съедали все подчистую. Удержаться было невозможно. В результате спрос стал расти, а производственная мощность была ограничена всего одним конвейером. Пришлось запускать все резервные линии, но и этого не хватило. Тогда правление фабрики приняло решение возвести еще четыре цеха, в дополнение к имевшемуся, чтобы обеспечить требуемый спрос.

Цеха построили, и некоторое время все были довольны и счастливы, но система энергообеспечения не была рассчитана на такие объемы производства. Конечно, при проектировании все это учитывалось, но, видимо, в расчеты все-таки закралась ошибка, которая и погубила все дело. В один прекрасный день процесс вышел из-под контроля, и предохранители не выдержали. Рвануло так, что было слышно даже в Белом Дворце, и целых два месяца после этого с неба лил сладкий дождь. Работников, конечно, эвакуировали, территорию обнесли забором с колючей проволокой и объявили закрытой зоной, в общем, Совет Высших попытался замять это дело. Но, как говорится, слухами земля полнится. Правда всегда выплывет наружу, как ее не скрывай. Очень скоро всем стало доподлинно известно, что произошло на самом деле.

— И что там теперь? — прошептала Вика.

Шерри пожал плечами.

— Не знаю. Я любопытен, но в меру. Жить мне пока еще не надоело. Когда произошел взрыв, Сахарная Вата повела себя очень странно: она стала увеличиваться в объеме и расползаться во все стороны. Этот процесс не смогли остановить. Так и появилась эта долина. А поскольку при изготовлении Сахарной Ваты использовалось заклинание Неограниченного срока годности, она не портится. Сам я не видел, но мне рассказывали, что сейчас на том месте. Где когда-то была фабрика, огромная гора Сахарной Ваты превосходного качества. Она собирается в облака, которые стелятся по земле. Они не могут опуститься вниз, потому что легче воздуха, а подняться в небо, где их очень быстро развеяло бы ветром, им не позволяет рельеф местности. Фабрика стояла в долине, со всех сторон окруженной холмами, и это, к счастью, не позволило облакам распространяться дальше. Но они заполонили всю долину, у которой теперь появилось еще одно название — Долина Сахарных облаков. Это место пользуется дурной славой. Всякий попавший туда, если возвращается, не помнит даже своего имени, и не узнает лучших друзей.

— Ты хотел сказать не «если», а «когда», — нервно поправил его Максим.

— Я сказал то, что хотел сказать, — Шерри раздраженно фыркнул, — Если возвращается. Потому что большинство не возвращаются вообще. В общем, я вас предупредил. Не зная броду, не суйся в воду. Ну, заболтался что-то я с вами, — дикобраз вдруг сложил губы трубочкой и залихватски свистнул. Дети подскочили на месте, и, как только их ноги оторвались от земли, они сразу же начали подниматься вверх.

— Итак, наши чемпионы только что стартовали! — голосом спортивного комментатора продекламировал Шерри, — Да, это надо видеть! Уверен, полет обещает быть захватывающим. Жаль, я не смогу наблюдать, как вы финишируете: дела, дела… Что ж, мне пора. Летной погоды, попутного ветра!

— И тебе тоже! — крикнула Вика, — Спасибо!

Услышав ее слова, Шерри вдруг погрустнел и ссутулился, но ни Максим, ни Вика не заметили этого — с каждой секундой они поднимались все выше и выше, и вскоре происходящее внизу стало практически неразличимым: Их лохматый приятель превратился в крошечную белую точку, а шары летунчиков, в изобилии росших в окрестностях, отсюда были похожи на бисер, который кто-то неосторожно рассыпал по земле. Мир стал многогранным, многомерным, и это чувство было не передать словами. Дух захватывало от упоительного волнения, как бывает от прыжков на батуте. Это было удивительное, неземное ощущение; и теперь дети поняли, почему многие так завидуют птицам.