Синяя Рыба

Дай мне совет

Обычно в это время года погода в горах стояла довольно теплая, а до первых заморозков оставалось еще несколько недель. Однако на этот раз своенравный горный климат, очевидно, решил показать свой характер: холод стоял такой, что слезились глаза, а порывы ветра то и дело швыряли в лицо колючую, как песок, снежную крупу, падавшую с низких лиловых туч, застилавших небо.

Ротсен отряхнул иней с усов, в который раз вспомнив о Даниту: будь сейчас с ним его верный конь, он давным-давно бы у цели. Но Даниту исчез, с тех пор его никто не видел, и дорогу к Драконьей скале приходилось искать самому.

Наконец впереди показалась знакомая вершина с двумя острыми пиками. Сейчас они были увенчаны шапкой облаков, скрывавших их высоту, так что Ротсен не сразу узнал эти горы. Но серый дымок, вырывающийся из расселины в скале, убедил его, что он не ошибся.

Трейнс сидела на своем камне у воды, в точно такой же позе, в которой он покинул ее много дней назад. Войдя в пещеру, Ротсен почтительно поклонился. Саламандра медленно подняла одну голову и проскрипела:

— Зачастил ты что-то сюда, Ротсен. Никак снова что-то стряслось?

Ротсен снял шляпу и бросил на пол.

— Я не могу больше! Сколько еще потерь мне предстоит пережить? Увольте, но это выше моих сил!

— Садись, — она подняла лапу и указала длинным когтем на камень подле себя. — Можешь не утруждать себя рассказом. Мне известно, что ты хочешь мне поведать.

Ротсен обессилено всплеснул руками.

— Она была для меня всем, для чего я жил — вдохновением, музой, смыслом жизни. Без нее я понял, как жалок и ничтожен. И это именно сейчас, когда все ждут от меня, что я найду выход, который приведет нас к победе! Но я чувствую, что у меня совсем не осталось сил. Как бороться с Тенями? Я не знаю. Я готов провалиться сквозь землю от стыда, но я не руководитель, я не тот, за кого меня принимают, и кем меня все привыкли считать. Да, все привыкли полагаться на меня, и думают, что так будет и теперь: что я обязательно что-нибудь придумаю. Но на этот раз я не знаю, что делать, и я боюсь не оправдать доверие, оказанное мне. И я все время думаю о ней. Это мешает сосредоточиться, но я ничего не могу с собой поделать. А времени в обрез, и враг наш так силен, что в сложившейся ситуации просто не оставляет нам шансов. Трейнс, ты — моя единственная надежда. Прошу тебя, дай мне совет. Помоги мне. Я скорее умру, но я не позволю Эриусу уничтожить наш мир.

— Ты хочешь знать, как бороться со злом? — усмехнулась Трейнс, — Ты будешь разочарован. Мне жаль, но у меня нет ответа на этот вопрос.

— Ты шутишь, — опешил Ротсен. — Я не верю тебе! Мне известна твоя мудрость, и я помню советы, которые ты мне давала. Умоляю, ответь мне. Скажи все, что знаешь. Кроме тебя, никто не в силах помочь мне!

Саламандра кашлянула, из пасти вылетело несколько искр.

— Что ж, изволь. Но сначала скажи мне, что бы сделал ты, если бы действовал сам?

— Эриус собирает армию, — сказал Ротсен, — Армию Теней. Думаю, лучше всего будет дать ему бой. Бой, которого он так жаждет.

— Зло невозможно победить в бою, — возразила Трейнс, — Сила здесь не поможет. Чем больше сопротивляешься ему, тем сильнее оно становится. Это все равно, что пытаться разрезать дым лезвием ножа. Вы потратите неимоверное количество сил и времени, но это будет напрасно. Агрессия в ответ на агрессию — то же зло. Которое умножает зло первоначальное, и если этот круг замкнется, этот процесс уже не остановит никто.

— Что же тогда? — рассердился Ротсен, — Совершать добро? Ты предлагаешь встретить Эриуса с хлебом-солью, когда он придет к нам со своими чудовищами?

— Добро? — пробормотала саламандра, — Нет, добро само по себе изначально слабее зла, потому что у зла нет границ дозволенного. Оно не гнушается никакими методами на пути к своей цели, и не останавливается ни перед чем для того, чтобы достигнуть ее. Для таких, как Эриус, закон не писан. Но он писан для нас. Добро не может уподобиться злу, оно не преступает определенные рамки, потому, что такова его суть. Если оно нарушит их, то перестанет быть таковым. У добра исчерпывающий список средств, которые оно может использовать. Поэтому у добра меньше, так сказать, объем полномочий, его потенциальные возможности.

— Но что тогда остается? — воскликнул Ротсен в отчаянии.

— Победить зло, безусловно, можно. Есть только один способ: каждый должен победить его в самом себе. Существо, душа которого не поражена темными мыслями и чувствами, неуязвимо для Тьмы. Но это долгий и весьма трудный путь. Это требует терпения, силы воли и веры. Не каждый способен на такое — это под силу лишь людям с горячим сердцем и чистой душой. Поэтому в мире сейчас так много зла. И даже в Абсолют оно смогло пробраться…

Ее левая голова устало склонилась вниз, прикрыв глаза, но правая оставалась бодрствующей. Из ноздрей вырывался дым.

— Есть еще Избранный, этот мальчик, Максим. Что его ждет? Он ведь совсем не знает нашего мира, было весьма опрометчиво отпускать его одного.

— Он не один, — сказала Трейнс, — С ним девочка.

— Ну да, а что толку? Она тоже из материального мира, и они оба всего лишь дети.

— Ты недооцениваешь их. Между прочим, дети могут многое из того, что взрослым не под силу, — философски заметила Трейнс. — А насчет Избранного будущее скрыто в тумане. Его невозможно предсказать. Я вижу, что он может погубить и привести всех нас к гибели, но в то же время он — единственный, кто может принести победу. При этом абсолютно все зависит от воли случая. Я не могу предугадать исход событий.

— Как жаль, — огорченно пробормотал Ротсен, — А я надеялся, что ты хоть немного рассеешь мои сомнения.

— Что ты собираешься делать? — прямо спросила Старейшина. Голос ее вдруг стал суровым и жестким.

— Я хочу найти Эриуса, — твердо сказал он, — И поговорить с ним. Посмотреть ему в глаза. Интересно, хватит ли у него сил не отвести взгляд? Он должен ответить за то зло, которое причинил нам. И за Мелли.

— Я вынуждена тебя просить отказаться от этой затеи. Это не принесет ничего, кроме страдания, ни тебе, ни твоим друзьям. Тебе никто не давал право судить Эриуса за его деяния.

— Он убил Мелли, а потом еще и явился ко мне, чтобы рассказать от этом и посмотреть на мою реакцию! — вскричал Ротсен, вскакивая на ноги, — Он насмехался надо мной! Воображаю, как он ликовал, когда я рыдал от горя. Я отомщу ему, и никто не в силах меня остановить!

— А что, если он обманул тебя, и Мелани жива? — медленно проговорила Трейнс. — Это вполне в его духе.

— О, сколько я отдал бы за то, чтобы это оказалось правдой! Но, увы, это не так. Однажды я подарил ей один амулет, кулон в форме полумесяца, и велел носить не снимая. Он обладает множеством самых разных магических свойств, но для меня самым важным было то, что с помощью этого талисмана мы могли чувствовать друг друга, на каком бы расстоянии мы не находились. Но сейчас я ощущаю лишь пустоту и мрак. Сомнений нет, Мелани погибла.

— Иногда судьба преподносит нам сюрпризы, — помолчав, проговорила Трейнс, — А порой ее уроки становится возможным осмыслить и понять лишь спустя долгое время.

— Что ты хочешь этим сказать? — Ротсен вздрогнул, словно от удара током, хотя он не мог взять в толк, отчего его так взволновали слова мудрой саламандры, — Ты что-то видишь, что? Скажи мне, прошу тебя!

— Будущее не дано познать до конца никому, даже мне.

— Но тем не менее ты можешь видеть его! — вскричал Ротсен, — Заклинаю тебя всеми Изначальными силами, расскажи мне, что тебе известно!

— Да, иногда я предвижу события, которые могут произойти. Но как раз мой дар обязывает меня молчать. Это не забава, Ротсен. Судьба не терпит такого обращения, и жестоко карает тех, кто нарушает правила. Никто не имеет права вмешиваться в ход истории.

— Даже ты?

— Тем более я. Поскольку я могу видеть, то, чего не видят другие, моя ответственность несравненно шире.

— Трейнс, пойми, Абсолют под угрозой! На карту поставлено слишком многое, сейчас не время щепетильно следовать правилам, которые, кстати, мы сами и создали!

— Я не стану нарушать закон! — отрезала Трейнс, — Жизнь должна идти своим чередом. Все произойдет так, как должно произойти, и если Тьма победит — что ж, так тому и быть. Хотя, не скрою, такой поворот событий меня весьма опечалит.

— Твои слова лишают меня последней надежды, — глава Совета Высших с укором посмотрел на старейшину. Между его бровей пролегла глубокая морщина. Казалось, он постарел на несколько столетий за один миг. — А я так надеялся на твою помощь!

— Я не договорила, — невозмутимо продолжала саламандра, — Я не стану нарушать закон, однако я все же дам тебе совет. Но сначала позволь спросить тебя: что ты намерен предпринять?

— Я собираюсь найти Эриуса, — твердо произнес Ротсен, — И я намерен поквитаться с ним за всю ту боль, которую он причинил мне и этому миру. Я поклялся отомстить за Мелани. И я могу поклясться в этом еще раз: этот злодей должен быть наказан, и наказание будет жестоким.

Трейнс печально отпустила голову.

— Я понимаю тебя, — ласково прошептала она, — Я понимаю тебя как никто другой. Но все же позволь мне высказать свое мнение. Откажись от мести, пока еще не поздно. Я уверена, Мелани согласилась бы со мной и не одобрила твоего решения. Ты хочешь восстановить справедливость? Ты думаешь, что это снимет груз с твоей души? Поверь мне, это не так. Тебе не станет легче, напротив, отомстив Эриусу, ты обречешь себя на еще большие страдания. Я же знаю, ты мудр, Ротсен. Именно поэтому тебя избрали главой Совета Высших.

— Как ты можешь так говорить, Трейнс? — Ротсен побелел от гнева, — Ты же знаешь, сколько она значила для меня! Такое преступление не должно сойти с рук этому мерзавцу! Я предам ее память, если отступлюсь. Я буду трусом, я буду хуже Эриуса.

— В тебе говорят боль и отчаяние, — возразила Трейнс, — Я прошу тебя — подумай! Ты оставил всех, ты покинул Белый Дворец, никому не сказав ни слова. Ты сейчас нужен там.

— Но Белый Дворец под надежной охраной! Я лично контролировал сооружение магической защиты Дворца и его земель. Ты же знаешь, я всегда со всей ответственностью подходил к своим обязанностям. Что ты знаешь об этом? Ты считаешь, существует опасность?

— К сожалению, да. С ними сейчас Синяя Рыба. Она сделает все, что в ее силах, но было бы лучше, если бы ты не тешил свое самолюбие, гоняясь за сомнительными идеалами, а вернулся туда, где тебе сейчас положено находиться.

— Синяя Рыба с ними? — переспросил Ротсен и облегченно вздохнул, — Ну, тогда я спокоен. Она не подведет.

— Она должна сейчас заниматься совсем другим! — возразила Трейнс, — Ты думаешь только о себе. Ты считаешь, Белый Дворец защищен, и, значит, все в порядке. Абсолют огромен, и уже повсюду хозяйничают Тени. Или ты не осознаешь до конца всю серьезность ситуации? Если армия Тьмы нападет на Белый Дворец, кто окажет сопротивление? Ты должен быть там. Это сейчас гораздо важнее, чем все остальное! Если не самое важное.

— Если это все, что ты хотела мне сказать, я разочарован, — Ротсен упрямо нахмурил брови, — Ты не переубедишь меня. Я принял решение, и менять его не намерен. Я вернусь в Белый Дворец так скоро, как только смогу. Но сначала я должен покончить с Эриусом. Прощай.

И, не оборачиваясь, Высший маг вышел из пещеры саламандры. Взмахнув Жезлом, он очертил вокруг себя круг, и исчез в вихре сине-зеленого света. Когда магическое сияние потухло, там, где минуту назад стоял Ротсен, не осталось ничего, что могло бы выдать его. Вьюга заметала следы от его сапог, а скалы, ставшие невольными свидетелями появления гостя, пришедшего словно из ниоткуда и так же внезапно исчезнувшего, умели хранить молчание.

Убедившись, что Максим с Викой отошли достаточно далеко, и не смогут его увидеть, Эриус деактивировал амулет невидимости и торжествующе расхохотался. Так, значит, в Заброшенный город? Отлично! Великолепно!! Он и вообразить себе не мог более удачного стечения обстоятельств.

Черный орел ядовито ухмыльнулся, мысленно поблагодарив Мелани за столь полезную вещицу. Сведения, которые он добыл с ее помощью, оказались как нельзя кстати. Теперь дело за малым — птичка сама летит в клетку, остается только вовремя захлопнуть ее.

Поднявшись на высоту, на которой начинались постоянные воздушные течения, он расправил крылья, позволив ветру самому нести его к цели. Далеко внизу по извилистой тропинке шагали Максим и Вика, не подозревая, что их враг совсем рядом. Да и они не могли увидеть его — с земли парящий в небе орел был размером с крохотную пылинку.

Эриус прищурился и обратил свой взор вниз, внимательно сканируя раскинувшийся под ним пейзаж. Его одолевало недоумение и непонятное беспокойство — чувства, доселе ему совершенно незнакомое. Как им это удается? Ведь они — всего лишь люди, не маги, не высшие существа, не говоря уже о том, что они еще дети. Они выбрались из заколдованного тумана, который он напустил, потратив кучу времени и сил, из тумана, сбивающего с пути всякого, кто прикоснется к нему хоть краешком платья. Они смогли ускользнуть от него в лесу, когда его верные слуги, Тени окружили их со всех сторон. Но самое сногсшибательное — они должны были сгинуть в Долине Сахарных облаков, однако вышли оттуда целыми и невредимыми! Как?! Каким образом они с такой легкостью разрушают его самые хитроумные планы? Чем это объяснить?

Их сказочным везением? Маловероятно. Таких совпадений не бывает. Или, может, его недостаточным мастерством? Нет, это исключено. Ведь его учителем был сам Скорпиус. Тогда, возможно, им кто-то помогает?

В любом случае, от них стоит ждать неприятностей. С Ротсеном, Синей Рыбой и другими Высшими они вдвоем со Скорпиусом как-нибудь справятся. Но мальчишка и девчонка могут испортить им все дело. Ведь неспроста же они здесь, и уже прошли такой путь. Если все-таки Избранный найдет это оружие, то, о котором говорится в пророчестве Свитка, их планы могут потерпеть фиаско.

Все. Настало время прекратить это. Эти дети ему уже порядком поднадоели. Надо избавиться от них раз и навсегда. И Город Фантомов — самое подходящее место для этого. Горе им, что они не знают, какие страшные тайны хранят его улицы и подворотни. На сей раз ему даже не придется ничего придумывать и изобретать — Город все сделает сам. Ну, или почти сам.

Они ищут Знаки, не так ли? Что ж, будет вам Знак, на здоровье, как говорится. Всем знакам знак!

Стремительно темнеющее небо на горизонте озарилось мертвенно-бледным сиянием. С каждой секундой он становился ярче, и скоро это зарево охватило полнеба, стирая звезды, которые по неосторожности оказались поблизости. Когда в этом неверном тусклом свете стали проявляться контуры и очертания башен и домов, Эриус начал снижаться.