Синяя Рыба

Пирожные с кремом

В лиловом небе ворчали и ворочались грузные и тяжелые, как мешки с песком, тучи, нависая так низко, что, казалось, они задевали верхушки деревьев своим толстым брюхом. Ветер с каждой секундой все усиливался: липкий, промозглый, он то толкал в грудь, то налетал сзади, норовя стереть с лица земли все, что движется. Воздух интенсивно потрескивал в предвкушении близкого ненастья, но дождь все никак не собирался, словно ему доставляло несказанное удовольствие держать мир в напряженном ожидании стихии. Наверное, дождь знал, что ожидание беды гораздо страшнее самой беды.

Опушка леса была уже совсем рядом. Стуча зубами от холода и жалея, что отказались от горячего чая у миссис Кенгуру, Вика и Максим устало плелись по тропинке. Ребята уже не глядели по сторонам в поисках Знаков, а, втянув головы в плечи, смотрели прямо перед собой, мечтая только об одном: поскорее очутиться где-нибудь в тепле. Кроме того, близость непогоды действовала угнетающе, сжимая сердце костлявой рукой отчаяния, и заставляя мысли метаться в тесной клетке уныния и безысходности.

Узкая тропа уже вилась между деревьями, которые обступали ее все плотнее, и скоро поросшая травой и вереском равнина скрылась из виду.

Максим поднял голову. На какой-то миг ему показалось, что они попали в сказочный Изумрудный город — повсюду, справа и слева, все пестрело самыми разными оттенками зеленого — от нежно-салатового до темно-малахитового, словно он смотрел сквозь бутылочное стекло. Пышные кроны вековых деревьев полностью заслоняли небо. Их ветви переплетались, образуя многоярусный свод, почти непроницаемый для воздействия извне. Там мог идти проливной дождь, бушевать ураган или выть ветер — но под сенью реликтовых сосен и елей Густого Леса всегда царил полумрак и безветрие. Скорее всего, здесь не обошлось бз эльфийской магии: стремясь надежно защитить свой Лес, эльфы сделали так, что какое бы светопреставление не творилось там, снаружи, ничто не могло нарушить тишину и спокойствие, царящее в его зарослях.

К счастью для усталых путешественников, здесь было значительно теплее, чем на открытой всем ветрам равнине. И все же в этом Лесу ощущалось что-то коварное и мрачное, словно за каждым камнем таилась ядовитая змея, приготовившаяся к прыжку. Но ребята этого не заметили: их радость оттого, что ветер исчез, была так велика, что затмевала все остальные чувства.

Максим достал фонарик и щелкнул кнопкой.

— Теперь я понимаю, почему этот лес называется Густым. Сложно вообразить лес гуще.

Вика в который раз пожалела, что у них нет карты.

— Мы даже не знаем, насколько он велик, — сказала она, — А если мы не успеем выбраться отсюда до вечера?

— Будем ночевать здесь, — Максим пожал плечами, — во всяком случае, это лучше, чем мерзнуть на ветру.

Девочка невольно содрогнулась: ее не отпускало чувство, что за ними кто-то наблюдает, но стоило ей повернуться, как она с облегчением (а, может, с разочарованием?) лицезрела лишь безмолвные стволы деревьев. Но с Максимом она делиться своими опасениями не стала, из риска быть поднятой на смех.

Раньше дети просто старались быть внимательными и глядеть в оба, но сейчас, под пологом Густого Леса, все их чувства обострились до предела, словно они шли по минному полю.

Максим протянул ей фонарик.

— Держи. Я достану Жезл.

Вика мысленно одобрила это решение. Тонкий лучик света вселял некоторую уверенность. Девочка с любовью погладила прохладный стальной корпус фонарика. Сейчас он был для нее не просто портативным источником света — он был вещью из ее родного мира, ниточкой, которая соединяла ее с домом.

Неожиданно справа в густом подлеске что-то хрустнуло, прошуршало, а потом раздался топот ног, постепенно затихший вдали. Дети замерли и некоторое время напряженно вглядывались в сумрак, но безуспешно. Фонарик был бесполезен: стоило его направить в заросли, как он тут же мигал и гас, не в силах разогнать тьму. Видимо, в лесную чащу была вшита какая-то магия — на тропе фонарик худо-бедно работал.

— Помнишь, что говорила Юкка? — как можно равнодушнее бросила Вика, — Про оборотней, и все такое…

— Ты же не веришь в это? — сказал Максим больше самому себе, — Это сказки, которыми пугают маленьких детей, чтобы они не убегали далеко от дома.

В кустах опять кто-то завозился, на этот раз слева, и, оглянувшись на звук, Максим успел заметить мелькнувшее огненно-рыжее оперение. Однако существо, которому оно принадлежало, успело скрыться в листве.

— Вика, по-моему, мы только что видели феникса, — прошептал он.

— Тогда почему он улетел? Фениксы добрые! По крайней мере, так сказала Миссис Кенгуру…

— Может, мы его напугали?

— Навряд ли. С какой стати ему нас бояться?

Максим не ответил, лишь крепче сжал рукоять Жезла, словно опасался, что в самый ответственный момент тот может выскользнуть из пальцев. Где-то наверху заухал филин, ему мгновенно отозвались десятки голосов, а эхо на все лады повторило крики. Перекличку птиц подхватил чей-то протяжный вой, от которого путникам и вовсе стало не по себе.

— Как ты думаешь, они любят незваных гостей? — проговорил Максим вполголоса, озираясь по сторонам.

— Конечно. Жареных, под соусом, — оптимистично ответила Вика.

К вечеру — вернее, они решили, что уже вечер — путники добрались до глубокого оврага, на дне которого вилась серебристая змейка ручья. Высокие клены со всех сторон обступали крошечный пятачок земли, любопытно склоняя ветви с широкими листьями к земле, словно хотели прикоснуться к ребятам.

— Переночуем здесь, — решил Максим, снимая рюкзак.

— Здесь?! — Вика недоверчиво оглядела овраг, — Я протестую. Не нравится мне это место — нас сверху будет прекрасно видно, а нам отсюда — ничего.

— Лучше все равно уже не найдем, — Максим достал пустую флягу, — А здесь хотя бы есть вода и хворост для костра, — он махнул рукой на огромные кучи сухого валежника.

— Ладно, — смирилась она, — Я за водой, а ты пока собери хворост.

Вика забрала у него флягу и хотела уже спуститься к ручью, как из чащи послышался мелодичный звук, похожий на перезвон валдайских колокольчиков. Максим тут же бросил хворост и радостно обернулся — он ни с чем не мог спутать этот звук. Неужели?..

Между деревьев мелькнуло что-то синее, а через мгновение, взбивая воздух плавниками и сверкая чешуей, на поляну вылетела Синяя Рыба.

— Синяя Рыба! Наконец-то! Я уж думал, ты забыла обо мне! — воскликнул Максим, обнимая гостью.

— Что ты, мой мальчик? Как я могла забыть? Я еле разыскала вас!.. А ты, должно быть, Вика? Ротсен столько рассказывал о тебе.

Вика внимательно посмотрела на Синюю Рыбу, о которой много слышала от Максима, Ротсена и Мелани, радуясь, что наконец-то представилась возможность познакомиться с ней лично. Она прищурилась, пытаясь разглядеть ее ауру, но в сумерках ничего не смогла разобрать.

— Я прошел тест и прочитал Пророчество. И теперь мы ищем знаки. Ты поможешь нам? Миссис Кенгуру посоветовала идти в Густой Лес. Но здесь так темно… Как тут можно вообще что-либо увидеть? — Максим говорил так быстро, словно боялся, что Синяя Рыба вот-вот исчезнет, и он не успеет рассказать ей обо всем.

— Теперь вам нечего бояться. Ведь вы со мной. Я покажу вам дорогу. А сейчас вам надо отдохнуть и набраться сил, — Синяя Рыба взмахнула хвостом, и на траве материализовалась нарядная плетеная корзинка, полная аппетитных пирожных с кремом.

— Это вам. Угощайтесь! Маленький презент, по случаю встречи. Эти пирожные приготовлены по лучшим эльфийским рецептам. Ведь вы любите пирожные? — пропела Синяя Рыба сахарным голоском.

— Конечно, любим! Спасибо тебе огромное за угощение! — обрадовался Максим, вытаскивая пирожное, украшенное розовой шапкой крема с засахаренной вишней в середине.

— Э-э… — замялась Вика, тщательно подбирая слова, чтобы не обидеть Синюю Рыбу, — А как же магическая энергия? Я так поняла, надо стараться экономить ее…

— Ах, пустяки! — перебила ее Синяя Рыба, — Несколько маленьких пирожных — для этого энергии требуется совсем чуть-чуть, всего одна капелька. Можете не беспокоиться — это ровным счетом ни на что не повлияет.

Вика озадаченно почесала затылок. Если даже конфеты выдавали по лицензиям, и не чаще чем раз в год, значит, магической энергии оставалось совсем мало. А тут — целая тарелка пирожных. Но, сочтя за лучшее не спорить с Высшей, она взяла пирожное и слизнула кремовую розочку.

По всему телу мгновенно разлилось приятное тепло, и девочка вдруг почувствовала себя в полной безопасности, словно была не в Густом Лесу, а у себя дома. Пирожные оказались фантастически вкусные, причем все они были абсолютно разными: фруктовые, шоколадные, бисквитные, песочные — это сладкое разнообразие могло соперничать с ассортиментом самых лучших кондитерских в их мире. Без сомнения, это самый лучший ужин в жизни. Посмотрев на своего спутника, Вика поняла, что он полностью разделяет ее мнение.

Когда корзинка с пирожными наконец, опустела, Вика и Максим были на седьмом небе от счастья. Пальцы стали липкими от крема, но дети, не замечали этих мелочей. Ведь жизнь была так прекрасна, что казалось неблагодарным обращать внимание на подобные пустяки.

Вика вдруг с удивлением обнаружила, что все еще держит пустую флягу. Ей ужасно не хотелось вставать и куда-то тащиться, но она вспомнила, что обещала набрать воды. К тому же, после такого количества сладостей ей нестерпимо хотелось пить.

Она наполнила водой фляжку и напилась из ручья. Вернувшись, Вика увидела, что Максим уже задремал, удобно устроившись в ложбинке между корней старого клена. Костер, впрочем, он исправно развел: языки огня лениво лизали сухой хворост. Синяя Рыба парила неподалеку, бдительно озираясь по сторонам.

— Пить хочешь? — спросила Вика.

Максим сонно помотал головой и что-то промычал. Вика пожала плечами и решила тоже ложиться спать. Она клевала носом, глаза слипались. Завернувшись в бархатную накидку — подарок Ротсена, девочка свернулась калачиком и провалилась в сон.

Она и сама не могла понять, что ее разбудило посреди ночи. Вика проснулась мгновенно, словно услышав звон будильника, но она могла поклясться, что в овраге было тихо, лишь монотонно журчал ручей. На углях костра еще змеилась оранжевая кайма огня, но все вокруг окутывала непроницаемая тьма — Вика не могла разглядеть даже собственных ладоней. Единственным пятном света была Синяя Рыба, ее округлое тело и изящные плавники переливались всеми оттенками синего, как неоновая вывеска.

— Вика! Ты должна идти со мной. Я покажу тебе кое-что. Это очень важно, — тихо сказала она.

— Что?.. Куда?

Синяя Рыба загадочно улыбнулась и покачала головой, давая понять, что сейчас не время для дискуссий.

— Потом объясню. Идем же, скорее!

— А Максим? — Вика посмотрела на спящего мальчика, — Разбудить его?

— Нет-нет! — Синяя Рыба ответила так поспешно, что Вика удивленно замолчала. — То, что я хочу показать, предназначено только тебе. Тебе одной. У Максима и без того головной боли хватает: ему нужно разгадать Пророчество. И я уверена, что с этим ты справишься гораздо лучше него.

— С чем справлюсь? — в голосе Вики проскользнуло любопытство.

— Есть одно… дело. Это нельзя описать словами. Ты все поймешь, когда увидишь все сама. Следуй за мной.

Вика медлила, но Синяя Рыба, приняв ее молчание за согласие, свернула с тропы и поплыла в густую чащу, и девочке ничего не оставалось, как последовать за ней. Синяя Рыба плыла по воздуху, Вика летать не умела, и чтобы не отставать, ей то и дело приходилось перелезать через поваленные стволы деревьев и пробираться сквозь колючие заросли ежевики.

«Почему, интересно, заросли, через которые надо продираться, неизменно оказываются колючими?» — сердито думала Вика, — «Неужели они не могут быть обыкновенными, хотя бы здесь, в Абсолюте?»

Два раза девочка упала, запнувшись о корни, а один раз чуть не поскользнулась на крутом склоне, но она старалась ни на мгновение не упускать Синюю Рыбу из виду. Злясь на себя, что вообще согласилась идти за ней, Вика, сама того не желая, сгорала от любопытства, и гадала, что за таинственное дело хочет поручить ей Синяя Рыба.

— Все, вот мы и на месте! — услышала Вика ее мелодичный голос, а через секунду увидела саму Синюю Рыбу. Позади нее находилось то, что, вне всяких сомнений, и послужило причиной ночной прогулки.

Это было Дерево с семью стволами.

Вика ошеломленно замерла, разглядывая дерево. Семь толстых, как колонны, стволов поддерживали раскидистую крону, которая была таких гигантских размеров, что с трудом поместилась бы даже в кафедральный собор. Но самым поразительным было вот что: все оно, от корней и ствола до листьев на самой верхушке было сделано из прозрачного стекла.

— Стеклянное дерево?

Земля под деревом была усеяна мелкими круглыми камешками. Вика подняла один и внимательно рассмотрела — это был желудь. Видимо, он пролежал здесь достаточно долго, потому что стекло потемнело, а один край его был отколот.

— И что теперь? — Вика вопросительно посмотрела на Синюю Рыбу.

— Ты должна найти вход внутрь. Он замаскирован. Посмотри внимательнее, он, должен быть с восточной стороны.

— Вход в дерево?!

— Да, да! — Синяя Рыба нетерпеливо взбивала плавниками воздух, — Дверь, или что-нибудь похожее на дверь.

Вика обошла дерево со всех сторон, но не обнаружила никаких намеков на вход: видимо, автор проекта семиствольного дерева, как и все представители творческих профессий, считал выше своего достоинства использовать такие избитые и тривиальные элементы, как окна и двери, и решил полностью обойтись без таковых.

— Я не знаю! Здесь ничего нет, — устало повторила Вика. — Попробуй поискать сама.

— Я не смогу, — откликнулась Синяя Рыба, — Эту дверь может отыскать лишь человек, который смог нарисовать наш мир, никогда не видев его. Здесь какая-то хитрая головоломка, которую надо разгадать. Подумай еще.

— Головоломка… — Вика второй раз обошла вокруг дерева, пытаясь сообразить, в чем суть, — Хм. Двери нет. По крайней мере я вижу, что ее нет. А ты говоришь — есть. Значит… дверь должна появится, после того, как я что-то сделаю. Но что?

Вика вспомнила сказку об Али-Бабе и сорока разбойниках: вход в скале появлялся, стоило только сказать: «Сезам, откройся!»

— Возможно, вход откроется после того, как я произнесу пароль или заклинание? — предположила Вика. — Но я не знаю заклинания!

— Нет, все должно быть проще, — Синяя Рыба лихорадочно кружилась по поляне, — Стекло — аморфный материал, а аморфные вещества крайне неохотно подаются вербальным заклятиям.

Вика по привычке засунула руки в карманы, и пальцы. будто нарочно нащупали старый фломастер. Она машинально вытащила его. Когда-то на корпусе было написано «Маркер перманентный универсальный. Пишет по стеклу металлу, пластику, и др. поверхностям», но почти все буквы стерлись, так, что можно было прочесть только «по стеклу».

Что это, совпадение? Или подсказка?

Почти не соображая, что делает, Вика открыла тугой колпачок и нарисовала фломастером на стекле прямую вертикальную линию.

«Если чего-то нет, это можно просто нарисовать!»

Несколько штрихов — недаром ее умение рисовать признавали даже вечно дразнящие ее одноклассники, — и дверь, почти неотличимая от настоящей, была готова.

Почти неотличимая?..

Абсолютно неотличимая.

Потому что она уже стала настоящей.

— Браво, Вика! Молодец! У тебя получилось! — ликующе воскликнула Синяя Рыба.

Вика нажала на ручку, и открыла дверь.

Помещение, в котором она очутилась, оказалось намного больше, чем она ожидала — стеклянное дерево, пусть даже это было самое огромное дерево на свете, никак не могло вместить в себя такой просторный зал. Конечно, если не задействовать четвертое измерение.

Девочка застыла в изумлении, завороженно глядя по сторонам. Она словно оказалась внутри исполинского калейдоскопа — стеклянные своды дробили все, что в них отражалось, на мириады бликов, отчего казалось, что стены движутся — так движется рябь на поверхности воды или горячий воздух над огнем. Внутри, как и снаружи, все было целиком и полностью стеклянное, но из-за множества граней, преломляющих свет, стены были непрозрачны. Помещение напоминало собой огромную воронку: крутые ступени амфитеатром спускались вниз, к круглой площадке на самом дне. Там, на невысоком помосте, возлежал он — Хрустальный Лотос.

Вика представляла его себе огромным, размером как минимум с колесо от самосвала, но артефакт оказался невелик: Лотос был не больше чайного блюдца, но сверкал так ярко, что, будь сейчас день, он затмил бы даже солнце. Его лепестки, тонкие, как целлофановая пленка, переливались всеми цветами радуги. Если бы Вика не знала точно, что это обработанный камень, она ни за что бы не поверила этому: Лотос казался живым, и Вика явственно различала его ауру — серебристо-белое сияние, многократно усиленное отражениями в сводах тайника.

Она остановилась на третьей ступеньке, не решаясь подойти ближе: из всего, что девочка знала о Лотосе, можно было легко сделать вывод, что этот артефакт обладает невероятной магической силой, а потому весьма и весьма опасен. А ее личный жизненный опыт подсказывал, что чрезмерное любопытство при контактах с подобными предметами чревато целым букетом неприятностей.

Вика оглянулась и встретилась взглядом с Синей Рыбой.

— Все правильно, — ободряюще кивнула Рыба, — Подойди и возьми его.

Девочка обескуражено уставилась на Синюю Рыбу. Но зачем ей этот артефакт? Словно услышав ее молчаливый вопрос, Синяя Рыба решительно расправила плавники:

— Ты должна уничтожить эту вещь. Разбить. Дух Скорпиуса все еще заключен в Лотосе, и он становится сильнее. Это нельзя так оставить!

— Разве его можно уничтожить? — Вика подняла брови, — Зачем же Высшие его тогда сохранили и спрятали, вместо того, чтобы избавиться от него раз и навсегда еще тысячу лет назад?

— Все не так просто, девочка, — вздохнула Рыба, — Никто из нас не может уничтожить Лотос, но тебе это под силу. На него наложено заклятие, из-за чего мы, жители Абсолюта, не можем его увидеть, а тем более прикоснуться к нему. Дерево с семью стволами стоит в самой густонаселенной части Леса, но тайник не обнаружили. Знаешь, почему? Потому что для всех это самое обыкновенное старое дерево. А ты увидела истинную сущность Дерева. Значит, и Лотос ты сможешь уничтожить.

Вика колебалась: внутреннее чутье, обычно дремлющее, проснулось и подсказывало ей, что дело нечисто. Что-то тут не сходится…

— Эриус ищет Лотос, — продолжала она, — Он на верном пути и очень скоро найдет этот тайник. И выпустит дух Скорпиуса на свободу.

Объяснение ее удовлетворило, хотя оно было довольно нескладное: Вика чувствовала, что многое просто притянуто за уши.

— Но как ты сама нашла это место? — спросила Вика, — Дерево же невидимо для всех, в том числе и для тебя!

— Я потратила сотни лет, чтобы расшифровать древние манускрипты, где было описано местонахождение тайника с Хрустальным Лотосом. Я провела множество сложнейших расчетов, я потратила уйму времени и тонны бумаги и чернил, чтобы сейчас мы стояли здесь. И теперь я могу сказать, что труды мои не пропали даром: Лотос здесь. Я чувствую его! Он где-то рядом…

Синяя Рыба возбужденно заметалась по залу, роняя сапфировые искры с хвоста. Девочка спустилась еще на несколько ступенек. Что-то ее смущало. Постойте-ка! Ротсен ничего не говорил, что у него есть планы уничтожить Лотос. Ведь она рассказала ему, как нарисовала Абсолют. Выходит, он понимал, что Вика может уничтожить артефакт. Что же, получается, Синяя Рыба либо действует в обход Высших, либо говорит неправду. Оба эти предположения были совершенно абсурдными, поэтому ее рассуждения зашли в тупик.

Но Вика продолжала идти вперед. Ее неотвратимо влекло вниз, к Лотосу, будто бы между ними была невидимая связь. Словно в трансе, девочка наблюдала все происходящее как бы со стороны: сейчас она разобьет Лотос, и…

— Ну же, скорее! — прошипела Синяя Рыба.

Вика вздрогнула и очнулась: этот голос она запомнила навсегда.

— Эриус. Я узнала тебя, — отчеканила она.

Черный маг издал гневный вопль, стремительно трансформируясь, и вот уже перед Викой сидел безобразный орел, ее старый знакомый.

— Ты слишком поздно поняла это, — зловеще расхохотался он. — Делай, что тебе говорят! Разбей Лотос! Немедленно!

— Нет! — вскрикнула Вика, — Негодяй! Убийца! Если я и разобью этот несчастный Лотос, то о твою голову! Или ты думал, что я так легко буду идти у тебя на поводу? Ты ошибся!

— Я? — воскликнул Эриус с притворным удивлением, — Да что ты говоришь?! Я никогда не проигрывал, и я не позволю тебе испортить статистику. Я собираюсь победить и на этот раз. Думаешь, это так просто? Нет! Я слишком долго готовился к этому моменту. Да, детка, ты была права, случайностей не бывает. Это я водил твоей рукой, когда ты рисовала картину. Это я внушил тебе, что ты влюблена в этого сопляка, и это я навел чары, благодаря которым тебя с раннего детства всю жизнь преследовали неудачи! И теперь ты считаешь, что можешь помешать мне довести дело до конца, когда я уже у цели? Когда мне пришлось столько всего сделать для того, чтобы привести тебя сюда?

Вика побледнела от обиды и праведного гнева.

— Так это все ты? Это ты мне испортил жизнь? Из-за тебя все мои несчастья и беды, которых могло не быть? Делай что хочешь, я не отдам тебе Лотос! Ни за что!

— Не отдашь? — усмехнулся Эриус и угрожающе шагнул к ней.

Девочка стиснула кулаки, чувствуя предательскую дрожь в коленках, но не отступила. Что делать? Мысли путались, переплетаясь клубком шерстяных нитей, сбивая ее с толку. Эриус не может уничтожить Лотос сам, иначе он не просил бы ее об этом, и не устраивал весь этот цирк. Нет, она не может позволить ему причинить вред Лотосу, но теперь, когда дверь в тайник открыта, единственным вариантом остается забрать Лотос с собой.

Забрать и спрятать. Так, чтобы он его не нашел. Если он не видит Лотос, это упрощает дело. Вот только как его отвлечь?

Вика принялась рыться в карманах, жалея, что у нее нет ничего тяжелого, вроде кирпича, чтобы запустить им в гнусную тварь. Неожиданно она обнаружила, что все еще сжимает стеклянный желудь. Хотя вот это, пожалуй, то, что надо.

Она размахнулась и что есть силы бросила его в стену. Стекло ударилось о стекло, и желудь со звоном покатился по полу. Эриус с удивлением обернулся на звук, на мгновение оказавшись спиной к Хрустальному Лотосу. Всего на одно мгновение, но Вике этого было достаточно, чтобы схватить Лотос и спрятать в складках плаща — в карман он не поместился.

Эриус косолапой походкой подошел к стеклянному шарику и в ожесточении клюнул его.

— Ты думаешь меня одурачить, глупая девчонка?

Вика попятилась, раздумывая, как бы ей улизнуть отсюда, но совсем позабыла, что она не в супермаркете, где чуткие и внимательные администраторы заботливо повесили бы табличку «Осторожно, ступенька!»

Но ступенька, увы, была. Вика споткнулась, инстинктивно взмахнув руками, и священный артефакт выскользнул из вспотевших ладоней. Она рванулась к нему, но не успела, и Лотос, упав на пол, раскололся надвое.

Вика запоздало поняла, что коварный орел перехитрил ее: то, чего она всеми силами старалась избежать, все-таки произошло. Осколки артефакта вспыхнули и обратились в пепел, осыпавшись серым порошком. Лотоса не стало, и темнота, суровая и безжалостная, мгновенно навалилась со всех сторон. В воздухе что-то просвистело и, взмыв вверх, принялось кружить под потолком. Вика ничего не могла разглядеть, но кожей чувствовала присутствие кого-то третьего. И этот третий, даже будучи невидимым и неосязаемым, вселял такой дикий ужас, что свирепый черный орел по сравнению с ним был чем-то вроде безобидного домашнего питомца.

— Ты попала в самую точку, — кивнул Эриус, даже не пытаясь скрыть торжество и не обидевшись на «домашнего питомца», — Ты даже не представляешь себе, кого ты только что освободила. Он обучил меня искусству магии, и именно ему я обязан всеми своими умениями, но это лишь малая толика того, на что способен Скорпиус. Безграничные возможности и абсолютная власть — вот что ждет меня в ближайшем будущем. А тебя, моя дорогая… Впрочем, ты девочка неглупая, должно быть, уже сама догадалась. И все же я тебе благодарен, Вика. Ты оказала мне неоценимую услугу. Вовек не забуду, — он насмешливо раскланялся, позабыв о том, что Вика в темноте не может его увидеть.

— Видишь, все вышло по-моему, — поучительным тоном продолжал орел, — А ты сомневалась. Никто — запомни — никто не в силах противостоять мне, особенно теперь, когда Лотоса нет. Тот, кто был заточен в нем, вырвался из своей темницы, и теперь свободен. Уверен, Ротсен и остальные скажут тебе спасибо.

Внезапно Вика почувствовала, что земля под ногами сотрясается. Толчки все усиливались, стекло покрылось сетью трещин. Сообразив, что останься она здесь хоть на минуту, она неминуемо будет погребена под многотонными глыбами стекла — Белоснежке в ее хрустальном гробу такое и не снилось! — Вика вскочила и ринулась к выходу. Упав на холодную от росы траву, она обернулась и увидела, как Дерево с семью стволами со звоном обрушилось вниз, превратившись в гору строительного мусора.

Эриус исчез. Вика сидела на поляне в гордом одиночестве. Она поднялась на ноги, и застонала, наступив на ушибленную ногу. Сейчас, когда все было позади, до нее начало медленно доходить, что она натворила.

Вопросов было всего три: что делать, как быть и кто виноват. Впрочем, в безвыходных ситуациях люди всегда задают себе эти вопросы, успевшие стать классикой. Вика не стала ломать голову над последним вопросом — искать виноватых было бессмысленно: после драки кулаками, как известно, не машут. Но первые два вопроса заставили ее задуматься.

Брезжил тусклый, болезненный рассвет, когда девочка вернулась к их лагерю. Максим спал и видел десятый сон, не подозревая, что скоро проснется от утреннего холода. Вика села на траву, подстелив куртку, и стала думать, что расскажет Максиму о ночном происшествии. Только сейчас она заметила, что серебряный браслет, защищающий от Теней, пропал. Девочка вытянула шею: на запястье Максима браслета тоже не было.

Они были беззащитны.