Синяя Рыба

Музыкальная шкатулка

Вика убрала волосы со лба, и присела отдохнуть на круглый серый валун, вросший в землю у края тропы, но тут же с визгом вскочила, потому что камень вздрогнул и отполз в сторону, сердито ворча:

— Никакого почтения! Я что тебе, табуретка?

Девочка с опаской приблизилась к говорящему камню.

— Гляди! Здесь какие-то письмена! Похоже на указатель…

— Ага, направо пойдешь — богатым будешь, налево пойдешь — женатым будешь, — хмыкнул Максим. — Я читал эту сказку.

— Да нет! — Вика провела рукой по шершавой поверхности камня. Дожди и ветер за долгое время сделали свое дело: выбитые на камне строчки, когда-то ясные и четкие, сейчас почти невозможно было разобрать. Если бы они были не в Абсолюте. Она прищурилась, настраивая свое зрение на спектр, в котором было видно астральную сущность предметов.

— Здесь написано… «Белый Дворец — 78 УМЕ, Бездонное Озеро — 42 УМЕ, Кондитерская фабрика — 6 УМЕ.» — Вика подняла глаза на товарища, — Что, интересно, такое УМЕ? Очевидно, какая-то единица измерения.

— «Е» — значит «единица», — авторитетно объяснил Максим, — А «У» наверное, «условная».

Валун беспокойно закряхтел.

— Указатель устаревший, — протянула Вика разочарованно, — Кондитерской фабрики давно нет.

— Сами вы устаревшие, — проворчал валун, — В меня загружена последняя версия путеводителя, а также картографического и адресного справочников. Я могу ответить на ваши вопросы о любых маршрутах.

— Тогда скажи, куда нам идти! — обрадовалась Вика.

Валун напрягся и надолго замолчал, только что не вспотев от натуги. В конце концов он густо покраснел и сбивчиво выдал:

— Ошибка 404. По вашему запросу ничего не найдено.

— Я так и знала, — Вика разочарованно вздохнула и села на траву.

Максим задумчиво наблюдал, как стеклянная пыль серебрится на солнце, медленно оседая на землю.

— И куда теперь? Шарика больше нет.

— Не знаю я, — откликнулась Вика, — Думаю, дальше мы должны идти сами. Он свою миссию выполнил — вывел нас оттуда, — она махнула рукой назад, — Вести же нас дальше он не может. Мы должен выбирать дорогу, следуя Знакам.

— А, может, это был Знак? — обеспокоено воскликнул Максим, — Что, если это так?

— Не думаю. Шарик заколдовала Синяя Рыба, а Знаки появляются сами по себе. То облако, скорее всего, было Знаком. Оно указывало направление, но сейчас мы все равно не сможем определить его правильно. Теперь надо караулить следующий Знак, и, главное, не проворонить его.

— Тогда давай просто пойдем. Куда глаза глядят.

— А глаза у нас глядят вперед.

— Значит, пойдем вперед, — решил Максим и поднял рюкзак.

Впрочем, дорога здесь была только одна: слева и справа темнели заросли шиповника, а сзади простиралась безмолвная пустота серой, как пепел, пустыни, над которой невинно колыхались кудрявые барашки облаков сахарной ваты. Вскоре шиповник исчез, а ему на смену пришли диковинные растения. Гигантские фиолетовые стволы, гладкие и блестящие, словно покрытые лаком, были закручены спиралью, а с ветвей свешивались тонкие, как нитки, листья, такие длинные, что почти доставали земли. Кое-где эти нити были заплетены в косички, украшенные белыми и розовыми атласными лентами. На некоторых деревьях можно было заметить крупные цветки, похожие на георгины. Они плавно покачивались на стеблях, словно в танце, и обывателю вполне могло показаться, что это всего лишь ветер. Но на самом деле…

— Они… разговаривают друг с другом? — пробормотала Вика.

Максим кивнул, прислушиваясь.

— Ты слышишь? Музыка!

Вика затаила дыхание.

— Да. Это прекрасно! Такая мелодия… Никогда в жизни я не слышала ничего красивее. Это само совершенство, — Вика подняла руки, покачиваясь в такт музыке.

— Ты не попадаешь в такт, — остановил ее Максим, — Разве не чувствуешь? Она намного быстрее, и ритм абсолютно иной.

Он начал подпевать, но Вика перебила его.

— Стоп, стоп! — горячо запротестовала она, — Что ты поешь? Мелодия совсем не такая! Я сейчас спою тебе…

И тут Максим догадался.

— Мне кажется, я знаю, в чем тут дело, — негромко произнес он, — Мы с тобой слышим разные мелодии.

— Шутишь? — рассмеялась Вика и вдруг посерьезнела, — Ты правда так думаешь?

Максим кивнул.

— Но разве это возможно?

— В Абсолюте возможно все, — скрипучим голосом проворчал кто-то. — И вам уже пора бы это уяснить.

Дети обернулись и увидели карлика, глядевшего на них с плохо скрытой враждебностью. Карлик был одет в шелковый полосатый халат и красные, расшитые золотом, туфли с длинными носками, по-восточному загнутыми вверх. Он выглядел очень старым — лицо было изборождено глубокими морщинами, из-под пестрого колпака с кисточкой на конце торчали клочья седых волос, довершавшая образ борода, спутанная мочалкой, придавала ему сходство с дедом Морозом из народного фольклора. Однако пронзительный взгляд его голубых глаз совершенно не вязался с почтенным возрастом, выдавая незаурядную силу духа и энергию, которая бывает только у молодых. Старец стоял, опираясь на резную трость из красного дерева, и пытливо разглядывал незнакомцев.

— Здравствуйте, — сказал Максим.

Гном пробурчал в ответ что-то вроде приветствия.

— Не хочу показаться бестактным, но…

— Оставь эти церемонии, — оборвал его карлик, — Что мне до твоих слов? Поживешь на свете с мое, может, поймешь, что слова, в сущности, пустой звук, и ничто более. Но за века люди напридумывали множество глупых и совершенно бесполезных правил. Дань традиции. А по мне так никчемная мишура, — он погладил бороду и глубоко вздохнул, — Ты, верно, хотел о чем-то спросить меня, мальчик?

— Да, я… я хотел спросить. Эта музыка… Вы слышите ее?

Гном нехотя кивнул.

— Ну, и что дальше?

— Вика говорит, что она слышит совсем другое. Кто из нас прав?

— Вы оба.

Максим с Викой изумлено переглянулись.

— То есть… но как… почему мы с Викой слышим разную музыку?

— Что значит «Почему»?! — отрывисто проговорил гном, — Потому что вы — два разных человека. Потому что ты — это ты, а она — это она. Идемте, я покажу! — и он, прихрамывая, заковылял в сторону, откуда доносилась музыка.

Максим пожал плечами и последовал за ним. Деревья здесь росли гуще, их витые, похожие на спирали, стволы стояли почти вплотную, словно стражники на службе, образуя кольцо, внутрь которого попасть можно было только в одном месте. Здесь была узкая лазейка, искусно замаскированная плотной завесой из тонких нитевидных листьев, так, что ребята ни за что бы не отыскал этот проход, не зная о нем — очень уж мастерски был он укрыт в густой зелени.

После расплывчатых намеков гнома ребята ожидали увидеть нечто невообразимое. Но увидели всего-навсего старую музыкальную шкатулку.

Она стояла в центре поляны, в гордом одиночестве: квадратная коробочка из лакированного дерева в стиле барокко, с резным узором из виноградных гроздьев по краю, стоящая на ножках в виде львиных лап. Постаментом ей служил большой плоский камень. Сбоку был виден серебряный ключик от механизма, медленно вращавшийся против часовой стрелки. Когда же Максим прислушался, то обнаружил, что неземная мелодия, очаровавшая его с первых нот и наполнившая все его существо теплым и сладостным, не похожим ни на что ощущением, доносится из шкатулки.

— Это и есть то, что вы хотели показать нам? — спросила подошедшая Вика, скрупулезно изучая цветочный орнамент на крышке, — Но ведь это…

— Вы правы, — флегматично произнес карлик, — Это музыкальная шкатулка. Она вырабатывает счастье, поэтому ее полное название «музыкальная шкатулка Счастья», а я — ее Хранитель. Перед вами весьма ценный артефакт, ведь эта шкатулка — один из немногих древних артефактов созданных великим Мастером, дошедших до наших дней.

— Счастья? — ахнул Максим, — Простите, но… наверное, я вас неправильно понял. Она вырабатывает счастье? Что вы хотели этим сказать?

— Я хотел сказать лишь то, что сказал, — сухо ответил гном, — Это шкатулка счастья. По-моему, все яснее ясного.

— По-моему, у него не все дома, — шепнула Вика.

— Что-то я не чувствую себя особенно счастливым, — Максим с сомнением покачал головой.

Карлик хмыкнул.

— Разумеется. Счастье невозможно просто так подойти и взять. Оно приходит само. Согласитесь, вы ведь были счастливы в тот момент, когда только услышали музыку?

— Да… — Вика закрыла глаза, словно пытаясь до конца прочувствовать себя, понять, что она на самом деле испытывает.

— Да. Потому что вы еще ничего не знали. Вы просто слушали музыку и наслаждались ею.

— А сейчас?

— Сейчас вы знаете, — отрезал гном и замолчал. Максим стоял, глядя на вращающийся ключик завода, и думал о том, как сложно все устроено в мире, и как много ему еще предстоит понять и уяснить.

— Но почему все-таки мы с Максимом слышим разную музыку? — прервала молчание Вика.

— А вы разве еще не догадались? — удивился хранитель шкатулки, — Да потому, что счастье у всех разное. У каждого живого существа счастье свое собственное, личное. Нет и не может быть двух одинаковых.

— Вы сказали, что ее сделал великий мастер, — вдруг вспомнил Максим, — Речь идет о Мастере, который создал Хрустальный Лотос?

— А ты весьма проницателен, мальчик, — одобрительно кивнул гном, — Да, шкатулка была одним из первых его заказов. Но он лишь сделал вещь, оболочку. Магическими свойствами ее наделили Высшие.

— Какими свойствами?

— Шкатулка счастья устроена довольно просто, что, впрочем, отнюдь не умаляет ее ценность, — принялся объяснять Хранитель. — Как вы, вероятно, знаете, мир наполнен энергией, и ее определенное количество всегда находится в свободном виде. То есть, в таком виде, из которого ее можно преображать в любой другой. Таким образом, шкатулка действует как трансформатор, преобразуя имеющуюся свободную энергию в счастье, ведь счастье, по сути, та же энергия.

— Но музыка…

— Музыка — это только форма. Вы слышите музыку, потому что вы — люди, для вас проще воспринимать звуковые колебания, чем, например, электромагнитные волны или гамма-излучение. А, допустим, энергеты увидят именно их.

— А если рядом никого нет? Ведь мы услышали музыку, только когда подошли достаточно близко. Получается, шкатулка будет работать вхолостую?

Гном энергично помотал головой.

— Конечно, нет! — воскликнул он с чувством. — Пусть рядом никого не будет, шкатулка играет, и флюиды, исходящие от нее, растекаются в разные стороны. Не забывайте, шкатулка одна, а миров мириады, и все они населены существами, живыми существами, которые хотят быть счастливыми и радоваться жизни.

— И что, они могут ее услышать там, в своих мирах, на таком-то расстоянии? — спросила Вика недоверчиво.

— Могут. Но это сложно. Там очень шумно, и чтобы услышать Шкатулку Счастья, нужно очень постараться. К сожалению, это доступно лишь единицам. Поэтому во всех мирах так мало счастливых… Кажется, пора. — Карлик отложил трость, взял шкатулку в руки и начал вращать ключ завода до тех пор, пока сухой щелчок не дал понять, что пружина заведена до упора.

— Есть предание, — начал гном, — что если в шкатулке закончится завод, и она остановится, настанет конец света, потому что без счастья нет жизни. Разумеется, это всего лишь сказка, вроде тех, которыми няньки пугают непослушных детей, но пока существует хоть малейшая вероятность того, что это правда, я не имею права забывать об этом. Именно поэтому я здесь. Я обязан следить, чтобы пружина всегда была туго натянута, и музыка никогда не кончалась, — он встал в торжественную позу, поднял голову и с чувством прочитал:

Но, увидев выражение, застывшее на лицах ребят, гном замолчал и добавил уже совсем другим тоном:

— Но это все не более чем непроверенные слухи, россказни вроде тех, которыми забиты многие книги в библиотеке Марвина. Не стоит вам так волноваться из-за таких пустяков.

— Вы знаете Марвина? — спросила Вика.

— Конечно, как не знать! Старый панцирник — мой давний знакомый, и ему, как и мне, весьма хорошо известно, что большая часть предсказаний и пророчеств, которые когда-либо были сделаны, так и не исполнились. Потому что будущее невозможно прочитать, как книгу. Оно меняется — постоянно, каждую секунду, и то, что могло бы произойти сегодня, завтра может оказаться невозможным.

— Но почему?

— Потому что окончательный выбор всегда остается за человеком. А знание возможных вариантов развития событий лишь помогает нам не ошибиться в нем.

Что-то в последних словах карлика заставило Максима задуматься. Поэтому он не сразу расслышал его вопрос:

— Вы ищете знаки, не так ли? — повторил Хранитель шкатулки.

— Да, но… Вы можете чем-то помочь нам?

— Все дороги отсюда ведут через Заброшенный город. Идите прямо, и вы выйдете прямо к нему. К северу от него лежит большая пустыня, если я понял вас правильно, та стрелка в небе, о которой вы рассказывали мне, показывала как раз на нее. Или на что-то, что находится еще дальше. В любом случае, вам придется пройти через Заброшенный город, и если вы сможете выбраться из него, дальнейший путь будет намного легче.

Вика поежилась.

— Опять «Если»? Вы хотите сказать, что оттуда можно и не выбраться? И почему этот город называется заброшенным?

Гном невозмутимо поправил свой колпак.

— Старое название уже мало кто помнит. Когда-то он именовался Городом Фантомов. Это было необычайно красивое место: на его улицах даже ночью толпились люди, вернее, фантомы людей, жизнь кипела и бурлила, всюду царило шумное движение. Фантомы беседовали друг с другом, смеялись и шутили, и радостное волнение наполняло каждый переулок, каждый двор. Но постепенно они исчезли, и Город Фантомов опустел, обветшал и превратился в руины. Сейчас там никого нет. Город-призрак. Остановились автобусы и трамваи, магазины закрылись, в домах давным-давно уже никто не живет. Некогда обширный мегаполис о сорока пяти районах, с шестиполосными проспектами и высоченными небоскребами в центре, ныне он сжался, усох до размера провинциального городка. Вот уже второе столетие Город фантомов медленно умирает.

— Но отчего это случилось? — недоуменно спросил Максим. — И можно ли как-то остановить этот процесс?

— Остановить его могут только фантомы, если они вернутся, конечно. Беда в том, что они, по всей видимости, просто-напросто позабыли дорогу к нам. Они больше не приходят в Абсолют. А город не может существовать сам по себе, потому что зависит от них, от их воспоминаний, эмоций и чувств. Фантомы создали его, но когда их не стало, город стал медленно разрушаться и приходить в запустение. Надеюсь, мне не надо объяснять вам, кто такие фантомы? — гном испытующе поглядел на ребят.

— Мы знаем, — кивнула Вика.

— Так вот, засыпая там, у себя, и попадая сюда, каждый из них привносил в Абсолют частичку своего мира. Кому-то снился родной дом, и он мгновенно вырастал здесь, в том виде, в котором человек помнил его. Память — невероятно сила, если, конечно, у тебя достаточно воображения. Увы, сейчас люди совсем другие. Они изменились, они больше не мечтают и не верят в чудеса, они не видят сны, и что самое ужасное, не хотят их видеть.

— Но если в этом Городе никого нет, какая опасность может подстерегать нас там?

— Даже не знаю, что вам ответить, — протянул гном в замешательстве, — Сам я там не был, но от того, что рассказывают очевидцы, волосы встают дыбом. Говорят, если долго находиться там, Город вытягивает из тебя силу, и человек растворяется в нем, как сахар в горячем чае. А попытавшись сбежать, только еще больше запутывается в его сетях, как букашка в паутине. Поэтому я предупреждаю вас: будьте трижды осторожны. Я бы с превеликой радостью посоветовал бы вам держаться от этого места как можно дальше, но другой дороги нет. Но, — гном улыбнулся с видом фокусника, собирающегося достать из цилиндра кролика, — Не все так плохо. Позвольте, я дам вам несколько советов.

Гном поставил шкатулку на камень и достав из кармана тряпочку, принялся полировать крышку.

— Не останавливайтесь. Не теряйте друг друга из виду. Не смотрите по сторонам, не оглядывайтесь назад. И самое главное: ни к чему не прикасайтесь. Тогда, вы пройдете через Заброшенный город, и останетесь невредимыми, — он замолчал и задумчиво посмотрел на небо, — Я был в Заброшенном городе несколько раз, и как видите, жив-здоров. Так что можете быть спокойны, ничего там с вами не случится. Ну, прощайте. Светлой вам дороги! — и, дав таким образом понять, что разговор окончен, карлик повернулся и заковылял прочь.