Сонная Империя. Начало

Глава 32

При строительстве Крепости древние архитекторы преследовали цель создать автономный, оборонительный, юнит, способный оборонять как значительный участок Стены Веннисаара, так и отбиваться от нападений врага в одиночку.

Последнее подразумевало круговую осаду Крепости, в то время как первое обязывало иметь значительные силы гарнизона.

Два этих фактора стали причиной раздутого гарнизона Крепостей. Множество ртов, которые нужно кормить. Как можно дольше и, как можно, больше.

К решению этой проблемы древние архитекторы подошли с, привычным для них, размахом. Внутри Крепости, практически в самом её сердце, были возведены огромные галереи, ставшие источником продовольствия, для неизвестного числа поколений сиинари.

Творение древних архитекторов выполнило своё предназначение. Многократно.

Однако… современные Фермы разительно отличались от изначальной задумки.

Если изначально они планировались сугубо утилитарными и продуктивными, то теперь…

Множество сложнейших артефактных комплексов, которыми являлись неказистые на вид грядки, исчезли. На их месте появились клумбы, в которых произрастали весьма диковинные растения. Декоративные дорожки, которые петляли между искусных статуй и изумительных, цветочных, композиций. Появились тут и фонтанчики, чьё журчание ласкало острый слух обитателей Крепости, а, изумительной работы, фрески радовали глаз.

Кто-то скажет что подобные изменения — кощунственны. Может он и будет прав. Но, у любых изменений есть причина. Была она и в подобных действиях.

Нет, потомки не оказались неблагодарными, просто… просто такие объёмы продукции оказались ненужными.

Изначальная конструкция Ферм позволяла прокормить весь гарнизон, а это, по меньшей мере, пол сотни тысяч сиинари. Гигантская цифра. Ныне не актуальная. В гарнизоне Крепости едва ли наберётся половина, от запланированной, численности.

Даже с учётом выращивания тканей для одежды, редких ингредиентов, потребных в различных сферах жизни, отдельного участка, отведённого под эксперименты Фермеров…

Площадь была гигантской. Слишком большой. Избыточной.

Именно поэтому, в какой-то момент, сиинари решили переделать часть площадей ферм под зоны отдыха. Создать место наполненное тишиной, красотой и спокойствием, с чем в, откровенно милитаризированной, Крепости были изрядные проблемы.

И у них получилось. Поколение за поколением сиинари вносили изменения. Что-то достраивали, что-то изменяли, а что-то и сносили. С течением тысячелетий декоративная площадь практически переросла продовольственную. Да и та была серьёзно переработана, в угоду эстетическим наклонностям сиинари.

И теперь территория, которая должна была просто кормить сиинари, была настоящим произведением искусства. Результат трудов скульпторов, садоводов и Кузнецов, радовал чуткие души долгоживущих созданий.

И теперь, впервые со дня своего сотворения, Фермы… пылали.

Залпы боевых заклинаний разносили в пыль и осколки скульптуры, едва ли отличимые от настоящих разумных. Цветы, которые были выведены специально для строго отведённого им места в невероятно сложной композиции, безжалостно вытаптывались. Дорожки, по которым, на протяжении тысячелетий, бродили сиинари, становились ареной ожесточённых сражений и отчаянных дуэлей.

Место, служившее прибежищем спокойствия и красоты, стало ареной разрушения и кровопролития.

Строй безмолвных стражей мерно наступал на замершую шеренгу стражей Крепости. Залпы выстрелов прорывали густые клубы дума, перерастая в яркие вспышки, когда сталкивались с защитными заклинаниями обороняющихся.

Вторженцы использовали идентичные тактические приёмы, что сводило противоборство к победе той стороны у которой было больше копий. Либо всё решала случайность, когда боевые артефакты отказывали, в лучшем случае переставая работать. К счастью осаждаемых удача была на их стороне. Артефакты вторженцев были не в лучшем состоянии, что приводило к периодическим взрывам, или образованию прорех в обороне. Подобное случалось и на стороне защитников, однако, гораздо реже.

И вот, наблюдая за всем этим безобразием, молодой сержант, отслуживший в стражах всего-то каких-то сто пятьдесят лет, решился на отступление от заученных догм.

Он разделил свои силы, на две неравные части. Большую часть подчинённых он выставил на показ, посчитав что прямолинейный противник решит задавить немногочисленного противника.

Так и получилось. Вторженцы, не раздумывая ни секунды, двинулись на противника, что опрометчиво открыл по ним огонь.

Клубы дыма, от пылающих растений, надёжно скрыли второй отряд, залёгший, по приказу сержанта, в окрестных развалинах.

Как только отряд противника преодолел определённую отметку, сержант во всё горло выкрикнул приказ и за строем врагов, прям из свежего пепла и обломков, восстали бронированные фигуры обитателей Крепости.

В то же мгновение они открыли огонь по незащищённым флангам и тылу, просаживая защитные поля противника. Вражеские стражи отреагировали, но было уже поздно. Под интенсивным огнём со всех сторон вторженцы падали один за другим.

— За Крепость! — вновь крикнул сержант, выхватывая клинок и устремляясь на остатки противника.

Его подчинённые, окрылённые тактической победой, последовали его примеру, переводя своё оружие в режим для ближнего боя, и устремились на остатки вражеского отряда.

Вторженцы не ожидали такого развития ситуации. Даже попав в засаду они действовали организованно и слаженно, стремительно перестраиваясь для круговой обороны. Они не ожидали что силы гарнизона перейдут в решительное нападение.

Всё было кончено в считанные секунды.

Возглавляющий силы Крепости, на данном участке театра боевых действий, сержант заметил один интересный факт, ещё в предыдущих столкновениях.

Вторженцы отличались. Не только своим без эмоциональным поведением, но и сложением. Они были субтильными, по сравнению с своими собратьями из Крепости. Доспехи стражей были для них слишком велики, а копья, со щитами, обладали слишком большим весом.

Всё это сказывалось на их подвижности, что обещало преимущество, для более крупных сиинари Крепости, в рукопашной сшибке. Воины Крепости были просто сильнее и быстрее своих оппонентов, что и предрешило исход этого небольшого сражения.

Добив раненых сержант приказал своим воинам перегруппироваться и направиться к следующему очагу сражения, коих было крайне много в обозримом пространстве.

Силы Крепости встретились с силами вторженцев когда те входили на территорию Ферм, что привело к встречному бою, который перерос в хаос и анархию. Растения пылали, изумительные скульптуры и фонтаны разносились в пыль. Командная цепочка была нарушена, подразделения разбрелись кто куда. Не редко огонь открывался по союзникам, добавляя ещё больше хаоса в жестокую свалку.

Когда отважный, и решительный, сержант вёл своих сиинари во фланг очередного вражеского отряда он заметил вспышку.

А затем… он умер.

Посреди строя потрёпанных стражей возникла фигура в чешуйчатом доспехе, вооружённая парными клинками, странной формы. Рядом с возникшей фигурой размахивало клинком обезглавленное тело сержанта, по инерции пытаясь достать своего убийцу.

Срубленная голова шлёпнулась на каменное крошево. Стражи, орошаемые фонтаном крови своего командира, вскинули копья, направив их на его убийцу.

Сверкнули выстрелы, пронзив пустоту. А на каменное крошево рухнула ещё пара голов, срубленные с поразительной лёгкостью.

Ещё на подходе к Фермам нас остановили стражи. По их словам на территории ферм творился хаос и анархия. Встречное столкновение привело к пожарам и масштабным разрушениям. Артефактные грядки не потерпели столь грубого обращения и принялись взрываться в случайном порядке.

Связь, и, хоть какое-либо, управление над войсками, были потеряны. На данный момент было достоверно известно только то что бои всё ещё идут.

Комендант понимал что если сунуться туда с новыми силами, то это может лишь добавить хаоса. Но и этот бардак нужно было заканчивать. Поэтому на подходах концентрировались значительные силы стражей, параллельно возводились укрепления, а все входы на территорию Ферм готовились к запечатыванию.

Фермы было решено оставить, там не осталось ничего ценного. Вернее, ничего что могло принести пользу обороняющимся в ближайшей перспективе. Но и выживших бросать никто не собирался.

Собранным силам был поставлен чёткий приказ. Ворваться внутрь, выкашивая силы неприятеля. Порваться к выжившим, если такие остались. Вывести их и запечатать Фермы.

План был прост. Всё что от нас, с Каалнигаром, требовалось так это обеспечить силовую поддержку. Ну… в основном от Каалнигара. Единственный Мастер Смерти был лютым бойцом, что я и до этого знал. Но, знать и видеть собственными глазами — две огромные разницы.

Если я загубил несколько жизней с трудом, прохаживаясь по краю от начала и до конца короткого сражения, при помощи со стороны наших стражей, то он вырезал врагов пачками. В одиночку и вырываясь вперёд, наплевав на поддержку стражей.

Вот и сейчас, только-только выслушав план Коменданта, Каалнигар тупо подошёл к громадным воротам и потребовал их открыть. Наплевав на то что ударный отряд был ещё не готов.

Капитан стражей, если я правильно разобрал замысловатые знаки различия, пытался что-то ему втолковать, но старик даже ухом не повёл. А когда тот схватил Каалнигара за руку то медленно повернул в его сторону голову. Молча. И плавно положил на плечо стражу свою глефу. Древком, но пучок лезвий находился слишком близко от головы воина.

Тот на это так же никак не отреагировал. В том смысле что он не стал потеть, дрожать или блеять. Они так и замерли, в немом противоборстве характеров. Уж не знаю как, но они решили свои вопросы именно так, молча и застыв в неподвижности.

Может это была телепатия? Кто бы мне сказал…

В любом случае, капитан резко скинул глефу с плеча и направился к своим воинам, раздавая приказы. Скопившиеся силы принялись выстраиваться коробочками, а к кристаллу управления воротами подскочил гражданский, готовый отворить их по приказу.

Мне же оставалось только встать рядом со старым Извергом, на что он внезапно заговорил. Не поворачивая головы.

— Нас ждёт бой на открытом пространстве, мальчишка. Куча врагов и потеряшек, которых нужно вытаскивать из этого пекла. В этот раз будем действовать вдвоём. Я — несусь вперёд, разбивая строй противника, и опрокидывая их с ног. Твоя же задача будет заключаться в добивании тех кого я не успею порубить на куски.

Никак не отреагировав на слова старика я принялся разминать, крутя топориками замысловатые фигуры. Сначала разминал запястья, затем локтевые суставы, а потом и плечевые. Воздух так и свистел.

Что же касается маны… странное ощущение перетягивания внутренних органов почти прекратилось, что косвенно указывало на заряженность моей брони. Что же касается моего резерва… точно не скажу, но драться я был способен. Да и тратить мне было особо некуда, топоры жрали на удивление мало. Это на выстрел из копья уходит прилично маны, моего резерва хватит на пару выстрелов, максимум, после чего меня можно будет резать как барашку. Я даже рукой не смогу взмахнуть.

— Открывай уже, — раздражённо приказал Каалнигар, ткнув в гражданского глефой.

Тот дёрнул головой, изобразив на своей физиономии возмущение. Но руку на кристалл положил.

— Куда?! — донёсся до нас крик капитана, он раздавал указания в задних рядах небольшого воинства, — Ещё рано!

Но створки уже начали открываться, обрушив на мои уши жуткую какофонию сражения и локальной катастрофы. По мере открытия ворот мне открывался отвратительный вид на Фермы. Я тут раньше не бывал, как и много где ещё, так что мне и сравнивать не с чем.

Да и видел я только дым, пламя да вспышки. Дыма было больше, он начал валить в наш коридор как только появилась щель между створок. Ну а шум… где-то что-то взрывалось, чётко различался звук падения кучи камней, как бывает при обрушении здания. Слышались крики, как командные так и истеричные, словно кого-то резали.

Ещё был гул. Гул пламени. Свет бешенного пожарища затмевал даже искусственное освещение от гигантских кристаллов, вмонтированных в высокий потолок. Да и сами кристаллы скрывались под клубами дыма.

Натуральная картина Ада…

Куда влетел Каалнигар, как только створки разошлись едва ли на метр. Этот псих просто сорвался с места и сиганул в щель, не сказав ни слова.

Поймал взгляд временного привратника, пялился он на меня этак выжидающе. Как бы говоря «А ты почему не ломанулся с места как твой старший товарищ?».

Качнув головой я последовал за стариком, сходу хапнув дыма полной грудью.

Старик взял бодрый темп, и успел знатно удалиться, пока я мешкал у ворот. Пришлось нагонять. Он, конечно, будет искать самые опасные места, но и находиться было безопаснее именно рядом с ним. Такой вот парадокс.

Следом за мной, с минимальным разрывом, через ворота начали проходить и отряды стражей. Чёткими группами, разбивающиеся на три колонны, сохраняя построение и пребывая готовыми к бою.

Я не стал их ждать и рванул в густой смог, туда куда ускакал Каалнигар.

И… потерял его. Просто блестяще.

Остановившись на перекрёстке, от которого остались только воспоминания, я принялся вертеть головой, стараясь вычленить хоть какую-то подсказку.

Куда бы не падал мой взгляд я видел следы разрушения. Разбитые статуи, фонтаны и каменные коробы, наверное грядки. Битый, оплавленный, камень валялся вперемешку с плодородным грунтом и осколками кристаллов. Освещение едва-едва пробивалось сквозь дымовую завесу, больше мешая, нежели помогая.

Позади раздавались крики команд, и слаженный грохот марша стражей. Впереди — рёв пламени и отдалённые взрывы, сопровождаемые вспышками. Кто-то ещё боролся, а старика нигде небыло видно.

В конце концов я решил что он ринется в самую гущу, туда от куда исходило больше всего шума. Туда то я и направился.

Перемахивая через поваленные деревья, стараясь не оступиться на битых камнях, и не угодить в воронку от взрыва, я продвигался по территории Ферм. Пока не наткнулся на место сражения. Относительно ровная поляна стала местом ожесточённого рубилова, по другому и не скажешь.

Тела были разбросаны по всюду, в разной степени сохранности. У кого-то не хватало конечностей, другие могли похвастаться дырами в телах, от третьих и вовсе остались только фрагменты доспехов и тел…

Прислушавшись я попытался определить, есть ли тут выжившие. Сиинари ребята живучие, могли и после такого замеса остаться живые. Прислушался, и ничего. Общий шумовой фон мешал различить дыхание или стоны. Пришлось обходить тела самостоятельно.

Первых я решил осмотреть тех кто находился на окраине поля боя. Да только быстро понял свою ошибку. Если заряд копья прошёл ручной щит и пробил броню… выжить после такого — из разряда чуда. Тела, что находились дальше всего от эпицентра, имели запредельный уровень повреждений, а вот те что в центре… там дошло до рукопашной, если мои глаза меня не обманывают. Именно там могли остаться выжившие.

Пробираясь по полю битвы я поражался остервенению с которым две стороны рвали друг друга. А доходило и до такого, когда оба противника именно что рвали друг друга. Голыми руками. Как вот эта пара. Два стража, у одного на груди узнавался герб Крепости, силуэт Крепости на фоне голубого неба, в то время как у второго была двуглавая птица. Эта парочка валялась на боку, даже после смерти не отпустив шею противника. Кроме этого они оба были насажены на обломок копья. Удар был нанесён в спину стража и Резиденции, пронзив обоих, и окончив их жизни.

Кучи трупов, пронзённых копьями, забитых щитами и такие, словно бы пропущенные через дробилку. Очевидно, когда дошло до рукопашной, стражи вкладывали всю силу в каждый удар, дабы пробить тяжёлые доспехи. Вспоминаем что сиинари — ребята крайне живучие и сильные…

Моё внимание привлёк стон, сопровождаемый скрежетом металла по камню. Кто-то пытался выбраться из под небольшой кучки трупов.

Подскочив к куче я принялся разгребать завал. Кто бы там нибыл его стоило откопать. Если враг — то можно и в плен взять, если друг — окажу помощь. Мы, кажется, для этого сюда и пришли.

— Эй! Подай голос! — громко прошептал я, раскидывая тела.

И ответ последовал. Невнятный стон, перемешанный с руганью на сиинарском, но да, выживший именно говорил. Говорит — значит один из наших, эти болваны из Резиденции не говорят. Даже когда их режешь.

Спустя ещё пару трупов, порой измочаленных в кроваво-металлическую кашу, я наконец добрался до руки парня. Или древнего старца, чёрт ногу сломит с этими ушастиками.

Ухватившись за руку я потянул её на себя, уперевшись в кучу трупов ногами. Поднатужился и потащил его на себя, под глухой стон выжившего. Его тело вылетело из плена как пробка из бутылки шампанского. Настолько неожиданно, что я не удержался на ногах, да ещё и шлёпнулся на меня всей тушей.

Вцепившись в бронированные бока счастливчика, а кем ещё можно быть после такой кровавой рубки, я постарался смягчить приземление. Кто знает, в каком он состоянии?

Скатившись с горки я оказался сверху парня. Поверхностный осмотр дал понять что этот парень из наших, герб Крепости кое-как, но различался на его кирасе. Так же, кроме обширных вмятин на доспехе, отсутствия шлема, отсутствия глаза, ноги, начиная от колена, он был весьма бледен и вял. Светлые волосы слиплись от крови и грязи, но он дышал. Вполне уверенно. Да и сквозных ранений на туловище у него небыло. Всё остальное — лишь временные неудобства. Даже отсутствие половины зубов, ага.

— Эй, — принялся я похлопывать его по щеке, — Не спать, боец.

На что он отреагировал весьма вяло, что несколько меня обеспокоило. Я не врач, и не целитель. Лечить я не умел, максимум — перемотать рану. А этому парню нужен был именно целитель, и побыстрее.

Начав вертеть головой, ведь наши ребята не могли так сильно отстать от меня, я позорно прошляпил момент. На моей шее сомкнулись стальные перчатки.

Вцепившись руками в его ладони, дабы уменьшить нешуточное давление на шею, я провернул голову в его сторону. Это мог быть шок, или он мог просто обознаться.

Но нет. Единственный, уцелевший в прошедшей мясорубке, глаз пылал зеленью, а лицо, покрытое слоем крови и грязи, было совершенно бесстрастным.