Сонная Империя. Начало

Глава 37

Группа стражей поспешно сворачивала всё что можно было свернуть, из ценных артефактов, на своём участке обороны. Довольно широкий тоннель, что ранее пролегал тремя уровнями ниже Ферм, оканчивался обвалом, образовавшемся после чудовищного всплеска маны.

Практически сразу как буйство магической энергии улеглось окрестные отряды получили приказ о передислокации на следующий рубеж обороны.

Магическое неистовство было столь могучим что эти стражи остались живы только благодаря тому что занимали укрепления, перекрывавшие данный участок тоннеля. Расположи они свой аванпост чуть дальше и оказались бы погребёнными под тысячами тонн камня.

Демонтаж артефактов был в самом разгаре когда ближайшие к завалу стражи услышали посторонний звук. Со стороны завала.

В мгновение ока они побросали свои дела и выстроились шеренгой, активировав свои щиты и выставив копья, взяв под прицел каменный завал.

Прошла секунда. Другая. И шум повторился. Внутри каменного нагромождения что-то пробивало себе путь на эту сторону тоннеля.

Ещё один толчок, заставивший каменную осыпь вздрогнуть. И ещё, уже сильнее.

Защитники Крепости сильнее стиснули своё оружие, в ожидании появления противника.

Очередной толчок закончился фонтаном камня и пыли, проделавшем дыру в каменной осыпи.

— Свои! — донеслось до чуткого слуха стражей, прежде чем они залили провал потоками разрушительной энергии.

И они не стали открывать огонь.

Про противника было мало что известно. Ещё меньше было известно про его мотивы.

Но один факт был известен каждому стражу. Они не говорили.

— Свои! — повторился крик, перешедший в надсадный кашель.

Сержант, руководивший отрядом, выдвинулся на проверку, прихватив с собой пару бойцов. Осторожность не бывает лишней.

Вступив в облако пыли стражи быстро натолкнулись на источник кашля. Сиинари, с ног до головы покрытый слоем пыли, пытался вытащить что-то из дыры.

— Назовись! — приказал сержант, обнажив меч и дав команду сопровождающим разойтись в стороны. Оба стража не опускали копий и не теряли бдительности.

Но мужчина их не слушал. Он продолжал что-то тянуть из дыры.

— Это же Каалнигар! — узнал незнакомца один из стражей, — Мастер Смерти!

— Ты уверен? — усомнился сержант, наблюдающий как мужчина вытягивает из провала тело.

— Абсолютно, — уверенно заявил страж и подошёл ближе к парочке.

Каалнигар же, если это был он, наконец достал ещё одно тело и уложил его на пол. От второго тела тянулась цепь, пропадавшая в лазе. Уложив тело он зажёг сканирующее заклинание на ладони и впечатал шарик в пол. От места применения разошлась волна едва заметной магии. Прошлась по полу, стенам и стражам, на что те отреагировали вполне понятно. Вновь направили на него копья.

— Свои! — вновь заголосил Каалнигар, медленно подымая руки вверх, — Я ослеп… кхе-кхе… и оглох! Мне нужна помощь!

Приглядевшись сержант действительно заметил ручьи крови, что вытекали из ободранных ушей, прокладывающие свежие дорожки в каменной пыли. Ну а глаза… глаза старого Мастера Смерти действительно были выжжены. Вместо них в глазницах зияла кровавые провалы.

В себя я приходил плохо. Сознание неповоротливо ворочалось, не желая включаться в работу. Тело и вовсе отказывалось отзываться на мои команды.

— Не двигайся и не применяй магию, — раздался мелодичный голос.

Я узнал его. Прекрасная Мараана.

— Я сказала не двигаться, — вновь раздался её голос.

И только я подумал что её голос звучит усталым как тело, только-только начавшее ощущаться как часть меня, онемело.

— На твоём месте я бы не баловался такими штучками, — с другой стороны раздался голос Каалнигара.

Уж его то я всегда узнаю.

— Я просто отсекла его нервные окончания.

— К нему прицеплено оружие Мастеров Смерти, кто знает как оно отреагирует на такие выкрутасы?

— А мне плевать как оно отреагирует. Начнёт мешать и я от него избавлюсь.

— Си-и-ильно сомневаюсь что у тебя это получится, — усмехается голос старика.

— Заткнись и не мешай, — обрывает короткий спор Мараана.

А я пытаюсь вспомнить как я здесь оказался.

И вспоминается довольно туго.

Усиленные копания в своей памяти, а заняться мне было больше нечем, привели к тому что я нашёл последнее, более-менее, чёткое воспоминание.

Воспоминание о борьбе с бронированным уродом. Я помнил как мышцы наливались свинцом, а лёгкие горели огнём. Помнил как пытался отрубить его голову обломком камня. Помнил как проворачивал его голову, пока не услышал желанный хруст костей.

После этого момента воспоминания будто бы затуманились.

Мелькал Каалнигар. Мелькало что-то красное. Вспышки и грохот. Неразборчивая мешанина из образов и ощущений.

И всё это на фоне бешеного желания кровопролития. Это если культурно. На деле же это желание плотно переплеталось с рассекаемой плотью и срубаемыми головами…

— Излишек магии я вывела, тело подлатала, — вновь подала голос Мараана, — Ну а голова — не моя забота.

— И на том спасибо, — отзывается Каалнигар.

Моё тело вновь ощущается как моя собственность. Ощущение чужой магии отступает, а спина ощущает твёрдую поверхность. Только привычное онемение разливается по всему телу.

— А теперь проваливайте, у меня ещё много работы.

— Ты, как всегда, само воплощение такта, — тянет Каалнигар, и я ощущаю как он поднимает моё тело и взваливает на своё плечо.

Сил на то чтобы открыть глаза у меня всё ещё нет. Более того, я не уверен что вообще способен на такое. Онемение было непривычно цепким, позволяя мне только думать.

Я мог ориентироваться только на слух и обоняние. И они подсказали мне что мы покинули целительские палаты. Запах крови, и хор приглушённых хрипов, остались позади. Мимо нас проносились сиинари. Кто-то спешил, от кого-то несло кровью и гарью. Беспокойные голоса перемежались со стонами раненных и громогласными приказами.

По моим ощущениям мы преодолели половину Крепости. Прежде чем он опустил меня на лежанку. Рядом звякнул металл по камню.

— Ну что, мальчишка, — заговорил Каалнигар, — Давай поговорим?

Судя по звукам он недолго повозился, устраиваясь поудобней. Немного помолчал, а затем вновь встал и принялся расхаживать туда-сюда.

— Для начала я коротко поясню тебе что случилось. Видишь ли… мда… Дело в том что та секира, которой орудовал мужик в тяжёлой броне, является оружием Мастеров Смерти. Ну да ты это и так уже понял, чай не совсем тугодум, а кое-какие знания у тебя всё-таки есть… Мда…

Он вновь замолчал, продолжая наворачивать круги по небольшой комнате. Мой нос различал запах гари, крови, каменной пыли и затхлости. До ушей доносились приглушённые голоса и отдалённый топот.

— Всё дело в секире, — заговорил Каалнигар, — Видишь ли, если верить легендам, каждое оружие Мастеров Смерти — далеко не простой артефакт. Согласно всё тем же легендам при ковке нового клинка использовалась частичка души самого Мастера Смерти, уж не знаю как. Именно это и делало их такими особенными.

С тяжким вздохом он уселся на что-то каменное. Я различил приглушённый лязг, чётко нарисовавший в моей голове как он устаивает свою глефу на коленях.

— Именно в этом и заключается наша проблема. Видишь ли, чтобы получить полный контроль над оружием современные Мастера Смерти тратят уйму времени. Думаешь, почему тебе удалось прибить того бронированного увальня? Да потому что он так и не овладел секирой в полной мере. Если ты помнишь на его руке не красовалось браслета. А вот тебя… да, тебя эта штука выбрала самостоятельно. Только не думай что ты стал её полноправным господином! Не дорос ты ещё до такого, мальчишка.

В его голосе явственно угадывалась усмешка.

— Для этого тебе придётся, скажем так, «пообщаться» с самой секирой. У неё нет настоящего разума, скорее она похожа на животное. Или очень тупого сиинари. Мда… главное, мальчишка, не давай слабины. Она будет противиться и пытаться навязать тебе свои желания, а ковали её для резни. Думаю тут сыграла роль личность её первого владельца, уж не знаю что в те времена за войны бушевали, но характер она имеет крайне скверный. Запомни, мальчишка, если ты дашь слабину то так и останешься тупым животным, только и желающим пролить чужой крови.

Очень… обнадёживающие слова. А отцепить то её от меня не судьба?!

— Сразу говорю, избавиться от неё не так просто как ты мог подумать. Мало того что она прицепилась к тебе браслетом, так через него она… м-м-м… скажем так, объединилась с тобой энергоканалами. Поверь мне, даже если тебе отрубить руку, последствия будут гораздо страшнее, а у нас нет времени на решение этой задачки.

Он вновь прервался на раздумья. Я же пытался… ничего я не пытался. Всё что я мог сделать так это слушать и нюхать. Господи, пожалуйста, только не дай этому старому маразматику впасть в лирическую меланхолию! Я лучше себе лоботомию сделаю чем буду слушать многочасовые философствования!

— Мы проигрываем, мальчишка, — подал голос старик, — Дуарулон не говорит об этом вслух, но и он это понимает. Мы отступаем. Зал за залой, рубеж за рубежом. Нас теснят. Меньше часа назад был очередной прорыв. Эти твари прорвались вглубь нашей обороны и… мы потеряли больше тысячи гражданских, прежде чем смогли заткнуть дыру.

Начавший притухать голос старика внезапно прервался шумом. Похоже он резко поднялся и подошёл к моей лежанке.

— Ладно! Что-то я заболтался с тобой. Забыл сказать, не переживай, паралич временный. Скоро твой организм отойдёт и ты сможешь двигаться как раньше. Это я попросил Мараану кое-что сделать с тобой. Видишь ли, то «общение» с оружием обычно проходит в состоянии транса. Когда клинок выбирает нового носителя то он проходит ряд процедур, погружающих его в состояние близкое к коме. Это позволяет тебе войти в контакт с клинком и порешать все ваши вопросы. Но, как ты наверное уже понял, у нас нет столько времени.

Я почувствовал как на мой лоб легла латая перчатка.

— Поэтому я погружу тебя в то состояние насильно. У тебя будет примерно сутки времени на то чтобы найти общий язык с твоей секирой. Ах да! Чуть не забыл! Я нашёл твои чётки и… немного их доработал. Думал отдать их, когда ты… я думал что ты выберешь сбежать из Крепости, за что прошу у тебя прощения.

Не знаю что повлияло больше, слова старика, те что про «прошу прощения», или его магия, но моё сознание рывком утянуло в темноту.

Я оказываюсь в комнате. Комнате без окон, дверей или каких либо украшений. Голый, каменный, футляр, в дальнем конце которого угадывается сгусток тьмы. В помещении нет каких-либо источников света, но я отчётливо вижу всё вокруг. И граница, между освещённой частью комнаты и сгустком тьмы, отчётливо движется в мою сторону.

Бросив на себя взгляд я понимаю что на мне нет ни брони ни оружия. Вместо привычной, и даже ожидаемой, одежды Крепости на мне… пятнистый камуфляж. На ногах берцы, на поясе ремень, со звездой на золочёной пряжке. Рукава закатаны до локтей, а голову венчает кепка. Метнувшиеся к голове руки не обнаруживают заострённых ушей. Совершенно тривиальные уши. Человеческие уши.

Ну… приплыли…

Из тьмы раздаётся приглушённое рычание, привлекая моё внимание. В клубах тьмы зажигаются два кроваво-красных огонька, а в следующую секунду из неё вылетает силуэт и устремляется ко мне.

— КРО-О-ОВЬ! — орёт силуэт, протягивая ко мне свои клешни, увенчанные кроваво-красными когтями.

Несётся прямолинейно, наплевав на защиту. За что и получает подошвой берца прямо в перекошенную морду. Рефлексы, они такие.

— Ты ещё что за хрен? — протягиваю я, внимательно осматривая тело, что растянулось на полу.

— Кро-о-овь, — тянет образина, только отдалённо похожая на сиинари.

Взрослого сиинари, пару веков не стригшего ногти. И зубы… а, ну да, зубы то не подтачивают. Так что они у него просто, неестественно большие и заострённые. Как у животного, какого-то. На голове короткие, рыжие, волосы, с уклоном в красноту. Одет он был в какие-то лохмотья, раньше бывшие доспехами. Ещё, из бросающегося в глаза, его ноги были видоизменены, и больше походили на волчьи лапы, с дополнительным суставом и мелкой стопой.

Тряхнув головой эта тварь вновь ринулась на меня. И снова в лобовую, за что опять получает берцем по физиономии.

— Слушай, дружок, может поговорим? — предпринимаю я попытку завязать беседу.

Дипломатия наше всё!

— КРО-О-ОВЬ! — вновь ревёт эта образина и стартует в мою сторону. На четвереньках, высекая искры из каменного пола.

Ну, я всегда знал что дипломатия — не мой конёк.

Уже замахиваясь для нового пинка я понимаю свою ошибку. Эта образина умудряется притормозить и вгрызться мне в стопу.

— А-А-А-А!

Кроваво-красные клыки прогрызают берец и вгрызаются в мясо. Так эта тварь ещё и принялась мотать своей харей, погружая свои клыки ещё глубже. Когтистые руки обхватывают голень, погружая когти в мягкую плоть.

Новая волна боли. Но я не стал кричать. Боль стала привычна для меня, так что я использую её для подстёгивания собственной ярости.

Скрутив корпус я, балансируя на одной ноге, вынуждаю тварь рухнуть на пол. Следом за ней падаю и я. Течнёхонько на её тело. Расчёт оказался верен и пара звериных лап оказывается прямо передо мной.

Не долго думая я вгрызаюсь в ближайшую лапу собственными зубами, вкладывая каждую каплю новой боли в укус. Руками же я ловлю вторую лапу в замок и беру её на излом. Параллельно с этим я хаотично отмахиваюсь второй ногой, стараясь попасть ей по морде.

Зверюга разрождается воем, когда кость под моими руками трещит. Одна из его лап обзавелась новым, не запланированным природой, суставом. Моя челюсть прогрызает её мех и добирается до плоти. На языке, помимо шерсти, ощущается вкус крови.

Хватка на моей ноге пропадает и тварь стремительно рвёт вперёд, загребая своими лапами. Столь стремительно что я не удерживаюсь и меня стряхивает.

Отплёвывая комки шерсти я встаю на ноги, стараясь держать урода в поле зрения. Нога, исполосованная зубами и когтями, нещадно болит, но стоять могу, чего не скажешь про тварь.

Добравшись до стены она принимает вертикальное положение, помогая себе когтями на руках. Перелом окутывает сгусток тьмы, и та, с влажным щелчком, принимает правильное положение.

Красные буркала неотрывно сверлят меня, а из широкой пасти так и рвётся угрожающий рык.

— Если я правильно понял, — говорю я, одновременно следя за тварью и вытягивая из петель ремень, — Ты — что-то вроде духа той оглобли?

На что тварь дёргает головой, как-бы примериваясь к моей глотке. Сгусток тьмы, вокруг перелома, медленно развеивается а тварь осторожно опирается на покалеченную ногу.

— Нехер мне тут зубы показывать, мразь, — спокойно говорю я, наматывая плотную кожу на ладонь, — Сам ко мне прицепился, а теперь что-то выёживаешься? Кидаешься, когтями машешь, рычать смеешь.

Тварь уже уверенно встаёт на обе лапы и подаётся вперёд, расставляя растопыренные ладони в стороны.

Но я не даю ему возможности напасть.

Пригнувшись я стартую в его сторону, намеренно акцентируя внимание на своём плече, которым, якобы, собирался его протаранить. Тварь ведётся и готовится нанести удар своими лапами.

В последний момент я выбрасываю вперёд ногу, впечатывая подошву ему в грудь, чем и торможу. От силы удара его отбрасывает на стену, и я не собираюсь давать ему возможности очухаться.

Только он отлетел от стены как ему по морде прилетает бляхой, болтающейся на моём кулаке на манер кистеня. Следом идёт очередной пинок, уже в живот, и ещё один удар бляхой, только наотмашь. Дальше идёт пинок в колено и ещё один прилёт металлической бляхой по морде.

Я обрушиваю на тварь град ударов, не давая ей предпринять хоть что-нибудь, чередуя пинки и удары бляхой.

Наконец, после третьего пинка в одну и туже ногу, тварь сползает по стене и валится на каменный пол. Но я не перестаю её обрабатывать. В окровавленную морду прилетает смачный пинок носка берца, впечатывая её в стену.

Уперев руки в стену, для большей стабильности, я обрушиваю на голову твари простые, но крайне действенные, удары подошвой. Снова и снова.

— Кто, — удар, — Тебя, — удар, — Просил, — пинок, — Прицепляться ко мне?!

После очередного удара во все стороны летят кроваво-красные клыки, а псина перестаёт сопротивляться.

— Я тебя, сука, научу как людей уважать, — натужно говорю я, вцепляясь в кирасу твари и подымая её над головой.

Тварь была на удивление лёгкой, так что я смог швырнуть её вполне уверенно. Мутировавшая тварь пролетает метров пять и шлёпается на каменный пол.

Тяжело дыша я направляюсь к ней.

Уж не знаю что там от меня хотел старый Изверг. Надо было подробнее пояснять за этот их «ритуал». Так что, делаю как умею.

При моём приближении тварь начинает шевелиться, так что я, дабы не давать ей возможности оклематься, с разбега пинаю её голову. Это сейчас мне удалось её забороть, как всё могло повернуться у меня нет никакого желания выяснять.

Пока тварь пребывала в состоянии дезориентации я вытянул её ладонь, правую, и распластал на камне. Примерившись я обрушиваю на неё каблук берца, вложив в удар весь свой вес.

Тварь резко взвыла, а кости приятно хрустнули.

Тварь перевернулась на спину, прижимая покалеченную ладонь к груди. И вновь я не стал давать ей времени. Зачем? Когда можно ещё раз пнуть по воющей морде.

Сказано, сделано.

Голова мотнулась, а вой прекратился. На очереди была вторая ладонь.

Ещё один удар, сопровождаемый хрустом. Затем был вой, прерванный ещё одним пинком.

Жалость? Не, не слышал. А если и слышал, то забыл. Или потерял. И вообще, не я влез в чужую голову!

Пользуясь бессознательным состоянием твари я вывернул ему руки из плечевых суставов. Одну за другой. Урод пришёл в себя когда я выворачивал первую, но ничего не мог уже сделать.

Когда я закончил выводить из игры его верхние конечности я… нет, не принялся за его ноги. Я ведь не садист.

Нет. Я перевернул его на живот и примостился на его спину. Оттянув его голову одной рукой я начал бить второй, той на которую был намотан ремень. Размашисто, основательно, с чувством. Первые удары пришлись ему на висок, но потом я прижал его голову к полу, так чтобы его лицо было в зоне доступа моего кулака. Теперь удары падали ему на лицо.

Я закончил только когда он перестал сопротивляться, а его морда превратилась в кровавое месиво.

Встав с неподвижного тела я перевёл дыхание и расправил форму.

— И где здесь выход? — спросил я пустоту, разминая кулак и оглядывая голые стены.

— Хр-к-х-хкхр… — толи прохрипел, толи попытался проблеваться зверь.

Чем и привлёк моё внимание. Зря, как по мне.

Вернувшись к телу я пнул его голову, чисто ради профилактики. Удивительно что он вообще был жив.

Вырубив живучего урода я вновь принялся искать выход. Даже прощупал стены, на предмет нажимных пластин, скрытых щелей или ручек. Ничего. Только урод периодически подавал признаки жизни.

Когда я обошёл всю комнату по периметру, попутно пять раз огрев зубастого, я пришёл к интересной мысли.

А что если мне нужно его прибить?

Подойдя к распластанному телу, крови почти небыло, я стал ждать когда он придёт в себя. В очередной раз.

Наконец он зашевелился. Окровавленный провал, в который превратился его рот, дёрнулся. Плечи заходили ходуном, а из глотки вырвался рычащий звук.

— Эй, болезный, — обратился я к нему, потрепав по загривку, — Как от сюда выйти?

Но он не ответил. Вместо этого он начал активно регенерировать, при помощи сгустков тьмы.

— Я говорю, — вновь спросил я, постучав бляхой ему по темечку, — Как от сюда выбраться, образина?

Но он не ответил. Только рык стал больше походить на его коронное «КРОВЬ!»

— Ну, — говорю я, вновь располагаясь на его спине и обхватывая голову, — Я спрашивал вежливо.

Когда я начал проворачивать его головёнку он принялся отчаянно сопротивляться, извиваясь всем телом.

— Да не дёргайся ты, — раздражённо бросаю я, с силой впечатывая его голову в пол, — Мне, может, всё это тоже не доставляет удовольствия.

Короткое усилие и шейные позвонки отчётливо щёлкают. Тело обмякает.

И… ничего.

— ЭЙ! — кричу я каменным стенам, — Как от сюда выбраться!?

Но ответа нет. А чего я ожидал?

— Старый! Выпускай меня!

Со стороны трупа раздаётся кашель.

— Чего? — моему удивлению нет предела.

Труп, которому я лично, собственными руками, свернул шею, начал шевелиться. Выкашлял кровавый сгусток, и принялся возиться, пытаясь встать. Руки заняли свои места в суставных сумках, с неприятным щелчком. Кисти принимали нормальный вид, возвращая целостность костей.

— Вот ты живучий, — говорю я, накидывая ремень ему на шею.

Твари это не нравится, но я не даю ему воспротивиться, стягивая удавку на шее. Несколько минут неприятной возни и тварь вновь обмякает, растянувшись на полу.

Только для того чтобы вновь ожить, спустя несколько минут.

— КРО-О-х-к-х… — я вновь сворачиваю ему шею.

Несколько минут тишины и…

— КРО-О-ОВЬ!

На этот раз я пинаю его голову, пока черепушка отчётливо не лопается. Опять несколько минут тишины и…

— КРО-О-ОВЬ!

— Что, думаешь ты тут самый настырный? — вопрошаю я, ломая ему суставы на ногах, — Ты, сука, ещё не знаешь к кому прицепился.

Сломав ему суставы на ногах я делаю тоже самое и с его руками. После чего… начинаю его избивать. Пинать, хлестать бляхой, бить лбом в лицо… я изгалялся над ним примерно пол часа, прежде чем, совершенно случайно, не прибил. Наверное последний пинок в висок был лишним.

Но он вновь ожил!

Это перестаёт быть смешным. Или осмысленным! Что мне делать то?! Мне его как-то по особенному нужно прибить?! Так тут нет ничего что можно было бы использовать! Я даже его на куски порезать не могу!

Что я с ним только не делал. Забивал. Душил. Пытал. Вы когда-нибудь пытали мужика, который знает только одно слово? Я даже пытался его объездить, использовав ремень вместо уздечки.

Ничего. Рычит, кидается, и всё повторяет свою коронную фразу «КРОВЬ!».

Не знаю сколько это продолжалось. Час? День? Сложно тут следить за временем.

— Как, — темечко его головы влетает в стену, — Ты, - перехватываю его тело поудобней и вновь тараню головой стену, как тараном, — Меня, — ещё один удар, — Достал!

Шлёпнув временно мёртвое тело на пол я сполз по стенке, тяжело взыдыхая.

Этот зубастый урод меня в конец вымотал. Кроме усталости я просто задолбался его убивать. Чисто эмоционально. Это как… как день сурка, когда мужик пытался покончить с собой самыми разными способами.

Может я что-то не то делаю? А что? Попытаться с ним поговорить? Так я пытался, не получилось. Перебороть в честной схватке? Было. Что ещё делать, я тупо не знал.

Окровавленное тело пошевелилось, приходя в себя.

С тяжким вздохом я подполз к нему и захлестнул на шее ремень, на манер удавки. Тварь начала дёргаться, когда поняла что я её душу. В очередной раз, чтоб его.

Окровавленные пальцы скользили по полоске кожи, только усложняя процесс. И урод не стремился мне облегчить ситуацию, активно извиваясь.

— Да сдохни ты наконец! — пропыхтел я, со всех сил оттягивая ремень.

Наконец, спустя несколько минут неприятной борьбы, он вновь валится бесчувственной кучей, а я обессиленно откидываюсь назад.

У меня было несколько минут на отдых, так я думал тогда.

Вот только…

Откинувшись назад я не прекратил падать. Вместо этого я полетел вниз, только набирая скорость. Стремительное падение прекратилось внезапно.

— ХА! — сделал я вдох на все лёгкие, подскакивая с мягкой подстилки.

Вокруг царила тьма, не дающая мне рассмотреть окружающее. Дёрнув руками я услышал звон металла. На правом предплечье ощущалось что-то массивное, а левая ладонь нащупала на груди чешуйчатый доспех.

Быстрое ощупывание себя дало понять что этот… не знаю, кошмар? В общем, я вновь в своём сиинарском теле. Доспех, короткие волосы, и удлинённые уши. А ещё, странный браслет на правой руке. С цепью, что уходила куда-то в темноту.

— Ну, слава богу, — с чувством выдыхаю я, прислушиваясь к собственному телу.

Ощущения были как после хорошего сна. Только во рту словно кошки нагадили. В остальном же моё тело было в порядке. Только левая половина головы была лысой, но это то понятно. Меня неплохо так подкоптило с битве с тем бронированным уродом.

Так… а потом что было?

Хм… помню какую-то мешанину. Вроде там был старик, а потом был… взрыв? Так, а что было потом? Хм… помню Мараану. Только её голос. И голос старика, который о чём-то вещал.

Мои пальцы ощупывали браслет. Под пальцами был холодный металл, практически лишённый узоров. Странным было то что я не ощущал его вес. Почти. Цепь, состоящая из крупных звеньев, уходила в темноту и была прицеплена к чему-то тяжёлому. Не стене, потому что я смог потянуть за цепь и сдвинуть груз.

На ум пришла картина как в старых мультиках, где заключённым вешали пушечное ядро на цепи. Мысль о том что меня кинули в казематы я отметаю сразу. Не слышал я здесь про такой вид наказания, да и доспехи бы сняли.

Пока я ощупывал правую руку заметил что на левом запястье болтаются чётки. Те самые, что мне подарил неизвестный страж. Пальцы нащупали знакомые кругляши, к которым прибавились незнакомые. Судя по ощущениям это были кристаллы, и они были нанизаны на нитку через один, со старыми шариками.

Так, думаю я, надо валить.

Как раз в этот момент до моего слуха доносится топот и крики. Приближающиеся к моей комнате, или камере.

Входная дверь распахнулась, впуская внутрь слабый свет и чей-то силуэт. Сиинари, женщина, успеваю я разглядеть гостью. Влетев внутрь она захлопывает дверь, отрезав источник света и вновь погружая каморку во тьму.