Спасение грешницы

Глава 72

— «Отправим ее к Ледяному морю? Сдадим в публичный дом? Подбросим монету, если не сможем решить».

— «Баасмор, прекрати шуметь, — я потерла висок, прижимая к щеке лед, — у меня и без тебя голова болит».

— «Еще бы не болела, — насмешка в голосе сменилась спокойствием. — Тебя неслабо хлестнули».

Я прикрыла глаза, заглушая голос демона. Когда прошел шок, наступила боль. Мойра не жалела сил, но, к моей удаче, след от ладони сошел через несколько минут. А боль осталась. Замечательно.

Логан невозмутимо что-то писал, пока я сидела напротив, разглядывая кабинет. Эсмонд обо всем сообщил, и теперь мы ждали, когда он вернется. Стоило герцогу убрать письмо в конверт, как он перевел серьезный взгляд на меня, собираясь начать не менее серьезный разговор.

— Как твоя щека, Меланта? — я кивнула, и он промолчал. Это было не тем, что интересовало его на самом деле. — Скажи мне правду: ты вынудила ее сделать это?

Я знала, что он спросит об этом. И смысла утаивать не было. Не знаю, чем это обернется для меня, но лгать бесполезно. Остается только изворачиваться.

— Да, я немного грубо обходилась с ней… Но ничего чрезмерного не делала. Не знаю, почему она так разозлилась, — герцог сплел руки в замок, не отводя острого взгляда. Я продолжила, подбирая слова. — Она плохо выполняла свои обязанности, и я отчитывала ее за это. На этом все.

Герцог молчал. По лицу было не понять, поверил ли он мне. Я опасалась не того, что он разглядит мою ложь, а того, что может последовать за этим. Мойра — человек принца, а вступать с ним в конфликт чревато неприятностями. От решения Логана будут зависеть последующие действия. Если не наказать Мойру, то это может подорвать мой авторитет… А наказанием в данной ситуации служит только смерть.

Приняв решение, Логан склонился ближе, ожидая, когда я сделаю то же самое. Он забрал лед, убирая в сторону. Я подготовилась снести любое его решение.

— Принц получит письмо с требованием завтра утром. Касательно твоих слов… Опровергнуть их некому, потому отнесусь к ним, как к правдивым.

Он выпрямился, больше ничего не сказав. Я сдержала удивление, но не смогла отвести пораженного взгляда.

— С каким требованием?

— С требованием принести извинения, — голос звучал натянуто, — но, зная принца, он пришлет еще много бесполезных подарков. Не найдешь ничего интересного — отошли обратно.

Я хлопала глазами, чувствуя себя нелепо. С чего бы принцу приносить извинения за свою шпионку? Одним фактом направления ее сюда он показал, как относится к Мограж. Логан, очевидно, прочитал вопросы на моем лице.

— Он принц, но не император. И, как бы он ни хотел, наследник еще не выбран, — герцогу, судя по выражению, совсем не нравилось вспоминать о принце, — а значит ему нужна вся поддержка, которую может оказать аристократия, если брать трон придется силой. С Мограж предпочтительно расставаться друзьями, а не врагами. Ему это хорошо известно.

Он все же не сдержал отвращения — губы исказились в жесткой улыбке, которая пропала через миг. Однако, когда он взглянул на меня, выражение смягчилось, что поразило не меньше, чем последующие слова.

— Для служанки такая ошибка кончится смертью. У тебя есть еще вопросы?

Я задумалась. О том, что Мойра подослана принцем, знали немногие. И он не мог не предполагать, что ее нахождение здесь никому не понравится. Что странно — даже не пытался скрыть причину. Не думаю, что он делал на шпионку серьезную ставку, но зачем тогда отправил сюда? Поиздеваться? Взглянуть, как будем решать эту проблему? Мойра рассказала ему об увлечении Микеля… но что еще успела? И, главное, что именно он хотел узнать?

— Я бы могла поговорить с Мойрой. Узнать, какова была цель, — он ждал. Я чуть улыбнулась, заканчивая мысль, — и, если вы позволите, передать Его Императорскому Высочеству еще одно послание. Наглядное. Чтобы уменьшить его желание посылать сюда своих шпионов.

Герцог быстро понял меня. Нахмурился, подпирая подбородок.

— Это опасно. И мы не сможем сделать это незаметно.

— Мы — нет, — я довольно улыбнулась, — а один способный человек — вполне. Хватит небольшой тени.

Логан устало потер переносицу, когда вспомнил об Эшале. Я же была заинтересована тем, как мой новый рыцарь отреагирует на свое первое задание. Но узнать об этом я смогу только с позволения Логана.

— Поступай, как решила, — он протянул руку, беря новый документ. — Можешь идти.

— Благодарю, герцог.

Я склонила голову, поднимаясь с кресла. Эсмонд вернулся перед моим уходом, но оставаться в кабинете больше не было смысла — нужно позаботиться о более важных вещах.

Стражи у входа в подземелье не стали препятствовать — я легко попала на каменную лестницу, что уходила глубоко вниз. Факелы освещали дорогу, но я продолжала держаться за стену, опасаясь оступиться. Через несколько минут я оказалась в главной или, скорее, в единственной комнате. Три раздельные камеры, почищенные острые инструменты известного назначения, кандалы, темные следы на каменном полу, запертые сундуки и письменный стол, на котором лежала пыльная книга об учете всех заключенных. Это и было «подземелье». Наверное, здесь еще и холодно, но температурных изменений я давно не чувствовала. В отличие от Мойры.

Она сидела тихо в центральной камере. Сидела у решетки на полу несмотря на то, что в камере была твердая, но все же кровать. Я подошла к решетке вплотную, пытаясь разглядеть лицо в полутьме.

— «Баасмор, что скажешь?».

— «Смертная ослабла. Готова отчаяться, — демон замолчал, продолжив с издевкой, — но пока не сдалась. Тебе следует немного подтолкнуть ее».

Я протянула руку, обхватив прутья камеры. Подалась вперед, разглядывая фигуру на полу.

— Мойра.

Она рванула ко мне, впиваясь в ладонь, отчего я едва не вздрогнула. Хотела вырвать руку, когда услышала сдавленные рыдания.

— Гос… Госпожа. Пожалуйста. Пощадите меня. Я умоляю вас. Прошу…

Поток слов не прекращался. Я накрыла ее руки сверху, осторожно поглаживая. Нужно узнать все, что смогу. Пока она в состоянии говорить.

— Мойра, скажи мне, — несвязная речь прервалась. Я спокойно продолжила, — почему ты выбрала принца? Я предлагала тебе помощь… если бы ты выбрала меня, не позволила бы навредить тебе.

Она быстро замотала головой, падая на колени. Я не выпустила ее ладони, хотя сжимала она их так, что и не смогла бы, не порвав перчатки.

— У меня не было выбора. И не будет! — у нее начиналась истерика. Нужно сменить тему. — Я пожалела о том дне, когда пришла во дворец!

— Мойра, что ты рассказала ему? — я старалась сделать голос мягче, хотя вся моя натура противилась этому. — Зачем ты нужна была здесь?

— Я не знаю. Ничего не знаю. Он отдал приказ. Сказал, чтобы наблюдала за вами, обыскала комнату, — сглотнула, но заговорила дальше, когда я погладила ладони. — Я ничего не нашла, так и передала. Он был… Недоволен.

— У тебя есть предположения, что он хотел найти? — я склонилась ближе, заглядывая в глаза с другой стороны решетки. — И зачем?

В панике она качала головой, не зная, что делать. Я не отводила взгляд, терпеливо ожидая ответа. Когда она успокоилась, то начала выглядеть гораздо безумнее.

— Мне было так страшно. Я слышала голос. Он угрожал, запугивал, приказывал подчиняться. Я должна была искать то, что можно использовать против Мограж.

— Голос? — что она несет? — Голос принца? О чем ты?

— Нет… Нет! Странный голос. Он был похож на его голос… но другой! Мне стало так страшно, когда он сжал мое плечо!..

Она отпустила меня, закрывая лицо руками. Я выпрямилась, запутавшись еще больше. Что еще за голос? Голос принца… Но другой? Что это значит? Ничего не понимаю.

— «Баасмор?».

— «Не спрашивай меня, — он непринужденно усмехнулся, что насторожило. — Слабые смертные сходят с ума от малейшего чиха. Мне нечего сказать о том бреде, который я только что услышал».

Слишком легко он отбросил ее слова. Мне не верилось, что у него не возникло какой-нибудь догадки, но разбираться с этим сейчас было некогда. Я обратилась к бормочущей Мойре, ощущая, как меня заполняет раздражение.

— Ты сказала, что у тебя не было выбора? — я наблюдала, как она замирает, медленно убирая руки от лица. — Почему?

— Голос… Голос сказал, что я должна слушать. Иначе он придет за моей семьей, — сжав виски, она тихо заговорила. — Болело плечо и голова. Я не могла дышать, не могла думать. Могла только… слушать. И делать, как он сказал. Пришла сюда.

Я сосредоточилась, стараясь найти зацепку. Она постоянно твердит об этом голосе, но что, если она двинулась головой настолько, что забыла о принце? И теперь не может вспомнить, что именно он отдавал ей приказы? Хотелось бы рассчитывать, но это слишком странно.

— Принц угрожал твоей семье? Если ты не будешь следить за мной?

Осознанность проступила на осунувшемся лице. Она обхватила прутья, стараясь вырвать их, дергая в разные стороны. Я переминаюсь с ноги на ногу и отступаю назад, не рискуя стоять близко.

— Он сказал, что убьет их. Если я предам его, он убьет их. Маму и сестру… Я не могла, — она падает, но не разжимает рук. — Но меня поймали. Он не отпустит их, моя плата за ошибку. Я не хочу. Не хочу, чтобы они умирали!

Трясясь и плача, она билась о решетку затылком, пока слезы падали на пол камеры. Больше она ничего не расскажет. Я аккуратно отвела взгляд, осматриваясь вокруг. Нашла именно то, что нужно. Серебряный заточенный кинжал.

— Знаешь, Мойра, для всех будет лучше, — она посмотрела на меня. Я взяла кинжал и подошла к решетке, — если ты закончишь свою жизнь сама.

Она молчала, смотря замутненными глазами. Я улыбнулась.

— Все в особняке, и сам принц, узнают, что ты решила все сама. А ты уйдешь на своих условиях.

Растерянное выражение на лице. Я обхватываю прутья, наклоняясь ближе.

— Твоя жизнь уже окончена. Не думаешь, что ты недостойна прилюдной казни?

И Логану не придется пачкать руки. Небольшой плюс к его взаимоотношениям с принцем.

— Я не смогу… Моя семья. Они умрут без меня.

Я удержала улыбку, анализируя ее состояние. Это будет просто.

— Тогда, я могу пообещать тебе, что спрячу их, — широко раскрыв глаза, она слушает дальше. — Принц не доберется до них. Я спасу их.

— Госпожа! — хватает руку, сжимая и царапая. Я терплю, удерживая в другой руке кинжал. — Пожалуйста, помогите им! Кроме меня никого нет! Умоляю!

— Мойра, — я медленно отцепляю от запястья ее руки, следя, как она сползает на пол, — я клянусь тебе. Я защищу их, — улыбаюсь, глядя в глаза, и протягиваю кинжал рукоятью вперед. — Сделай это.

Дрожащие руки тянутся вперед, сжимая рукоять. Я выпускаю кинжал, позволяя женщине взять его крепче, развернув острие к груди. Она решила бить в сердце. Мы встречаемся взглядами, и я улыбаюсь ей в последний раз, выпрямляясь и делая шаг назад. Служанка сжимается и дрожит, не решаясь отвести взгляд. Тогда она закрывает глаза, из которых медленно текут слезы, и направляет кинжал.

— Прошу, спасите их.

Она хрипло вскрикивает, когда оружие находит цель. Улыбка сползает с моего лица, я наблюдаю, как женщина тяжело дышит, когда кровь начинает сочиться из раны. Она смотрит прямо, открыв рот в молчаливой агонии, пока из взгляда утекает жизнь. Падает спиной на пол, царапая каменную поверхность.

Я не двигаюсь, ожидая, когда она перестанет дергаться. Проходит около минуты, прежде чем она замирает, а руки расслабляются. Я отворачиваюсь, готовая вернуться наверх.

— «С ней покончено, это радует, — Баасмор вздыхает, пока я делаю аккуратные шаги по лестнице. — Ты ведь не собираешься тратить ресурсы на исполнение этой нелепой клятвы?».

— «А должна? Не собираюсь, — я смотрю вперед, опасаясь оступиться. — Я позволила ей умереть с верой в лучшее. И хватит с нее».

— «Отлично, — он натянуто зевает, изображая усталость. — От ее причитаний сил не осталось».

Я молчу. Мне нет дела ни до Мойры, ни до ее «семьи». Мне неважно, как поступит с ними принц — они бесполезны для меня, а спасать ненужных персонажей — только время тратить. Эта книга не отпустит меня за спасение нескольких пустых душ. А я бы не стала спасать эти души, даже будь они настоящими людьми.

— «Куда теперь? Ты в предвкушении».

Я коротко ухмыляюсь, оказываясь у выхода. Теперь самое интересное.

— «Навестим моего дорогого рыцаря, — Баасмор не успевает возмутиться. Я весело продолжаю. — Посмотрим, как он справится со своим первым заданием».

Недавно построенное двадцатиэтажное здание возвышалось над сплетением улиц, привлекая внимание любого, кто впервые въезжал в черту города. Большинство местных никогда не были внутри — там работали приезжие из иностранной компании, как им было известно.

К зданию подъехал автомобиль, из которого вышла девочка лет десяти с хмурым лицом и острым взглядом. Каштановые волосы были собраны в тугую строгую косу, белая блузка с галстуком и черно-белая клетчатая юбка выдавали во владелице школьницу. Девочка поправила белые гольфы и, дождавшись, пока автомобиль исчезнет из виду, пошла к дверям.

Чем ближе она подходила, тем безразличнее становилось выражение на юном лице. Внутри ничего не изменилось — она обменялась приветствиями с секретарем на входе и пошла дальше, к последней двери на правой стороне первого этажа. Там должен ждать опекун, из-за которого она в очередной раз пропустила школу, потому что его дела были, как и всегда, намного важнее.

Мужчина был там. Официальная одежда не сочеталась с котелком, который прикрывал темные волосы. Когда их взгляды встретились, девочка нервно сглотнула, почувствовав слабость в коленях. Она не отвела взгляд, но не смогла скрыть страха, и, когда мужчина увидел это, недовольно нахмурился. Он дождался, когда воспитанница подойдет ближе, замирая на расстоянии вытянутой руки. Вернул лицу добродушное выражение, осматривая одежду.

— Уже ехала в школу? Прости, я забыл сказать, что ты мне понадобишься.

Она промолчала, коротко кивая. Знала, что нет смысла злиться или пререкаться — ему не было жаль.

— Сегодня очень теплый день. С днем рождения, — улыбка на лице не коснулась глаз. — Но не переживай. У меня тоже есть, чему научить тебя, и этот урок намного полезнее всего, что можно изучить в школе.

Приложив ключ-карту, он открыл дверь, что не отличалась от остальных во всем офисном здании. Раскрыл шире, указывая рукой.

— Иди вперед.

Она пошла, снедаемая страхом. Длинный коридор казался бесконечным, но она шла, стараясь не дрожать. Опекун двигался в нескольких шагах позади, и это пугало еще сильнее. Она дышала ртом, боясь, что не хватит воздуха. Оглядывала окружение, не находя отличий от обычных офисных коридоров. В конце заметила крепкую железную дверь, что явственно отличалась от всех остальных. Над дверью была табличка, горящая красным светом.

— Пришли.

Мужчина подошел, прикладывая к боковой панели ключ-карту. Табличка загорелась зеленым, дверь открылась с тихим шипением. Девочку подтолкнули в спину, вынуждая идти дальше.

Теперь ей не нужно было искать отличия — комната за дверью была иной, не такой вычищенной, не такой светлой. Коридор был гораздо меньше, заканчиваясь еще одной дверью. Стоило девочке пройти вперед, как внутренности скрутило от едкого запаха. Она не знала, что это, но пахло так ужасно, что у нее заслезились глаза. Мужчина же выглядел невозмутимо, хватая замешкавшуюся воспитанницу за плечо и открывая дверь.

Когда она смогла смахнуть слезы, то пораженно застыла, дрожа от ужаса. Большое, во всю ширину комнаты стекло было испачкано темными подтеками, за ним, с другой стороны, находились люди. Трое мужчин стояли полукругом вокруг четвертого, привязанного к деревянному хлипкому стулу. Глаза пленника были завязаны, а рот широко раскрыт, зафиксированный железными тонкими прутьями. Пальцы на ногах были покрыты грязной корочкой, запястье правой руки вывернуто, а черты лица нельзя было разобрать из-за гематом и порезов. Один из мужчин осторожно похлопал по щеке, но, не увидев реакции, замахнулся, нанося удар битой по колену, дробя кости.

От поглотившего комнату крика девочка вздрогнула, пятясь назад. Далеко она не ушла — слева подошел опекун, подводя вплотную к стеклу. Когда последовал новый крик, она замерла, чувствуя, как пересыхает горло.

— Они не видят и не слышат нас, — он сложил руки за спиной, наблюдая, как пленнику начинают вырывать зубы. — У тебя есть вопросы?

Сердце билось в панике, разгоняя кровь. Она боялась моргнуть, боялась отвести взгляд, боялась посмотреть на мужчину. Ответила, не отводя широко раскрытых глаз от тошнотворного зрелища.

— За что?

— Он был нашим связным. Ему хорошо платили за прикрытие, — голос исказился, наполняясь презрением. — Много раз помогал уйти от преследования. Мы ценили его, как достойного члена организации, — мужчина цыкнул, когда пленник начал задыхаться, пытаясь выплюнуть наполнявшую горло кровь. — Но он решил нас сдать. Сдать и сбежать как крыса, оставшись чистеньким. Мы поймали его, когда он пытался пересечь границу вместе с семьей.

Поняв, что желаемого так просто не добиться, мужчина бросил биту на пол и достал телефон. Сорвал повязку, поднося светящийся экран к глазам, наблюдая, как ужас проступает на грязном лице. Связанный и избитый мужчина замотал головой, хрипя и тяжело дыша. Девочка, найдя в себе силы, посмотрела на опекуна, что холодно наблюдал за развернувшейся сценой.

— Что он делает?

— Что роднит всех людей между собой?

Она замерла, обдумывая вопрос. Ей было страшно, и не хотелось столкнуться с гневом опекуна, ответив неправильно. Она не стала затягивать с ответом, когда карие глаза обратились к ней.

— Анатомия?

— Что все люди эгоисты. И у всех есть то, чем они не готовы пожертвовать, — он жестко улыбнулся, видя на детском лице непонимание. — Когда жертвовать нечем, человек превращается в животное. Неудержимое и бесконтрольное, готовое на все. Ступающее по костям, чтобы перегрызть очередную глотку, — медленно обхватил детскую голову, поворачивая обратно к стеклу. — Но такие встречаются очень редко. Большинство боится за свой достаток, положение в обществе, собственную жизнь… Или жизни своих родных. Как он, — вернув руки за спину, тихо закончил. — И когда нам нужно взять свое, мы находим эти слабости. Чтобы обратить в свою пользу. Запомни этот урок — он пригодится тебе.

Голова опустела, пока девочка наблюдала за новой пыткой. Ей хотелось уйти, сбежать и никогда не возвращаться. Но она была большинством — и боялась за свою жизнь не меньше, чем истощенный пленник. Потому она осталась, чувствуя, как внутри, помимо страха, зарождается что-то еще. Тяжелое и грязное, заставляющее кровь кипеть, а пальцы дрожать. Ненависть.

— …и, таким образом, мы потеряли его след. Я продолжу поиски, если Ваше Императорское Высочество так пожелает.

— Ищи. У нас не так много времени, чтобы тратить его на пустяки.

Прислужник поклонился, прижимая объемный сверток к груди. Когда он вышел, рыжеволосый мужчина закинул ногу на ногу, постукивая рукой в белой перчатке по подлокотнику трона. На его голове не было короны, но он уже считал себя императором и вел себя соответствующе. В тронном зале помимо него находилось несколько приближенных советников, но начать обсуждение не могли — ждали последнего, который, необычно для него, опаздывал.

Один из мужчин, тонкий и на голову ниже остальных, приблизился к трону, доставая письмо в изящном конверте. Аккуратно протянул, склоняя голову.

— Ваше Императорское Высочество, я хотел передать вам это после совета, но пока есть время, — он смотрел в темные глаза, в которых отсутствовала даже капля заинтересованности, — передаю сейчас. Это письмо от леди Меланты Мограж.

Мужчина взял письмо, медленно раскрывая его.

— О чем?

— Полагаю, благодарность за краски.

Первый принц лениво опускал глаза ниже, вчитываясь в короткие строчки. Почерк был незнаком — разительно отличался от прыгающих букв, написанных углем. Вздохнул, сворачивая письмо и крутя между пальцами.

— Такое же холодное, как и леди. Благодарю за своевременность.

Советник склонил голову, но принц этого не увидел. Он перевел настороженный взгляд на вход, ощущая чужое присутствие. Двери в тронный зал с шумом открылись, впуская внутрь двоих стражников, которые держали тяжелую на вид коробку, и опоздавшего советника, что прошел прямо к трону, делая короткий поклон.

— Ваше Императорское Высочество, приношу извинения за опоздание, но мне нужно кое-что вам показать, — махнул рукой, подзывая стражей ближе. — Эту коробку нашли у восточных ворот в сад. Они давно заперты, и я не знаю, как чужой смог пройти мимо стражи, — он скривился, будто произошедшее задевало его гордость. Выпрямился, смотря на скучающего принца. — Никто не пострадал, и мы не нашли никаких следов. Коробку пока не открывали.

— Так открывайте сейчас, — принц усмехнулся, подпирая голову. — Или вам нужно письменное разрешение?

Напряженный как струна советник поджал губы и кивнул, отходя в сторону. Один из стражей достал меч, разрубая боковую сторону коробки. С хлюпающим звуком на ковер упала голова, покатившись к трону. Одного присутствующего вырвало сразу, другие сдержались, прикрывая лица рукавами.

— Это голова!

— Помоги Аззма!

Когда голова остановилась, принц сощурил глаза, вглядываясь. Осознав, чье лицо видит, не сдержал приятного искусственного смеха, который отразился в глубине пылающих весельем темных глаз. Сел ровно, разглаживая приятную поверхность письма, не скрывая довольной ухмылки.

— Тейр, подготовь бумагу и чернила, — поднялся, проходя мимо наглядного послания, что испачкало ковер. — Отложим совет. Нужно поблагодарить леди Меланту за то, что умеет поднять мне настроение.

Принц вышел, сопровождаемый низкорослым советником. Голову шпионки приказали убрать, а тронный зал привести в порядок. Сегодня совет был отложен на неопределенное время.