Стеклянный мост

042 Hex. RET (Вернутся назад)

…Он вышел из призрачного столба в Сибири, недалеко от железнодорожного вокзала в Чите. Он выбрал этот город, не без основания считая, что все засвеченные места до сих пор отслеживаются глобалом и его головорезами, а в Чите Ежи никогда до этого не был.

— Я ненадолго, — оправдываясь прошептал он сам себе, проверяя настройку психополя. Все было в порядке, умеренно потрепанный рабочий костюм от Дизеля никто не принял бы за инопланетный, как и соплеменный баул. В принципе, психополе можно было отключить, но Ежи был готов в любое время активировать «замороженный» вход в Сеть. Это было его последнее достижение — как бы работающий, но неактивный и совершенно незаметный терминал Сети постоянно находился ровно в полуметре перед ним. Стоило активировать, шагнуть — и ку-ку, секьюрити!

Закончив проверку, огляделся. Земля. Россия. Задворки вокзала.

Лето, вечер, вонючие мусорные контейнеры, тощий породистый ротвейлер с опаской поглядывает из-за мятого бака. Пока еще с ошейником. Значит сбежал или потерялся совсем недавно.

— Привет, эхао, — сказал ему Ежи.

— Ты говоришь? — недоверчиво спросил ротвейлер.

— Говорю, эхао. Ты голоден? Чем я могу тебе помочь?

— Хочу есть. Но боюсь.

— Меня?

— Да.

— Не стоит. Потерпи, я принесу еды, — предолжил Ежи, — Подождешь?

— Да, — Пес был немногословен, — Скажи, это вокодер?

— Вокодер? Нет, это другой прибор. Лучше, — растерялся Ежи, — Откуда ты знаешь про вокодеры?!

— Один москвич рассказывал. Там кое у кого уже появились. От тебя скверно пахнет. Чужим. Так ты идешь за едой?

— Значит, межвидовой контакт уже состоялся, — задумчиво сказал Ежи, — Да, я сейчас приду. Я возьму еду в буфете. Тебе все равно что или что-то конкретное?

— Десяток «горячих собак» без чили, — неуверенно сказал ротвейлер.

Ежи кивнул и вышел за угол. Буфет в подуподвале работал, и за непривычные, новые купюры ему спокойно сунули в бумажный пакет десяток сосисок в тесте. Выпив залпом стакан жидкого кофе, поспешил к ротвейлеру.

Тот высунул морду из-за того же бака:

— Кидай сюда, я разберусь.

Пакет плавно шмякнулся возле морды.

— Вопрос, — попросил Ежи.

— Спрашивай.

— Ты потерялся?

— Можно сказать да, — в преобразованных психополем интонациях голоса пса явно прозвучала ирония. Из ресторана доносился разухабистый мотив, от помойки воняло. Джей вздохнул глубже. Да. И это — тоже Земля. Пес жадно рвал сосиски в тесте, давился и кашлял.

Когда пес закончил есть, Ежи счел возможным заговорить:

— Эхао, значит, ты сейчас бездомный?

— Значит, да.

— Я тоже.

— Ты не бездомный. Ты чужой. Москвич про вас рассказывал.

— Потом ты мне про него расскажешь. Раз уж мы познакомились, то меня зовут Ежи. А тебя?

— Ну, по документам я Хэнк. А на самом деле Ломаный Зуб.

— Ты все еще опасаешься меня?

— Нет.

— Вышел бы.

— Не могу.

— Ну… — Ежи замялся, — Тогда можно мне подойти так, чтобы посмотреть на тебя?

— Какой смысл? — вопросом на вопрос устало ответил ротвейлер, — Ну я калека. И? Что дальше?

В ресторане пьяные голоса затянули «Батьку Махно», отчего-то путая слова: «Кр-расные с косами вдоль дорог стоят, это дело дохлых дьяволят!»

— Может быть, я смогу помочь, — предположил Ежи, трогаясь с места и обходя вокруг баков.

— Что же, если тебе так любопытно, — буркнул пес, — В конце концов, что я могу сделать?

Ломаный Зуб был когда-то отличным псом. То, что он выставлял из-за бака, было худым, но нормальным, а вот парализованная задняя часть, грязная, со стертой шерстью, с мухами на безобразных зловонных язвах — вот это действительно было жутким.

— Да. Примечательное зрелище, — кивнул головой Ежи, — Может быть, ты примешь от меня помощь?

— Какую?

— Я знаю одно место, где тебе помогут.

— Шприцом со снотворным? — горько спросил пес.

— Нет, Мы говорим на Истинном языке и я не лгу. Там тебя вылечат, — уточнил Ежи, — Там очень хорошие врачи.

— Ну, может быть и так. Ну а тебе-то что за дело до меня?

— У меня был друг. Вашего вида, — сказал Ежи, — Он погиб, а я живу.

— И? Теперь ты вдруг почувствовал вину перед Народом? — интонации облезлого калеки стали ядовитыми.

— «Неоказание помощи разумному существу есть тяжкое преступление по любым законам», — тихо процитировал Ежи, — Скажешь, ты не разумное существо?

Пес помолчал, зевнул:

— Вот привязался со своей помощью. Да делай ты что хочешь, мне уже давно все равно.

Ежи кивнул, укутал пса подобранным полиэтиленовым лоскутом и шагнул в призрачный столб Сети…

… - Я так и знал, — буркнул Ломаный Зуб, принюхиваясь к новым запахам.

— Запомни, кроме своего имени, ты толком ничего не помнишь, — прошептал Ежи, открывая плечом дверь. В конце коридора мягко светил плафон.

Под плафоном за столом сидел полицейский. Увидев вошедших, он поднял брови.

— Мое имя не имеет значения, — сказал Ежи, — Я нашел неподалеку от вас этого викха. Кажется, ему нужен врач.

— Положите его на кушетку справа, — отреагировал полицейский, манипулируя коммуникатором.

— Если вы викх, то назовите свое имя, — попросил полицейский.

— Ломаный Зуб, — сказал пес, — Мне неудобно, парень, кажется ты устраиваешь вокруг меня большую суету.

— Спасибо, достаточно, — кивнул коп, сказал уже в коммуникатор, — Да, нужен врач. Тут притащили викха. Вид у него скверный. Ждем.

Деактивировал свой матюгальник, сообщил:

— Доктор выезжает.

С тяжким вздохом достал прозрачный бланк, положил перед собой:

— Значит, ваше имя Ломаный Зуб?

— Угу, — буркнул пес.

— Ломаный Зуб… — записал полисмен, — Что можете о себе сообщить?

— Задняя часть парализована. Это все, — пес встретился глазами с Джеем. Джей кивнул.

— Ничего страшного, — успокоил его прлисмен, — Очевидно на вас напали и возможно похитили. Но ваш друг наверняка хватится в ближайшее время.

— А вдруг напали на обоих, а убежать смог только один? — спросил Ежи.

— Не встревайте не в свое дело, — резко сказал полисмен, — И вообще, если не хотите назваться, так сидите тихо. Я в этих обстоятельствах имею полное законное право задержать вас для установления личности на 48 часов.

— Да нет, он тут не при чем, — застенчиво пробормотал пес, — Он хотел помочь. Неоказание помощи разумному существу и все такое…

— Является тяжким преступлением, все верно, — кивнул полисмен, — Таков Закон. Конечно, мы должны быть благодарны этому человеку. Так, давайте повспоминаем побольше. Чем вы занимались у своего друга, помните?

— Кажется, был охранником, — пробормотал ротвейлер. Двери открылись, в участок влетел человек с чемоданчиком в зеленой униформе:

— Добрый вечер, Эспрада. Та-ак, что тут у нас… — Он осмотрел пса и кивнул, — Каталку, забираем в стационар. Скорее всего последствия тазерного разряда. Там и помоем. Как мы себя чувствуем, дорогой?

— Вроде ничего, — буркнул пес. Ежи видел, что ротвейлер совершенно ошалел от происходящего.

— Зуб, я же обещал, что тебе помогут. Я потом с тобой свяжусь. Мы обязательно должны поговорить, когда ты поправишься, — сказал он псу, помогая передожить его на каталку. Собаку увезли из участка, хлопнула дверь за доктором, Ежи обернулся и встретился с холодным взглядом копа.

— Ну, Борода, и что теперь? — спросил полисмен.

— Значит, ни одно доброе дело не останется безнаказанным? — тихо спросил Ежи. Полисмен долго молчал, хмуро рассматривая Ежи. Потом со стуком положил коммуникатор на стол, — Я обязан просматривать картотеку. Только честно: где ты его взял?

— Говорю же, случайно наткнулся. Ну и понес сюда, — пожал плечами Ежи, — Себе на голову. А куда еще его девать? Мимо пройти я не мог.

— И ничего, конечно, не видел и не слышал, — едко сказал коп.

— Совершенно верно. Может, его кто подкинул поближе к вашей управе.

— Знаешь, чей это викх? Видел его раньше?

— Нет на оба вопроса.

— Хорошо, — вдруг кивнул тот головой, переходя на неофициальный тон, — Иди. Ровно через полчаса я просмотрю файлы и узнаю твое лицо. Больше я ничего сделать для тебя не могу.

— Спасибо, — серьезно кивнул Ежи и вышел из портового полицейского участка. Шагнув через гипершунт на Церковную плошадь, он вызвал полупрозрачный столб терминала и исчез…

…- Что он делал на Земле? — спросило изображение Натальи у бледного Владлена Пихты, — Я не отрицаю человеческие чувства, всякую там ностальгию и прочие глупости, но получается так, что Борода просто гуляет по вселенной, плюя с сотого этажа на все законы! Хорошо, что пока только по этой вселенной. И все же! Он что, нарушил уйму законов только для того, чтобы приволочь брошенную собаку на Парацельс, да еще в полицейский участок? Вы говорили с псом?

— Да, конечно, — кивнул Владлен, — Он видел Бороду первый раз в жизни. Кто он, не имеет ни малейшего понятия. Борода представился псу как Ежи. Обещал его потом отыскать и поговорить. О чем — пес не имеет ни малейшего представления.

— Парень, — заметно подурневшее лицо Натальи приблизилось к экрану, — Мне было бы наплевать на твою дальнейшую судьбу, но ведь это я рекомендовала тебя в командиры подразделения. Не заставляй меня думать, что я ошиблась. Где «Дорко»? Где Борода? У тебя осталось восемь дней.

— Мы идем по пятам, — сказал Пихта, — Беда в том, что как вы однажды подметили, никто не моджет предсказать, что еще он выкинет. Но мы уже сократили отставание до двадцати минут. Я почти уверен, что мы возьмем его в ближайшее время. На Парацельсе ребята опоздали всего на двадцать три минуты, и если бы он переместился не с Храмовой площади, мы взяли бы его на выходе с вероятностью восемьдесят процентов.

— Я знаю, что такое определять выход с Храмовой площади, — проворчала Наталья, — Ох смотри мне… Когда взяли Барбару, вам дали еще месяц? Дали? И — что я вижу в плане результатов? Опять кучу дерьма?

Владлен с облегчением видел, что Наталья успокаивается. Он рискнул добавить:

— Люди работают с крайним напряжением. Аналитики практически живут на работе. Опергруппы даже спят в полном снаряжении. Поверьте, мы делаем все возможное. Честно говоря, мы еще никогда так не работали.

— Значит, нужно делать невозможное, — тяжело уронила Наталья.

Связь прервалась. Владлен стоял перед металлической пластиной холотерминала и чувствовал, как по спине бежит струйка пота. Он повернулся к своим штабным:

— Все слышали?

Люди угрюмо закивали, пряча глаза. Лица аналитиков высохли, глаза были обведены синими кругами.

— Я начинаю понимать нашу Железную леди, — заметил Пихта, — Если на нее давят так же, то желание порвать негодяя на тряпки понятно и простительно. Нет, я бы даже сказал, что она очень сдержанна. Ох дали б мне этого Бороду сейчас!

Глаза Владлена мечтательно затуманились. Он встряхнулся:

— На этой работе точно станешь маньяком — садистом. А нам его и пальцем трогать запрещено. Ну, хватит расслабляться. Есть новые данные?

— Данных пока нет, — сказала зеленокожая кайриксианка Крмн О'Орр, — но если бы так гоняли меня, я давно бы залегла на матрасы с тонной дури.

В первом попавшемся заповеднике на неопределенное время. Игра в салочки может надоесть в любой момент. А проверять все заповедные миры — невыполнимая задача, даже если бросить на это все население Гдема.

— Молись вашему Великому Черному, чтобы такое не случилось, — буркнул Пихта, — Если, конечно, тебя не привлекает перспектива убирать мусор до конца дней своих…