Свет земной любви. История жизни Матери Марии – Елизаветы Кузьминой-Караваевой

Глава 12 Огонь и свет

По Парижу шла добрая молва о воскресных обедах матушки Марии. Зайти в столовую пообедать мог любой человек с улицы. На обед полагалось бесплатно одно, но сытное блюдо. Иногда это был густой суп, иногда каша либо макароны с редким вкраплением мяса. Люди выстраивались в молчаливую очередь, входили партиями в столовую, получали еду, обедали и, поблагодарив устроителей, уступали место следующим. Никаких проповедей и благодарственных молитв никто не произносил: было не до этого. Человеческий поток здесь не иссякал с утра и до трех часов пополудни.

Как всегда, рядом с матерью Марией трудились и дети – Гаяна и Юрий. С самого начала, когда матушка организовала свой дом для бедных, дочь много помогала ей по хозяйству (одно время даже заведовала кухней и столовой в общежитии на рю Лурмель).

Гаяна Кузьмина-Караваева поддерживала контакты со своими сверстниками, исповедовавшими вполне левые убеждения. Судя по всему, никакого реального представления о подлинной жизни в Советском Союзе она и ее друзья не имели. Да и откуда было взяться таким реальным представлениям? Гаяна отличалась невероятной живостью, напоминая по характеру свою мать в ее молодые годы. Сама мать Мария образно говорила о дочери, что это был «пир огня и света».

Гаяна

В июне 1935 года в Париже открылся 1-й Конгресс писателей в защиту культуры. Для участия в его работе в составе группы советских писателей приехал и Алексей Толстой. 23 июня «красный граф», как его называли на родине, громогласно объявил с трибуны о «рождении в Советском Союзе нового гуманизма». Алексей Николаевич принадлежал к тем людям, кто мастерски умел лакировать политическую обстановку в Стране Советов. Эту способность писателя советское руководство искусно использовало в качестве «наглядной агитации» для заманивания в СССР писателей, деятелей культуры, философов.

Разумеется, мать Мария не могла не встретиться со старым другом. Если бы знала она, какой материнской трагедией в итоге обернется для нее эта встреча! Возвращаясь домой, писатель захватил с собой Гаяну, давно мечтавшую вернуться на родину, о которой у нее остались, очевидно, только теплые детские воспоминания. Мать напутствовала свою девочку стихами, представляя ее библейской голубкой, вылетающей на волю в поисках суши после Великого потопа…