Алая птица

Глава 25 Плененный заживо

Медовия изо всех сил старалась остановить брата, но Реджинальд, не слушая ее увещевания, чуть ли не лично потащил мага, но вовремя опомнился и передал его в руки стражи.

Мысленно Рунар прокручивал десятки вариантов развития событий, каждый страшнее предыдущего. Совершенно точно он понимал, что переживет этот день, только какой ценой?

В камере с него сняли доспехи, куртку, нижнюю рубашку и обувь, оставив только брюки, тщательно ощупали на наличие скрытого оружия, после чего изъяли стилет и два метательных ножа.

Король исподлобья наблюдал, как поверх Магических оков на Придворного мага надели обычные кандалы, соединенные цепью, и подвесили за вбитый в потолок ржавый крюк. Мышцы заныли от напряжения, хотя высокий рост позволял Рунару стоять ровно.

«Все не так плохо», — мысленно приободрил он себя. — «Король не умеет правильно обращаться с хлыстом и очень быстро устает. Будь это Цептор Кентли, я бы точно не ушел отсюда своими ногами».

В этот момент позади него раздались шаркающие шаги и голос, месяцами снившийся ему в кошмарах.

— Можем начинать, Ваше Величество?

— Начинайте, Кентли. Где мое вино, Дьявол вас раздери⁈

Ледяная рука пробежалась от основания шеи к макушке, собрала волосы в кулак и с силой потянула вниз. Рунар сдержал стон, не желая проявлять слабость.

— Приятно встретить старого знакомого в привычной обстановке, — Кентли продолжал тянуть его за волосы. — Помнится мне, ты был замечательным собеседником, поначалу несколько молчаливым, зато потом щебетал, как птичка.

Рунар тоже помнил их «беседы». Кентли примечал себе любимчиков — упрямых, несгибаемых, превозмогающих боль до последнего, — затем подбирал для каждого индивидуальный набор инструментов, искусно играя на страхах. Во дворец он попал по особому приглашению Совета, как лучший мастер пыточных дел, способный развязать язык даже мертвецу.

— Его Величество не дал мне четких инструкций, распорядился только обойтись без серьезных увечий, чтоб ты достойно представил наше королевство. Потому сегодня обойдемся без твоих любимых иголок под ногтями.

Он разжал кулак, позволяя Рунару полноценно вздохнуть и размять шею.

Позади раздался стук, металлический звон и звук льющейся жидкости.

— Кентли, хватит болтать, переходите уже к главному! — скомандовал король.

Ему принесли кресло и вожделенное вино.

— Дело не терпит спешки, Ваше Величество. Мы же хотим преподать урок, который запомнится надолго.

Палач щелкнул пальцами, подзывая помощника, затем что-то негромко приказал.

Плеть обрушилась на спину совершенно неожиданно. Перед глазами у Рунара все побелело от боли. Он прижал подбородок к груди и выдохнул сквозь стиснутые зубы. Та же ледяная рука отвела и перекинула длинные волосы ему на грудь.

— Заключенные на южных рудниках часто попадались со стойким характером, — поделился с присутствующими Кентли. — Надсмотрщики делали ставки, на каком ударе пленник начнет кричать.

Волна шепота поднялась и опала.

Реджинальд критически осмотрел вспухший алый след, оставленный плетью на спине Рунара, затем шумно отхлебнул из кубка.

— Ставлю на пятый удар. Десять золотых.

— Я поставлю на восьмой, — Кентли обошел мага сбоку. — Не подведи меня.

Рунар скосил на него налитые кровью глаза и выплюнул:

— На десятый.

— Ставка от пленника, так еще интереснее!

Ко второму удару он был готов. Следующие три тоже выдержал без единого звука. Король к тому моменту напился так, что сбился со счета.

А затем Цептор Кентли взялся за жертву всерьез. Плеть скакала по всей спине, разрывала кожу, иногда пересекая предыдущие раны, а на заветный восьмой удар кончик с узелком обвил бок и врезался под ребра. Рунар захлебнулся подавленным криком. Ему показалось, что его спину распахали раскаленным ножом.

Кентли хмыкнул, размял запястье и снова замахнулся.

Плеть со свистом описала дугу и впилась в другой бок, на этот раз задев живот. Рот Рунара наполнился кровью — он насквозь прокусил губу.

— Так, кто выиграл? — с трудом связывая слова, промямлил Реджинальд.

— Остался последний удар, Ваше Величество.

— Ну, так бей, чего ждешь?

Кентли опять подошел к Рунару сбоку, на этот раз обращаясь только к нему:

— Ты стал сильнее. Твоя выдержка достойна восхищения.

— Засунь свое восхищение, знаешь, куда?

— Я бы позволил тебе продемонстрировать, да железная груша осталась в пыточной.

Раздался щелчок, и Рунар выгнулся до хруста в костях. Из его горла вырвался прерывистый жалкий стон. Алая полоса пересекала всю спину точно по позвоночнику.

Кентли свернул мокрую от крови плеть в тугое кольцо.

— Мы закончили, Ваше Величество.

— Погоди! — тот поднялся из кресла на нетвердых ногах, выхватил у палача плеть и на пробу хлестнул ею в воздухе. — Ты все понял, щенок?

— Да, — выдавил Рунар.

У него онемели руки и кружилась голова, а все, чего касалось орудие Кентли, горело огнем.

— Будешь еще мне врать⁈

— Я не врал.

Не успел он закончить, как король обрушил на него град беспорядочных ударов.

— Лжешь, щенок! Признавайся!

Тот упрямо повторил свой ответ, затем еще и еще, пока Реджинальд не выдохся.

— Отнесите его обратно в подземелья. И передайте Виценту, пусть не смеет его исцелять!

Король выхватил у бледного слуги кубок и вышел, громко стуча каблуками. Рунар этого не слышал. У него перед глазами стояла белая пелена, а в ушах шумела кровь.

«Похоже на шум океана», — невпопад подумалось ему.

Едва Айрин выпила зелье, руна «Вергрит», нейтрализующая яды, на предплечье потеплела. Девушка до последнего цеплялась за Рунара, прожигавшего ее взглядом, полным непоколебимой решимости и горького сожаления, и в конце концов сдалась. К счастью, в темноте ее не поджидали голодные призраки — та оказалась уютной и умиротворяющей. Айрин освободилась от гула собственных мыслей и потустороннего эха, нашептывающего ей о долге на певучем эскальтском языке.

Забвение продлилось недолго. Первыми вернулись духи: Вергрит озвучил цену, его голос походил на шорох мертвых листьев в осеннем лесу. Быстрое исцеление стоило ей совсем крошечной части души.

Следующим Айрин различила режущий баритон короля и почувствовала, как Рунар накрыл ее одеялом. От мага веяло гарью и свежим потом.

— Сколько драмы! Через пару часов она очнется. Это всего лишь снотворное, его по моему приказу сварил Вицент.

— Снотворное?

Айрин крепко смежила веки и сцепила зубы, чтобы не выдать себя.

Она слышала, как звякнул настоящий флакон, стукнувшись о кольца Медовии, как от предательства взбеленился Реджинальд. Она проклинала Вицента за искренность, хотя умом понимала, что лекарь всего лишь исполнял приказ. Она неподвижно лежала, когда Рунара уводили прочь, и открыла глаза только, когда в комнате воцарилась гробовая тишина.

Осмотревшись, Айрин потерла лицо руками в тщетной попытке привести мысли в порядок, затем смела и выбросила осколки. Вергрит успокоилась, освободив колдунью от сторонних чар. Наваждение окончательно отступило, и ему на смену пришел страх.

Словно в полусне Айрин вернулась на скамью и обеими руками обняла подушку.

В этой позе ее застал Эдгар, неожиданно появившийся из-за прибитого к стене гобелена.

— Всевышний милосердный, Айрин, ты в порядке?

Принц бросился к ней, по пути споткнувшись о сундук с ингредиентами для зелий. Позади него во чреве тайного хода маячила Роза.

Айрин вскочила ему навстречу.

— Рунара увели в пыточные!

Она скомкано пересказала то, что ей удалось подслушать, и показала руну, которую принц удостоил лишь беглым взглядом. В отличие от брата, позабытая Роза не упустила ни одной детали, по-прежнему наблюдая за ними из тени открытого секретного прохода.

— Отец, наверняка, в ярости, — Эдгар потер подбородок, на котором пробивался заметный темный пушок. — В последнее время он будто не в себе. Недавно чуть не поднял руку на Мери, когда она ляпнула про нежелание выходить замуж.

Айрин, напротив, не удивилась: не стоило рассчитывать, что короля обрадует новость о запретном романе старшей дочери. Единственное, чего она не понимала, почему пажа Эдгара до сих пор не удалили из дворца.

— Слушай меня, Айрин: я постараюсь поговорить с отцом. Надеюсь, мне удастся смягчить его гнев. Наказание мы уже не остановим.

— Поначалу он показался мне мудрым, — разочарованно скривилась девушка и тут же виновато оправдалась: — не подумай плохого, народ боготворит его и я конечно, тоже, но…

— Не продолжай, — перебил принц, отводя взгляд. — Бывает, думаешь, что знаешь человека, а потом оказывается, что он беспощадный убийца.

— Не говори так о своем отце, — Айрин ободряюще приобняла его за плечи. — Еще ничего не доказано.

Эдгар оглянулся на терпеливо ожидавшую его младшую сестру и зашептал на ухо Айрин:

— Я хорошенько поразмыслил над тем, что мне рассказал Рунар. В его доводах есть смысл. Моя мать… — он умолк, собираясь с силами, — не оправилась до сих пор. Я не могу представить, какую боль ей пришлось перенести, а цареубийцы спокойно разгуливают по ее дворцу!

— Не делай глупостей. Обещаю, мы со всем разберемся, и я наложу на них самую страшную руну из всех, которые знаю.

Эдгар упрямо покачал головой:

— Они должны ответить за свои поступки перед судом, как того требует Рейненбернский закон.

— Эдгар, время! — напомнила Роза.

— Помогу, чем смогу, удачи! — принц торопливо чмокнул девушку в лоб.

Та удержала его за ворот камзола.

— Шумею помогает лорд Кольбари, они вели тайную переписку.

Эдгар серьезно кивнул и скрылся во тьме в след за сестрой.

Как только за ними закрылась потайная дверь, Айрин подскочила к стене и ошупала ее сначала руками, затем магией и ощутила знакомый отклик Оффан.

На одном из кирпичей, испещренных трещинами и зазубринами, притаилась крохотная руна, вырезанная опытным каменщиком.

Вот и причина, по которой Рунар за годы службы не нашел в подземельях тайных проходов.

Оставалось понять, как рейненбернцы без капли эскальтской крови открывали рунические замки.

Оставив новую загадку на потом, Айрин зарылась в сундуки в поисках того, что могло помочь Рунару. Распахнув створки стеллажа с зельями, она оторопела: маг натаскал ее на всевозможные яды, в том числе, любовные, но почти не уделил внимания исцеляющим настойкам, и именно в данный момент пробел ощущался особенно остро. Айрин нерешительно потопталась, разглядывая богатый арсенал, с помощью которого можно было отправить на тот свет полсотни человек, затем вспомнила про руны.

Двери лаборатории распахнулись, впуская двоих стражников, несущих на плечах окровавленного Рунара.

— Куда его положить, госпожа?

Она немедленно отвела их в комнатку, спрятанную за старой картой.

— Король запретил лекарю вмешиваться, — виновато сказал один из стражников, когда они положили рычащего от боли мага на живот. — Помогите ему, вы же благословенная колдунья!

— Благословенная?

— Так вас называет народ, госпожа, — с поклоном ответили мужчины и оставили ее в одиночестве.

— Айрин… — процедил Рунар сквозь зубы, сминая в кулаках одеяло.

От единственного взгляда на его изуродованную спину у нее внутри все похолодело.

— Пожалуйста, прости, но я не знаю другого способа облегчить твою боль!

Она наколдовала над его макушкой руну Мекаль и тихо приказала: «спи».

Рунар тотчас растянулся на кровати и задышал ровнее.

Добившись результата, Айрин рассеяла руну разума, но маг не проснулся. Чтобы он случайно не навредил себе во сне, шелковыми лентами для волос она привязала его запястья к решетчатой спинке кровати.

После этого Айрин бросилась к выходу из лабораторий, однако, на полпути свернула к потайному ходу. Не хотелось вновь гневить короля неисполнением прямого приказа.

Оффан с готовностью откликнулась на ее зов, распахнув перед ней черный зев тайного коридора. От затхлости и влажности запершило в горле. Девушка зажгла на ладони огонек.

На стенах висели пустующие кольца для факелов, потолок уходил на немыслимую высоту, а путь в обе стороны казался бесконечным. Камень покрывал влажный мох и противная белесая плесень. Проход не превышал двух шагов в ширину, и Айрин крепко прижимала к себе руки, чтобы не испачкать ненароком казенное шарибское платье.

Быстрым шагом она пробиралась вперед, считая лестницы и повороты. Чем выше она поднималась, тем суше становился путь, а ненавистную плесень сменили обрывки невесомой паутины. Когда Айрин встретился первый потушенный факел, она сообразила, что этим проходом пользовалась Теневая стража.

«Мог ли основатель Теневой стражи, брат Камередиуса, создать или присвоить себе артефакт, подчиняющий дух Оффан? Например, во время облав?» — размышляла она.

Выход оказался помечен меловой меткой.

С помощью все той же руны дверь приоткрылась вовнутрь с отчетливым скрежетом. Айрин высунулась, проверяя обстановку и уперлась носом в неподъемную тую, какие украшали коридорные ниши на первом и втором этажах. За густо сплетенными ветками ни прохода, ни наблюдателя разглядеть было невозможно, разве что присматриваться специально.

Айрин подождала, пока группа слуг пройдет мимо и вылезла наружу, незначительно изменив иллюзией черты лица. На полноценное преображение у нее не оставалось сил.

Время явно перевалило за полдень, а значит, скоро кто-нибудь сердобольный вспомнит про запертых в подземельях магов и принесет им обед. Айрин надеялась, что светлая мысль посетит Фани не в самое ближайшее время.

Обитель Вицента она нашла неподалеку от спуска в подземелья, обшарив при этом целый этаж и потеряв много драгоценного времени. Не так давно Рунар показывал ей дорогу, которую она, конечно же, счастливо позабыла. Хотя, у нее имелось оправдание: в тот вечер ее попытались убить.

Лекарь не выказал удивления, когда Айрин ворвалась к нему, бормоча ругательства. Ей едва удалось разминуться с лордом Инглотом, похожим в своей мантии на скрюченного ревматизмом вечно недовольного ворона.

— Вицент, прошу, мне нужна ваша помощь! Рунар…

— Я не имею права, княжна Эста…

— Не зови меня так! — закричала она, теряя терпение. — По имени.

— Айрин, — согласился лекарь. — Поймите, я не могу нарушить прямой приказ короля. Если такова его воля, так тому и быть.

Несколько мгновений она сверлила взглядом непоколебимо молчавшего мужчину, потом подлетела к его столу и изогнутым ножом для нарезки кореньев полоснула себе по руке.

— Я поранилась! Дай мне лекарство.

С укоризненным видом Вицент выбрал из шкафчика три склянки с мутной белой кашицей, снотворное, успокоительное и чистые бинты.

— Смотрите внимательно, — негромко приказал он, обрабатывая ее рану. — Порез неглубокий, не плачьте.

— Не выношу вида своей крови, — просипела Айрин.

— Значит, впредь будьте осмотрительнее. Сначала наложите немного мази, — он откупорил один из пузырьков с кашей и вылил несколько тягучих капель на рану. — Будет щипать, это не страшно. Затем постарайтесь наложить тугую повязку вот так и закрепите, — в довершение он ловко завязал крошечный бантик. — Еще возьмите это.

Айрин приняла у него пузырек с желтым маслом.

— Если вдруг захотите нарисовать поверх закрытой раны или бинтов руны, чтобы ускорить заживление, лучше делать это облепиховым маслом, а не чернилами.

— Благодарю вас, я…

— Не надо слов, — настойчиво попросил лекарь. — Вы, кажется, спешите.

Она кивнула, распихала по карманам снадобья и бросилась обратно.

В подземелье ее встретила белая, как полотно Жули, которая кинулась к ней на шею и зашептала:

— Госпожа, слава Всевышнему, вы вернулись! Я, как могла, отвадила стражу, но, прошу, поскорее подайте им знак, что вы еще здесь.

Айрин понятливо кивнула, подбежала к запертой снаружи двери и громко произнесла:

— Я же сказала, тот сундук переставить в этот угол! Почему меня никто не слушается?

Некоторое время спустя из-за двери донесся звон доспехов и удаляющиеся голоса.

Айрин выставила на столик у изголовья кровати свою добычу.

— Ты умеешь делать перевязки?

— Да, госпожа.

— Помогай.

Жули принялась ловко обрабатывать мазями страшные рваные раны и припухшие рубцы. Понаблюдав за ее работой, Айрин вернулась к кандалам, которые не додумалась снять раньше. Эскальтские руны расправились с замками в два счета. Магические оковы сопротивлялись чуть дольше, да и то из-за плохо смазанных петель.

Рунар пошевелился во сне, но ленты не позволили ему перевернуться на бок.

— Госпожа, я закончила. Две отметины уходят на живот и на грудь, как быть с ними?

Айрин задумчиво пожевала губу.

— Помоги его приподнять.

Она нарисовала на двух клочках бумаги по связке исцеляющих рун и с помощью Жули подложила их под раны.

— Это сработает? — удивилась девушка.

Айрин мрачно пожала плечами. За гранью этого мира в нее уже вцепились призрачные руки.

Те же руны она нанесла на всю спину Рунара. Результат выглядел так, словно княжна собралась приносить наставника в жертву древним богам.

Жули сложила руки в молитвенном жесте.

— Всевидящий, сбереги моего господина и позволь верной слуге твоей разделить его страдания.

— Вот так преданность, — не сдержалась княжна.

— Я обязана ему жизнью, — ответила Жули, не отрывая тоскливого взгляда от спящего мужчины.

— Где ты научилась перевязывать раны?

На этот раз она помедлила с ответом:

— Много лет назад я сбилась с пути, и Всевидящий пожелал проверить крепость моей веры. Я благодарна Ему за все испытания, потому что отныне мои глаза видят ясно.

Айрин никак не ожидала услышать подобные речи из уст служанки. Даже принцесса Мериэл, земное воплощение драмы, предпочитала менее патетичные обороты. Нечто чуждое сквозило также в мимике и жестах Жули. Порой в ее присутствии Айрин ловила себя на мысли, что за ней наблюдает не одна, а дюжина пар глаз.

Поэтому, стоило Жули выразить желание остаться, Айрин отослала ее прочь собирать информацию.

Невольно прислушиваясь к ровному и глубокому дыханию Рунара, она неторопливо сматывала оставшиеся бинты и собирала опустевшие баночки из-под мазей.

Ситуация окончательно вышла из-под контроля. В самое ближайшее время Айрин стоило бежать из столицы, сверкая пятками, пока Реджинальд Освободитель не приказал сжечь ее живьем. Дворцовые интриги ее не касались, и лезть в них было большой ошибкой.

Она не могла вернуться в Дубовый Перевал. Значит, идти следовало на юг, где, согласно записям, располагалось прежнее имение ее отца. Однако прежде Айрин собиралась разыскать Лутара Олимандера. Только что она могла предложить барону?

Из мыслей ее выдернул полурык-полустон: Рунар нахмурился во сне и скривился, пробормотав что-то. Айрин накинула на себя магическую пелену, чтобы рассмотреть его ауру.

Заклинание давалось ей легче прочих: нужно было всего лишь ощутить себя частью энергетического потока. Эту особенность Рунар назвал чувственной магией. Подобным она баловалась в детстве, любуясь на мерцающих насекомых и животных. Больше всего ей нравилось наблюдать за растениями и стихиями. Теперь она понимала, что видела ток жизненной силы в окружающем мире, а тогда просто бегала за фиолетовым ветром с воздушным змеем в руках. Змей был склеен с помощью рыбьего клея из тончайшей рисовой бумаги, купленной на сбережения от нехитрой работы сказочницей, и всегда взлетал до самых облаков.

Рунара окутывало грязное бурое свечение ненависти с блеклыми красными проблесками физической боли. Его сон оказался более хрупким, чем ожидала Айрин — маг остро реагировал на любое постороннее движение рядом с собой и вспыхнул пугающей чернотой, стоило девушке прикоснуться к его голове.

Она поспешно скользнула пальцами на спину, проверяя повязки. Его кожа пылала от покрывающей ее магии, а мускулы на ощупь напоминали жгуты. Айрин вдруг испугалась, что под влиянием кошмара он подожжет кровать или сделает еще что-то не менее опасное. Она сбегала за куском мела и, ругаясь сквозь зубы, начертила на стене очищающую от магии руну Райлэр.

Вернувшись к кровати, она обомлела: золотой кулон Рунара лучился лазурным светом, как заключенная в оболочку звезда. Такое же свечение, разве что намного слабее, исходило от духов рун, когда девушка встретилась с ними лицом к лицу.

Кулон ритмично пульсировал, сопротивляясь действию руны. Постепенно его свечение покорилось колдовству и сошло на нет.

Айрин еще некоторое время нерешительно потопталась около кровати, потом оставила наставника в одиночестве.

Она притворила за собой дверь и огляделась, зацепившись взглядом за гобелен, скрывавший потайной ход. Загадка Оффан и Теневой стражи вновь завладела ее разумом.

Айрин припомнила день, когда в зимнем саду у пруда вместе с Розой слушала урок леди Шопьер, сухопарой женщины в годах, обучавшей младшую принцессу искусству поэзии. К простолюдинке леди отнеслась без энтузиазма, но и прямых возражений не высказала, поэтому Айрин провела два часа драгоценного свободного времени, старательно запоминая каждое пояснение леди Шопьер и послушно придерживая туесок с личинками, которыми Роза в это время кормила пестрых тупоносых рыб размером с младенца. Принцесса закатала рукава платья по локоть, открыв едва различимую отметину на запястье. Тогда Айрин приняла его за старый след от укуса очередного плотоядного любимца Розы, тех же крокодила или пумы, теперь же предположила, что им вполне могло оказаться клеймо в форме Оффан.

«Как же громко вы кричите о демонах, а сами пользуетесь наследием Эскальта. Будет смешно, если у меня прав на трон больше, чем у нынешнего короля», — мрачно фыркнула про себя Айрин и принялась копаться в сундуках в поисках того, что бы могло помочь исцелить Рунара.

Так она добралась до тайника в полу, который заметила только из-за нечеткого следа пальцев на слое пыли. Каменщик подогнал плиты очень точно, так что с высоты человеческого роста разглядеть в полумраке крышку было практически невозможно.

Айрин оглянулась на дверь комнатки, затем вновь уставилась на тайник. В ней боролись два противоречивых желания: довериться или проверить. Помучавшись с минуту, она начертила руну.

— Бабушка учила: доверяй, но проверяй! Мудрейшая женщина и много чего… Всевышний!

Внутри на леднике в ряд стояли восемь покрытых инеем фляжек. Два гнезда пустовали. Айрин осторожно взяла в руки ближайшую и удивилась ее тяжести.

Запах у зелья оказался неприятным и отдавал железом. Вергрит не подавала признаков активности, поэтому Айрин поднесла горлышко к губам, поколебавшись, пригубила и тут же сплюнула.

— Дьявол раздери, это же кровь!

Она удержалась от того, чтобы отбросить фляжку прочь, вместо этого закрыла и убрала ее на место, затем отошла от тайника на несколько шагов.

— Проклятье, Рунар, только проснись, и я… Ты мне ответишь! За Медовию, за п-поцелуи и за эту… мерзость!

Из пары оставшихся на языке капель выделилась и тут же смешалась с ее собственной чужая магическая сила. Айрин попыталась отделить ее и сбросить выплеском энергии, но та рассеивалась на мелкие сгустки и жалила ее изнутри. Чувство стало похоже на навязчивый зуд.

От магии Рунара эта энергия отличалась, как прохладный родник от кипящего котла.

Айрин не могла больше сидеть на месте: торопливо свалила в кучу все, что успела найти и, вооружившись свечой и куском мела, кинулась во тьму тайного хода.