Алая птица

Глава 30 Самая завидная невеста

Стоило княжне надеть кулон, как на смену потусторонним голосам пришел шум волн.

— Зачем ты взял кольцо?

— Она бы не отстала, а нам надо торопиться.

— Куда теперь?

— Я же сказал, в храм!

Айрин плотнее закуталась в куртку, спасаясь от ветра, который все равно нашел лазейку в прожженных рукавах и в подоле. Мелкие надоедливые снежинки лезли ей прямо в лицо.

— Решил покаяться в грехах?

— Нет, жениться на тебе. Не могу же я бросить женщину с ребенком.

Она споткнулась и чуть не поприветствовала носом мостовую.

— Я соврала первое, что пришло на ум! Или надо было признаться ей: «милая дама, на вас напал обезумевший демон, и я пригласила его отведать моей души вместо вашей, так что не обращайте внимания, просто прямо сейчас он жрет меня заживо!»

Рунар развернулся так резко, что она врезалась в него и едва не упала.

— Это правда⁈

Открыв и тут же закрыв рот, Айрин вытаращилась в его полные ярости глаза и продолжила молчать, пока он не отвернулся, с чувством выговорившись на шарибском.

— Ты дурная, Айрин! Напомнить, как еще вчера ты умерла у меня на руках? Ты понимаешь значение слова «умерла»?

— Понимаю.

— А мне кажется, что нет!

На их голоса громким лаем отозвались собаки.

Айрин с вызовом вскинула голову. Рунар, напротив, сделал несколько шагов прочь.

— Всякому терпению приходит конец, — сказал он. — Наступит день, когда вместо того, чтобы в очередной раз задаром выполнять твои прихоти, духи заберут твою жизнь. И тебя не станет. Что мне тогда делать?

— Вздохнуть спокойно.

Он круто развернулся.

Ветер усилился настолько, что Айрин вынуждена была отступить назад. Она прикрыла лицо, используя снег, как повод не смотреть на Рунара. Внезапно туфли заскользили по мокрым камням мостовой, уходившей под горку.

Айрин испуганно взмахнула руками и в последний момент уцепилась за протянутую ладонь. Рунар заключил ее в объятья, уберегая от падения. Его куртка пахла подземельями и железом.

— Дурная.

— Я хочу уехать, — призналась она, но маг неправильно ее понял.

— Карета привлечет слишком много внимания. Потерпи немного. Скоро все закончится, обещаю.

Храм выглядел небогато и стоял в стороне от зажиточных кварталов. Чтобы добраться туда, им пришлось изрядно попетлять и помесить сапогами грязь.

В столь поздний час главный неф пустовал, однако, свечи перед алтарями еще не прогорели. Едва ступив под своды храма, Айрин полной грудью вдохнула знакомый аромат благовоний, свечного воска и ладана.

В противоположном конце нефа перед статуей Всевышнего исполнял вечернюю службу хор из двенадцати юных послушников.

Айрин осенила себя божественным знаменем и прикрыла глаза, наслаждаясь умиротворением и гармонией святого места. Рунар тронул ее за плечо, привлекая внимание, после чего указал на пустующие скамьи.

Священник кивнул им в знак приветствия, не прерывая чтения молитв о спасении человечества от болезней, голода, нищеты и войны.

Так они просидели некоторое время. Айрин слушала священные слова и представляла себя дома в Дубовом Перевале. Насколько простой была ее жизнь тогда! Она, дурочка, просила у Всевидящего знаний и приключений, чего и получила с избытком.

Когда служба подошла к концу, девушка поднялась и склонилась перед Всевышним в глубоком поклоне, с удивлением отметив, что Рунар сделал то же самое.

— Думала, ты не веришь в Него?

— Я уважаю их веру, — сухо ответил он и вышел в проход навстречу священнику. — Добрый вечер, пастырь.

Седовласый мужчина с готовностью пожал протянутую руку.

— Я ждал, сын мой. Все готово. Прошу, следуйте за мной.

Он повел их по крутой винтовой лестнице на второй этаж в одну из капелл. В крошечной комнатке с узким стрельчатым окном на столе стояла одинокая свеча, которую священник запалил от той, что принес с собой.

Мягкий золотистый свет осветил растерянное лицо Айрин.

Рунар достал из-за пазухи свернутые свитки, сломал печати и передал бумаги служителю. Тот внимательно прочитал их, подслеповато щурясь, затем улыбнулся.

— Все в порядке. Уверен ли ты в своем решении, барон Рунар Кастел? Явился ли ты по своей воле? Находишься ли ты в здравом уме, трезвой памяти?

— Да, святой отец.

Айрин отступила к стене. Она совершенно ничего не понимала. Священник знал титул Рунара, а значит, знал и о ней!

Будто прочитав ее мысли, мужчина взглянул на нее:

— А ты, дочь моя, княжна Айринель Эсталинор? Явилась ли ты сюда по своей воле?

Она с трудом сглотнула, переводя загнанный взгляд с одного на другого.

— Откуда он знает мое имя? А откуда ты знаешь мое имя⁈

— Айрин, мы в храме, — напряженно напомнил Рунар. — Я не желаю тебе зла, клянусь. Я все позже объясню.

Она сорвала с пальца колечко и со стуком опустила на столешницу.

— Шутка с замужеством затянулась! Хватит с меня дьявольских игр.

— Дочь моя, помни, где находишься, — мягко упрекнул ее священник, затем с интересом взглянул на кольцо, которое маг смущенно спрятал себе в карман и зачем-то буркнул:

— Мы не женаты, это было необходимо для отвода глаз.

— Чтобы услышать зов души, Всевышнему не нужны статуи или храмы под златыми куполами, — произнес священник, — достаточно искреннего желания, и он ответит на вашу молитву.

Айрин резко захотелось на воздух. Во что демонов конспиратор пытался втянуть ее на этот раз?

А тот с уязвленным видом попросил поверить ему на слово.

Святой отец покачал головой.

— Лукавство, сын мой, большой грех.

— Да, пастырь, я грешен — не сдержался Рунар, — и потому хочу спасти других от той же участи!

— Хорошо, — вдруг твердо произнесла Айрин. — Святой отец, я, Айринель Эсталинор, пришла по доброй воле.

Мужчина благосклонно кивнул, а княжну не покидало ощущение, что она вот-вот станет чьей-то женой.

Они с магом по очереди поставили подписи на гербовых бумагах, после чего священник проводил их обратно и тепло попрощался, расставшись с ними у алтаря.

Улучив момент, пока Рунар был занят свитками, Айрин опустилась на колени и трижды поклонилась Всевышнему, беззвучно прося его о милосердии, прощении и спасении.

Выйдя на улицу, Рунар сбежал по ступеням и огляделся. Ветер улегся, и снег хлопьями ложился на его плечи и непокрытую голову.

Айрин осталась стоять под сводами портала.

— Куда теперь?

— В архив. Я не рискну хранить оба экземпляра во дворце. Идем, — он подал ей руку.

Она не пошевелилась, и маг был вынужден подняться обратно.

— Не упрямься! Осталось чуть-чуть, и мы вернемся в замок. У меня припрятано легкое снотворное…

— Оно на меня не подействует, пока не сойдет шрам от Вергрит.

— Тогда выпьешь вина и расслабишься. Давай же, нас могут хватиться!

— Посреди ночи? Кому бы ты мог понадобиться в такой поздний час?

Рунар с мученическим видом возвел очи горе.

— Я не пошел к ней, довольна? Мне донесли, что она ездила в поместье Судьи Преири. Полагаю, разговор вертелся вокруг моей скромной персоны и Белой Ласточки, потому что только мое отлучение отделяет семейство Варнарри от возвращения в родные пенаты без традиционного аукциона, который им попросту не выиграть. А им позарез нужна плодородная земля и прииски, доходы с которых обеспечат сытую жизнь накануне зимы! И так как мои дни… — он прикусил язык и раздраженно потер сморщенный лоб. — Через меня им легче добраться до денег.

Айрин перебила его:

— Ты не мог этого сделать!

— Тем не менее, сделал.

В его широкой улыбке пряталась затаенная горечь.

— Отныне благословенная и любимая народом княжна Эсталинор — владелица приисков этого феода со всеми вытекающими правами, а также самая завидная невеста во всем королевстве! Ты имеешь право на рейненбернскую землю по крови со стороны отца.

Она отступила к дверям храма. Благословенная княжна в рваном платье и подпаленной куртке с чужого плеча, при жизни терзаемая демонами.

Ей хотелось его ударить. Он сделал ее мишенью: нарисовал на ней концентрические круги и сунул яблоко в рот.

«Как только Совет узнает, мне снесут голову», — подумала Айрин.

В слух же она сказала:

— Верни кольцо.

Его план состоял в том, чтобы тайком пробраться в архив и спрятать лишний экземпляр документа.

— Чем меньше людей знают его местоположение, тем больше шансов, что твое право не оспорят, — заключил маг и выжидательно протянул Айрин руку.

— Иди один.

Поначалу она осталась на площади безмолвным памятником всем проклятым, слушала ветер и бормотание океана, которого никогда не видела. Потом ею заинтересовался ночной патруль, и ей пришлось срочно выдумывать новую ложь, а затем бежать через сумрачный лабиринт.

Кривые изгибы улиц привели ее на мраморную набережную Реймекара. За низким парапетом волновалось черное озеро, в котором, как в кривом зеркале, отражались огни дворца.

Айрин спустилась к самой воде, на вид маслянистой и густой. Ненастная погода и поздний час вынудили горожан попрятаться по домам — улицы пустовали. Только двое детей в куртках не по размеру выглянули из-за статуи короля и посеменили в ее сторону — мальчишка и девочка, на вид ровесники, оба с красными носами, которые то и дело вытирали свисающими рукавами.

Фонари на набережной горели через один, и их света не хватало, чтобы выделить не то, что особые приметы, а даже цвет их глаз и волос — те казались одинакового темно-грязного оттенка сажи.

Девочка протянула к Айрин сложенные горстью ладошки.

— Подайте на хлебушек, милая госпожа!

— Она сама, поди, одна из наших, — пробурчал насупившийся мальчишка. На его макушке красовалась помятая мужская шляпа, явно краденая. — Вон, подол в дырах.

— Я не бездомная, — отозвалась Айрин и добавила зачем-то: — Я княжна.

Мальчик залился звонким смехом.

— Конечно, княжна! Моя тетка тоже себя принцессой кличет, да ее дворец — комната с дырявой крышей, а подданные — одноглазый дядька и старая кошка.

— Ну, почему ты такой противный? — воскликнула девочка. — Сам-то тогда зачем в каждой луже себя разглядываешь?

Айрин сняла колечко, что подарила ей Аглая.

— Держи. Выменяй на еду.

Глазенки попрошайки стали круглыми, как два золотых, а рот восхищенно раскрылся. Мальчик снова начал ворчать и тут же получил кулачком прямо по вмятине на шляпе. Девочка же принялась кланяться и благодарить щедрую госпожу, пока Айрин рассматривала детей, в задумчивости склонив голову.

— Вы чем-то больны?

Глупый вопрос. Разумеется, бедняки не могли позволить себе лекарей. Дети переглянулись и поспешно попятились, заверяя, что их здоровью позавидует сам король.

Айрин накинула на них сияющий полог из рунической вязи. Дети тут же завизжали и бросились наутек, но руны успели помочь им: вылечили девочке горло, а мальчику больную руку.

От мгновенного отката княжна пошатнулась и едва не свалилась в воду. Она простояла довольно долго, вцепившись в перила, пока ее не нашел Рунар.

— Не заставляй меня раскошеливаться еще и на траурный костюм, — ядовито съязвил он. — Черный мне не к лицу.

— Тогда ради меня надень белый.

— И не подумаю! За соблюдение погребальных канонов Эскальта Архимейстер подожжет меня еще на подходе к церкви.

Она стрятала улыбку в тени, по-прежнему не спуская глаз с отражения в озере.

— Отсюда кажется, что там наверху сбываются все мечты. Менестрели об этом балладу сочинили: «Король, подобный солнцу». Фани мне ее спела.

— А они не правы? Чем ближе ты к нему, тем быстрее сгоришь.

— Разве что закутаешься в кокон из рун. Твой взлом прошел удачно?

Рунар кивнул.

— Свиток найдут, только если держава падет.

Айрин подождала продолжения, а не получив его, развернулась и оперлась спиной о парапет.

— Меня всегда интересовало, насколько солнце горячее. Если его жар так силен, что достигает земли, почему оно не кипятит океан, когда касается его на восходе и закате?

Маг с заинтересованно покосился на нее.

— Философские вопросы? Занимательно! Над подобными загадками, Айрин, бились величайшие умы. У шарибцев есть легенда, что когда-то солнце двигалось по небу с юга на север, и земля там, где оно касалось ее на рассвете, стала черным стеклом, а все вокруг обратилось выжженной пустыней. На закате же солнце теряло свой жар, становясь холодным, и заморозило часть Ледяного моря, поэтому к северным берегам иногда приплывают айсберги.

— Знаю, «Песнь о великом затмении», одна из старейших в мире. Как-то я разыгрывала по ее мотивам спектакль для детей. Думаешь, что там за небесным куполом?

Они подняли головы к темному небу.

— В Академии нам рассказывали, что около сотни лет назад один из сильнейших магов ясной ночью отправил в небо ярчайший магический фонарик, ожидая, что тот ударится о небесную твердь, но тот только постепенно удалялся, пока не затерялся среди звезд.

— Возможно, там чертоги Всевышнего?

Рунар оперся о парапет рядом с Айрин.

— А, может, вовсе ничего.

Их разделяло меньше одного шага, и ей до мурашек хотелось преодолеть его, чтобы почувствовать человеческое тепло и родную магию, а еще вернуть трепетное и теплое ощущение недавнего поцелуя, от которого ее сердце заходилось в груди, однако, она решительно спрятала ладони подмышками и предложила:

— Рассказать тебе, как я впервые по-настоящему воспользовалась магией? — он незамедлительно кивнул. — В тот год, когда мне стукнуло тринадцать, зима выдалась страшно суровой. Наше село захлестнули болезни, пало много скота. Вскоре по ночам за околицами мы стали слышать волчий вой. Однажды с соседским ребенком и двумя рыбаками я пошла к реке, чтобы наловить рыбы. Стоило мужикам заметить волков, как они побросали снасти и сбежали. Теперь я понимаю, что шансов против трех голодных зверей у них не было, а наша жертва дала им фору. Я тоже могла убежать. — Айрин запрокинула голову и хрипло рассмеялась. — Бог свидетель, больше всего на свете я хотела убежать!

— Ты осталась?

Редкие снежинки возникали из темноты, словно по велению древнего заклинания. Сквозь прорехи в тучах поблескивали иглы-звезды.

— Осталась. Отмахивалась удочкой и орала, что есть мочи. Не знаю, что я сделала, но лед под волками треснул, и двоих мгновенно унесло течением, а третий загорелся сам собой. Он скулил и катался по снегу, а огонь все не гас, и, в конце концов, волк сам прыгнул в воду. Когда нас нашли, я наплела какую-то чушь, а тому ребенку никто не поверил. Я не желала зла волкам, они просто обезумели от голода. Никто не заслуживает такой мучительной смерти.

— Порой жизнь не оставляет выбора.

Айрин несогласно качнула головой.

— Ровно через два года моя младшая сестра Берта провалилась под лед и утонула, я не смогла ее спасти. Еще через два я сожгла в амбаре своего отца. А потом едва не отправила на тот свет барона, хотя, тут обошлось без магии.

Она ощутила руку на своем плече и поспешно объяснила:

— Я не жалуюсь, просто предупреждаю! Вот-вот наступит зима.

Рунар развернул Айрин к себе и посмотрел в ее упрямые глаза. Тени тех же демонов он долгое время видел в собственном отражении, пока не попал на рудники. Каменная пыль, жара и смрад вытравили из него сострадание и сожаление. Он хотел сказать Айрин, что самобичевание — навязанная богобоязненным прихожанам чушь, прощение — акт лицемерия, а любовь — смертный приговор. И промолчал.

Она дрожала. От холода или страха? Упрямая, колючая, как королевский чертополох. Она навязала себе роль демона, не догадываясь, кто из них двоих подлинный дьявол.

Он хотел сказать ей то, чем с ним однажды поделился отец после неудачной охоты на морских чертей. Океан рокотал в предрассветной мгле, горькая белесая соль оседала на одежде и щипала царапины. Ветер нес с собой запах свежих водорослей и мокрой гальки.

Когда они открывали очередную ловушку, шестилетний Рунар по глупости влез внутрь без спросу, и зубастая рыбина едва не откусила ему пальцы. Отец отпустил края капкана и успел схватить морского черта, но острые железные штыри, сомкнувшись, распороли ему предплечье. Рунар рыдал и все просил прощения, а отец делал вид, что ему вовсе не больно.

«Сложно простить врага, но еще сложнее простить себя. Ты ни в чем не виноват».

Тогда Рунар вознес Всевышнему мольбу о том, чтобы никогда больше не причинять отцу боль. И его желание сбылось. Меньше, чем через год рыбака Рандора забрал океан.

Эти слова — все, что осталось Рунару в память об отце, но через много лет их перекрыло раскаленное добела тавро с королевским гербом.

— Все мы о чем-то сожалеем, Айрин. Моя сила тоже проявилась в неподходящий момент, — он помолчал, собираясь с мыслями. — Я ни с кем прежде не делился этой историей. В замке и в Академии знают более красивую версию, а по городу ходит с десяток баек, начиная с причисления меня к ангелам, заканчивая тем, что я тот самый убитый аймаррцами первенец королевы, принц Велиас. Истина менее привлекательна. Мы с отцом попали в шторм в водах Великого океана, и нашу рыбацкую лодку унесло к скалам. Отец отдал мне свою страховочную веревку, потому что я по неопытности плохо закрепил собственную, и его смыло волной. Он был еще в сознании, только сильно ударился о борт, и я мог втянуть его обратно. И вдруг мне повиновалась волна, но вместо того, чтобы схватить отца, я испугался и отдернул руку, так что его утянуло на дно. Это видел второй матрос, который позже отвел меня домой и все рассказал матери.

«Ты ни в чем не виноват».

— Сколько тебе было?

Рунар равнодушно взирал на мерцающие огни дворца, будто бы прошлое никак не трогало его сердца.

— Семь. Мне подчинился океан, а мать называла меня дьяволом и каждый день обвиняла в том, что я лишил ее мужа. Она и прежде была себе на уме, а после совсем помутилась рассудком. Я благословил тот день, когда однажды вернулся домой с базара и не нашел ее. Только во время учебы в Академии мне удалось узнать, что она предпочла уединение в монастыре.

— Как же ты жил совсем один?

— Скитался, бродяжничал, набивался в попутчики и к концу следующего года добрался до Реймекара. Мне тогда было уже тринадцать, и мастера из Академии не хотели брать меня из-за возраста. Как видишь, я их уговорил!

Айрин коснулась его руки.

— Ты скучаешь по ней?

— У Придворного мага не может быть семьи.

Она в молчаливой поддержке погладила большим пальцем тыльную сторону его ладони, и Рунар неожиданно ответил ей тем же.

— Ну, хорошо, — по его губам мимолетно пробежала вспышка кривой улыбки. — Скучаю. Не так-то просто вышвырнуть мать из сердца, даже если она считает тебя воплощением зла.

Промозглый осенний ветер заставил их придвинуться ближе друг к другу. Рунар грел руки колдуньи в своих ладонях и просил небеса, чтобы миг их хрупкого единения длился как можно дольше.

— Это была случайность. Ты ни в чем не виноват.

Он проследил взглядом за движением ее красных искусанных губ, которые успел попробовать на вкус.

— Как и ты.

Она упрямо отвернулась.

Навеянные магией холодной осенней ночи, в опустошенной душе Рунара родились наивные и глупые слова, которые принадлежали не безжалостному Придворному магу, а полному амбиций и надежд студенту Магической Академии, еще не вкусившему ужасов предательства и каторги:

— Wuo shangfeshe konciere mir anmi le nu.

«Я хочу завоевать этот мир для тебя».

Айрин нахмурилась, как делала всегда, когда сталкивалась с чем-то непонятным, однако, постаралась перевести ненавистный шарибский:

— Ты хочешь… что-то для тебя… нет, для меня? Клянусь Всевышним, ты опять назвал меня чудовищем!

Рунар облегченно рассмеялся.

— Кажется, кто-то отлынивает от уроков? Как ты собираешься встречать заморских послов, не зная языка? Вдруг они будут звать тебя замуж, а ты не поймешь?

— Тем лучше для них.

Единение нарушилось. Бытие треснуло и раскололось.

Айрин отступила, вновь окружая себя шипами, затем не удержалась и широко зевнула.

— Кажется, диким северянкам пора домой, — уколол маг, лишь бы нарушить неприятную тишину.

— Я бы не отказалась от горячего вина и ванны. Самой завидной невесте Реймекара положена ванна?

Рунар предложил ей локоть, за который княжна все-таки ухватилась, и повел ее к городским воротам.

— Погреб находится практически за стеной. Я проделал туда очень удобный ход!

— О чем еще мечтать? — патетично воскликнула она.

— Как мелко, княжна! Мечтать стоит хотя бы о личных покоях. В подземельях негде спать и нечем дышать.

— А еще нечего есть. Зато купальни не так далеко.

Маг скривился.

— Ни за что. Мне хватило того раза, когда я застал там сразу четверых слуг за непотребствами. Уж я-то не жалуюсь на воображение, но такого не мог представить даже спьяну!

Айрин захихикала, но затем на ее лицо набежала тревожная тень. Сквозь звук магического прибоя ненадолго пробился безумный вой духа, что прежде обитал в кольце. Это заставило ее задуматься, сколько еще поджидают на той стороне? И когда кончится их терпение?

Рунар заметил перемену. Айрин начинала беспокоить его проницательность и избирательная чуткость.

— Устала и до ужаса проголодалась, — солгала она. — Ты так и не ответил, откуда знаешь мое имя.

Он виновато поморщился и рассказал о письме. Айрин собралась разразиться целой гневной тирадой, однако, нашла силы только для короткого:

— Честно, я тоже тебе не доверяла.

Рунар шутливо подмигнул ей и прибавил шаг.

— А я считал тебя шпионкой.

— А я тебя дураком. Считаю.

— Почему это? — притворно обиделся он.

— Только дурак бы отписал дорогущие прииски шпионке.

— Так я могу сейчас же избавиться от свитка, а второй ты не найдешь.

Айрин пихнула скалящегося мага бедром.

— Нет уж! Начал песню — иной не пой.

В ответ он с выражением затянул заунывную и ужасно длинную балладу о белокурой виле Бешамель и суровом воине Каннеллоне и не заткнулся даже после того, как Айрин начала умолять.

К тому моменту, как они добрались до потайного хода под скалой, небо совсем очистилось, и высоко над горизонтом появился бледный полумесяц в венце из созвездий.