Алая птица

Глава 35 Маяк посреди бури

Город встретил «Восход» небывалым штормом. Небо заволокло тяжелыми рыхлыми тучами, Мраморный залив бушевал и пенился, врезаясь в крутые скалы, на которых рядами ютились крошечные домики. Из-за шквального ветра команда сложила паруса, потому что мачты трещали, как сухие прутья. Корабль то поднимался на высокий гребень волны, то падал в бездну, поэтому плохо закрепленные грузы с шумом перекатывались по всему трюму.

Вперед смотрящий доложил, что один из судов разнесло в щепки о волнорезы, а два других столкнулись на подходе к порту.

Айрин догадывалась о том, что творилось наверху. Сама она по-прежнему сидела в карцере в компании коз и баранов и не хотела даже думать, что происходило в тот момент с женщинами под фальшь дном. Животные все время верещали, и их паника оказалась заразной.

Шахар пробрался к карцеру, то и дело падая на бочки с солью и сундуки.

— Ты можешь прекратить шторм?

Наемник был на взводе. Может, он боялся воды или урагана.

— Можешь или нет⁈

Айрин продолжала молчать.

Шахар помянул ее родню до седьмого колена и вцепился в решетку.

— Ты окончательно тронулась? Если нет, помоги мне, и я отпущу тебя.

— Нет. — Отрезала она. — Не отпустишь. Дашь информацию о заказчике и отведешь к нему.

Наемник опешил.

— Ты действительно рехнулась! Ладно. Договорились.

— Быстро же ты предал своего хозяина, — оскалилась Айрин.

Ей сводило внутренности от ужаса при мысли, что корабль может перевернуться, а она при этом останется прикованной толстой цепью к не менее толстым прутьям решетки.

— Моя жизнь мне дороже горсти монет, — огрызнулся в ответ Шахар и полез отпирать замки на ее кандалах.

Из-за того, что обоих швыряло из стороны в сторону, мужчине никак не удавалось попасть ключиком в узкую скважину, от чего он злился все сильнее.

Несколько попыток спустя ему удалось. Вместе с кандалами наемник снял и Магические оковы, а еще толстые рукавицы, которые вначале плаванья примотал к запястьям Айрин веревкой, чтобы та не могла воспользоваться рунами.

«Восход» взлетел на очередную волну и опасно накренился боком.

Айрин успела только произнести «о, Господи» прежде, чем Шахар, не удержавшись, упал на нее и придавил своим телом к борту. Несколько мгновений судно балансировало на гребне, затем весь груз — включая клетки с ревущей скотиной, бочки и сундуки — завалился на ту же сторону.

Шахар вцепился в торчащее из пола кольцо для цепей, а Айрин — в наемника.

Корабль ухнул вниз, перевернулся кверху дном, затем резко упал на бок, зацепившись парусами за подводные скалы.

На нижние палубы хлынула вода.

Шахар со стоном оперся ногами о решетчатую стену карцера. Во время падения он напрягал все тело, чтобы оставаться в прежнем положении и не разбиться. Айрин тоже с трудом разжала руки и едва не провалилась между прутьями решетки.

Открытая дверь карцера болталась на петлях прямо под ними и с тонким скрипом поворачивалась вместе с тем, как сменялся центр тяжести: «Восход» всплывал кверху дном.

Выругавшись, Шахар схватился за край проема, подтянулся на руках и спрыгнул, оказавшись по колено в воде.

— Стой! — завопила Айрин. — Не бросай меня, иначе тебе не заплатят!

Наемник вновь красочно помянул дьявола.

— Нут, так прыгай! Я ловлю.

Никакие силы на свете не заставили бы ее сейчас разжать побелевшие пальцы, которыми она держалась за решетку карцера.

— Быстрее! — поторопил Шахар.

Вода поднялась ему уже до бедра.

Айрин попыталась спустить ноги и зацепиться за дверь, но не удержалась и с визгом свалилась. К чести наемника, он действительно поймал ее и аккуратно поставил рядом на сундук.

То, что она в мутной воде приняла за стену борта, оказалось уже затопленным хламом. Из-под фальшь палубы раздались отчаянные крики и стуки.

— Надо им помочь.

— Не мели ерунды! Ты можешь что-то сделать? — она непонимающе нахмурилась. — Магия, руны, что угодно!

С пробирающим до костей хрустом нечто переломилось в центре корабля, и вода хлынула на них потоком. Соленая горечь залила Айрин глаза.

Слепо хватаясь за поплывшего прочь наемника, она перебирала варианты: ее щиты не выдержали бы напора, особенно после Оков, от которых до сих пор сводило руки. Она могла бы попробовать пробить стену, но это было самоубийство. Из всего набора рун не подходила ни одна, разве что Экъяль. Только так Айрин бы заточила себя в ледяную гробницу.

Шахар вырвался из ее хватки и нырнул, но почти сразу вернулся обратно.

— Лестница завалена хламом. Самое время доказать, что я не зря рискую жизнью ради благословенной княжны.

— Я не Всевышний! — взвилась Айрин. — Я не могу заставить море расступиться.

Или может?

Тогда она смогла бы спасти и пленниц, и команду.

Очередная штормовая волна подводным течением ударила в борт. Последние масляные лампы погасли, оставив их в кромешной тьме.

Айрин уже не доставала ногами до дна. Она попробовала направить магию, чтобы отвести хотя бы малую часть воды, но едва не захлебнулась от сдавившей ее со всех сторон мощи. Если бы не Шахар, она бы больше не всплыла.

— Будешь уже что-то делать, или ты просто бесполезная кукла, которую Придворный маг таскает с собой в качестве игрушки⁈ — проорал наемник ей в ухо.

Айрин хотела ответить, но внезапно уперлась рукой в потолок, точнее, в то, что раньше было бортом. Воспоминания обрушились на нее с приступом животного ужаса: зимнее озеро, смеющаяся Берта, трещащий лед, ледяная вода…

Она замолотила руками по доскам над головой. Наемник влепил ей пощечину, приводя в чувство. Оплеуха помогла: Айрин начала мыслить яснее.

Она не умрет. Не так. Не здесь.

Над ними бушевал шторм. Как далеко до поверхности?

— Вдохни глубже, — велела она Шахару, затем предупредила: — Не смей оставить меня здесь, иначе я приду за тобой с того света!

— Лады, — отозвалась тьма его голосом.

Айрин приложила ладонь к скользкому дереву, а пальцами другой высекла искру.

Фуркрат полыхнула неожиданно ярко, и все вокруг охватило ослепительное пламя. Наемник тут же утащил Айрин под воду, спасаясь от огня, и через мгновение их смыло потоком воды.

Течение металось в разные стороны, но Шахар упорно греб, таща за собой повисшую мертвым грузом княжну.

Когда он вырвался на поверхность, очередная волна вновь утянула его вниз. Второй раз повезло больше: у него оказалось время на передышку. А девушка безвольно зависла в толще воды, потеряв то ли сознание, то ли жизнь.

И вновь не иначе сам Всевышний указал ему путь к спасению: совсем рядом оказался маяк. Последняя волна выплюнула их прямо на скалу.

Смотритель уже сбросил веревку, которую наемник обвязал вокруг девушки, а следом уцепился сам.

Вскоре он без особой надежды на успех делал ей искусственное дыхание. Но она снова удивила его: раскрыла глаза и рот, как рыба, и принялась кашлять до рвоты, а потом распласталась на дощатом полу и задышала с болезненными хрипами, осоловело оглядываясь по сторонам.

— Где мы?

Над ней склонился смотритель маяка.

— В Аулуксе, рыбонька. Добро пожаловать в Вольный город!

— Кто-то еще спасся? — слова давались ей нелегко.

Старик дернул себя за седую бороду, будто бы припоминая.

— Видел-видел! Мужчина, шарибец, не иначе! Барахтался-барахтался, да все равно утоп. А больше никого, рыбонька. Фортовые вы, голубки. В такой шторм сам дьявол бы не сунулся в Мраморный залив. Уж больно природа бушует!

Снаружи пенилось и клокотало море. Каменные стены маяка сотрясались от ударов волн, а по железной крыше молотил дождь.

Айрин обняла себя за плечи, спасаясь от холода. Смотритель по доброте душевной поделился с ними пресным горячим чаем, который с чаем роднило только название и желтовато-рыжий цвет.

Севой — так звали старика — объяснил, что его маяк можно было покинуть только на лодке, которая приплывала раз в месяц, а до следующей оставалось еще несколько недель.

Бури по осени были частым делом для Аулукса и редко пугали бывалых моряков, но нынешняя не шла с ними ни в какое сравнение.

— Давно такого не случалось, — сказал Севой, то и дело прочищая сухое горло. — Чтобы даже корабли било! Лет двадцать назад, помню, когда в небе появились зеленые огни, тоже волны были о-го-го, — привстав на стуле, он красноречиво воздел морщинистые руки к потолку. — Что-то нехорошее творится в мире. Сначала пришла засуха, а теперь буря.

— Когда случилась засуха? — осторожно спросила Айрин.

— Ну, вместо осенних дождей, аккурат с месяц. Долго держалась! Думали, от жары помрем, ан-нет, гляди-ка: молились, чтоб не изжарились, теперь молимся, чтоб не смыло.

Айрин отставила стакан и молча вышла из-за стола под удивленным взглядом старика и настороженным наемника.

Появившиеся было просветы снова от горизонта до горизонта затянули свинцовые тучи. Не обращая внимания на ливень, Айрин выбежала на балкончик и прижалась спиной к шершавой от коррозии и соли стене.

Шахар метнулся следом и схватил ее за плечо.

— Надеюсь, ты не надумала утопиться вместе с моими деньгами?

— Твои деньги не пострадают, — огрызнулась она, стряхивая его руку.

Им приходилось кричать и нагибаться близко друг к другу, чтобы разобрать что-либо на фоне воющего ветра.

— Тогда какого лысого ты мечешься?

Она отвернулась.

Ледяной ливень в столице обернулся бурей на центральной равнине и засухой на юге, которая обратилась штормом. Всевышний знает, где еще люди страдали от ее колдовства.

Над бушующим морем внезапно вознеслась длинная изящная каравелла. Ее красный киль, украшенный желтыми вензелями, с легкостью распорол волну и устремился мимо маяка в направлении порта. Корабль шел под тремя поднятыми косыми парусами. Бесконечный ряд гребцов слаженно работал под глухой бой барабана, звучавший в такт с сердцем Айрин.

Как она могла слышать его так далеко?

— Шарибцы, сукины дети, — презрительно скривился наемник. — Идут так, словно торопятся на тот свет.

— Их защищают волшебники, — поняла Айрин.

Дождь и волны наталкивались на невидимый барьер, не мешавший полосатым парусам до треска раздуваться от попутного ветра. Подобный сплав заклинаний из воздуха и воды требовал невероятного мастерства, и если бы Айрин колдовала сама, то скорее всего сошла бы с ума.

Рунар однажды поделился с ней, что терпеть не мог комбинировать заклинания из разных стихий, потому как требовалось в равной степени фокусироваться на каждом элементе отдельно, а результат обычно того не стоил.

Шахар сплюнул в море.

— Забрать бы у них магию и посмотреть, какова на цвет шарибская кровь. Уверен, такая же, как у нас, второсортных крыс.

Айрин покосилась на хищный профиль наемника. Наверняка за этой ненавистью стояла история, вникать в которую у нее не было ни малейшего желания.

Шторм тем временем поутих, и стал заметен водораздел на подходе к порту, за которым море оставалось сравнительно спокойным. Айрин не смогла определить причину его происхождения, кроме очевидной магической. В таком случае, кто и как справлялся с такой невообразимой мощью?

Каравелла успешно причалила в порту Аулукса. Рейненбернские и таурукские корабли перемалывало в щепки, а шарибский ни разу не сбился с курса. Над ним надменно трепетал красно-белый флаг.

«Обычный торговый корабль, даже не из имперской гильдии. Неужели волшебники настолько сильны?» — изумилась Айрин, слишком хорошо знавшая цену магии.

Наемник схватил ее за предплечье, привлекая внимание:

— Нам надо убираться отсюда как можно быстрее. У благословенной княжны есть еще полезные фокусы в запасе?

Благословенная княжна вновь сбросила чужую руку и оглушительно чихнула. А затем еще раз. И еще.

Отдышавшись, она ткнула пальцем в сияющий среди туч соседний маяк.

— Я читала кое-что про Мраморный залив. Здесь повсюду рифы и подводные скалы, поэтому корабли должны проходить строго между маяками. Видишь ту извилистую гряду? — теперь Айрин указывала в противоположную сторону, на ряд торчащих из моря каменных позвонков. — В путевых дневниках Дариса Длинноногого сказано, что во время отлива по ним можно пешком дойти едва ли не до Кароса.

— Чушь какая! Карос в трех днях пути. Никакой отлив не продлится три дня, куколка.

— Чушь или нет, в его дневниках описывались схемы пеших маршрутов, и я точно помню, что по ним можно добраться до берега. Дождемся, пока шторм утихнет, и уйдем.

Очередной порыв ветра едва не сбросил Айрин с балкона, и Шахар с проклятьями затолкал свой драгоценный товар обратно под защиту каменных стен.

Старик с любопытством поразглядывал их, прищурив один глаз, но ничего не сказал.

Близилась ночь, но Всевышний никак не хотел сжалиться над Айрин, какие бы молитвы она не возносила ему — море по-прежнему ревело и пенилось. Не менее дюжины кораблей вынужденно поворачивали назад или направлялись в порты других городов. Были и те, от кого в тот роковой день отвернулась удача, они нашли последний приют на дне залива. Только шарибские суда величественно покоряли шторм.

Неудивительно, почему Империя позволяла себе диктовать Рейненберну условия.

Неужели король считал ее, Айрин, способной в одиночку потягаться магической силой со всеми волшебниками сразу? Он же не настолько глуп. Ответ лежал на поверхности, но она в упор его не замечала.

Наемник бесшумно вырос за ее плечом, когда она, кусая губы, пустым взглядом пялилась в след очередной изящной каравелле.

— Старик много знает. Этой ночью уберем его.

Айрин вздрогнула от неожиданности и развернулась, нос к носу столкнувшись с Шахаром.

— Не смей причинять ему вреда! Севой совершенно неопасен.

— Так, может, ты заколдуешь его? — вкрадчиво предложил он. — Вправишь мозги, как моим подельникам?

Резкие слова застыли у Айрин на языке. Она вдруг вспомнила то, о чем никак не должна была забывать: Шахар ей не спутник, а похитивший ее безжалостный наемник и убийца. Наверняка, он наблюдал за ней все это время и оценивал возможности.

От волнения у нее зашумело в ушах.

«Как мне поступить? Мекаль в считанные дни уничтожит его сознание, и я останусь один на один с безумцем».

Шахар толкнул ее к стене и приставил к горлу нож. Айрин испуганно вытаращилась.

— Н-не надо… Золото, вспомни про золото!

Некоторое время Шахар пытливо искал на ее лице признаки скрытой угрозы, затем с усмешкой отступил на шаг.

— Ты, в самом деле, лишилась сил. Надеюсь, сможешь выдавить из себя хотя бы одну руну перед заказчиком? Какие же вы, маги, неженки!

Он уселся в старое скрипучее кресло и принялся вычищать лезвием грязь из-под ногтей. Айрин словно приросла к стене. Она пристально следила за каждым его движением, опасаясь следующей проверки.

«Мерзавец. Я позволю Рунару вывернуть тебя наизнанку!» — подумала она и сухо заверила:

— У заказчика не останется сомнений. Ты обещал рассказать о нем.

— Я передумал, куколка.

— У нас был уговор! Я спасла тебя.

— А я спас тебя, — Шахар вонзил нож в подлокотник. — Так что мы квиты. Придумай лучше, как нам добраться до города, пока я не передумал насчет надбавки за твою жизнь.

— Сукин сын, — несдержанно прошипела Айрин, затем приказала себе успокоиться. — Послушай, — надо было во что бы то ни стало заговорить его, рассеять внимание и притупить подозрительность, но в голове Айрин было не протолкнуться от призрачного хора, который сбивал с мысли. — Давай притворимся честными людьми? Ты убедился: я не могу колдовать, и мне некуда бежать. Расскажи, кто и почему заказал меня.

Шахар не впечатлился. Вместо ответа он вышел из комнаты, а чуть позже вернулся с двумя рогожами, которые раскатал прямо на полу.

— Старик дал только это и еще предлагал одеяло, но оно провоняло дерьмом. Хочешь — возьми сама.

Айрин передернуло.

Ее одежда не успела высохнуть до конца, и неприятная влажность холодила тело, но отвращение перевесило возможную простуду.

От наемника не укрылись ее метания.

— Здесь тебе не дворец, куколка.

— Я жила в подземелье. Эта подстилка вполне сгодится.

Пол оказался жестким и неровным: гвозди впивались в спину, доски рассохлись и вздыбились, а сквозь особо крупные щели пробивался свет из комнаты смотрителя.

Айрин сложила руки на груди, словно в попытке согреться, на самом деле активируя Вариат.

— Назови хотя бы имя. Или причину.

Со стороны Шахара раздался недовольный вздох. Без лишних церемоний он перевернул Айрин на живот и придавил коленом, а затем ловко связал ей руки за спиной. На попытку возмутиться наемник ткнул ее носом в доски.

— Позовешь на помощь или попытаешься напасть, я тебя прирежу, поняла?

— Поняла.

Он улегся на одеяло.

На маяке пахло морем, горькой солью и рыбой. От пола тянуло сырым деревом и сладковатым запахом гнили.

Айрин подумала о Рунаре. Удалось ли Соловью доставить послание? Ищут ли ее или уже объявили изменницей, а Придворного мага приговорили к отлучению?

«Всевышний, соедини наши дороги! Пусть он будет в порядке. Пусть он будет жив».

Наутро Айрин избрала позицию безропотного подчинения. Посвятив ночь медитациям и гибридной магии, она скопила крохи силы и могла бы попытаться заколдовать Шахара иллюзиями, однако, его грубая сила была необходима, чтобы добраться до суши. Айрин успела осмотреть окрестные рифы и скалы: перейти их одной ей было не по силам.

Старик-смотритель скептически отнесся к их идее, однако, препятствовать не стал.

— Больше корма — больше рыбы, — философски рассудил он и решил не переводить на гостей чай и завтрак.

За ночь шторм улегся, хотя высокие волны все еще внушали Айрин ужас.

Шахар освободил ей руки, но благоразумно привязал ее к себе веревкой, чтобы их не раскидало далеко друг от друга, и первым спустился в воду.

Им предстояло доплыть до ближайшего рифа, затем пройти по нему до песчаной косы и оттуда добраться до скал, полумесяцем примыкавших к берегу.

Им почти удалось: они преодолели большую часть рифа, по колено погружаясь в воду, когда особенно сильная волна сбила Айрин с ног, и она рухнула, распоров предплечье и бедро об острые кораллы.

Открытые раны залило морской водой.

Айрин попыталась встать, но поранила ладони.

Шахар поднял ее на руки и, громко матерясь, устремился к покрытым губкой камням.

Айрин рыдала от боли и не могла остановиться. В тот миг она винила весь мир в своих несчастьях, а больше всего себя саму с непомерной безрассудной глупостью, которая толкнула ее на кой-то ляд пуститься в это удивительное приключение.

Усадив ее на камень, наемник разорвал на себе рубашку и лоскутами принялся перетягивать пострадавшие руку и ногу.

— Только посмей сдохнуть сейчас! Убери руки! Надо посмотреть, насколько раны глубокие.

Как только он заканчивал накладывать жгут, Айрин незаметно зажимала раны здоровой ладонью и прижигала себя рунами. Заживление шло мучительно: она не жалела сил и стремительно истощала себя, мысленно обещая духам все богатства на свете.

К тому моменту, пока Шахар разрезал ее штанину, рана успела подзатянуться и больше напоминала неприятный порез. То же случилось с предплечьем.

— Бабы! — наемник сплюнул в набежавшую волну. — Вечно воете из-за ерунды.

Айрин захотелось утопить его на месте.

— Дай мне пару минут, — хрипло ответила она, продолжая незаметно лечить себя.

На самом деле ей действительно повезло. Обе раны на проверку оказались неглубокими. Будь повреждения серьезней, никакие духи не поставили бы княжну на ноги за столь короткий срок.

Песчаная коса поднималась над водой и выглядела значительно безопаснее. Раз в десяток шагов Айрин требовала остановку, чтобы пережить приступ головокружения.

Вицент рекомендовал ей покой, а она скакала по всему королевству, как сайгак, и не собиралась позволять себе ни малейшей передышки. Когда Рунар найдет ее, то точно сделает с ней что-то страшное.

«Если наказание будет похоже на нашу последнюю ночь вместе, то я не против длительного заточения», — от собственной мысли стало жарко. Не иначе, солнце напекло Айрин голову.

Во время очередной остановки, она вновь оглянулась на бликующее море. Туда, где под толщей воды покоился «Восход». Не гони шарибец паруса, те люди потеряли бы день, но не жизни.

К тому моменту, когда им пришлось карабкаться на скалы, раны почти полностью затянулись, однако, Айрин продолжала усердно корчить из себя недотрогу. Несколько раз она едва не соскользнула в воду, но Шахар вовремя страховал ее с помощью веревки.

По расчетам, они должны были выйти к порту, а вместо этого уперлись в отвесную стену, защищавшую город с юго-запада. Айрин без сил уселась на камень и уронила голову на руки. Она больше не могла сделать ни шага.

Шахар вдруг сдернул ее вниз и едва не разбил ей нос о скалу, когда с силой пригнул голову.

— Патрульная лодка, — процедил он, прищурив глаза от солнца. — В порт нам путь закрыт. Остается…

Они вместе посмотрели на расположенную неподалеку в стене смердящую арку в половину человеческого роста как раз над удобным приступком. Из арки непрерывным потоком стекала мутная вода.

— Нет, — отрезала Айрин.

— Да, — ответил Шахар и добавил не терпящим возражения тоном: — ты полезешь первой.

Вылезала она тоже первой. Прямо из под ног у удивленных бездомных. Удушающая вонь сменилась просто вонью. Наемник пихнул ее под задницу, требуя пошевеливаться.

— Мы в Аулуксе? — задала Айрин самый глупый на свете вопрос, когда его голова показалась из сточной трубы.

— В Нижнем городе, куколка, — ответил он. — Сейчас пойдем искать гостиницу.

Не успела Айрин спросить, что значит «Нижний город», как уперлась взглядом в невероятной высоты стену из монолитной черной горной породы с режущими глаза сияющими вкраплениями, за которой виднелись только реющие флаги и заснеженные вершины гор. Спроть нее та, что защищала город со стороны моря, казалась не более, чем детской поделкой из песка и глины. По верху стены сновали крошечные фигурки солдат в черных доспехах. На оборонительных башнях виднелись части защитных орудий, похожих на те, что Айрин видела в записях Дариса Длинноногого. Путешественник описывал их как гремучую смесь онагры и катапульты, призванную отстоять Аулукс в случае падения внешних стен.

Айрин обернулась в сторону порта.

Все больше кораблей проходили через магический волнорез и швартовались в доках. Каждый раз при пересечении невидимой границы небо расцветало почти незаметными бледно-зелеными вспышками. Повсюду сновали люди: рабочие, торговцы и путешественники разных мастей. Они производили невообразимый шум, какого не бывало даже в столице.

Особняком держались военные рейненбернские галеоны и шарибские каравеллы, для которых отводились специальные доки. На их фоне меркли даже знаменитые таурукские башенные корабли — плавучие крепости, до воцарения шарибцев наводившие ужас на Мраморное море и Великий океан, а теперь служившие в качестве дешевых торговых судов. Над одной из мачт теснящегося к каравеллам юркого суденышка трепетал аймаррский флаг.

Магическая и военная мощь Аулукса поражала воображение. Теперь Айрин предельно четко осознала, почему его называли Вольным городом. Рифы и скалы перемололи бы в щепки любые вражеские корабли, стоило только погасить маяки. Стена, разделявшая Нижний и Верхний части города, казалась непреступной, а выставленные на ней орудия — разрушительными. С противоположной стороны Аулукс обнимали горы высотой до небес.

Насколько Айрин помнила из книг, каждый клочок плодородной земли здесь тщательно возделывался и приносил урожай, а особое географическое положение позволяло вести выгодную торговлю, ведь Аулукс являлся узлом, через который проходили самые главные торговые пути трех королевств: Империи, Объединенных Таурукских Островов и Рейненберна. Город перекачивал через себя деньги, как ненасытное пульсирующее сердце.

«Неудивительно, что никто не знает о незаконной работорговле. Это настоящая крепость. Если Аулукс пожелает независимости, корона не сможет ему помешать», — подумала Айрин, выискивая взглядом оборонительные комплексы. — «Если только кто-нибудь не разрушит защиту изнутри».

Улицы были битком забиты прохожими в таких пестрых одеждах, что рябило в глазах. Айрин вертелась во все стороны, с восторгом разглядывая наряды, которые прежде видела лишь на картинках: замысловатые тюрбаны, многослойные накидки, широкие штаны с контрастными лампасами, облегающие тяжелые юбки, летящие воздушные рукава. Даже простые крестьянские рубашки казались воплощением яркого духа Аулукса. Рядом с этими людьми Айрин и Шахар, одетые в черное и серое, казались пятнами грязи на красочном полотне жизни.

Не сбавляя скорости, наемник тащил Айрин через торговые ряды по одному ему ведомому маршруту. Впечатление портил тяжелый запах гнилых фруктов, навоза и рыбы, в изобилии разваленной на прилавках. Вонь перекрывала даже их собственную. С одной стороны, прохожие не шарахались от них, как от чумных, позволяя почти без последствий влиться в толпу, а с другой, она боялась представить, как долго ей придется вытравлять из себя запах. Перво-наперво, она сожжет одежду, а потом изведет пару кусков мыла.

Шахар вывел их закоулками к неприметной таверне «Приют налима» с простым деревянным щитом вместо вывески, на котором была намалевана пучеглазая рыбина.

Пошептавшись с хозяином, наемник сунул тому под нос кулак с татуировкой, в котором в следующий миг волшебным образом появился ключ, затем поманил Айрин за собой в подвал.

— Ради тебя, куколка, я выторговал полчаса в горячем источнике. Так, что давай поживее.

Когда Шахар привел ее к «источнику», слова благодарности застряли у нее в горле вместе с приступом тошноты. Над склизким каменным колодцем клубился удушливый пар, вонявший тухлыми яйцами.

— Не уверена, что…

— Полезай, — оборвал он и первым принялся раздеваться.

Айрин поспешила отвернуться. Шахар — не тот мужчина, которого она хотела бы видеть обнаженным впервые в жизни. Тем более не в таком месте. К тому же, она побоялась, что подобная адская смесь навсегда отпечатается в ее памяти и отобьет дальнейший интерес, как это, по слухам, случилось с одной девушкой в деревеньке в дне пути от Дубового Перевала.

— Ты пойдешь мыться или мне применить силу? В Верхний город не пускают смердящих оборванок, — прикрикнул наемник.

Вдохнув поглубже, Айрин с головой нырнула в горячую воду.

Смыть с себя слой грязи удалось с большим трудом. Ей по-прежнему чудился неприятный душок, идущий от волос, но она, хотя бы переоделась в чистый костюм, пусть и мужской, из самого обычного некрашеного льна.

День клонился к закату.

Наемник настаивал на том, чтобы до темноты войти в Верхний город и завершить сделку как можно скорее, но Айрин настояла на еще одной ночи на постоялом дворе, притворившись вусмерть пьяной от глотка горчащей медовухи. Как она и ожидала, Шахар долго не поддавался на уговоры, и ей пришлось слегка подебоширить: всячески дуть губы, канючить, стучать кружкой об обшарпанную столешницу, толкать его в плечо и висеть мертвым грузом, пока он вытаскивал ее из-за стола.

В результате Айрин получила одну на двоих койку и хлесткую затрещину, от которой потемнело в глазах. Ей стоило больших усилий не испепелить наемника на месте. Она уже представляла, как выжигает на нем Мекаль черту за чертой, а затем отдает приказ.

На этот раз он стянул ей запястья спереди и для верности положил поверх собственную ладонь. Но Айрин не нужны были руки. Она научилась вызывать иллюзии движением пальцев.

Она провела изматывающую бессонную ночь, ювелирно препарируя руну за руной, чтобы затем сшить их в едином узоре, основываясь лишь на интуиции и теоретических знаниях. Результат либо раскроет и погубит ее, либо подарит свободу.

Мысленно Айрин обратилась к Всевышнему с молитвой и просьбой об удаче. На лице Шахара тропическими цветами распустились руны, и княжну затянуло в чужую память.

Ее разум погрузился в ничто темнее самой глубокой зимней ночи. В этом однородном пространстве не существовало ни малейшего проблеска света, ни намека на привычный мир с его незыблемыми координатами.

Она хотела закричать, но не смогла раскрыть рта. У нее не было рта. Она пыталась пошевелить рукой, укусить себя за язык, но у нее не было рук и языка.

Не было тела, магии, мыслей, самосознания.

Кто она? Что оно?

Оно — ребенок. Мальчик. У него нет имени, только порядковый номер. Из пустоты вырывается калейдоскоп, где каждый цветной осколок — хрупкое воспоминание. Они режут неровными гранями, жгут глаза и царапают горло.

Площадка перед монастырем на безлюдной горе, изогнутые крыши, деревья с красными листьями. Мальчик знает название, но оно ничего не значит. У него в руках пара коротких палок. Ему надо бить точно по живой мишени, иначе завтра он займет ее место.

Студеный горный ручей и покрытые инеем камни. На одном из них кровавый отпечаток ладони. Шаги скользящие и уверенные. Мужчина с длинным узким мечом на поясе смотрит прямо на мальчика, и щеку разрывает рваная рана. Нет. Он больше не мальчик.

Из уст мужчины льются слова, как капли дождя во время муссона. Они стихают, когда в его грудь вонзается меч, минует ребра, протыкает плоть насквозь и выходит из спины, сияющий и совершенный. «Я больше не твой ученик» — не слова — слова ничего не значат, — но мысль, свободная от оков, как и он сам.

Ладонь женщины в его ладони. Каждое ее хрупкое движение приносит боль, а взгляд — агонию. Ее лицо — череп, обтянутый кожей. Болезнь съела ее изнутри, перед ним лишь оболочка. Она вот-вот переступит грань, а вместе с ней их нерожденный сын.

Песчаная полоска берега, едва заметная сквозь отверстие для весла, грубо выпиленное в борту. Он не знает названия, оно ни к чему. Свист кнута надрывает полотно мысли. Надсмотрщик целится в него, но попадает в соседа, и раб корчится, стонет. «Греби, таурукская крыса! Греби, пока я не сбросил тебя за борт акулам!» Картавый шарибский выблядок орет ему в лицо. Пасть смердит. Ему не жаль. У него по-прежнему, нет имени.

Каждая грань ярче предыдущих.

Побег, убийство за выживание, затем за еду, затем за деньги. Он берет свое, завоевывает славу, набивает цену. Притоны, игорные дома, богатые поместья, убогие лачуги. Его цели умирают одна за другой, заказанный товар доставляется в кратчайшие сроки. Наниматели довольны. Наниматели щедры. А над ними, как чуткий паук в центре паутины, его господин.

— … приказы Черного Лорда стоят для тебя в приоритете.

В воспоминании голос разносится эхом, но комната слишком мала. Все потому, что это не комната, а исповедальня.

— Ты должен быть благодарен. Или желаешь вернуться на галеру, раб?

Пустая угроза. Его навыки слишком ценны. Черный лотос на его ладони — подтверждение и знак принадлежности к чему-то большему.

— Что мне сделать?

— Похить девчонку и убей. Ты знаешь, где ее найти.

Он знает. Ему следует спешить.

На месте кучера бывалый подельник. Он коротко кивает и сдвигается на козлах. Второй на крыше. У каждого своя роль. Извилистые улицы Реймекара сменяют друг друга и обрываются у пристани. Еще миг, и он видит… себя. Нет. Девушку в красно-зеленом платье — пламя, охватившее травяное море.

Воспоминание дрогнуло, деформировалось, как смятая в кулаке фигурка из сырой глины.

Кто он — ученик монаха, безымянный раб, слуга Черного Лорда?

Нет.

Она — Айринель Эсталинор, эскальтская княжна. Она в его памяти.

Айрин вынырнула из омута. Скрупулезно собрав свою личность по частям, она принялась целенаправленно перебирать воспоминания. Один мыслеобраз цеплял за собой другой, и ей приходилось каждый раз возвращаться к первой встрече у кареты, чтобы не заблудиться.

Голос человека, отдавшего приказ об ее убийстве, показался ей знакомым. Хотя, Айрин ни разу не посещала столичный храм, порой ей удавалось пересечься с представителями духовенства в замке. Выходит, они заодно с Черным Лордом? Именно он хочет ее смерти?

Сосредоточившись на своей цели, она позволила череде ассоциаций узкой тропкой вывести ее к первой встрече с заказчиком.

Наемник встретил его в приватной комнате игорного дома. Издалека доносился смех, азартные выкрики и ритмичная струнная мелодия. Заказчик расположился на тахте в компании двух нескромно одетых девушек, которых тотчас выпроводил вон.

Воспоминание не имело выразительных цветов и запахов, но ясно расставляло иные акценты: скрытое оружие у охраны — по два метательных ножа в наручах и короткие мечи под плащами — и шарибский волшебник, умело скрывавшийся за ширмой. Еще одной деталью стал перстень с головой оленя на указательном пальце заказчика.

Айрин насторожилась. Олень принадлежал очень молодому роду Горгад. В книге титулов и знамен герцог Хорс Горгад значился первым и пока что единственным его представителем. Титул и земли были пожалованы ему за некие особые заслуги перед короной. Только эти земли лежали намного южнее, у границы Спорных земель. Что Горгад забыл в Аулуксе?

Голос заказчика отличался глубиной и любовью к пространным рассуждениям.

— Дождись удобного случая и используй иглы с ядом машукураре. Тебе ведь знакомо их действие?

Перламутровая шкатулка таинственно мерцала на низком столике. Изнутри сознания наемника полыхнуло вспышкой ненависти: к боли и к людям, что причиняли ему ту боль, используя паралитик.

— Считаете, девушка действительно обладает силой? Разве северян не уничтожили?

— Твое дело привезти ее сюда живой и невредимой, а не задавать очевидные вопросы. Даже если руны — всего лишь магический трюк Придворного мага, нельзя недооценивать девушку. Голос из столицы выразился ясно.

«Голос из столицы — настоящий заказчик», — подметил Шахар, а Айрин подслушала эту мысль.

— Мне стоит взять с собой защитный артефакт?

В разговор вступил волшебник:

— Мы не уверены, сможет ли артефакт сдержать руны, так что будь начеку. Но мы точно знаем, как поступит девушка: прежде она попытается захватить твой разум и только в крайнем случае станет атаковать.

Герцог согласно кивнул:

— Верно. Она мягкая, к тому же, преданна Придворному магу больше, чем королю. А он предан ей.

— Вы уверены? Я потеряю людей.

Герцог швырнул на стол кошель с деньгами.

— Здесь хватит для оплаты похорон. Получишь еще столько же, когда доставишь мне Айрин Эсталинор живой и невредимой.

— Собираетесь продать ее в рабство?

— Кто в здравом уме захочет себе в рабыни самую знаменитую в Рейненберне эскальтскую княжну? О ней болтают в каждой второй таверне от Миртельских гор до Спорных земель. Она послужит иной цели. В Реймекаре тебя встретит мой человек и даст последние указания. Пусть поначалу Придворный маг считает, что ее везут в Барамат. На полпути пошли им весть, что птичка в Аулуксе.

— Я все понял.

— Последнее. — Герцог указал пальцем на кошель. — Девушка должна быть живой. Если ты получишь противоположный приказ от своего хозяина, знай, я перебью его цену.

— Я все понял, — повторил наемник.

Айрин отпрянула и кубарем скатилась с кровати. Сверху раздался болезненный стон пробудившегося Шахара. Наемник слепо зашарил рукой по второй половине, а, не обнаружив добычи, с трудом приподнялся на локте. Даже такое незначительное движение вызвало у него острый приступ головокружения и рвоты.

Не дожидаясь, пока он придет в себя, Айрин по стене доковыляла до двери и руной вскрыла замок, после чего, спотыкаясь, бросилась прочь. Ее тоже штормило и раскачивало из стороны в сторону, как пьяную, а чужие воспоминания и чувства смешивались с ее собственными.

Она видела, как своими руками — руками наемника — убивала и пытала людей, грабила, бежала под покровом ночи от стражи. Часть его знаний о быте в Аулуксе помогла ей скрыться от патруля. На вопрос, где бы дождаться рассвета, ответ пришел также из памяти Шахара: пристань, там можно затеряться в толпе нищих.

Достигнув пристани, Айрин спустилась к воде в тени пришвартованного корабля и упала на колени. Море обдало руки холодом. Айрин плеснула в лицо соленой водой и съежилась.

Он ведь сразу заметил, что ее кулон пропал! Он знал, что Айрин воспользуется шансом, чтобы попросить Соловья о помощи. Он именно с этой целью вывел ее на палубу в первую же ночь.

Какая же она была дура, что поверила россказням барда о том, как тот лихо задурил голову высококлассному наемнику!

Конечно же, ее похитили не для продажи. Она была приманкой.