Алая птица

Глава 31 Цена рун

По возвращении в подземелье, Айрин наполнила поилку для птички чистой водой и подсыпала в кормушку зерна. Рунар в это время успел спрятать в тайник с кровью накладные на землю и шахты, затем достал из запасов еще горсть драгоценных камней, после чего принялся скрупулезно отбирать подходящие для создания накопителей.

Понаблюдав за магом некоторое время, Айрин попросила его не засиживаться и направилась на поиски купален. Прежде она мало бродила по самим подземельям, предпочитая роскошные галереи, поэтому поплутала в лабиринте одинаковых каменных коридоров. Несколько раз она едва не сталкивалась со стражниками, но вовремя успевала спрятаться в тени. Вряд ли, конечно, ее заковали бы в кандалы из-за желания помыться, только перспектива отправляться в купальни под конвоем показалась ей менее привлекательной, чем игра в угадайку на развилках.

О своем решении Айрин сильно пожалела, когда услышала чьи-то прерывистые стоны, доносившееся будто бы из стены. Поначалу она хотела дать деру, затем пересилила себя и осмотрелась. Один из кирпичей чуть выше уровня ее глаз оказался смотровым окном в тускло освещенную камеру. Приглядевшись, Айрин различила кровать и стул весьма странной конструкции, стол, заваленный щипцами разных размеров, деревянный крест в человеческий рост и объемную железную статую с лицом женщины.

Стон повторился отчетливее, и Айрин помянула всех ангелов небесных. Звук совершенно точно доносился из той самой статуи. Это была пыточная!

Трясущимися руками княжна вставила тяжелый камень на место и попятилась прочь.

Насколько она помнила схему замка, темницы располагались в противоположной стороне от магических лабораторий, и либо она сделала приличный крюк, либо едва не угодила с головой в очередной смертельно-опасный секрет.

Через несколько поворотов Айрин вышла к горячим источникам, где оказалась единственной посетительницей.

Грубо обтесанные своды каменного грота наполнял теплый пар, клубившийся преимущественно над бассейном с кипятком, в котором слуги стирали одежду.

Скинув платье, Айрин спустилась в ближайшую купальню по удобным ступеням, и ее несдержанный стон наслаждения эхом прокатился по залу. Она неторопливо смыла с себя грязь и пот, затем прополоскала длинные волосы и ушла с головой под воду.

Этому трюку ее научила Ингеборга, чтобы преодолеть страх воды после смерти Берты. Едва весной вода в реке достаточно прогрелась, бабушка каждый день вместе с ней заплывала на глубину и задерживала дыхание под водой. Поначалу Айрин едва не умирала от страха и не держалась дольше нескольких секунд, даже несмотря на ободряющее присутствие Ингеборги, и всеми силами противилась их походам.

— Ты позволишь страху диктовать тебе, как жить? — спрашивала ее бабушка. — Или будешь бороться?

С тех пор Айрин сама просилась на реку. Постепенно она научила себя не бояться, однако, на лед так и не вышла.

В горячей воде ощущалось едва заметное течение: источники перетекали один в другой, а также питали озеро у подножия замка. Айрин выпустила изо рта вереницу пузырьков и собралась всплывать, как услышала тихий гул из недр скалы, будто глубоко под землей великан бил в большой барабан. Движение воды переменилось.

Айрин оттолкнулась от дна и до искр в глазах врезалась макушкой в твердую преграду. В панике вскинув руки, она нащупала край доски, затем вырвалась на поверхность.

Установленную поперек купальни широкую доску использовали, когда собиралось много народу: на нее клали мыльные принадлежности, полотенца, мелкие личные вещи.

В сердцах помянув дьявола, Айрин выбралась из воды и до красноты растерлась полотенцем. Закручивая волосы, она бросила случайный взгляд на соседний бассейн: по его спокойной глади бежали концентрические круги.

«Наверняка, это просто подземные воды», — решила она, но возвращаться по катакомбам не рискнула.

Неслышно ступая на цыпочках, Айрин кралась по коридорам жилой части замка и чутко прислушивалась к каждому шороху, чтобы успеть спрятаться от стражи. Именно из-за своей бдительности она сначала заметила слабую полоску света, а потом расслышала два голоса за одной из дверей.

— … не могу поверить! Или у него больше нет дел, кроме как следить за мной⁈

— Уверен, ему кто-то донес.

— Что теперь делать? Я не проживу без тебя ни дня! Я отравлюсь!

— Милая моя, нежная, что ты такое говоришь?

— Удавлюсь!

— Даже думать об этом не смей, душа моя…

— Брошусь в пасть розиному крокодилу! — фраза оборвалась рыданиями.

— Я украду тебя, Мери. Знаю, мы хотели бежать после праздника Середины Зимы, но можно рискнуть прямо сейчас. Согласна ли ты?

— Согласна! Я последую за тобой на край мира, любимый! Только не туда, куда тебя сослал папа. Там чересчур жаркий климат.

«Это вряд ли», — подумала Айрин и столкнула с ближайшего постамента статую нагой девы с кувшином.

Как она и рассчитывала, грохот привлек внимание стражи, и вскоре проклинающих все на свете голубков под конвоем повели на срочную ночную аудиенцию к венценосному папочке.

Айрин виновато посмотрела им в след, понадеявшись, что паренька не казнят, затем направилась дальше. Ей не хотелось даже думать о том, что случится, если Сетар не женится на Мериэл по причине ее любовной блажи. Шарибец точно сочтет это за оскорбление, и всему Рейненберну настанет…

— Тьма.

Княжна остановилась.

— Тьма, сгустившаяся над Реймекаром, прольется с неба огненным дождем.

Она отступила к стене, потому что узнала голос.

— Погиб Реймекар, ненавидимый Всевышним город. Погрузился он в пучину огненную, порожденную дыханием самой земли, ибо мы забыли священные слова и попрали клятвы!

Айрин подняла голову. Банные принадлежности вывалились из ее рук. На перекрытии под потолком головой вниз висел королевский сенешаль.

Немыслимым образом мужчина держался за балку руками и согнутыми в коленях ногами, но еще более немыслимым оставался вопрос, как он вообще смог залезть так высоко?

Сенешаль обратил к Айрин красное от прилившей крови лицо. Один его глаз закатился под самое веко, второй в сетке лопнувших сосудов, не мигая, смотрел прямо на нее.

— Сгинут все, кроме того, кто имеет крылья. И воспарит он вместе с нашими душами. Но устанут крылья, ветер вырвет перья, сломает кости, только не останется земли, чтобы дать отдых телу, не останется воды, чтобы смочить горло. И ничего не станет. И никого не станет.

Он пересказывал притчу о Втором Вознесении, когда из-за гнева Всевышнего крупнейший древний таурукский город был разрушен извержением вулкана. Сенешаль только заменил название.

— Спускайтесь, — позвала Айрин без особой надежды. — Я позову лекаря.

Тот отреагировал на ее голос с неожиданным рвением: выгнулся дугой, будто вовсе не имел позвоночника, и во всю мочь гавкнул:

— Приказывай!

На шум в коридор заглянул стражник, чей пост находился у лестницы, и застыл с раскрытым ртом: перед ним предстал висящий вверх ногами королевский советник, беспрестанно орущий в пустоту бессмысленное «приказывай».

Айрин под иллюзией попятилась прочь. Мимо нее пронеслась стража, вопли разбудили слуг. Новость о безумии сенешаля полетела по замку со скоростью пожара.

Когда девушка миновала главный холл и вышла к подземельям, то стала невольной свидетельницей разговора любопытных служанок, без стеснения стоявших посреди коридора в одних халатах поверх исподнего.

— Опять артефакт какой? То же самое, что и со стражей в ночь похищения княжны!

— Вдруг это Бешеный Лис? Как думаете, он еще здесь?

— Ой, девки, страшно! Прямо в замке околдовали не кого-нибудь, а сенешаля! Того гляди, до короля с королевой доберутся.

— Это все из-за того, что магов наших заперли в подземельях.

— А я слышала, король им не доверяет.

— Будешь доверять, когда он приказывает одно, а господин Рунар делает другое.

— Все из-за жабоедки-северянки! Она его заколдовала, а теперь за нас взялась. Вон, Летисию прогнали из-за нее.

— Куриные мозги у тебя! Летисия-то сама ребенка нагуляла, не знает, от кого, а на мага нашего напраслину навела, так что его чуть не казнили.

— А ты откуда знаешь?

— Стал бы он со служанкой спать, когда княжна рядом? На нее сам принц засматривается, значит, есть на что!

— Да, говорю же, околдовала она его, как пить дать!

Прикусив губу, Айрин под иллюзией просочилась мимо них и кинулась в спасительную тьму подземелий. От усталости она снова взмокла и изо всех сил боролась с головокружением.

«То же самое, что и со стражей в ночь моего похищения? Значит, Мекаль? Рунар!»

Она бросилась по извилистым коридорам. Вот и плата за управление разумом.

Стража у лабораторий спокойно дремала. Сменщики не пришли вовремя из-за переполоха наверху, а сторожить двух магов в подземелье оказалось необычайно скучно. Тем было лучше для Айрин. Она бы не перенесла, если бы ей пришлось еще раз использовать Мекаль.

Подкрепив заклинание жестом, княжна вошла внутрь и растерянно огляделась. Лаборатории и потайные ходы оказались пусты, а на ее зов никто не откликнулся. Рунар ушел.

Айрин нерешительно потопталась у рабочего стола, свернула и скрепила лентами свитки, закрыла чернильницу и убрала на места писчие перья. Пока руки занимались нехитрой работой, разум беспокойно метался, подкидывая новые и новые вопросы: почему сенешаль выбрал именно притчу о Втором Вознесении? В ней не было ничего примечательного, кроме набившей оскомину морали о сострадании и покаянии через страшные муки. Какие еще руны, кроме Мекаль, воздействуют не на колдуна, а на жертву? И где Рунар, когда он был ей так нужен?

Пинком задвинув стул, Айрин расположилась на полу в позе для медитаций и сняла защитный кулон-артефакт. Возможно, ей удастся попасть в мир духов и поговорить с ними.

Айрин очистила сознание, как ее учил Рунар, затем сосредоточилась на пустоте. Она принялась выстраивать образ-проводник, который помог бы ей поддерживать внутреннее равновесие и вместе с этим не дал бы уйти слишком глубоко в себя. Обычно подготовка к медитации занимала у опытного мага не больше четверти часа, но новички порой тратили на нее в десять раз больше времени.

Такая же участь ждала Айрин, если бы Рунар не приводил ее в состояние равновесия с помощью заклинания объединения. Это здорово экономило им время, но в нынешней ситуации сыграло злую шутку — без наставника колдунья с большим трудом сдерживала навязчивые мысли и страхи.

Наконец, в темноте под веками она увидела серебристый силуэт белой лисицы — избранного ею проводника. Только после этого Айрин отрешилась от физического мира, полностью растворившись в магическом потоке. В иное время она бы остановилась на достигнутом, однако, сейчас ее цель лежала еще дальше.

Чириканье и постукивания, которые издавала птичка, доносились теперь словно через толстое одеяло. Княжна открыла глаза и очутилась в сизом тумане. Она по-прежнему сидела в той же позе, на этот раз ее физическое тело двигалось вместе с духовным.

Духи обступали ее плотным кольцом, их позы и лица были полны гнева. Айрин помыслить не могла, что использовала так много рун!

— Наше терпение на исходе, княжна, — промолвил один из них на эскальтском, и ему вторил еще десяток голосов. — Никогда мы не позволяли себе такого унижения! Ты — кровь Эсталинор, но ты ничего не знаешь о нас, не чтишь традиции, не возвращаешь долги.

— Мне казалось, я плачу по счетам.

— Ты используешь нас, княжна. Мы нарушили главный закон: возьми и отдай взамен. Весь мир — энергия творения, и мы никогда не делали различий между князем и цветком ландыша, а ты заставила нас поставить тебя выше закона.

Теперь Айрин стало по-настоящему жутко. Прежде она считала, что в качестве платы достаточно денек помучиться с головной болью и слабостью, и лишь теперь осознала, насколько сильно заблуждалась.

— Почему тогда вы до сих пор не убили меня?

— Из уважения к крови Эсталинор, — ответил голос, принадлежавший духу Вергрит. — Мы чтим клятвы, даже когда те забыты нашими потомками.

Из стройного хора выбилось звериное рычание. Безымянный дух, до того удерживаемый другими, бросился к Айрин и впился клыками в выставленное предплечье. Девушка заорала, отшатнулась, и ее душа отделилась от тела, которое без сознания распласталось на каменном полу.

Другие духи оторвали одичавшего вместе с ее рукой. Невыносимая боль пронзила Айрин. Она с ужасом взглянула на клубящийся дым на месте обрубка и закричала так, что сорвала голос. До сих пор она не замечала, что ее призрачное тело обглодано почти до костей. Через клетку ребер виднелись разорванные внутренности, части лица не существовало вовсе.

— Дай нам равноценную замену, или мы сами заберем свое, — безжалостно произнес дух Экъяль. — У тебя один оборот солнца.

Рунар стоял в задумчивости перед закрытыми в ночной час коваными дверями. За годы службы во дворце он исшагал эти коридоры вдоль и поперек, протоптал заметную тропинку на таурукском шелковом ковре. Всегда эти невообразимые двери распахивались по первому его требованию: от мраморного пола до хребта сводчатого потолка, из пепельно-черного мореного дуба с отливающими серебром жилами, толщиной в полтора тома Священного Писания. Каждую створку стража сдвигала с места в четыре руки. Изнутри в железные пазы без зазора входил толстый кованый брус, а снаружи дерево покрывала сеть трещин, выбоин и сколов — следы от мечей, стрел, копий и огня. Единственная правдивая летопись поражений и побед, свидетелями которых стали стены дворца.

Дубовые двери защищали вход на этаж, где проживала королевская семья вместе с ближайшей свитой.

Прежде Рунар страстно желал войти в число этих людей. Теперь под покровом иллюзии он испытывал сомнения. Долгая ночь утомила его, а от мысли о предстоящем разговоре в висках молотками стучала боль.

Стражники схватились за мечи, когда в шаге от них из пустоты возник человек в простой одежде ремесленника.

— Меня вызвала Медовия.

Стража опешила. Рунар не потрудился не то, что поднять руку с перстнем, даже придумать более изящную формулировку. Советница в любом случае найдет повод для недовольства.

Он не ошибся: первое, что встретило его на пороге покоев Медовии, был выставленный в его сторону костяной веер с шипом на каждой украшенной перламутром гарде.

— Ты совсем ума лишился в своих подземельях, раз так нагло врываешься ко мне? Как я объясню Реджи твое присутствие?

Рунар указательным пальцем отвел веер от своего лица. Советница в ярости развернулась, подняв облако косметической пудры, и рявкнула на служанок:

— Пошли вон! Дальше я сама разберусь.

Девушки с поклонами выбежали прочь.

Женщина сложила на туалетный столик браслеты и кольца, палец за пальцем стянула плотные шерстяные перчатки, опустила в перламутровую шкатулку тяжелое колье. Молчание все больше давило на Рунара. Из-за шума в ушах он не сразу расслышал слова Медовии.

— Ты ничего не хочешь сказать мне насчет селянки?

Она намеренно неспешно размотала тончайший шелковый платок, открывая взору широкую повязку. Намек прозрачнее хрусталя.

— Это была не она.

— Неверный ответ.

Ее надменность и самоуверенность вызывали в нем отвращение. Не так давно Рунар искренне считал Советницу вполне достойной своего общества, теперь же не мог выдавить даже жалкой улыбки.

— Стол в моем кабинете охраняет погибель воров. Скажите, Придворный маг, что может справиться с ним, кроме рун?

— Существуют артефакты-отмычки…

— Ложь! — взвизгнула Медовия, комом швыряя платок на пол. — После того, как я застала тебя с ней, ты должен валяться у меня в ногах, а не стоять, выпятив грудь.

Медовия ждала оправданий, а он продолжал молчать. Его мутило от запаха гнилостно-сладких духов, смешанных с потом. Не найдя отклика, она принялась рвать завязки корсажа, лишь сильнее затягивая их.

— Ты проигнорировал мое сообщение. Я ждала тебя еще днем. Почему ты не явился? Я устала прикрывать тебя со всех сторон. Ты осознаешь, чего мне стоит каждый раз убеждать Реджи в твоей лояльности? — на словах о брате она запнулась и растеряла часть озлобленности, без которой стала попросту жалкой. — Я несколько дней не видела его трезвым. Он все больше становится похожим на отца, не слушает меня, а недавно чуть не взял силой служанку!

Полумрак и белесая пудра добавляли ей лет. Тень увядания затаилась в опущенных уголках губ, напряженных плечах, согнутой под тяжестью титула шее, в красных сетках на белках уставших глаз.

— Мне надоели твои игры в сплетника, — продолжала она. — Тупая челядь на каждом шагу смакует подробности ваших с северянкой игрищ. Я не могу больше слушать твои оправдания, якобы все это для сохранения репутации Мериэл. Ты больше не смотришь на меня, как раньше!

Внутри Рунара вспыхнула дикая ярость, какой он не испытывал со времен рудников. Ему захотелось схватить эту склочную, алчную до власти женщину за шею и бить об стену, пока все до единой шпильки не вонзятся ей в череп.

— Я защищаю тебя от герцога Варнарри, а ты…

— Я ничего не дам ему, — процедил Рунар. — Он мне должен два года жизни. И пусть благодарит Всевышнего, что остался жив. Я получил поместье и земли в честном поединке, а если он или Судья сунутся ко мне, то я заберу у них последнее и не побрезгую ни единым грязным медяком.

Он шагнул к попятившейся Медовии, а когда та врезалась в стену, уперся руками по обе стороны от ее головы.

— Хотите спросить что-то еще, миледи?

На ее холеном лице отразился ужас, увидев который, Рунар осознал, что перегнул. Сейчас Медовия была нужна ему больше, чем когда-либо. Будет жаль потерять фонарь за час до заката. Рунар велел себе успокоиться, но ярость и жажда расправы по-прежнему туманили разум.

Единственным верным вариантом ему показался поцелуй, как можно более страстный и грубый. Когда он завершился, Медовия обмякла в его руках.

— Прости, — тяжело выдохнула она. — В королевстве сейчас полный бардак: амбары заполнены всего на две трети, а Реджи занимается тем, что осыпает нищих нашими деньгами и пьет, как верблюд.

Спрятав за завесой распущенных волос искаженное лицо, Рунар расцепил сведенные челюсти:

— Разве помощь простолюдинам накануне зимы не убережет нас от эпидемий и бунтов?

Она вздохнула.

— По мне так пусть они хоть кору жуют. В этом году мы не сможем поставить Шарибу зерно, значит, потеряем прибыль. На севере у Миртельских гор вот-вот встанут реки, и мы на какое-то время лишимся части промысловых товаров. Реджи даже хочет отказаться от ежегодного бала в честь праздника Середины зимы. Немыслимо! Единственная надежда: Шелковый путь из Таурукса и Мраморный залив на юге, но рядом с ним Спорные земли, где прочно обосновался Суртаман со своими головорезами. Не договоримся с Шарибом — зиму не переживем. Мериэл должна хорошо постараться, чтобы выбить нам лучшие условия.

— Разве не вы говорили, что она — бриллиант?

Медовия одарила его снисходительным взглядом и покровительственным прикосновением ладони к поясу брюк.

— Дорогой мой, бриллианты нужны для двух целей: чтобы ослепительно сиять в чьей-то короне и выгодно продаваться. Ты останешься со мной на ночь.

Маг непочтительно сбросил ее руки и отступил к двери.

— Нет. Я должен исполнить волю короля, пока он не прирезал меня в очередном пьяном угаре.

Медовия проводила Рунара трезвым взглядом без намека на похоть.

«Девчонка сумела крепко зацепить его молодостью и строптивостью, не страшно», — подумала она, давя в себе ревность. — «Зверю порой надо давать свежей крови».

Старшая Советница Его Величества устроит так, что северянка либо добровольно уберется с дороги, либо повстречается с северными предками.

Айрин очнулась от пощечины.

Над ней склонялся Рунар. Увидев, что девушка пришла в сознание, он облегченно выдохнул.

— Слава небесам, ты жива. Я подумал, что на нас опять совершили покушение.

Айрин оттолкнула его — ей было нечем дышать.

— Где ты был?

При виде того, как маг отводит недовольный взгляд, ее сердце болезненно сжалось.

— Ты был у нее?

— И что с того? Мне надо как-то решать проблемы, которые ты создаешь на пустом мес…

Руна Экъяль обожгла предплечье, и ледяные шипы с хрустом вонзились в чужую грудь.

Рунар недоверчиво тронул лед кончиками пальцев, затем повалился на пол. Кровь фонтаном хлынула у него из горла.

Сначала Айрин не могла пошевелиться от охватившего ее ужаса, а потом кинулась к нему.

— Нет-нет-нет! Только не умирай, слышишь?

Рунар неразборчиво хрипел, с ненавистью цепляясь за ее одежду. Шипы дергались в такт грудной клетке.

— Прости меня-прости… Помогите кто-нибудь! — заорала Айрин, затем почувствовала толчок и…

Очнулась.

— Слава небесам, ты жива!

Живой и невредимый Рунар держал ее за плечи. Айрин показалось, что она сама вот-вот испустит дух.

— Это было наваждение? — прошептала она пересохшими губами.

— Какое наваждение? Я подумал, что на нас опять совершили покушение. Ты была на той стороне? Говорила с ними? — она нервно кивнула. — Почему не дождалась меня? Это могло быть опасно!

Айрин его не слушала, просто наслаждалась низким чуть хриплым голосом, от которого внутри расцветало тепло.

— Ты, — она с усилием выдавила окончание фразы: — был у Медовии?

Его лицо стало жестким: губы сжались в тонкую линию, между бровей пролегла недовольная складка.

— Мне же надо как-то решать проблемы, которые ты создаешь на пустом месте.

Айрин решительно сбросила его руки, и в следующий миг руна снова обожгла ее.

— Нет!

Ледяные шипы грохотом ударились о щит и разлетелись по полу хрустальным дождем. Маг отстраненно взглянул на осколки и выдохнул:

— Почему…

Самый крупный шип пронзил щит насквозь и вошел точно ему в сердце.

Магический ореол вокруг Рунара стремительно потускнел, затем вспыхнул, как падающая звезда, и окончательно погас.

— Я не хотела, пожалуйста, прости меня, — зашептала княжна. — Это все сон, видение. Всевышний, пусть это снова окажется видением!

Он дернул уголком губ.

— Все хорошо. Это не твоя ви…

Его тело отяжелело, пальцы, что Айрин отчаянно сжимала, расслабились и выскользнули из ее ладони. С губ сорвался выдох, а вдоха не последовало.

— Это видение, — ужас задушил ее. Время шло, но ничего не менялось. — Рунар, не покидай меня! — она прижалась губами к его лбу. — Это все не реально, правда? Боже всемогущий, не забирай его у меня! На помощь! Стража!

Она захныкала, раскачивалась из стороны в сторону, а видение все не исчезало.

— Останься, ты дорог мне, слышишь? Я проснусь и скажу тебе это, обещаю! Думаешь, я глупая и не выучила твой шарибский?

Прямо перед ней возник дух Экъяль, за плечом которого тенью завис Мекаль.

— Дай нам равноценную замену, или мы сами заберем свое, — прошелестел он: ледяная крошка на ломкому льду.

— Ты! — зарычала Айрин. — Тронешь его, и я насажу тебя на самый высокий пик Снежного хребта.

Духа ничуть не обеспокоили ее резкие слова. Он растворился в облаке тумана, а Мекаль коснулся лба, как бы предупреждая и напоминая о своей цене. Видение исчезло в густом белом тумане.

Кто-то настойчиво звал Айрин по имени.

Маг опешил и выронил нюхательную соль, когда она с безумным видом кинулась к нему на шею.

— Айрин, что случилось? Я подумал, что на нас опять совершили покуше…

Айрин закрыла ему рот и перевела дыхание. Просидев так некоторое время, она уткнулась лбом ему в висок, а ощутив ответное объятье, вздрогнула. От Рунара едва уловимо пахло женскими духами. Айрин сгребла в кулак его рубашку из тонкой мягкой ткани. Ее душила злость.

— Я говорила с духами. Они в ярости.

Ей не хотелось рассказывать больше, но Рунар мастерски вытянул из нее малейшие подробности. Услышав про видения, он задумчиво прикусил губу, неосознанно перенимая вредную привычку Айрин.

— Занимательно. Даже моей магии недостаточно, чтобы скомпенсировать энергетические затраты на руны. Сколько же энергии в таком случае поглощают духи?

В тот момент Айрин было начхать на руны.

— Я убила тебя.

Рунар вскинул брови.

— Печально.

— Дважды!

— Вдвойне печально.

— Прекрати шутить! Ты умирал, а я никак не могла помочь.

— Это всего лишь наваждение. Я живой, чувствуешь? — он прижал ее ладонь к груди. — Меня не так-то легко убить.

Отсчитав десять ударов его сердца, Айрин шепотом попросила:

— Обещай, что никогда не оставишь меня.

Он молчал слишком долго, а когда ответил, слова его прозвучали неоднозначно:

— Айрин, мы не можем обещать того, чего не в силах исполнить наверняка, — затем он сразу продолжил, не дав ей развить мысль. — Значит, у нас есть время до следующего рассвета? Посмотрим, может, подойдут пошлые розовые кустарники в саду? Или, например, крысы? Кладовые в последнее время кишат ими.

Айрин вспомнила свое обещание. Решиться оказалось в сотню раз тяжелее. Рунар был так близко, что ей хватило бы крохотного движения вперед, чтобы коснуться его приоткрытых губ.

— Alskiete.

Он недоуменно моргнул.

— Ты меня прокляла?

Айрин невольно улыбнулась:

— Да так, разогнала демонов.

— Кажется, твое заклинание не сработало. Главный демон еще здесь во плоти.

Он шутливо подмигнул, имея в виду себя.

Повинуясь сиюминутному желанию, Айрин поцеловала его, собираясь ограничиться коротким касанием, но ощутив, как Рунар оцепенел от неожиданности, скользнула языком меж его приоткрытых губ, углубляя такой сладкий поцелуй, и поймала прерывистый вздох. Не позволяя взять над собой верх, Айрин плавно повалила его на пол, в защитном жесте придержав ладонью затылок.

Когда она отстранилась, ее губы горели, а краска заливала щеки и уши.

— Это ничего не значит, — заявила она, движением головы откидывая за спину распущенные волосы.

Его шальная улыбка увяла.

— Неужели?

— Абсолютно.

— Тогда, может, слезешь с меня?

— Мне удобно.

Маг задумчиво хмыкнул и красноречиво сдвинул ее ниже, на что она даже бровью не повела.

— Все равно удобно.

— Ты снова напилась какого-то зелья?

Айрин покачала головой, затем встала и оправила задравшуюся юбку.

Птичка неистово скакала по клетке, раздражая пронзительными трелями.

Рунар тоже поднялся с пола и заявил, что ему срочно надо выпить.

Выждав, пока он достанет из потайного шкафчика бутыль, Айрин, словно невзначай, поинтересовалась:

— Как дела у Медовии? — за ее спиной раздался звон стекла и меди, а следом приглушенный мат. — К слову, ее парфюм с ароматом гнилых фруктов отвратительно сочетается с запахом твоей лжи.

— Так это была сцена ревности?

Рунар поднес к губам чашку, которую Айрин выхватила прямо у него из рук.

— Не заблуждайся. Ревнуют тех, кого любят.

— Ах, простите, княжна Эсталинор! Я забыл, что вы независимая женщина с камнем вместо сердца.

В чашке оказался ром, от которого у Айрин вышибло слезу. После первого глотка она не сдержала позорный кашель, но упрямо допила крепкое пойло до дна.

— Верно. И это настоящее благословение! — маг хотел возразить, но она перебила: — В следующий раз, когда придешь с очередного «вынужденного» свидания, потрудись сменить тряпки, иначе от запаха этого гнилья меня стошнит.

В этот раз она его довела. Рунар сорвал с себя рубашку и отшвырнул в дальний угол.

— Так лучше?

Окинув его фигуру нарочито оценивающим взглядом, Айрин равнодушно пожала плечами, хотя у нее от напряжения все внутренности сжались в колючий ком. Рунар прищурился и, как загоняющий добычу дикий кот, двинулся в ее сторону.

— Скажи-ка мне, дорогая, у тебя язык отвалится признаться?

— У тебя, видно, тоже отвалится, раз ты бесстрашно прикрываешься шарибским, — заметив его смятение, Айрин расправила плечи и гордо заявила: — Nu fer ma foler! Wuo shurane eli jemiat.

«Ты дурак! Я понимаю каждое слово».

— И давно? — после краткого молчания поинтересовался он, будто невзначай.

— Давненько.

— Обманщица. Какая же ты обманщица! — Рунар разразился нервным смехом, затем беспощадно произнес: — La vihress fargaren.

В эскальтском не было слова «благословенный», потому что не существовало богов. Судьбы людей принадлежали им самим, а духам не было дела до людей. Над всем царило одно лишь небо, откуда предки внимали молитвам, но не карали за грехи и не возвышали за благодетели, а деяния выносились на суд земной. Так рассказывал Лутар и — Рунар проверял — нелегально добытые исторические книги.

Поэтому, желая уязвить, он назвал Айрин великой княжной и хотел также добавить, что тоже знает эскальтский, но вдруг пол под ними дрогнул.

Из щелей между потолочными плитами на их головы посыпался известняк вперемешку с песком. Бесчисленные склянки на полках зловеще задребезжали.

Айрин выронила чашку и неосознанно попятилась к центру комнаты, подальше от шкафов.

Рунар, наоборот, стремительно приблизился к ней и за руку утащил под закаленный каменный стол, за которым проводил магические опыты, а сверху для надежности выставил щит.

Перед лицом неведомой опасности Айрин растеряла весь свой гонор: она прижималась к магу изо всех сил и тихо попискивала от страха, бесконечно повторяя что-то про птиц.

— Что?

— Мы забыли птичку, ее завалит!

— Не завалит, уже все прошло.

Толчки прошли также быстро, как и начались, только из-за паники Айрин не заметила этого и в героическом порыве спасти верещащую птицу до искр в глазах ударилась головой о столешницу.

Со вздохом Рунар вернул непутевую княжну обратно к себе на колени и утешительно поцеловал ее в лоб. Айрин шмыгнула носом и тыльной стороной ладони вытерла красные глаза.

— Успокаивайся. И мы, и твоя глупая птица в безопасности, — мягко произнес Рунар. Его гнев улетучился вместе с землетрясением. — Если подобное повторится, всегда прячься под стол, поняла? По возможности беги на улицу, но только если выход рядом. Ни в коем случае не лезь в потайные ходы, иначе рискуешь остаться там навсегда.

— Откуда ты знаешь?

— В горах такое не редкость, — уклончиво ответил Рунар и коснулся поцелуем ее соленой от слез щеки, затем припухших губ.

Айрин издала тихий, схожий с мяуканьем звук, отвечая раз, другой, третий… последний… самый-самый последний…

— Я слышала под водой гул, когда посещала купальни, — шепотом поделилась она, путаясь пальцами в его волосах.

— Если так, то маги земли должны были почувствовать неладное, — также тихо произнес Рунар и несдержанно коснулся губами тонкой кожи у нее за ухом, пуская чувствительные мурашки. — Я отправлю послание в Академию.

— Когда ты успел так хорошо выучить эскальтский? Я всю голову с ним сломала, — смущенно пожаловалась Айрин.

— В свое время я превосходно изучил шарибский и аймаррский под бессмысленный бубнеж сокамерников. Эскальтский, безусловно, сложнее, но, признаюсь, не на много, — с ноткой самодовольства поделился маг.

Айрин опустила взгляд и провела костяшками по его обнаженной груди.

— Шрамы почти сошли. Тебе не холодно?

— Больше нет, — он накрыл ее руку своей ладонью, останавливая движение. — Как бы мне ни нравилось, сейчас надо уходить из подземелий.

Айрин отдернула руку. Она вовсе не имела в виду ничего такого!

Выбравшись из-под стола, они смущенно принялись за внезапные срочные дела: бессмысленную перестановку клетки, перекладывания свитков и перьев с места на место, — и если для Айрин подобные порывы все еще были в новинку, то Рунар не смог найти оправдания своему смятению.

Неловкое напряжение вдребезги разбила стража, явившаяся по их души. Вместо того чтобы украсть у жалких остатков ночи пару часов сна, они оба предстали перед рассерженными и похмельными очами короля.

Мрачная, как туча, Медовия сверлила Рунара недовольным взглядом. Айрин же достался такой, что ее должно было немедленно разорвать на мелкие клочки и разнести по всей земле.

Помимо Советницы в приемной присутствовали лорд Инглот и зевающий кронпринц.

В дальнем углу в обществе накрытой тканью человеческой фигуры и двух стражников позвякивал бубенчиками шут.

Реджинальд мерил шагами кабинет.

— В коробке с демонами действительно обнаружили шарибский взрывчатый порошок и артефакты с иллюзиями. — От рома и взгляда на движущегося туда-сюда короля Айрин замутило. Рунар же лишь поджал губы, верно считав со слов Реджинальда завуалированное извинение. — Теперь доказано, что шарибцы снабжают оружием аймаррских пиратов, наших прямых врагов, следовательно, ситуация патовая. Грейсли проверяет связь с Черным рынком. Есть надежда, что аймаррцы получали коробки нелегально. В противном случае нам придется официально выставить себя слабыми идиотами.

Маг в ответ задумчиво промычал, чем тут же вызвал королевский гнев:

— Я тебя в качестве племенного быка сюда позвал, что ли? Или отчитываюсь, как секретарь? Мне нужно решение и быстро!

— В таких делах нельзя принимать быстрые решения, Ваше Величество.

Унизанный перстнями палец возник в опасной близости от его носа.

— Той ночью некто разбил редчайшую статую, подарок одного из таурукских королей, тем самым привлек внимание стражи, которая смогла предотвратить побег моей старшей дочери с безродным отродьем, которого я уже раз вышвырнул из дворца. Я прощаю благодетеля за разбитую статую. Однако он также знает, что случилось с моим сенешалем.

Повинуясь жесту, стража стащила покрывало.

Сенешаль вылупился на Айрин и на четвереньках кинулся к ней.

— Приказывай! Прика…

Вопль застрял у него в горле. Печать безумия покинула лицо мужчины. Он выпрямился во весь немалый рост и покорно вернулся обратно в угол. В пальцах шута мелькнула маленькая тряпичная куколка.

Веер взметнулся в руках Медовии.

— Похоже, все ясно. На лицо использование неизвестной магии!

— Это Мекаль, — призналась княжна, с сожалением глядя на сенешаля. — Я бы хотела его спасти, но не могу.

— Кто такой Мекаль?

— Имя… — маг схватил ее за запястье, но, встретив упрямый взгляд, отступил. — Имя руны подчинения разума.

— Что⁈ — вскричал король. — Безмозглая девка, владеешь такой силой и… — Рунар перегородил ему путь. — Прочь с дороги! Или я мало высек тебя?

— Айрин умирает.

Реджинальд опустил занесенный для удара кулак. А маг продолжил:

— Каждая руна питается ее жизненной силой. Урон, нанесенный ей на площади и на Черном рынке, оказался непомерно велик.

— Всевышний милосердный, — вырвалось у Медовии. — Так про демонов — это не сказки?

— Они не демоны, — возразила Айрин, — духи, для которых не существует разницы между королем и цветком ландыша, а всякая жизнь имеет равную цену.

Советница фыркнула нечто пренебрежительное. Реджинальд искоса взглянул на сестру, затем обратился к Рунару:

— Я буду наблюдать за лечением, и мне все равно, чем ты будешь изгонять из нее духов.

— Все не так просто, Ваше Величество. Для этого нужна жертва.

— Человеческая? — поинтересовался Инглот. — Каторжники подойдут?

— Достаточно будет зверья, Лорд Канцлер Казначейства.

Тот неопределенно пошевелился:

— Разницы нет.

Тут снова вмешалась Медовия.

— Возможно, благословенная княжна публично казнит преступников, которых поймала на площади? Сведения мы от них уже получили.

— Это отвратит народ, — пробурчал Инглот, и король с ним согласился, однако, Советница настояла:

— Смотря, как преподнести. Если мы дадим понять, что благословенная княжна действует в интересах королевы, народ это вполне удовлетворит.

Айрин похолодела. Медовия блестяще подвела их обеих под монастырь — любая ошибка Айрин станет теперь ошибкой безумной королевы и заставит сомневаться в легитимности ее власти.

Рунар также рассказал о землетрясении, что не на шутку встревожило только принца. Эдгар выразил желание лично проконтролировать осмотр города, и Медовия с радостью нагрузила его еще и подготовкой пристаней к встрече шарибских кораблей.

Воспользовавшись тем, что Советники и король увлечены обсуждением, Айрин спросила Рунара о тряпичной куколке шута.

— Это аймаррская марионетка, ловец душ, — украдкой шепнул он, мгновенно поймав на себе косой взгляд Медовии. — С помощью нее хексы берут под контроль разум.

— Значит, шут…

— Аймаррская ведьма, да.

— Что она здесь делает⁈

— Подчиняет неугодных, предсказывает будущее, действует мне на нервы.

Вскоре Айрин отослали прочь готовиться к первому официальному выходу в свет в качестве палача. Рунар провел в королевском обществе немногим дольше.

Оставив племянника и брата спорить насчет неопределенной внешнеполитической ситуации, Медовия помогла Инглоту подняться из глубокого кресла и под руку вывела из кабинета в приемную.

— Вы столь внезапно вступились за северянку, лорд Инглот, — вкрадчиво отметила Советница. — Уж не из-за вашего ли родства?

Тот нахохлился, подняв воротник мантии.

— Не хочу остаться только в окружении едва обученных магии детей, когда прибудет флотилия Сетара. Если верить словам ректора Академии, лишь руны Айрин способны сравниться по мощи с шарибским взрывчатым порошком, нравится это уважаемой Советнице или нет.

Медовия проводила его до двери и подавила порыв хлопнуть ею от всей души.

Фигура в плаще с гербом Теневой стражи бесшумно возникла в кабинете лорда Грейсли и передала подслушанный разговор с точностью до слова.

Канцлер удовлетворенно откинулся на спинку кресла.

— Прекрасно. Теперь мы можем косвенно доказать причастность Рунара к нелегальной работорговле, тем самым связав его с Бешеным Лисом. Король лично слышал, что северянку надо кормить людьми.

— Прикажете отпустить пленника?

— Нет. Свидетельств много не бывает.

— Что делать с леди Медовией?

— Пока оставьте ее. Она влюблена, поэтому легко управляема. Отвратить ее от Рунара не составит труда. — Канцлер потер шрам на шее. — Женская любовь легко превращается в ненависть.

— А как быть с княжной?

На этот раз Грейсли не торопился с ответом.

— Очернить ее будет легче легкого. Шумей действовал слишком грубо: не подготовил почву, не оценил риски. Мы позволим нашей сияющей птице расправить крылья, а потом окропим перья дегтем, и народ сам растерзает ее, а околдованную королеву с легким сердцем отправит в могилу. Нам останется лишь наблюдать.

Фигура в капюшоне низко поклонилась.

— Милорд, я потерпела неудачу с Летисией и тайником.

— Ничего, Каприз. Мы заблуждались насчет силы рун и совсем не ожидали покровительства от Катрисы. Что сейчас со служанкой?

— Ее найдут не раньше, чем парусник «Восход» покинет доки: непримечательное ограбление и поножовщина, никаких следов. Мне продолжать слежку за Рунаром?

Канцлер одобрительно кивнул, и шпионка растворилась в стене.