Алая птица

Глава 40 Зеленое пламя небес

Айрин провела в постели еще несколько дней. Она по-прежнему была бледна, а слуги шарахались от нее, как от покойницы. Судя по слухам, она и была то ли покойницей, то ли демоном. Находились и такие, кто считал ее воплощением воина Всевышнего, потому что во время последнего колдовства ее ненадолго окутало неясное свечение.

Ночами ей снился белый туман, стылый и безжизненный. Когда-то Айрин с маленькой Бертой любили на рассвете — до третьих петухов — сбегать в поля за Дубовым Перевалом. Они собирали мокрые от росы цветы, наблюдали, как золотится на солнце полный живительной свежести туман, и собирали дикую землянику, чтобы потом угостить занятых на мельнице отца и брата.

То, что наполняло мир духов, было пустым. Оно не имело запаха или вкуса, однако, оставляло на языке фантомную горечь: пепла, соли, смолы.

Айрин села на кушетке и посмотрела на свои руки: по коже блуждали алые отблески. Сколько же Рунар влил в нее магии?

При мысли о маге в груди поселилась тяжесть. Что-то изменилось в нем с их расставания в Реймекаре. Тем вечером во время объединения Айрин на миг провалилась в его сознание, и ей потом долго чудился неуловимый запах гари. Она даже отправляла Жули проверить, не случилось ли пожара.

Заметив ее движение, Соловей оторвался от лютни.

— Прелестной госпоже наскучила моя игра?

— Ей наскучило положение калеки, — вяло отозвалась Айрин. — Хочу прогуляться.

Бард с готовностью поднялся с табуретки, но перед ним тотчас выросла Жули.

— Господин выразился четко: никаких прогулок. Госпожа обязана оставаться под присмотром лекарей.

Айрин поморщилась.

— Я не собираюсь больше колдовать. Мне надоело пялиться на эти стены. — Она решительно поднялась. — Замок, подземелья, фальш-палуба, монастырский склеп. Я выйду отсюда, нравится это Рунару или нет.

Бард со служанкой переглянулись.

Последние дни маг не вылезал из закрытых заседаний с аулукским приоратом. На их с Эдгаром головы свалилось слишком много проблем, главной из которых оставалась задача безболезненного возвращения города под крыло короны. Мягкий переворот.

Многие были казнены, еще больше ожидали своей участи в тюрьмах. Айрин послала Соловья разузнать о человеке, который спас ее в поместье Горгада, но бард вернулся ни с чем, кроме того, что магов герцога держали в подземельях у внутренних стен, где не работала магия.

Архитектура Аулукса отличалась от рейненбернской или шарибской: прямые улицы с изломами, сечение пространства, башни и стены с четкой геометрией, свободное течение подземных и надземных вод, расположение руин старого замка, на месте которого стояло поместье Горгада — Айрин часами рассматривала карту города, пока ее не осенило.

— Я желаю подняться на внутренние стены, — распорядилась она, не глядя на Жули. — Можешь сопровождать меня, если хочешь.

Та помялась, но спорить не посмела.

Для прогулки княжна вновь облачилась в мужскую одежду. Брюки тесно облепили ее бедра, хотя в талии немного болтались, и их пришлось поддержать с помощью пояса с крупной позолоченной пряжкой. Нижняя сорочка оказалась слишком тонкой, поэтому Айрин прикрыла ее жилетом, который застегнула сразу под грудью.

Увидев ее, бард восхищенно присвистнул.

— Вот это действительно достойно легенд!

— Все мы однажды станем легендой.

— Истина, — согласился Соловей. — Однако, нам решать, будет это сказ о ловце пузатых рыб или баллада о Бессмертном короле.

Южное солнце ласкало кожу, несмотря на близкую зиму. Айрин приоткрыла шторку кареты, молча наслаждаясь теплом и стройными рядами пестрых домов: близлежащие горы изобиловали породой разных цветов, а реки полнились голубой глиной.

«Розе бы понравилось», — внезапно подумала Айрин, — «играть здесь как большим кукольным городом».

Тень от стены накрыла их дланью Всевышнего.

Едва карета замедлила ход, княжна выскочила наружу и потребовала проводить ее к заключенным магам. Стражники — у каждого на груди сверкал личный герб кронпринца — поворчали для вида, затем направились в подземелья.

На первый взгляд могло показаться, что архитектор все время работы проводил в пьяном угаре, иначе нельзя было объяснить разветвленность и беспорядочное расположение узких коридоров. Чем глубже Айрин погружалась под землю, следуя за светом масляной лампы, тем сильнее ей хотелось повернуть назад.

— Не отставайте, — предупредил стражник. — Иначе потеряетесь и никогда не выберитесь из лабиринта. Магии здесь нет. На стенах, — он на ходу очертил пальцами едва приметную выщерблену в камне, — есть условные метки, но вам они не помогут.

Замыкавший процессию Соловей крепко выругался.

— Осмелюсь спросить доблестных мужей, у меня одного от этого места кишки завязываются узлом?

— Многим становится не по себе в катакомбах. Говорят, их построили еще до Великой Войны с северянами, — поделился проводник. — Бывало, люди — пленники или стража — не выдерживали и кидались, сломя голову, в лабиринт. Потом находили либо их высушенные трупы, либо вовсе ничего. Осторожно, госпожа. Здесь ступени.

Из-за чужого плеча Айрин разгледела уходящую вниз бездонную лестницу.

— Насколько мы глубоко? — спросила она.

— Дьявол знает, — стражник вдруг остановился на полпути и шагнул в неприметный боковой проем. — Если продолжите спуск, наткнетесь еще на два прохода, а потом упретесь в колодец.

— Что на дне? — полюбопытствовал бард.

Мужик пожал плечами.

— Неизвестно. Говорят, подземная река, но сколько мы не бросали ведро, воды зачерпнуть не смогли.

— Нет сырости и затхлости, — шепнула себе под нос хмурая Жули.

Айрин кивнула. Сухость и чистота коридоров тоже смущали ее. В дворцовых подземельях она собирала юбками грязь и паутину, а здесь не заметила ни следа пауков или крыс.

Вскоре стражник привел их в небольшой зал с решетками. В центре за столом расположилось трое солдат, занятых игрой в кости. На столе покоилась пирамида из крупных — каждый с кулак — светящихся зеленоватым светом камней, которые здесь заменяли людям огонь.

— Госпожа из свиты принца желает видеть заключенного, — сообщил их провожатый.

— На поверхности закончились развлечения? — равнодушно спросил один солдат, а второй смачно сплюнул на пол.

— Кого ей надо? — сквозь зубы бросил третий и грохнул перевернутую чашку с костями на стол. — Четное.

Тот, что молчал, поднял чашку:

— Три двойки. Ты выиграл.

— Я не знаю его имени, — сказала Айрин. — Только голос.

Если мужики и удивились, то не выдали этого. Они казались, на удивление, безучастными.

Стражник поднял повыше лампу и повел ее вдоль камер. Ранее эти ниши, вероятно, служили местом поклонения, а теперь на алтарях сидели и лежали изможденные люди. Они щурились от света, прикрывали лица и неразборчиво бормотали.

— Что они говорят? — спросила Айрин.

— Никто не знает. Люди здесь начинают странно себя вести и в итоге теряют разум. Поторопитесь.

Солдаты продолжили игру, и Соловей тут же сунул в нее любопытный нос.

— Какие ставки, уважаемые господа?

— Ходки за лунными камнями.

— Проигравший несет новые?

— Победитель. — Раздался грохот. — Нечет.

Безрезультатно обойдя зал, Айрин остановилась у последней решетки.

— Здесь есть еще заключенные?

Стражник покачал головой. Он заметно нервничал.

— Остальных казнили. Нам надо скорее на поверхность, госпожа. Если желаете, я провожу вас к общей могиле за городскими стенами.

Айрин взялась за ледяные пруться. Человек по ту сторону сидел в самом темном углу и покачивался вперед-назад.

— Личный маг герцога, — бросил один из надсмотрщиков. — Скулел несколько дней, как девка, пока не угомонился.

Айрин прислушалась. Стук костей, частое дыхание, цоканье Соловья, скрип кожаных ремней на дохпехах, снова стук костей и, наконец, шепот.

— Фур-ра…

— Госпожа, — начал провожатый, но она прервала его взмахом руки.

— Фур… ра-нати. Ласа фур… ранати, — повторял маг снова и снова.

— Lasa furhrenetil, — поняла Айрин. «Мы отомстим».

Ее голос завяз в воздухе, как в киселе. Узники разом замолчали.

— Какого, мать его, демона? — переполошились солдаты. — Что она сделала?

Волна паники накрыла Айрин. Ей на миг почудилось, что она под водой и вот-вот ударится об лед. Резкие повороты, ломаные коридоры, страх, идущий от стен, отсутствие магии — картина, наконец, обрела смысл.

— Здесь повсюду духи. Катакомбы — это руны!

Пока мужчины недоуменно хмурились, Жули непочтителтно дернула ее за локоть.

— Госпожа, вам немедленно нужно бежать! Вы сейчас слишком уязвимы.

Маг герцога вперился в Айрин немигающим взглядом.

— La fargaren, — отчеканил он, а ему нестройным хором вторили остальные заключенные. Чем больше они говорили, тем яснее становилась речь:

«Княжна. Мы чуем кровь Эсталинор, древнюю, как небеса и земля. Мы чуем грязную южную кровь варвара. Предатели. Пока наш прах забыт здесь, а души терзает ненависть, вы пируете с демонами, что разоряли наши земли, грабили, убивали, присваивали наше наследие. Мы отомстим каждому. Мы отомстим».

Лунные камни стремительно тускнели, как и огонек в лампе. Темнота сжирала все, до чего могла дотянуться, и Айрин не выдержала. Она кинулась бежать — куда угодно, лишь бы подальше от этого шепота.

Голоса подгоняли ее: теперь они звучали отовсюду, резонировали в костях, заставляли вскипать кровь в жилах. Княжна неслась по коридорам в полной темноте, натыкаясь на углы и врезаясь в повороты, а духи неистово загоняли ее подобно дикому зверю.

Оступившись, она скатилась по лестнице в очередной зал. Из общей какофонии вырвался один единственный голос — духа, которого Айрин вытащила из кольца. Он выл и визжал, и чем дальше княжна ползла вперед, тем отчетливей становилась его боль.

Она провалилась рукой в бездну и съежилась на ее краю. Воздух был недвижим. Чернота вокруг сдавила Айрин тисками, всколыхнув свежее воспоминание о монастырском подземелье.

Дно провала вдруг осветилось белесым светом. Айрин хотела отползти или хотя бы зажмуриться, но манящее мерцание, наоборот, заставляло ее свешиваться вниз. Она клонилась вперед ниже и ниже, пока не ухнула в пропасть.

В лицо ей ударила волна дыма. Неизвестный солдат держал ее за волосы, пока двое других выволакивали из узкого тоннеля женщину с ребенком. Они надеялись, что стены остановят волшебников, оставят их без магии. Они кричали, звали ее по имени: Дэни.

Медные доспехи покрывали грязь и кровь. С груди каждого солдата насмешливо смотрело солнце с волнистыми лучами, обрамленное венцом из колючих звезд.

— Говори, где колдовские артефакты? — орал один из них. Речь звучала чужеродно, как не родная. — Говори, отродье, или они сдохнут!

— Я не знаю, — слова давались Айрин с трудом, челюсть не слушалась, рот сводило от вкуса железа. — Клянусь Небесами, я не колдун!

Ей под ребра вонзилась рукоять изогнутого меча.

— Не смей взывать к лже-богам! Я вырву твой поганый язык.

— Он не признается, — процедил солдат, что стоял чуть поодаль. — Режь их.

На ее глазах солдаты вспороли горло сначала девочке, затем женщине. Ее сестре и матери.

В последнем порыве ей удалось лягнуть солдата, на что тот швырнул ее на камни и ударом сапога сломал челюсть.

«Я убью вас!» — кричала она, а получался вой. — «Заберу каждую жизнь».

Ей сломали руки и ноги, чтобы не посмела колдовать и бежать, затем скинули в яму. Небеса не сжалились, не забрали ее жизнь при падении. Она лежала на дне среди искалеченных тел — живых и мертвых — и возносила молитву, пока облака не окрасились зеленым пламенем.

От костей исходил мерцающий пар.

Нет, это был туман. Мерзлый, гнилостный.

Lasa moranelek.

«Я убью вас».

Туман густел.

Lasa dieharele la damis levia.

«Я заберу каждую жизнь».

Niareve Verden.

«Меня зовут…»

— Верден, — прошептала Айрин. Теперь она понимала. — Дэни.

Вой обратился плачем.

Дух возник прямо над ней — прорвался в реальность, или она провалилась за грань? Его тело было таким, каким она ощущала в последний раз: искалеченным и оскверненным.

— Ahre sourire, — сказала ему Айрин. — Я глубоко сожалею.

Дух взметнулся вверх, обратившись едва видимой искрой света. Искра вдруг взорвалась, и на Айрин посыпались мелкие камни.

Брешь ширилась, оплетаясь молниями, пока сквозь нее не проник красный закат. Вниз спустился каскад магии и спеленал Айрин пуховым одеялом. Сквозь опущенные ресницы она любовалась чарующим небом, полным зеленого пламени.

На месте катакомб зиял провал. В отдалении маячили солдаты и Соловей со своей лютней. Подойти ближе рискнула только Жули, на коленях умывавшаяся слезами.

Собравшиеся зеваки же тыкали пальцами в небо, и увиденное пугало их сильнее, чем брешь в непреступной городской стене.

Сказать, что Рунар был зол — ничего не сказать. Его едва не трясло, а глаза зловеще мерцали.

— Давно я не видела тебя таким, — выдохнула Айрин.

— Молчи, — попросил он. — Ради Бога, молчи.

— Как ты разрушил катакомбы? На них наложена запечатывающая магию руна.

Рунар медленно выдохнул, затем приказал Жули найти лошадей.

В поместье Горгада их уже поджидал Эдгар. Принц сидел на краю своего кресла и нервно крутил на пальце королевскую печатку. Фаланга покраснела и кровоточила. Рунар усадил Айрин на тахту, а сам прошел к сервировочному столику и взял хрустальный кувшин с вином.

— Я разжалую тебя по прибытии в столицу, — сказал Эдгар.

Маг швырнул кувшин в стену.

— Раньше надо было избавляться от меня. Твой отец не решился. И ты не сможешь. — Рунар жестко схватил принца за плечо, вынуждая смотреть на себя. — Нет в мире силы, способной остановить меня. Реймекар сгорит, и не останется целой земли, чтобы упокоить мертвых…

— Рунар! — воскликнула Айрин, поднимаясь, и тут же оказалась отброшена обратно магической волной.

Маг словно обезумел. Он вскинул руку, окутанную заклинанием.

— Некуда бежать, Эсталинор. Не станет в мире королей, не станет королевств, ибо все поглотят огненные крылья.

Айрин сгребла крохи силы и послала в него иллюзорную руну, которую он с легкостью развеял. Она заметила, как Эдгар испуганно схватился за кинжал, и не придумала ничего иного.

Рунар рухнул на ковер. Магический ореол вокруг него разорвался на отдельные сгустки и судорожно запульсировал. На его шее проступил ожог.

— Дай мне чернила! — закричала Айрин застывшему истуканом принцу.

Рунара колотило в сильном припадке. Он раскрывал рот, тщетно силясь сказать что-то. Айрин выхватила протянутую чернильницу и пальцами нарисовала на лбу Рунара связку из рун.

— Соловей говорил, что с тобой что-то не так! Почему ты молчал? — закричала она и со злости ударила кулаком по ковру, пачкая его чернилами.

Маг обмяк — уснул или потерял сознание. Айрин отбросила пузырек и нагнулась над ним, собираясь с силами.

— После прибытия в Аулукс он будто разума лишился, — выдавил из себя Эдгар. Он был белее молока.

— Все началось раньше, еще в столице. Это Мекаль делает с ним, — ответила Айрин. Лишь теперь она расслышала, как в запертую дверь колотили слуги. — Я однажды наложила на него руну разума. Ненадолго, но, видно, этого хватило. Мекаль посылает ему видения.

— Откуда ты знаешь?

— Мне нужно немного времени и покоя, — вместо ответа попросила Айрин. — Я пойму, что дух пытается донести, — она взглянула на изумленного принца. — Пожалуйста.

Она сама не знала, о чем просила, но Эдгар кивнул и отослал слуг.

Она ошибалась.

Он ошибался.

Он — маленький мальчик, держащий руку отца. Мальчик со смешным именем. Перед ними обрыв и Великий океан. Он тычет пальцем в небо, на бледные светящиеся ленты: зеленые и розовые.

Что это, спрашивает он?

«Небесные огни», — отвечает его отец. — «На моей родине их зовут айринели».

Почему ты назвал меня Рунар, спрашивает мальчик и слышит ласковый смех: «Как же? Ты проворный и умный, как полярный лисенок. И такой же светленький».

«Рунар по-эскальтски Лис. Бешеный Лис!» — мысль чужая и острая, как кромка кинжала. Ее не должно быть здесь. Она принадлежит не ему.

Эдгар не понял, свидетелем чего стал. Он считал, что привык к таинственным рунам, но когда Айрин погрузилась в транс, его объял необъяснимый первобытный страх. Подобное он чувствовал, когда встретил вражескую конницу в лобовой атаке, и лишь спасительный миг разделил его шею с чужим мечом.

Принц оперся о дубовый стол. В тот момент Айрин открыла глаза — совершенно белые. От нее отделилась неестественная черная тень и вытянулась в сторону распахнутого окна. Стоял теплый осенний день, но на Эдгара дыхнуло холодом.

Айрин склонила голову перед тенью, и с ее губ сорвались несколько звонких, певучих слов.

Тень исчезла, а княжна бессильно села на ковер, пряча лицо в ладонях.

Рунар крупно вздрогнул и застонал, чем перепугал принца до смерти. Эдгар сам не заметил, как в его ладони оказалась рукоять скрытого в наруче кинжала, и с трудом заставил себя успокоиться. Что может жалкий кусок стали против колдовства? Оно остановит его сердце прежде, чем он шевельнет мизинцем.

— Что произошло? — прохрипел Рунар, болезненно щурясь на свет.

Перед ответом Айрин явно подбирала слова.

— Я освободила тебя от проклятья Мекаль, — она виновато отвела взгляд. — Он использовал твой разум, чтобы предупредить о будущем.

— Об алых птицах и огне? — догадался Эдгар. — Я все думал, почему это звучало знакомо. Сенешаль бредил тем же.

Рунара, похоже, волновало отнюдь не будущее.

— Как ты исцелила меня?

Айрин дернула плечом. Она выглядела истощенной.

— Через воспоминания. Я нашла след Мекаль, и он показал мне…

Маг вскочил на ноги.

— Ты была в моей памяти? Отвечай!

Айрин беспомощно взирала на него снизу вверх. Ее глаза наполнялись слезами. Буркнув что-то себе под нос, Рунар вылетел из кабинета.

В давящей тишине Эдгар не сразу смог заставить себя подойти к княжне. Ее рука оказалась ледяной, как и она сама. Крепко обхватив принца, Айрин уткнулась ему в грудь и тихо расплакалась. Эдгара разрывало от желания расспросить ее о случившемся, но он упрямо кусал язык.

— Пожалуйста, вернемся в Реймекар? — вдруг попросила Айрин.

Она напомнила ему Мериэл в моменты слабости. Его сестра была какой угодно, но не плаксивой. Ее слезы значили, что она дошла до края, истязая себя танцами, музыкой и благородными науками. Эдгар боялся думать о том, какая крайность заставила плакать эскальтскую княжну.

— Конечно. — Принц пригладил ее растрепанные волосы и не сдержался: — Это всегда так? С духами?

Он почувствовал, как ткань на спине сминается в ее кулаке.

— Сейчас во много раз хуже. За каждую руну они жаждут платы: жизни, магии, энергии. Я очень им задолжала. Мне, — она перевела дыхание, признаваясь, — страшно. Я не хочу никого убивать.

— И не нужно, — откликнулся принц. — Больше не нужно магии. Я смогу защитить всех нас. Мы подавили восстание, бояться нечего. — Он поймал ее взгляд. — Ты веришь мне?

Айрин кивнула так просто, будто никогда не сомневалась в обратном. Будто не она, а он здесь был всемогущим.

— Вот и хорошо, — Эдгар ободряюще улыбнулся и коснулся губами ее лба. — Скоро мы вернемся домой, и я дам тебе все накопители, что есть в Академии.

Айрин заметно расслабилась и даже оставила в покое его помятую жилетку.

— Духи рун прежде были людьми, — поделилась она. — На пороге смерти они возносили молитвы и обращались живым орудием. Они обречены скитаться между мирами до конца времен. Несчастные души. Весь город — братская могила. Стены, улицы, каналы, барьер в заливе — все пронизано колдовством.

— Ты слышишь их?

Княжна отошла к столу, на котором покоилась раскрытая карта.

— Постоянно, — она очертила кончиками пальцев горы к северо-западу от Аулукса. — У меня нет хранителя, который бы стал моим щитом. К лучшему. Участь эта незавидна.

Оставшись в одиночестве, Эдгар внимательно изучил удостоенный внимания княжны участок карты. Им оказался рудник.

— Что же ты увидела в его памяти? — пробормотал Эдгар.

Несколько дней спустя армия была готова к отбытию. За это время Айрин перекинулась с Рунаром едва ли парой фраз. Маг все чаще пропадал по особым поручениям кронпринца, который мрачно бурчал, что ни каких поручений не отдавал. Однако, позволял он себе это только в присутствии Айрин и, к ее изумлению, Соловья. Бард прочно прописался в покоях Эдгара. Они вдвоем не только опустошали погреба Горгада, но и обсуждали насущные дела королевства. В частности, Соловей натолкнул принца на некоторые весьма разумные мысли касательно бедности и внешней политики. За время странствий бард повидал очень много и о еще большем предпочитал молчать. Айрин никогда не слышала от него откровенной лжи, но нутром чуяла недомолвки.

Соловей обещал ей расстаться у горной тропы, которая привела бы его к затерянной деревушке, где обитала Мавиль. Пару раз бард шутливо подначивал Айрин, не желает ли она передать травнице послание, но та только картинно грозила ему пальцем.

Ее мысли были заняты иным. С помощью солдат Эдгара ей удалось найти тело мага, который помог ей сбежать от Горгада. Кто-то из стражи опознал его, и Айрин нить за нитью потянула пряжу из клубка истории.

Больше двадцати лет назад он служил подмастерьем у мага местного барона, Марсара Форестера, затем положил жизнь на поиски сгинувшего на севере господина, а после его дочери. В тайных подземельях под старым замком Айрин нашла реликвии рода и дневники барона. Их она бережно упаковала в сумки и наложила магические печати.

— Выходит, все это принадлежит вам, госпожа? — удивилась Жули, рассматривая крошечные портреты в потемневшем медальоне. — И как вы узнали о потайных ходах?

— Аулукс, пастбища, деревни — все, от гор до акватории, — ответила Айрин и протянула ладонь за медальоном. Она не решила пока, как с ним поступить. — По праву наследования.

Что касалось тайн поместья — она видела их в памяти Мекаль в те времена, когда на этом месте возвышался родовой замок эскальтских королей.

Вопрос о главе Аулукса оставался открытым до самого конца. Самый логичный вывод напрашивался сам собой. Айринель Форестер, дочь своего отца, с поддержкой короны смогла бы гарантировать лояльность феода, чем закрыла бы брешь в экономике и обороне юго-западного рубежа.

Эту идею неожиданно поддержал приорат, и Эдгар с видимым облегчением поставил свою подпись на гербовой бумаге.

— Нет, — отрезал Рунар.

Все собравшиеся в зале замолчали. С другой стороны стола кронпринц сжал кулаки.

— Что значит «нет»?

— Если что-то случится в столице, Аулукс восстанет первым. Нет.

Советники зашушукались.

— Разве королевской власти угрожает опасность? — поинтересовался один из них, лысый седобородый старик.

На Эдгара было страшно смотреть. Казалось, он сейчас достанет кинжал и бросится на Рунара.

— Я кронпринц, — угрожающе начал он, но был бесцеремонно прерван.

— А я Придворный маг и подчиняюсь только королю. Его волей княжна вернется в столицу. Во главе Аулукса встанет приорат. — Рунар достал небольшой деревянный брусок с руническим орнаментом. — Каждый из вас принесет обет верности короне. Вы будете править мудро и открыто. Ослушавшихся ждет смерть.

Один за другим они произносили клятвы. Когда все было кончено, недовольные советники, бурча и переругиваясь, вышли вон.

— Надеюсь, ты упиваешься властью, — выплюнул Эдгар. — Что смотришь? Считаешь, отец тебя пощадит? Весть о том, как ты заклятьем принудил приорат подчиняться короне…

— Никакого заклятья нет, — Рунар швырнул деревяшку на стол. — Я всего лишь выиграл время.

— Зачем? — после паузы спросил принц. — Когда они разоблачат обман, последствия будут ужасны!

— Это скоро перестанет иметь значение, — выдохнул маг. — Если вопрос с Аулуксом решен, предлагаю выдвинуться на рассвете.

Эдгар вскочил с места и преградил ему путь.

— Ты снова что-то задумал! Почему у меня такое чувство, что все мы пешки в твоей игре?

Рунар спокойно взирал на него сверху вниз.

— Ты не пешка. На тебе корона.

Обойдя остолбеневшего наследника, он направился к двери.

— Кто твой противник? — крикнул Эдгар, но ответа не получил.

Марш давался Айрин легко. Погода радовала пеленой облаков, скрывавших палящее солнце, но не таких плотных, чтобы задуматься о дожде. К вечеру армия Эдгара спустилась в долину меж Гонмордских гор на западе и Золотым хребтом на востоке. Хребет брал начало в Мраморном заливе и извивался вдоль всего юго-восточного побережья. Айрин восхищалась Снежным хребтом в столице, затем поражалась высоким пикам Золотого хребта в Аулуксе. Однако она в страшном сне не могла представить чудовищную громаду Гонмордского горного каскада. Каменные стены скалились трещинами, грозились сбросить необъятные глыбы на людские головы, а редкие каменные тропы едва протискивались меж стесанными монолитами.

Время от времени Айрин косилась на Рунара, но не заметила ни следа тех чувств, что он скрывал. В его воспоминаниях она нашла то, что не следовало — тайную дверь, ведущую в глубокие пещеры Гонмордских рудников, где не хватало света и воздуха.

И на арену, где Рунар впервые убил человека.

Эдгар ехал впереди. Его черный скакун в позолоченной сбруе раздраженно хлестал по бокам хвостом. Лошадям не нравилась душная каменная чаша.

Проводник из Аулукса внезапно направил их меж двух скал, вглубь Золотого хребта.

— Впереди щедрый источник, Ваше Высочество, — уверял он. — Вы сможете не только напиться, но и искупать лошадей. Лучшего места для ночлега не сыскать.

Эдгар только устало кивнул, подавая знак командующим.

— У меня дурное предчувствие, госпожа, — шепотом поделилась с Айрин Жули. — Не понимаю, почему.

— Это все горы, — успокоила ее княжна.

Ей тоже было нехорошо, но свое состояние она списывала на руны и воспоминания Рунара. После недели в Оковах, заточении в монастыре и изнурительного колдовства Айрин будто бы потеряла важную часть себя и жила теперь эмоциями жертв северного колдовства: Рунара, духов Вердена и Мекаля — в чьи жизни успела бесцеремонно вторгнуться.

Вскоре горы перед ними, действительно, расступились и открыли взору лазоревое озеро, обрамленное тонущими в траве перелесками.

— Хорошее место, — решил Эдгар и спешился.

Его примеру сразу последовали солдаты.

Айрин тоже вывалилась из седла не без помощи Жули и Соловья. Только Рунар не спешил спешиваться, высматривая среди гор одному ему ведомые тени.

— Здесь полно пещер, — в пустоту произнес он.

— Считаешь, засада? — спросила Айрин. Не смотря на боль в ногах и спине, она вновь впихнула ступню в стремя. — Хочешь обойти лагерь?

Рунар потер правое запястье.

— Нет нужды. Эдгар выставит посты.

Он направил лошадь к озеру, а потом долго держал руки в студеной воде. Его сгорбленная фигура стала еще меньше, когда спустились сумерки, и зажглись костры.

Айрин примостилась на укрытом шкурой бревне рядом с Соловьем. Бард напевал веселую песенку, не забывая помешивать в походном котелке похлебку. Сзади неслышно подошла Жули и укрыла Айрин теплым плащом.

— Присядь с нами, — попросила Айрин.

Служанка оглянулась на тюки с вещами, на двоих солдат, которые при свете факелов ставили им шатер, затем махнула рукой и опустилась рядом.

Соловей довольно прищурился на огонь.

— Тихая ночь! Сулит… — он вдруг прикусил язык и вздохнул.

— Что сулит? — рассеянно спросила Айрин.

— Удачу, — нехотя ответил бард. — В прошлый раз, когда я об этом подумал, на нас с Бешеным напали.

Айрин вздрогнула.

— Бешеным?

Соловей ткнул в спину Рунара.

— Если считаешь его нормальным, то тебе самой нужен лекарь.

— Не говори так про господина, — буркнула Жули. — Он вовсе не плохой человек.

— Обещаю выставить его героем в моей чудесной балладе. — Бард попробовал кашу и снял котелок с огня. — Налетайте, птички!

После сытного ужина он откинулся на бревно и принялся щипать струны лютни. Жули собрала пустые миски.

— Оставлю вас ненадолго, — сказала она и с сомнением посмотрела на остатки каши. — Позову господина, пока окончательно не остыло.

Айрин нахмурилась, глядя, как она идет к магу. В его памяти Жули занимала особое место, хотя, княжна не успела понять, какое.

Лагерь постепенно засыпал. Солдаты расходились по палаткам, прерывая вялые беседы. Только караульные безмолвными статуями застыли по периметру.

Стелится по полю стылый туман

В свете угасшей луны,

И нет нам счета замерзшим следам

Призраков красной зимы.

Три королевства пылают в огне,

Прошлом безмрачные дни…

— Четыре, — перебила Айрин. — И нет слова «безмрачные».

Соловей накрыл струны ладонью, гася звуки.

— В этом вся соль, княжна. Ошибка тебя задела, и ты обратила внимание на песню.

— Нечестный ход.

Бард отложил лютню и подался к ней.

— Я тебя не узнаю с тех пор, как мы выбрались из катакомб.

— А ты хорошо меня знаешь? — усмехнулась она.

Некоторое время Соловей внимательно разглядывал ее лицо, затем безмятежно пожал плечами.

— Я всего лишь странствующий рифмоплет, княжна. Днем мне спутник — солнце, ночью — витой месяц. А кто твой спутник? — он вместе с ней посмотрел на сидящего у воды Рунара. — И куда он тебя ведет?

Айрин вылила чай в траву и направилась к шатру, а Соловей продолжил мурлыкать замысловатый мотив.

Кусок парусины делил шатер на две неравные части: более богатую для господ и совсем аскетичную для прислуги. Айрин заглянула сначала в господскую и не обнаружила там второй кровати, а потому сунулась за перегородку. Жули отводился брошенный на тюки с вещами тонкий матрас и такое же одеяло. На табурете стояла лампа и пустой кувшин для воды. Потоптавшись немного, Айрин вернулась на вторую половину, устланную коврами, и чуть не споткнулась о низкий столик с разбросанными вокруг подушками. Кровать на проверку оказалась такой же, только укрытой большими бурыми шкурами. Айрин села на край и тут же провалилась в зазор между тюками. Помянув демона, она выбралась из плена и быстро переоделась в ночное платье. После долгого марша под солнцем стоило бы помыться, однако, идти в исподнем через весь лагерь не хотелось.

Она успела задремать, когда пришел Рунар. Оглядевшись по сторонам, маг отправил Жули отдыхать, а сам свалил подушки вместе и растянулся поверх.

— Дать тебе одеяло? — спросила Айрин.

— Мне не привыкать спать на земле.

— Я знаю, — ляпнула она и тут же укрылась головой.

Рунар сел.

— Что ты видела?

Она не ответила. Маг некоторое время повозился. Звякнули отстегиваемые ножны. Зашуршала ткань.

— Будешь молчать до самого Реймекара?

Она бы молчала до третьего Пришествия.

Лишь когда его дыхание выровнялось, Айрин сдвинула с лица шкуру. Маг спал в кольчуге, его оружие лежало рядом. Теперь она знала, куда смотреть: в темноте волосы и кожа Рунара едва заметно мерцали. Все оказалось иллюзией.

С башни красно-золотые флаги шарибских каравелл казались рассыпанными по воде цветами. Цветов было слишком много.

Белые руки с тонкими пальцами ловко перемешивали гадальные камни.

— Я ничего не вижу, моя княгиня! Не могу представить, чем закончится визит Императора.

— Это благая весть, Мекаль, — на его плечо опустилась изящная кисть. — Значит, на этот раз все пройдет мирно. Хочу, чтобы сегодня ты был подле меня. Хватит прятаться в башне.

Пока он спускался по крутой винтовой лестнице, мучал себя вопросами о том, почему все, кроме одного, видения оставили его?

Шарибцы уже ждали их в тронном зале. В латах с солнцами на груди.

— Явилась?

Император не потрудился выучить их язык, так что его речи с вечной ухмылкой переводил волшебник.

— Приветствую вас на моей земле, — ответила княгиня.

Делегация разразилась возмущенным шепотом.

— Почему не кланяешься солнценосному Императору? — рявкнул волшебник.

— Разве я должна? Мы равны…

— Никто не равен Императору!

Мекаль поймал ее усталый взгляд — только на миг. Каждый раз беседа начиналась одинаково.

— Опустим церемонии, — произнесла княгиня, широко разводя руки. — Вы здесь, чтобы заключить торговую сделку. Ваши пустыни бесплодны, а поляскудны. Наши амбары полны зерна. Ваши реки истощены, а в наших плещется рыба.

— А еще в недрах ваших гор полно морганита и драгоценных жил, — перебил Император. — Взамен вы просите защиты акватории от аймаррцев.

— И знаний о волшебстве, — напомнила княгиня, нахмурившись.

Гадальные камни скрипели в кулаке Мекаля. Засухи, нашествие саранчи или тли, тайфуны и бури, атаки пиратов — все являлось в его видениях. С тех пор, как шарибские корабли покинули свои порты, он видел лишь будущее города, которого еще не было на эскальтских картах.

— Верно, — Император красноречиво посмотрел на своих советников. — Колдуны хотят наше волшебство! Для чего же оно им?

— Очевидно, чтобы стать непобедимыми и свергнуть Ваше Величество! — поддакнули советники.

— Это ложь! — воскликнула княгиня. — Мы не желаем войны. Эскальт всегда жил мирно.

В руках волшебника разгорелся огненный шар. Император насмешливо воззрился на отступившую женщину.

— Зачем нам заключать сделки с еретиками, если мы можем забрать себе все?

Шар полетел к княгине, но в последний миг ее закрыл собой один из солдат. Его грудь мгновенно превратилась в угли.

Княгиня закричала, а Император уже отдавал приказы:

— Убейте колдунов, остальных заберите в рабство. Мы подчиним Аулукс, а за ним весь континент!

Мекаль не помнил, как вместе с княгиней бежал по коридорам родного замка, ставшего ловушкой. Шарибские волшебники путали их иллюзиями и загоняли, как зверей. Крылатые костлявые монстры заполонили небо. Они чуяли колдовство, отыскивали колдунов, где бы те ни прятались, и безжалостно загрызали насмерть.

Два арракха нависли над ними, отрезая выход с баллюстрады.

Волшебники привели их в разрушенный тронный зал, где на троне уже восседал Император.

— Княгиня Каямина, — он отвесил насмешливый поклон. — Видишь, к чему привела твоя гордыня? А могла бы стать моей женой и признать превосходство Империи. Взять.

Тотчас ее поставили на колени.

Скованный Мекаль с криком рванулся к ней, но солдаты крепко держали цепи.

— Последний шанс.

К ее шее приставили меч. Княгиня не обратила на него внимания. Она взглянула на Мекаля, без устали молившего ее о прощени.

— Ты не виноват, мой колдун, — мягко перебила она. — Благодаря тебе мы и так долго обманывали судьбу. То, что случится, гораздо важнее…

Лезвие впилось ей в горло, обрывая на полуслове. По полу рассыпались гадальные камни.

Император небрежно пнул их, проходя мимо воющего колдуна, и поднял изящную корону с морганитами.

— Она будет хорошо смотреться на моей третьей жене. Положите к остальным сокровищам. Что до тебя, еретик, — он хмыкнул в ответ на проклятья Мекаля, — ты будешь предсказывать для меня будущее. Если слухи правдивы, твои видения четче, чем у сильнейших аймаррских хекс.

Дни бесконечных пыток во тьме подземелий однажды прервал Император.

— Будешь служить мне, колдун? Или предпочтешь умереть? Что ты там шепчешь?

Голову Мекаля дернули вверх за грязные волосы.

— Крылья алой птицы закроют небо, и род твой падет от ее когтей, — шептал он, отрешенно глядя в пустоту. — Сгорит Реймекар, а следом весь мир. Тьма прольется огненным дождем. Треснет земля и воспарят горы. Зайдет солнце и больше не встанет. И будет долгой ночь. И огонь сменит зима.

Император хлестнул его по лицу. Он раздавал приказы, его голос звенел от ярости, но Мекаль больше его не слышал.

Его выволокли на улицу и бросили на ледяные камни. Две визжащие крылатые тени устремились к нему и принялись рвать, пока не пришел туман.

Айрин проснулась в полной темноте. На плече и боку еще ощущались клыки арракхов. Жаль, она не могла поговорить с духом прямо сейчас. Чтобы попасть за грань, ей нужно было самой находиться на пороге смерти. Айрин выбралась из постели и накинула поверх сорочки мантию Рунара, глухо скрывшую ее с головы до пят.

Прохладный горный воздух остудил мысли и помог окончательно прийти в себя. Айрин сама не заметила, как дошла до края лагеря. Двое постовых сдержанно поприветствовали ее.

— Все тихо? — спросила она, лишь бы нарушить тишину.

Один солдат кивнул, а второй, помявшись, указал на один из пиков:

— Я недавно заметил там крошечный огонек. Мы сообщили командующему, госпожа, но полагаем, что это всего лишь блуждающий огонь. Такие, порой, встречаются в горах.

Айрин читала о них в путевых заметках: небольшие скопления природной магии, безобидные для людей, но полезные для магов.

— Тогда их должно быть несколько.

Солдаты пожали плечами.

— Слишком все спокойно, — пробормотал первый. — Я бы предпочел…

Только быстрая реакция Айрин спасла их от пущенной стрелы. Та попала в щит и тотчас сгорела в пламени руны Фуркрат.

Лагерь тут же поднялся по тревоге. Армия кронпринца сражалась подобно единому организму, но против нее играли ночь и преимущество невидимого врага, занявшего высоты вокруг долины. Лошади оказались бесполезны, и часть солдат сформировала в центре лагеря стену глухой обороны, до поры до времни прикрывая лучников и мечников.

Защелкали чужие катапульты, и под ноги им полетели маленькие холщовые мешочки. Айрин, не думая, толкнула рунический щит вперед, и тот соприкоснулся с одним из мешочков. Грянул взрыв.

Она поняла только, что лежит на земле, а с неба падает дождь из заженных стрел. В ушах стоял нестерпимый звон. Как из-под воды доносились крики и новые взрывы.

Рунар подхватил ее на руки и кинулся прочь.

— Взрывчатый порошок, — разобрала Айрин его слова.

Шарибский порох.

Рунар вдруг отскочил в сторону и атаковал кого-то магией. Для этого ему пришлось поставить Айрин на землю, и эта заминка едва не стоила ему жизни. Он принял очередной удар на позолоченный наруч, затем воткнул кинжал между грудных пластин нападавшего.

Пожары осветили долину не хуже солнца.

В Рунара и Айрин снова полетели стрелы и мешочки с порохом. Один из них разорвался в полете. Черная взвесь поднялась в воздух и соприкоснулась с открытым пламенем, тотчас обращаясь огненным шаром, зацепившим другие снаряды. Рунар утянул Айрин на землю и укрыл их двоих щитом, который пламя стремилось пожрать, как пасть огнедышащего чудовища.

Айрин уперлась ладонью в землю, призывая руну Экъяль. Последней каплей сил она хотела зацепить, как можно больше врагов.

Ее колдовство внесло смуту в ряды противника, и, осмотревшись, Айрин увидела блеск вражеских доспехов совсем рядом.

— Верден, — позвала она, иллюзией вырисовывая руну.

Черная тень протянулась от нее к человеку, и тот рухнул замертво. В Айрин потекла его жизненная энергия, горькая от боли.

Тень змеей скользила по земле в гуще сражения, забирая одну жизнь за другой. Это позволило солдатам кронпринца удержать оборону и начать понемногу теснить врагов к скалам.

— К ним идет подкрепление! — заорал знакомый голос. — Они лезут из пещер!

Рунар дернул Айрин за руку, уводя с линии удара. Его окровавленный меч молнией прошил воздух и разрубил нападавшего надвое.

— Беги отсюда! — закричал он ей. — Хватай лошадь и скачи мимо озера на север, навстречу отряду Теоваля Фаргора. Поняла?

— Я не брошу тебя!

— Делай, что велят! У них в пещерах взрывчатый…

Он в последний момент отшвырнул сырой магией выскочившего вперед мечника и сжал в кулак схваченные судорогой пальцы.

Черная громада Хребта взирала на них безмолвным палачом.

«Будешь служить мне, колдун? Или предпочтешь умереть?»

Айрин зажмурилась.

«Треснет земля и воспарят горы».

На отвесной скале черта за чертой проступила руна Фуркрат.

«Ты не виноват…»

Крохотная искра сорвалась с факела и взвилась в небо.

«Видишь, к чему привела твоя гордыня?»

Земля задрожала так, что люди не устояли на ногах. Горы трещали и стонали, одна за другой раскалываясь на куски. Гигантские валуны лавиной обрушились в долину, перемалывая все на своем пути. Ни одна руна не остановила бы их.

«Всевышний, пощади мою грешную душу», — успела подумать Айрин, как перед ней оказался Рунар.

Она не знала, на что он надеялся, накрывая лагерь зыбким щитом. Все, что она могла — дать ему силу, отобранную руной Верден.

Долина озарилась зелено-розовым сиянием — небо полыхало ярче земли. Лавина врезалась в невидимую стену. Камни накатывались друг на друга выше и выше, пока не остановились. Их стремительно сковывала корка зловеще мерцающего прозрачного льда.

Рунар опустил руки и упал на колени. Магические узлы в его теле ярко светились от потоков силы, даже те, что давно иссохли. Маг рычал от боли сквозь стиснутые зубы, однако, даже не пытался избавиться от излишка.

Айрин стояла истуканом. Казалось, пошевелись она, и ее кости сотрутся в труху, а внутренности вытекут кровавой кашей. Она бы и сама кричала, если бы не отказал голос.

Враги бросали оружие, сдаваясь, а солдаты Эдгара вязали и уводили их. Сам кронпринц был неподалеку, в крови и грязи. Передав кому-то меч, он, пошатываясь, направился к месту, куда сгоняли пленных.

Айрин ощутила прикосновение — Рунар взял ее за руку.