«У меня к тебе просьба. Не разочаровывайся во мне раньше времени. Эта просьба не бессмысленна, потому что, поверив сейчас про себя, на слух, слова: „разочаруйся во мне“, я понял, что я их, когда заслужу, произнести способен. До этого же не отворачивайся, что бы тебе ни показалось.
И еще вот что. Отдельными движеньями в числах месяца, вразбивку, я тебя не домогаюсь. Дай мне только верить, что я дышу одним воздухом с тобою, и любить этот общий воздух. Отчего я об этом прошу и зачем заговариваю? Сперва о причине. Ты сама эту тревогу внушаешь. Это где-то около Рильке. Оттуда ею поддувает. У меня смутное чувство, точно ты меня слегка от него отстраняешь. А так как я держал все вместе, в одной охапке, то это значит отдаляешься ты от меня, прямо своего движенья не называя»
(23 мая 1926 г.).
Пастернак яснее и искреннее Цветаевой. Она хочет владеть умами и душами двух замечательных поэтов эпохи, отстранив их друг от друга. Замкнув их только на себя.
Она втягивает в этот странный, тяжелый, мучительный «роман втроем» и сознание Пастернака, написав ему в письме и о своем увлечении (в 1914-м) Софьей Парнок.
Он ревнует Рильке – к ней.
Он ревнует ее – к Рильке
И он страдает оттого, что она любит Рильке недостаточно.