Борис Пастернак. Времена жизни

Пастернак более чем олицетворяет – обожествляет природу (по небу, «как тени по лицу, безостановочно плыли длинные слоистые снеговые облака»). А если она оскорблена наносимым ей человеком вредом, разрушением, – то расценивается это чуть ли не как дьявольское начало. Доктор Живаго, бредущий по разоренной гражданской войной стране, видит поля тяжко заболевшими, «в жарком бреду, а лес – в просветленном состоянии выздоровления». Юрию Андреевичу казалось, «что в лесу обитает Бог, а по земле змеится насмешливая улыбка диавола».

Противопоставление живого (природы, истории, России, любви, Лары, творчества, поэзии, самого Живаго) и мертвого (мертвой буквы, указа, насилия, несущего смерть, братоубийственной войны, мертвящего духа нового мещанства, мертвой, неодушевленно-мертвящей, убивающей железной дороги и всего комплекса мотивов, с нею связанных) – вот стержневой сюжет романа.

«Всякая стадность – прибежище неодаренности», – утверждает один из героев романа, и не без оснований. Презрение к стадности и ненависть к насилию соединены в Юрии Живаго с горячим сочувствием к беде. Именно поэтому он убежден в неизбежности революции. «Какая великолепная хирургия!» – думает он об октябрьском перевороте: с восхищением. Но после эйфории (которую испытал и сам Пастернак) к Живаго приходит отрезвление. Отнюдь не житейский дискомфорт иссушает его – отталкивают жестокость, разрушение, гибель культуры.