«Теперь, после того, как Вы поставили Маяковского на первое место, с меня это подозрение снято, и я с легким сердцем могу жить и работать по-прежнему, в скромной тишине, с неожиданностями и таинственностями , без которых я не любил жизни.
Именем этой таинственности горячо Вас любящий и преданный Вам».
Гордый, славный, мощный, уверенный в себе и «преданный» художник предпочитает названную несколько раз таинственность – открытости.
Первой части стихотворения (о художнике), состоящей из шести строф (24 строки), соответствует вторая часть (о вожде), семь строф (28 строк).
И этим гением поступка
Так поглощен другой поэт,
Что тяжелеет, словно губка,
Любою из его примет.
Губка – из ранних стихов и «Нескольких положений»: существеннейший для поэта, несущий образ его поэзии («…ты ее выжми»).
Тяжелеющий приметами другого поэт – это и впитывающая влагу наблюдений и размышлений губка, и беременность поэзии, ее увлеченность кем-то (чем-то), что потом скажется на бумаге. А может быть, отозвался и тот тяжелый портрет Сталина, который вручили Пастернаку на съезде. Ну и, конечно, влюбленность. Известная запись К. И. Чуковского 22 апреля 1936 года, тогда, когда стихи появились и в апрельском «Знамени»: