«Ничтожнее, забавнее и доказательнее зрелища я не видал… – писал Пастернак Мандельштаму. – Это был абсурд в лицах… Они только что не объявили искусством чистки медных дверных ручек, но уже Маяковский произнес целую речь о пользе мела… Я увидел их бедными, старыми, слабыми рыцарями, катящимися от униженья к униженью во славу своей неведомой и никому не нужной дамы»
(31 января 1925 г.).
Официальный отход от «ЛЕФа» становился делом времени. Де-факто он уже произошел. Пастернак не мог без ужаса отнестись и к собственной характеристике, услышанной здесь от Маяковского. Оказывается, он, Пастернак, интересен не своими «лирическими излияниями», а выработкой нового синтаксиса, который можно с успехом применить для газетного языка.