Царь девяти драконов

Глава 15

Когда охотник закончил свой рассказ, сумерки уже сгустились настолько, что приходилось напрягать глаза, дабы четко различать предметы. Окутавший полумрак вкупе с тишиной могли придать чувство покоя, но пристальный, пронзавший пустоту, взгляд Хэна не давал расслабиться. Абхе и Шанкар сидели натянутые, как струны.

Старейшина отхлебнул напитка и поставил чашу на стол. Вальяжным движением утер тонкие усы и презрительно молвил.

— Вот, что бывает, когда бездумно потребляешь дары земли.

— Да, — кивнул Шанкар, его взор невольно затуманился воспоминаниями, — не спасла нас Богиня-мать.

— Пхым! — крякнул цзы. — Потому, что она ничто! — и рассек ладонью воздух, словно хлыстом. Гости вздрогнули. — Есть только Шанди и духи предков! — Хэн сощурился. — Быть может, теперь вы поймете это!

Они промолчали. Нелегко отказаться от старой веры, которой ты был предан всю жизнь.

Старейшина тем временем продолжил:

— Все, что мы имеем — процветающую землю, довольных людей и славу нашего великого вана — все это следствие разумного правления и почитания духов предков.

— Ван это... — начал было Шанкар.

— Правитель, — сухо пояснил Хэн, — светлейший Лаоху. Чтить его и уважать — долг каждого из нас.

— Будем знать, — вежливо ответил охотник.

Абхе молча кивнула.

Хэн же презрительно добавил:

— Пхым. Так что бросайте свое язычество и приобщайтесь к истинной вере, если хотите жить здесь.

«Язычество...».

Шанкар вспомнил, как наткнулся на непонятного идола в джунглях. Странное видение, посетившее разум, когда ладонь коснулась шершавого камня. И как Ли пытался оттащить охотника от истукана, словно на нем проказа развелась.

«Языцы! Языцы!».

— Я нашел нечто странное в лесу, — сказал он.

Глаза Хэна стали еще уже, превратившись в щели.

— И что же?

— Какой-то истукан. Он был похож на змея.

Абхе вскинула на охотника взгляд и прошептала:

— Ты ничего мне об этом не сказал.

— Времени не было, — также шепотом бросил он и тут же нарвался на испепеляющий взгляд девушки.

Она демонстративно взяла чашу и осушила залпом, вызвав молчаливое негодование Хэна. Абхе чуть не поперхнулась, но сдержалась. Горечь во рту была сравнима с той, что она испытала от обиды.

«Я же просила... просила ничего не скрывать от меня!».

Абхе не знала, что Шанкар и вправду забыл. Окрыленный успешной охотой и очарованный жаркими объятиями девушки.

Старейшина пристально вгляделся в гостью, но быстро потерял к ней интерес, вернувшись к беседе с охотником.

— Это проклятое наследие, — тихо бросил цзы, — ты больше не должен ходить туда.

— Проклятое наследие? — недоуменно переспросил Шанкар. — Ли говорил что-то о язычестве.

— Пхым!

Хэн допил медовуху и отставил чашу на край стола. Провел рукой по усам.

— До нас здесь жили дикари, — начал он после небольшой паузы, — дикие люди — дикая вера. Они поклонялись всяким животным вместо того, чтобы чтить Шанди и предков. Когда мы принесли свет истинного знания, те отказались принять его.

— И... что было потом? — осторожно спросил Шанкар.

— Они ушли, — сухо бросил Хэн, — не пожелали присоединиться к нам. Только духам известно, где они сейчас. Но эти дикари оставили после себя свои места для поклонений. Светлейший Лаоху велел искоренить языческую заразу на землях Хучена. То, что ты нашел — остатки того, что следует забыть. И не вспоминать никогда!

Тон цзы не переходил грань между повышенным и криком, но охотник четко уловил его настроение. Хэн явно не желал говорить о тех, кто жил здесь до них, и испытывал к ним неприкрытое отвращение.

— Хорошо, цзы, — охотник поклонился, — в любом случае, это осталось в прошлом.

— Пхым, — задумчиво пыхнул старейшина и внезапно произнес, — а ты способен на мудрые речи.

Шанкар попытался скрыть удивление:

— Благодарю, цзы Хэн.

Тут внезапно вмешалась Абхе:

— А старое название Матери вод тоже языческое, да?

— Кто растрепал вам эту чушь?! — рявкнул цзы, аж чаши задрожали.

Шанкар вздрогнул.

«Абхе! Ну хоть сегодня бы держала язык за зубами!».

— Кто, я спрашиваю?!

— Один из людей, что в поле работал, — нашел в себе силы соврать охотник. Выдавать Кали он однозначно не хотел.

— И как он выглядел?!

— Не помним, — вставила Абхе и пожала плечами, — вы для нас все на одно лицо.

— Пхым!

Кажется, Хэна готов был удар хватить. Сумрак уже не давал четко разглядеть его лицо, но шумное дыхание, со свистом вылетающее из ноздрей, говорило о вспышке гнева.

— Всему селению по пяткам настучать?!

Шанкар вспомнил слова Кали о круговой поруке и похолодел. Не хватало еще, чтобы из-за их оплошности страдали ни в чем не повинные люди.

— Прошу, цзы Хэн, — быстро начал он, — не суди строго. Мы здесь совсем недавно и не все усвоили из ваших обычаев. Тот человек предупреждал, что нельзя вспоминать старое название реки. Он хотел для нас лучшего и не заслужил наказания.

— Мне решать, кто его заслужил, а кто нет! — сухо бросил старейшина, но уже более спокойно. Он сцепил тонкие пальцы перед собой.

— Мудрость и милосердие — достойные добродетели для управителя, цзы, — как бы невзначай бросил Шанкар.

— Пхым!

В доме повисла напряженная тишина. Через окно до слуха доносилась вечерняя трель кузнечиков.

Дыхание Хэна стало ровнее. Кажется, он сумел быстро овладеть собой.

— Кто бы он ни был, — медленно начал старейшина, — но он сказал вам истину. Старое название Матери вод должно кануть в небытие вместе с язычниками. Нельзя произносить его вслух.

Глаза Абхе загорелись озорным огоньком:

— Что запретно, то так желанно.

— Пхым, — презрительно бросил Хэн, — от тебя другого я не ждал.

Надеясь угомонить неуемное любопытство девушки, Шанкар решился на хитрость:

— Но будет лучше, если мы узнаем его, чтобы ненароком случайно не произнести.

Старейшина вновь провел ладонью по усам. Дотронулся до косичек и, словно нехотя, произнес:

— Хорошо. Один раз. И мы забудем об этом.

Гости тут же согласно кивнули.

— Грязные языки величали Матерь вод не иначе, как Ван девяти Шэ. Но в этом мире существует лишь один ван. Наш светлейший Лаоху. Только он достоин почитания вместе с Шанди и его предками.

Абхе и Шанкар переглянулись.

— Почему девяти Шэ? — осторожно поинтересовался охотник, но Хэн резко перебил.

— Достаточно! — и рассек ладонью воздух перед собой. — Я все сказал! Нечего пустыми разговорами воздух сотрясать! Поговорим о вас.

— Да, цзы.

Абхе поджала губы и потупила взор. В ее позе прослеживалось напряжение.

— Сегодняшней охотой ты заслужил право остаться здесь, — сурово, но спокойно сказал старейшина, — но не мое расположение. Помни, как я сказал, одним случаем его не завоевать. Мы ждем от тебя такого всегда.

Девушка непроизвольно сжала руки в кулаки. Она с трудом сдерживалась, дабы не высказать все в лицо этому напыщенному петуху. Терпела только ради Шанкара.

Охотник кивнул:

— Я понимаю, цзы. Постараюсь не разочаровать.

— Хорошо, — тон Хэна стал чуть мягче, — как вам новый дом?

— Трудно желать лучшего, — искренне ответил Шанкар, памятуя, что многие живут в землянках, а некоторые и вовсе ночуют на ветвях да лианах.

— А куда вы переселили тех, кто жил до нас? — спросила Абхе.

Охотник внутренне весь сжался, однако на этот раз не из-за неуемного любопытства своей спутницы. Ведь он и сам хотел задать этот вопрос. Шанкара тревожила судьба Кали.

— Пхым, — вяло пыхнул Хэн и непринужденно ответил, — они обрекли лучший дом. Я без крова никого не оставляю.

Гости вынуждены были довольствоваться ответом, хотя обоим тот показался туманным. Старейшина явно не считал эту тему достойной обсуждения.

«Постараюсь разузнать у Кали еще раз, куда их все-таки поселили» — пообещал себе охотник.

— Уже поздно, — донесся до него сквозь мысли голос Хэна, — встречу будем завершать.

Невольно оглядевшись, Шанкар и вправду заметил, как дом старейшины погрузился в такой мрак, что уже с трудом различались очертания самого хозяина. Худощавая фигура Хэна, неподвижно сидевшего напротив окна, навевала необъяснимое чувство тревоги. Будто охотник находился перед зарослями тростника, в которых прятался синха.

Он моргнул, сбрасывая наваждение, и поклонился:

— Спасибо за ужин, цзы. И за оказанное нам доверие.

— Доверие заслуживают, а не дают в долг, — сухо бросил старейшина, — пока что ты его заслуживаешь. Надеюсь, вы извлекли урок из ошибок прошлого и не наделаете...

Вечернюю тишину прорезал истошный крик. Охотник вздрогнул. Это не было воплем ночной птицы или испуганной обезьяны.

— В чем дело? — спросил Хэн.

Через секунду крик повторился. Шанкар уловил в нем нотки панического ужаса. Лоб покрылся испариной, когда он узнал, кому принадлежит голос.

— Каран!

***

Он вскочил, едва не опрокинув столик.

— В чем дело? — повторил Хэн.

Абхе молча поднялась следом. Она была напряжена, как тетива лука, но Шанкар ничего не замечал. Впотьмах он ринулся к выходу и с силой толкнул плечом дверь. Вырвался через овальный проем наружу.

Лицо обдало горячим дыханием вечернего ветра. Трель кузнечиков в траве заглушала все звуки вокруг. Деревня засыпала, и ее жители вместе с ней. Землю окутывал плотный покров темноты, и только на западе небо рделось оранжевым светом, приглушая яркость загорающихся звезд.

Тяжело дыша, Шанкар огляделся. На стражников цзы и их черных псов он не обратил внимания. Те же окидывали охотника недоуменными взглядами.

Он прислушался. В этот миг крик раздался вновь. Он шел откуда-то с реки, недалеко от подножия холма, где начиналось поле с рисом. Не мешкая, Шанкар побежал туда. Сандалии громко шаркали по грунтовой дороге. Влажный воздух затруднял дыхание. На коже выступила испарина, а сердце колотилось, как бешеное.

— Каран! — крикнул он в сумрак и почти сразу услышал ответ.

— Помоги!

В два счета он добрался до спуска и глянул вниз. Наметанный взор сразу приметил курчавую головку у подножия холма. Сегодня луна не играла своим светом на поверхности Матери вод. Река выглядела мрачной и недружелюбной. Но Шанкар в тот миг туда не смотрел. Его глаза оказались прикованы к Карану, с трудом взбирающемуся наверх. Охотник не сразу заметил, что мальчишка не один. Не медля ни секунды, охотник рванул навстречу. Мелкие камешки осыпались под ногами.

— Каран!

Тот остановился, но головы не поднял. Шанкар услышал, что мальчик хрипло дышит, будто ему не хватает воздуха. Приблизившись почти вплотную, он узнал его юного спутника. То был сын Ли. Ксу выглядел бледным. В глазах застыл безумный страх. Он лопотал на своем языке нечто неразборчивое.

— Каран!

Охотник рухнул перед ним на колени, обдирая кожу. Обнял паренька за плечи.

— Что с тобой?

Он слышал, как сильно колотится сердце Карана. Сильнее, чем его собственное. Мальчик поднял голову. Холодок побежал по спине Шанкара. Он увидел лицо, искаженное ужасом.

— Он здесь! — прошептал Каран.

Охотник вздрогнул:

— Что?

— Он здесь!

У Шанкара все сжалось внутри.

«Нет... Богиня-мать, пожалуйста, нет!».

Однако он не мог показать свой страх Карану. Тот итак был на грани. Его сердце билось слишком сильно. Так сильно, что могло разорваться в любой миг.

— Ты уверен?

Каран не сумел ответить, только кивнул. Он задыхался. Охотник молча привлек его к себе, крепко обнимая. Провел рукой по курчавой голове.

— Успокойся, — тихо прошептал он, — дыши глубоко.

— Он здесь... — дрожа повторил Каран.

— Просто дыши.

Мальчик послушал. Закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Затем выдох. Спустя несколько мгновений Шанкар почувствовал, как тот успокаивается. Дыхание стало ровнее. Сердцебиение приглушилось.

«Он здесь... о, боги... неужели он нашел нас?».

Охотник ощутил, как его самого начинает охватывать паника. С превеликим трудом он заставил подавить ее. Шанкар закрыл глаза, прислушиваясь к дыханию Карана...

Перед мысленным взором предстали улочки Мохенджо-Даро. Пустые, залитые кровью. Одинаковые дома и полуприкрытые окна взирают на мир с пугающим безмолвием...

Над головой пролетела ночная птица. Ее пронзительный крик нарушил сгустившуюся тишину.

«Птица...».

Охотник поднял веки и, чуть отстранившись, посмотрел Карану в глаза. Тот взора не отвел, но в очах его по-прежнему бушевал страх.

— Каран, скажи, — тихо начал Шанкар, — ты слышал птиц?

— Я... — замялся он, — я не помню.

— Башэ...

Шанкар вздрогнул и повернул голову к Ксу. Мальчишка стоял рядом бледный, как соль и теребил пухлые пальцы. Губы дрожали, словно пальмовый лист на ветру. Большие уши будто оттопырились еще сильнее, придавая ему удручающий вид.

— Что? — переспросил охотник.

— Башэ... — повторял Ксу, с трудом ворочая языком. Его остекленевший взор был направлен в пустоту. — Башэ... Башэ... Башэ...

Шанкар вспомнил рассказ Нюнг о змее, поедающем слонов. В голове все перемешалось. Мозг отказывался соображать. Охотник с трудом удерживал разум под контролем, не давая волне паники захлестнуть его целиком.

— Так, — беззвучно выдохнул он и вновь взглянул на Карана, — расскажи, что случилось?

Позади раздался топот. Кто-то спешно приближался сюда. Послышались сонные и возбужденные голоса. Очевидно, ночное происшествие всполошило жителей.

— М-мы шли в-вдоль берега домой, — слегка запинаясь, начал Каран. Возвращаясь в памяти к событиям прошлого, он вновь стал волноваться, но охотник ободряюще сжал его плечи. — Я увидел Нюнг на берегу... захотел поздороваться... а потом... — мальчишка вновь учащенно задышал, — а потом я увидел его!

— Кого ты увидел?

Но Карана снова затрясло. Он крепко прижался к груди охотника и больше не смог вымолвить и слова.

«Ему нужно время».

— Каран, что с тобой?! — Абхе, слегка запыхавшись, поравнялась с ними. В черных глазах застыла тревога. Мальчик не ответил, полностью уйдя в себя.

— Он цел, — тихо сказал Шанкар, — но очень напуган.

— Что его напугало?

— Я...

— Башэ... — продолжал монотонно постанывать Ксу, — Башэ... Башэ...

Очи Абхе округлились:

— Только не говори мне, что... — она запнулась.

Охотник медленно покачал головой:

— Я не знаю.

У девушки перехватило дыхание.

Тем временем к ним уже подбежало несколько человек. Четверо стражников Хэна вместе с черными псами. Возглавлял их Вэйдун. Воин с беспокойством осматривал мальчишек, переводя взор с одного на другого. В его движениях читалась собранность. Он был встревожен, но не так сильно, как Шанкар. Собаки принюхивались, шумно втягивая носами воздух, и подозрительно озирались по сторонам. Ли тоже был здесь. Он тут же бросился ощупывать сына. К счастью, Ксу не пострадал. Только замкнулся и шептал себе под нос.

— Башэ... Башэ... Башэ...

Его мать спускалась по склону, спеша за остальными, и тихо причитала.

Шанкар отрешенным взглядом окинул реку. Этой безлунной ночью она больше не влекла к себе. Навевала тревогу. Опасность. Заставляла мурашки бегать по затылку. И содрогающийся в объятиях мальчишка лишь усиливал эти чувства. Но при этом джунгли жили своей жизнью. Кричали ночные птицы. Вдали изредка раздавался голос синха.

«Богиня-мать, что же происходит?».

Охотник обернулся и посмотрел на вершину холма. В отсвете уходящего дня он заметил силуэты столпившихся людей. В слегка помятых и наскоро накинутых одеждах, они с любопытством наблюдали за тем, что происходит внизу.

Внезапно одна мысль посетила Шанкара.

— Каран, — легонько встряхнул мальчика он.

— Ч-что? — с трудом выговорил тот, не отрывая лица от его крепкой груди.

— Ты сказал, что вышел на берег, дабы поздороваться с Нюнг.

— Д-да...

Охотник отстранился, заставляя мальчика взглянуть ему в глаза:

— Где она?

Каран ответил не сразу. Страх мутной пеленой продолжал застилать ему взор.

— Каран, — мягко надавил охотник, — где...?

— Я... — всхлипнул тот, — я не знаю.