Царь девяти драконов

Глава 6

Ли приподнялся на локтях. Ветер слегка подергивал его волосы, убранные в пучок на затылке. Глаза увальня расширились, когда он увидел плотную повязку на ноге, которая быстро пропитывалась кровью. Лицо бедолаги, и без того слишком бледное, вовсе посерело. Ли рухнул обратно и громко застонал.

— Не вздумай засыпать, Ли, слышишь?! — цыкнул Шанкар.

— Ху-ши... — промямлил тот, — я... мне плохо.

— Будет еще хуже, если не начнешь отвечать, — пригрозил охотник, но в ответ услышал лишь очередной стон.

— Пить... хочу пить...

Шанкар вздохнул, отстегнул от пояса небольшой бурдюк и поднес к пересохшим губам раненого:

— На.

Ли с жадностью припал к краям и сделал несколько крупных глотков. Отстранился и выдохнул.

— Спасибо...

— Теперь поговорим, — охотник убрал бурдюк на место.

— Ты... ты... видел их?

— Кого?

— Мои... сына... жена...

— Нет, — нахмурился Шанкар.

— О-о-о, — Ли застонал еще громче и прикрыл лицо руками.

— Но скажу, где они могут быть.

— Где?! — увалень тут же оживился и вновь приподнялся на локтях.

Охотник покачал головой и вперил в Ли холодный взгляд. Грязь на лице, которую он так и не омыл, придавала ему суровый и воинственный вид.

— Сначала ты, Ли. И никак иначе. У меня нет времени.

Тот громко сглотнул и облизал губы. Несмотря на глотки воды, они снова пересохли.

— Я... сказать. Все... сказать... Ху-ши.

— Ты не дал мне поговорить с Ксу, почему?

— Бояться... что он начать... рассказывать сказки... что у Нюнг наслушаться... и цзы Хэн наказать... бояться его очень, Ху-ши!

— Теперь ты знаешь, что никакие это не сказки, — мрачно молвил охотник.

— О-о-о!

— Хучен, — слова Шанкара резали похлеще заточенной меди, — что это?

— Город. Стол... светлейшего... вана Лаоху.

— Хэн забрал туда Абхе и Карана. Зачем?

Глаза Ли округлились. Он зашептал:

— Ху-ши... э... откуда... знать я?

— А если подумать?

— Я... я не знаю, Ху-ши!

В голосе увальня засквозило отчаяние. Шанкар с сожалением вынужден был признать, что тот и вправду, скорее всего, ничего не знает.

— Ладно, — буркнул охотник, — где Хучен?

Ли кивком указал на север. Шанкар взглянул через плечо в том направлении. Вдоль правого берега меж джунглей и Матерью вод пролегала широкая тропа. Неровной линией она шла на север и терялась в лесу.

— Как далеко? — он вновь обернулся к Ли.

— Два дня пути... пешим шагом.

— Не думаю, что Хэн отправился пешком, — вслух стал размышлять охотник, — у него есть телега, зебу или что-то того?

— Зебу? — непонимающе переспросил Ли и захлопал ресницами.

— Неважно, — отмахнулся Шанкар, — телега есть?

— Телега была с... э... черные быки.

— А еще в деревне есть телеги и быки?

Увалень быстро замотал головой:

— Нет. Только у цзы.

— Как же вы землю обрабатываете без них? — удивился охотник.

Ли сглотнул:

— Нам... не надо... э... много. Поле с рисом уже есть... было.

Шанкар издал рык раненого зверя и опустился рядом на песок. Пешком догнать телегу, запряженную выносливыми быками, не представлялось возможным.

«Она сразу говорила... сразу говорила, чтобы мы ушли отсюда, а я не послушал... из-за меня... дорогие мне люди снова страдают из-за меня!».

Руки непроизвольно сжались в кулаки. Нет, он не намерен раскисать! Он сделает все возможное, чтобы спасти их!

«Не в этот раз! Только не в этот раз!».

— Шкура ху, — услышал голос Ли.

— Что? — обернулся он.

Увалень вновь облизал губы:

— Шкура ху... возьми шкура ху... она помочь.

— Чем мне поможет шкура? — горько хмыкнул Шанкар и покосился на полосатый кусок.

— У нас... э... это знак... знак... э... почет и величие... — Ли потупил взор, явно не в силах подобрать нужные слова из-за скудного знания языка.

Но охотник уловил его мысль. Если здесь ценят тех, кто сумел справиться с синха, то шкура поможет втереться в доверие и избежать лишних неприятностей. К тому же издалека Шанкар сможет сойти за знатного местного. Все равно в последнее время он носит точно такую же прическу... а если еще не смывать грязь с лица...

— Ладно, — охотник схватил шкуру, встал и набросил ее на плечи. Нагнулся и поднял копье с песка. — Мне пора.

Глаза Ли едва не выскочили из орбит:

— Ты меня бросать?!

— Свои помогут, — резко оборвал тот. Резче, чем хотел, но страх за близких сердцу людей подгонял к немедленным действиям. — Теперь можешь орать, и они точно тебя услышат.

— Ты, ты, ты... — хрипло затараторил увалень, — ты хотеть сказать, где... сын мой и жена!

Охотник вздохнул и указал пальцем на западную оконечность джунглей:

— Они могут быть там. Я видел, как ваши уходят в ту сторону.

— Могут?! — взвизгнул бедолага. — Ты сказать, что знать точно!

— Не гневи богов, Ли, — нахмурился Шанкар, — или кого вы там превозносите. Я такого не говорил.

Тот взвыл и вновь закрыл лицо руками.

— За что мне это?! — простонал он.

— За что?! — поперхнулся охотник и присел на корточки рядом. — А за что вы убили Кали и его семью?! За что это им?! Ты не задавался тогда этим вопросом?! И почему ты им не помог?! Даже не попытался, Ли!

— Языцы, — промычал Ли, но уверенности в его тоне не было, — они против Шанди... я бояться цзы... он говорить, они — ничто, Шанди — все. Это истина.

— О, боги! — охотника передернуло от отвращения. — Истина?!

Ли пробормотал нечто нечленораздельное. На Шанкара смотреть он не рискнул.

«Они ничем не лучше Панишвара и его последователей! Ублюдки!».

Волна праведного гнева готова была захлестнуть с головой, но он заставил ее отхлынуть и быстро взять себя в руки. Не было времени на бессмысленные переживания.

— Все еще убежден, что Шанди — истина? — холодно бросил Шанкар. — Думаю, теперь ты так не считаешь, — он выпрямился и развернулся, чтобы уйти.

— Жертва... — тихо прошептал увалень. Так тихо, что охотнику сперва показалось, что послышалось.

— Что? — Шанкар обернулся и пристально вгляделся в лицо раненого.

Тот отвел руки и с какой-то безнадежной тоской смотрел на своего спасителя снизу вверх. В его глазах не было раскаяния. Только страх и обреченность.

— Если... если цзы решил, что... что Башэ... что Башэ пробудили вы, он может... может... захотеть принести жертва Шанди.

— Ли, что ты говоришь?! — охотник полностью развернулся к нему.

Тот всхлипнул, его начинала бить дрожь.

— Жертва Шанди, чтобы он дать сил одолеть... одолеть тварь языцы.

Внутри у охотника все похолодело.

— Кто жертва? — хрипло спросил он, хотя уже знал ответ.

— Твои... э... — Ли запнулся и, не договорив, понурил взор.

Мгновение Шанкар тупо смотрел на него, переваривая услышанное. Ветер тихо шелестел листьями над головой. Матерь вод переливалась в лучах солнца и умиротворяюще журчала. Вновь в джунглях пели птицы...

Наконец с губ охотника сорвался яростный шепот:

— Знаешь, что меня угнетает больше всего? — Ли молчал, вынуждая Шанкара продолжать. — После всего, что случилось... после всего... вы продолжаете верить в свою непогрешимость. Верить, что Башэ просто чужеродная тварь, и Шанди вас защитит, стоит только умаслить бога кровью... кровью тех, кто не сделал вам ничего плохого, — охотник шумно втянул носом воздух и выдохнул, — будьте вы прокляты!

Ли так и не ответил. Его взгляд остекленел и устремился куда-то в пустоту. Тело слегка трясло. Из недр вырывалось тяжелое и прерывистое дыхание. Но охотнику почудилось, что нечто изменилось в его лице. Но что именно, разобрать не удалось. Да и времени на то не было.

Не тратя ни секунды, он развернулся и припустил вдоль берега на север, оставив Ли сидеть на песке в полном одиночестве. Ветер тихо шуршал пальмовыми листьями. Вялые волны нежно касались влажным язычком остывающих тел. Но Шанкар не обращал внимания ни на что. И ни о чем не думал. Все его мысли, все существо сосредоточилось на движении. Движении вперед.

Он должен их спасти. Не знал, как... но должен!

***

Абхе очнулась от дикой боли, пронзившей бедро. Она застонала и приоткрыла веки. Глаза слезились, не давая возможности рассмотреть окружение. Боль через пару секунд отпустила, но продолжила отдаваться ноющим чувством в месте удара. Девушка хотела утереть ресницы от слез и только сейчас поняла, что ее руки крепко связаны за спиной. В памяти тут же всплыли недавние события. Явление жуткого чудовища... разрушенная деревня... рисовое поле с плавающими трупами... цзы Хэн... удар по лицу... боль... Абхе моргнула, силясь развеять пелену перед взором, и отчасти это удалось. До слуха теперь долетал монотонный хруст земли, стук колес и копыт. Жесткая поверхность, на которой лежала девушка, слегка подрагивала, усиливая боль в ноге.

«Меня куда-то везут... Каран... где Каран?!».

Взгляд окончательно прояснился, однако первым делом Абхе увидела того, кого хотела лицезреть в самую последнюю очередь. Старейшина сидел в телеге напротив нее и не сводил с девушки глаз. В них сквозило нескрываемое презрение и ненависть. Что ж, в ответе Абхе не осталась.

Да, это и впрямь была телега. С высоким бортом, позволявшим свободно облокотиться. Широкая, из крепких досок.

Ветвистые салы и лианы нависали над головами. В кронах деревьев щебетали птицы. Но ни Абхе, ни Хэн не замечали этого. Они сосредоточились на испепелении взглядами друг друга.

— Где Каран? — гневно процедила она.

Цзы резко кивнул влево, при этом продолжая выжигать взором на ее коже дырки. Абхе скосила глаза и увидела мальчишку. Тот тоже был связан и лежал в дальнем углу. Рядом сидел воин старейшины и держал в руках копье. Напряженный и сосредоточенный, он готов был в любой момент пустить его в ход. Крепкие путы на пленниках оказались не способны усыпить бдительность. Да, в крепости путов Абхе уже сумела убедиться. Она не могла пошевелить и пальцем. Кисти сильно затекли и онемели.

— Ты как? — спросила она у Карана.

Тот посмотрел на нее испуганным взглядом и вымученно улыбнулся:

— Ничего.

Только сейчас девушка заметила под нижней губой мальчика запекшуюся кровь. Его тоже били.

Нутро Абхе переполнила ярость. Она сжигала изнутри, ибо не могла найти выход. Все, что оставалось, это испепелять старейшину взглядом.

— Ублюдок, — прошипела она.

— Пхым! — презрительно бросил Хэн. — Смешно слышать такое от дикарки!

— Кто бы говорил, — Абхе с трудом сдерживалась, — зачем?

В глазах цзы появилось еще больше презрения:

— Что ты хочешь знать, женщина?

— Зачем все это?

Хэн подался вперед. Абхе стойко выдержала его взор.

— Пхым! А самой мозгов не хватает, чтобы понять?! Видать, духи обделили тебя разумом, наградив при этом острым языком! От вас, язычников, одни беды! Это вы повинны во всем! Ваше слепое поклонение навлекло на всех нас беду! Вы осквернили святую землю Шанди! И поплатитесь за это!

— Мы навлекли?! — задохнулась от злобы Абхе. — А быть может дело в вас?!

— Молчать! Все было прекрасно! Пока не появились вы, беженцы из Мохенджо-Даро! Сначала Кали, теперь вы! Ничего! Шанди получит новые жертвы и даст нам сил, убережет от бед!

По спине девушки пробежал холодок:

— Новые жертвы?

— Пхым, — презрительно пыхнул Хэн и больше ничего не сказал.

В ее памяти всплыла картина ужина в доме старейшины. Как Шанкар поинтересовался, куда поселили Кали вместе с семьей. Ведь они заняли их хижину. Слова цзы четко пронеслись в мыслях.

«Они обрели лучший дом».

— Они обрели лучший дом, — беззвучно повторили губы Абхе.

Она невольно отвела взор, ставший отстраненным.

«О, Богиня-мать, неужели... неужели он это сделал?!».

Веки закрылись сами собой. Губы сжались в линию. Дыхание участилось. Ярость, переполнявшая нутро, вскипела, подобно котлу на огне. Она требовала выхода. Немедленного выплеска. И цзы Хэн виделся идеальной целью. Если бы только не эти проклятые путы!

Абхе открыла глаза и уставилась на старейшину:

— Ради чего все это?!

— Презренные язычники заслуживают забвения.

— Ты мерзкий ублюдок!

— Следи за языком, дикарка! — рассек ладонью воздух перед ее носом тот. — Не то тебе лицо изуродуют!

— Куда ты везешь нас? — она пропустила угрозу мимо ушей.

— Пхым, — он вальяжно провел ладонью по усам, — в Хучен, к Храму предков.

— Зачем?

Губы Хэна разошлись в презрительной усмешке, обнажив белые зубы. Сейчас цзы напоминал довольного шакала, в лапы которого попала жирная добыча.

— Шанди должен благословить жертвы и увидеть их.

— Вы хотите убить нас?! — Абхе дернулась, но путы не позволили шевельнуть и пальцем.

Продолжая скалиться, старейшина повторил:

— Шанди нужны жертвы.

— Ты бы лучше о своих людях подумал, тварь! Бросил их на произвол судьбы!

Усмешка медленно сползла с лица старейшины. В его глазах вспыхнул гнев. И, в отличие от пленников, на руках цзы не было путов, способных сдержать его. Удар тыльной стороной ладони разбил Абхе верхнюю губу.

— Молчать, женщина! Ты ничего не смыслишь в делах правления!

— Куда уж мне до такой свиньи, как ты, — она сплюнула кровь на доски.

— Абхе, не надо, — тихо взмолился Каран, но его голос перекрыла яростная тирада Хэна.

— Годы процветания, трудов, пота и крови — все в пустую из-за вас! Я бросил своих людей на произвол судьбы?! Знай же, дикарка! Перед дорогой я отдал все нужные поручения! Назначил старших! Велел людям уходить и искать укрытия! И я вернусь к ним, как только покончу с вами! И... — он вновь подался вперед, голос понизился, — вы должны быть благодарны мне.

Абхе вперила в него взгляд, полный злобы и ненависти:

— Благодарны? Тебе? Интересно, за что же?

Вновь эта презрительная усмешка появилась на губах цзы:

— Некоторые чжуны хотели скормить вас твари сразу и на месте! Я же, — он гордо выпрямился, — решил, что жертва Шанди — это лучшее для вас предназначение. И продлил ваши жалкие жизни.

— Какая неслыханная щедрость.

— Рад, что ты оценила, женщина.

— Надеюсь, ты оценишь вкус острого копья, когда Шанкар придет за тобой, — снова сплюнула Абхе.

— Пхым, — презрительно пыхнул Хэн и вновь провел ладонью по усам, — я так не думаю. Ху-ши мертв.

Сердце Абхе екнуло. В этот момент телегу тряхнуло на ухабе. Дикая боль снова пронзила бедро, но девушка не заметила.

— Нет, — прошептала она, — я не верю.

— Пхым, — пыхнул старейшина и заулыбался еще омерзительней, — неверие — это твой удел, язычница. Другого от тебя ждать не стоит.

Дыхание Абхе участилось. Сдерживать ярость и душевную боль сил больше не осталось. Она посмотрела Хэну прямо в лицо и гневно выпалила:

— Скажи-ка одну вещь, цзы! Чего это ты вечно ведешь себя, как тупая обезьяна, которой не дала ни одна макака?!

Улыбку мигом сдуло с лица старейшины. В его руках сию секунду появился знакомый посох, украшенный черными письменами. Резкий взмах. Звук рассекаемого воздуха. Крик Карана. Вспышка перед глазами. Дикая боль в левой щеке. Глаза Абхе закатились. Она увидела ветвистые салы и лианы, свисающие над дорогой. Сейчас они очень напоминали питонов, прячущихся среди листвы и поджидавших зазевавшихся путников. Сознание стремительно померкло. Девушку окутала тьма.

***

Каран видел, как сильный удар отбросил голову Абхе. Видел, как по ее левой щеке заструилась кровь. Он не смог на это смотреть и зажмурился. Сердце учащенно билось в груди. Мальчик боялся, что девушка после такого может не очнуться. Слишком сильно дернулась ее голова... Желание сжаться в комок стало нестерпимым, но он не мог воплотить его в жизнь. Крепкие путы на руках не позволяли это сделать. Каран кожей ощутил на себе презрительный взгляд старейшины, но тот быстро отвернулся. Слова цзы о Шанкаре не шли из головы.

«Он мертв».

Каран не верил. Не хотел верить. Но сомнения, подобно голодному земляному червю, грызли душу изнутри. А вместе с ними приходила обреченность. Мальчик старался побороть их. Не дать разуму сгинуть в пучине отчаяния. Но давалось это с трудом. И с каждой минутой эти чувства все крепче оседали под сердцем, пуская длинные корни. Тело паренька забила дрожь. Мысленно, дабы не привлекать внимания, он начал молиться. Не во имя собственного спасения, а только чтобы отвлечь голову от дурных мыслей и того, что ждет впереди. События последних дней сильно подточили его силы. Каран боялся сойти с ума...

***

Шанкар опустился на одно колено и провел рукой по грунтовой земле, на которой отчетливо проступали следы от колес. Судя по глубине, телега шла не пустой. Рядом виднелись вмятины от бычьих копыт.

«Их везли здесь».

Охотник огляделся. Дорога шла через джунгли. Скоро Матерь вод скроется из виду за зеленой завесой. Ветви салов и лианы нависали над трактом, сплетаясь в единую природную кровлю. Среди листвы заливались пением птицы. Вдали кричали обезьяны. Но Шанкар не слушал. Он смотрел перед собой. На север. Туда, куда уходили следы.

«Они будут все дальше от меня. С каждой минутой... они будут все дальше от меня. Но путь имеет начало и конец. Я доберусь. Во что бы то ни стало. Я доберусь».

Он поднялся и поправил тигриную шкуру на плечах. Губы сжались в волевую линию. Шанкар двинулся вперед, плавно переходя на бег трусцой. В памяти вновь всплыла бешеная скачка по ночной дороге из Мохенджо-Даро. Предсмертный храп взмыленной лошади. Поляна, залитая кровью... Безжизненные тела... Девушка с глазами цвета сапфира... Нет. Он не даст этому случиться в своей жизни вновь!

«Не в этот раз... не в этот раз!».