Царь девяти драконов

Глава 8

— Ты уверен?

Они лежали на истлевшей циновке. Шанкар больше не чувствовал холода. Словно не было тех морозных дуновений, заставивших встать и отправиться на кухню. Абхе прильнула к правому боку и водила пальцами по его обнаженной груди. Эти движения расслабляли и успокаивали.

— В чем? — тихо спросил он, хмуро глядя в потолок.

— В том, что ты видел? — ее голос звучал напряженно, однако она не повышала тона, дабы не разбудить Карана. — Это была Нилам?

Охотник тяжело вздохнул и опустил веки. Перед глазами вновь предстала картина того, что он увидел, оказавшись на пороге сумрачной кухни. Мурашки снова непроизвольно побежали по телу. Абхе заметила их и чуть ускорила движения.

— Нет, — наконец выдавил он, — не она.

— Что же тогда?

Шанкар помедлил прежде, чем ответить:

— Видение... морок, принявший ее облик... я не знаю.

Девушка напряглась:

— Это значит... это значит, он здесь? Он идет за нами?!

— Нет, — тут же успокоил охотник и обнял ее за плечо, — я слышал птиц. И сейчас слышу.

В подтверждение его слов из джунглей вновь раздалось уханье совы.

Абхе немного расслабилась:

— Тогда почему ты увидел ее? Ведь раньше такого не было, да?

«Было, — подумал Шанкар, — но я надеялся, что это прошло».

Вслух же сказал:

— Я видел ее несколько раз. Последний — тогда, в Мохенджо-Даро. Когда ушел искать Мину и Нирупаму, — он почувствовал, как Абхе напряглась. Ему самому было неприятно возвращаться в прошлое. — Там... среди домов...

— И... что?

Дуновение воздуха. Сырость и сумрак. Узкий проулок уходит на восток. Тишина и запах смерти... Шепот произносит его имя. Тихо, словно ветер играет опавшими листьями...

Охотник шмыгнул носом:

— Она попрощалась. Все. Больше я ее не видел... до сегодняшней ночи.

— Почему ты мне не сказал, что видишь подобное?

Она приподнялась на локте и посмотрела ему в глаза. В этом взгляде было столько беспокойства и любви, что охотник невольно пристыдился.

— Не хотел пугать тебя.

— Пфа! — фыркнула она и закатила очи. — Мне кажется, мы пережили достаточно, чтобы ты понял — я не пугливая коза.

— Прости, — он провел ладонью по ее волосам.

— Так что ты думаешь?

Он не хотел раскрывать перед ней своих страхов, ибо сам не был до конца уверен. Мысли о том, что демон мог своим мороком разрушить его разум...

...как Анилу...

...приводила в ужас.

— Наверное, — выдавил Шанкар, — просто привиделось с дороги. Устал и...

Абхе сильно пихнула его под ребра. Брови нахмурились и сошлись над орлиным носом.

— Хватит врать мне! — зашипела она, словно кобра. — Выкладывай, чего у тебя в мозгах творится?

— Не хочу беспокоить тебя... — попытался уклониться от ответа он, но нарвался на испепеляющий взгляд черных глаз.

— Я сейчас сама тебя хорошенько головой приложу!

— Ладно, — нехотя выдавил охотник, поддаваясь ее напору, — я боюсь, что демон повредил мой разум. Поэтому и вижу ее иногда.

Тревожный огонек на секунду блеснул в зрачках Абхе. Она снова легла и крепко обняла Шанкара.

— Ты не безумец.

— Правда?

— Ага. Мне-то со стороны виднее. Ты совсем не похож на тех, кого поработил демон.

Охотник тихо выдохнул. Поддержка Абхе была необычайно ценна.

— Надеюсь, ты права.

— Я всегда права.

Он закатил глаза, но смолчал. Самоуверенность Абхе помогла немного расслабиться.

— Все наладится, — добавила она. — Вот увидишь. Я верю. Со временем это пройдет. Все ведь проходит со временем.

Шанкар покосился на нее:

— Не замечал раньше за тобой таких мудрых речей.

Девушка тихо засмеялась:

— Сама поражаюсь. Банан мне в задницу.

Шанкар с трудом сдержал смех. Как ни странно, но любимое ругательство ее отца подействовало, словно заклинание, окончательно снимая страх и напряжение. А откровенный разговор облегчил душу. Да, холодный осадок от встречи с призраком все еще остался, но охотник почувствовал себя лучше. Абхе снова поддержала в трудную минуту. И он был ей за это благодарен.

— Спасибо.

— Ты все еще ее любишь? — внезапно спросила она.

На секунду Шанкар опешил и задумался. Брови вновь слегка нахмурились. Еще недавно он не смог бы ответить на сей вопрос, не покривив душой. Слишком яркими были воспоминания. Слишком горькими. Но теперь... после того, что случилось этой ночью... Этот замораживающий взгляд ледяных глаз... нечеловеческий утробный голос... Будто что-то перевернулось в душе охотника. И подобно льду, источаемому мороком, его чувства к Нилам резко охладели. Он не забыл. Но уже не терзался.

— Нет, — ответил Шанкар, крепче обнимая Абхе, — уже нет.

Та услышала искренность в его голосе и расслабилась. Скоро девушка тихо засопела, уткнувшись в его левое плечо.

Охотник и сам ощущал, как истощенное тело стремительно погружается в сон. Он скосил взор направо, где зияли дыры в стене.

«А щели все-таки надо заделать».

И все же одна досадная мелочь не давала ему покоя.

Если это и вправду был морок или игра больного воображения... откуда взялся лед на ресницах?

***

Громкий вопль петуха чуть ли не над ухом заставил проснуться. Шанкар открыл глаза и тут же поморщился. Затылок раскалывался, будто по нему обухом топора ударили. Что было не так уж далеко от истины. На ум сразу пришли воспоминания о минувшей ночи. Они заставили охотника невольно поежиться. Абхе крепко спала рядом, продолжая обнимать его рукой. Тусклый свет, пробивавшийся сквозь дыры в крыше, играл на ее умиротворенном лице. Кажется, несмотря на произошедшее, она смогла нормально поспать.

— Ух, ты! — донесся с улицы знакомый голос. — А это что?

— Дами! — кто-то звонко ответил ему.

Охотник осторожно высвободился из объятий и выглянул в окно.

Солнечные лучи заливали ярким светом улицу, заставляя отбрасывать длинные тени. Судя по копошащимся звукам и довольному кудахтанью, рядом и вправду рылся петух.

Прямо посреди дороги стоял Каран и разговаривал с местным мальчишкой. Ростом не выше его, в грубом свободном одеянии с короткими рукавами. Слегка округлое лицо. Широкая улыбка на тонких губах делала раскосые глаза еще уже, чем они были на самом деле. Куцые пряди черных волос прикрывали большие уши. В руках паренек держал глиняную миску и дружелюбно предлагал Карану.

— Я могу попробовать?

Паренек кивнул, продолжая улыбаться.

— Пахнет вкусно, — Каран протянул ладонь, собираясь почерпнуть угощение, как вдруг получил по пальцам и одернул кисть, — ты чего?!

— Э!

Улыбка съехала с губ паренька, он недовольно воззрился на Карана. Однако серьезное выражение лица делала его еще более милым и забавным.

— Чего «э»?! Ты сам предложил, а теперь по рукам бьешь?!

Шанкар внимательно наблюдал за происходящим. Местный мальчонка, насупившись, достал из-за пояса две маленькие палочки и, помахав ими перед носом Карана, опустил в миску.

— Куайцзы!

Каран тупо уставился на них:

— Чего?

— Куайцзы! — терпеливо повторил паренек.

— Какие еще курицы?! Я жрать хочу!

В ответ последовало возмущенное лопотание, а затем, у входа в землянку напротив, мелькнула чья-то тень. Шанкар не стал дожидаться развязки. Осторожно, чтобы не разбудить Абхе, поднялся и, ступая босыми ногами по землистому полу, вышел наружу. В этот момент с той стороны как раз показался мужчина. Молодой, немного полноватый. Серая рубаха облегала чуть выпирающий живот. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — это отец мальчика, что держал миску с рисом. Только в отличие от сына, он убрал волосы в пучок на затылке, являя миру огромные уши. На тонких губах играла приветливая улыбка.

Шанкар встал позади Карана и положил руку ему на плечо.

Тот вздрогнул от неожиданности.

— Фух, не подкрадывайся!

— Прости, — улыбнулся охотник.

— Представляешь, он предложил, а потом по рукам бить начал!

— Куайцзы! — упрямо бросил паренек.

— Да какие еще курицы?!

Надувшись, мальчонка схватил палочки и, подцепив горсть риса, ловким движением отправил в рот. Через секунду на лице появилось выражение блаженства. Каран во все глаза наблюдал за этим действом.

— Похоже, — протянул Шанкар, — это местный обычай по приему пищи.

— Во, чудные, — прошептал Каран, не отрываясь от паренька. Тот подцепил еще риса и отправил вслед за первой порцией.

Его отец, продолжая дружелюбно улыбаться, подошел ближе:

— Зао ан!

— А... — замялся охотник, — доброго дня.

Мужчина чуть сощурился. Улыбка стала шире. Внезапно его будто осенило.

— О... о-хот-ник?

Лицо Шанкара просветлело:

— Ты знаешь наш язык?

Тот весело рассмеялся:

— Мало. Кали учить. Плохо... знать.

Догадка озарила охотника. Он вспомнил, как земляк рассказывал о том, что его жена собирает в джунглях мед диких пчел. Вчера вечером они как раз ужинали сладким лакомством из глиняного горшка. Пусть и основательно засохшим.

Шанкар указал большим пальцем себе за спину:

— Так это дом семьи Кали?

Легкая тень пробежала по лицу собеседника. Мимолетная, словно хвост испуганной полевки, но цепкий взор охотника сумел уловить ее. Через миг мужчина уже вновь приветливо улыбался.

— Был... да.

— Был? А где же они живут теперь?

— Цзы Хэн дать... э... лучший дом.

«О, Богиня-мать, надеюсь, что Кали не ночует теперь на деревьях из-за нас? Надо будет с ним поговорить и узнать, где он живет».

Тем временем мужчина поклонился и положил правую руку на грудь:

— Ли.

«Тот самый охотник!».

Шанкар еще раз окатил взглядом собеседника и про себя удивился. Этот слегка полноватый увалень слабо походил на добытчика дичи.

«Неудивительно, что он из леса с пустыми руками ходит. Небось, одним шагом всю живность распугивает».

Тем не менее, соблюдая местные нормы, охотник поклонился и, в свою очередь, представился:

— Шанкар.

Физиономия Ли вмиг засияла. Улыбка и вовсе расплылась до ушей:

— Знать! Цзы Хэн говорить! Я с тобой на охота идти! — и махнул рукой, указывая на завесу джунглей на западе.

У Шанкара глаза округлились:

— Что, прямо сейчас?

Ли нисколько не смутился:

— Цзы говорить... ммм, — он нахмурился, подбирая слова, — утром дело, вечером... э... отдых.

Охотник тяжко вздохнул. Похоже купание в реке и бритье придется отложить.

— Ладно, — он развел руками, — только у меня ни лука, ни копья...

— Лук мой есть, — заверил Ли, — ммм... палка-тык дать.

— Хорошо, — сдержав смех, кивнул Шанкар, — только Абхе скажу, что мы уходим.

Кажется Ли не совсем разобрал последних слов, однако добавил:

— Моя жена дать твоей одежда.

— Спасибо тебе, Ли, — чистосердечно поблагодарил охотник, про себя надеясь, что Абхе ничего не вытворит за время его отсутствия.

— Куайцзы! — вновь воскликнул паренек и протянул миску с рисом Карану.

Тот осторожно взял угощение и, придерживая сосуд за донце, ухватился за палочки.

— Как ими жрать-то? — невольно вырвалось у него.

— Не знаю, — покачал головой Шанкар.

Плотно сжав губы, словно перед тяжелой работой, Каран попробовал подцепить разваристого риса, однако зерна полетели на землю, так и не достигнув рта. Местный мальчонка сопровождал его потуги звонким смехом, заставляя краснеть. Однако в этом смехе не звучало и доли злорадства. Он был чист, как горный ручей.

Наблюдая за бесплодными попытками подцепить рис, Ли задорно хихикнул и произнес:

— Иао та, Ксу[1].

***

Ли продирался сквозь джунгли напролом. Постоянно спотыкаясь о корни деревьев и получая ветками по физиономии, он насвистывал под нос какой-то веселый мотив. Шанкар, одетый в грубую рубаху без рукавов, шел следом. Брови охотника взмыли вверх, а глаза изумленно таращились на спутника.

«Теперь понятно, почему он вечно возвращается из леса с пустыми руками. Ведет же себя, как слон в посудной лавке!».

Когда же Ли, сжимавший в правой руке лук, вальяжно отбросил им очередную ветку в сторону, совершенно не заботясь о сохранности оружия, Шанкар и вовсе поперхнулся.

«Может и к лучшему, что охота здесь уже не играет первой роли. Померли б все от голода с такими ловчими...».

В конце концов, он не выдержал и, пока они не зашли слишком далеко, крикнул:

— Ли, стой!

Тот послушался, развернулся и, широко улыбаясь, невинно уставился на него:

— Э?

Шанкар вздохнул и оперся на копье. Не боги весть какое. Без медного наконечника, оно скорее напоминало заостренную палку. Но лучше, чем ничего.

День выдался жарким. Джунгли стояли неподвижно, а в их кронах заливались пением птицы. Тень, отбрасываемая ветвями, слегка притупляла зной, но дышать было тяжело из-за влаги. К тому же орды гнуса так и норовили залезть в ноздри.

— Ты слишком шумишь, — тихо сказал Шанкар и тут же едва не проглотил пару комаров. — Ступай осторожнее и смотри под ноги.

— Э? — на лице Ли отразилось непонимание, но он продолжал улыбаться.

Охотник пыхнул, отгоняя назойливых насекомых, и сделал приземляющий жест рукой:

— Тише иди.

Кажется, до того стало доходить.

— А-а-а, — протянул он и, тут же получив целый рот мошкары, так закашлялся, что спугнул с дерева желтых попугаев. Шурша крыльями, те перекочевали на соседнюю пальму и одарили криками нарушителя спокойствия.

Шанкар застонал.

«Да, охота предстоит веселой».

Подождав, пока Ли откашляется, он положил руку ему на плечо и, заглянув в глаза, четко проговорил.

— Иди за мной.

Тот, кисло улыбаясь, с готовностью кивнул.

Ухватив копье обеими руками, Шанкар двинулся вперед, аккуратно раздвигая свисающие лианы. Иногда его острый взор пробегал по ветвям, дабы вовремя заметить питона. Временами опускался ниже, под ноги. Но вовсе не для того, чтобы перешагнуть кочку или корень. Охотник был достаточно опытен, дабы ступать бесшумно. Просто не хотелось ненароком наступить на кобру и закончить бесславно свои деньки.

«И как Ли сам об этом не догадывается? Неужели он настолько тупой болван? О семье бы своей подумал, раз за свой зад ему не страшно!».

Шанкар приказал себе не распаляться и сосредоточиться на деле. Мысли об охоте вытеснили все остальные. Даже воспоминания о минувшей ночи притупились. Ведь сегодняшний успех во многом должен определить их судьбу, если они хотят остаться здесь. Хэну не нужен еще один дармоед. Тем более чужак.

Чувства обострились. Слух и мышцы напряглись. Наметанный глаз внимательно осматривал джунгли. Хвала Богине-матери, Ли внял его словам и теперь ступал осторожнее и тише. Но все еще недостаточно хорошо.

«Хоть свистеть перестал.Надеюсь, не распугал все зверье в округе?».

Бесшумно выдохнув, Шанкар продолжил движение. Судя по просвету, впереди джунгли немного редели. Быть может, удастся найти там подходящую добычу.

Глаза охотника сощурились. Он внимательнее стал смотреть по сторонам. Птицы продолжали щебетать где-то над головой. И это немного успокаивало. Шанкар и подумать раньше не мог, что будет придавать значение такой мелочи.

Просвет увеличился. Впереди показался небольшой «пятачок», окруженный джунглями. Земля поросла густой, но низкой травой. Солнечные лучи золотистыми пучками спускались с неба, красиво контрастируя с полумраком леса. На первый взгляд полянка была пуста. Однако опытный взгляд Шанкара сумел заметить в траве странный предмет. Подойдя ближе к опушке, он увидел, что на земле распростерлось каменное изваяние. Часть лика откололась и кусками валялась неподалеку. Основа идола поросла мхом. Однако охотнику удалось рассмотреть, что сделан он в виде змея. С холодными и пустыми глазницами. Взглянув в них, он вздрогнул. На память тут же вернулась картина, которую Шанкар наблюдал прошлой ночью. Нилам надвигается на него... а в ее пустых и темных глазах разрастается лед...

Охотник мотнул головой, приказывая отогнать глупое наваждение. Быстро окинув полянку пытливым взором и не заметив ничего подозрительного, он вплотную приблизился к поверженному истукану. Маленькая ящерка пригрелась на лбу идола, однако заметив чужака тут же юркнула в траву.

Слегка нахмурившись, Шанкар опустился на одно колено и провел рукой по изваянию, сбрасывая налипший сорняк. Да, это точно был идол загадочного змея. Холодного и беспристрастного.

На ум пришли слова Нюнг, брошенные ею на берегу.

«Быть может, это и есть тот самый Башэ? Девочка увидела идол в джунглях, а потом детское воображение довершило образ? Да и Кали прав — хобот слона легко спутать со змеей. Но что он тут делает? И кто его поставил?».

— Хм, — задумчиво хмыкнул охотник и вновь провел рукой по шершавому камню, — интересно.

Внезапно его будто льдом обожгло. В голове мелькнула вспышка. Шанкар вздрогнул.

— Что такое? — прошептал он, и вдруг его взор помутился...

Он продолжал стоять на колене перед идолом... но рядом с ним был еще кто-то... люди... Очертания оказались слишком размыты, чтобы охотник смог разглядеть их лица... но они так же преклоняли колени перед истуканом... так же, как и он. И идол не валялся в траве, поросший мхом. Он величаво возвышался над поляной, окидывая местность взором пустых глазниц...

— Э! — взвигнул за его спиной Ли, да так, что Шанкар чуть копье не выронил.

Видение мгновенно исчезло.

Он вздрогнул и резко обернулся:

— Тихо! Ты чего орешь?

— Нельзя! — не унимался тот и тыкал пухлым пальцем в идола. — Нельзя!

— Что нельзя? — непонимающе переспросил охотник.

— Языцы! Языцы!

Ли был явно взволнован и тяжело дышал. Шанкару не понравилась перемена в добродушном увальне.

Бросив еще один взгляд на поверженного истукана, он поднялся и посмотрел на спутника:

— Ты можешь объяснить, что все это значит?

Ли уже открыл было рот, как внезапно их разговор прервал оглушительный рык.

[1] Научи его, Ксу.