Царь девяти драконов

Глава 5

Дом старейшины представлял собой прямоугольное здание из глины, имел всего один этаж и лишь немногим превосходил в размерах хижины, что путники видели ранее. На дорогу выходило четыре окна — по два с каждой стороны от полукруглой деревянной двери. Крышу покрывал сухой настил из травы и мха. Такой же беспорядочный, как и поверх других хибар. Однако не внешний вид жилища цзы в первую очередь привлек внимание путников. А те, кто его охранял.

Два воина с каменными и суровыми лицами. Длинные волосы темного цвета убраны в пучки на головах. Высокие лбы испещрены морщинами. Тонкие брови сошлись над прямыми носами, придавая людям еще более суровый вид. Черные глаза пристально и с недоверием следили, как троица усталых беженцев осторожно приближается к дому старейшины. Тела бойцов прикрывали простые рубахи с подолом до колен. Вокруг талии были закреплены кожаные пояса. Воины опирались на длинные копья. Опытным взглядом охотник подметил, что оружие остро заточено, но не имеет медных наконечников. А еще он увидел двух сторожевых псов. Небольшие, но коренастые звери с темной шерстью и приплюснутыми мордами лежали подле на земле и подозрительно следили за путниками. И пусть собаки не выказывали вражды, тело Шанкара непроизвольно напряглось. Каран вновь вцепился в его набедренную повязку.

Когда до дома оставалось около двадцати шагов, один из воинов вскинул руку и громко произнес:

— Чан!

Охотник догадался, что им приказывают остановиться. Его спутники также повиновались. Шанкар не сводил взгляда с суровых лиц. Под их пристальным взором он ощущал себя неуютно. Кудахтанье кур, визг свиней и пение птиц создавали вокруг идиллию гармонии и покоя. Но только не для них. Не для чужаков.

— Нин щи щай?

— Я... — осторожно начал Шанкар, — я не понимаю.

— Нин щи щай?! — требовательнее повторил воин, еще сильнее нахмурившись.

Охотник увидел, как рука бойца крепче сжала копье. Сердце в груди забилось учащенней, на лбу выступила легкая испарина. Осязаемое напряжение повисло в воздухе.

Облизав пересохшие губы, Шанкар медленно произнес:

— Мы из Мохенджо-Даро.

В глазах стражников загорелся огонек любопытства. То ли узнали уже знакомый говор, то ли название города они где-то слышали. Спустя пару мгновений лицо одного из них озарилось догадкой.

— Хеньжё-Харо?

Охотник быстро кивнул. Каран продолжал цепляться за него и с опаской поглядывал на собак. Звери отвечали подозрительными взглядами, однако внешне были спокойны. Абхе скрестила руки, дабы прикрыть обнаженную грудь, помня слова Кали о том, что оголяться здесь не принято. Девушка чувствовала себя крайне неуютно.

— Цзы Хэн! — прокричал один из стражей.

За округлой дверью дома началось какое-то движение. Однако хозяин жилища не спешил появляться. В окне слева кто-то мелькнул. Несмотря на то, что глава деревни не торопился, Шанкар почему-то догадывался — этот цзы Хэн уже давно наблюдал за ними.

Наконец, спустя пару минут томительного ожидания, дверь со скрипом распахнулась. На пороге показался высокий и худощавый мужчина. Черные волосы были заплетены в забавные косички, свисающие по бокам. Таких причесок охотнику раньше видеть не приходилось. Из-под густых бровей на мир смотрели карие глаза. Их колючий взгляд оценивающе пробежался по путникам. И Шанкару почудилось, что он увидел недовольство во взгляде старейшины. Тонкие губы цзы под орлиным носом вытянулись в волевую линию. Маленькие усы чуть дернулись. Старейшина переступил порог и вышел на солнечный свет. Красное одеяние свободного покроя с подолом чуть ниже колен ярко выделялось на фоне простых рубах стражников. Пытливый взгляд охотника заметил под этой тканью странную одежду, прикрывающую ноги. Она походила на мешок или тюк для зерна. Шанкар раньше ничего подобного не видел, однако не стал заострять внимания, ибо невежливо так в открытую рассматривать незнакомца. Особенно, если ты чужак и просишь помощи. Хэн опирался на деревянный посох, украшенный непонятными письменами черного цвета.

Пройдя несколько шагов, старейшина остановился в нескольких локтях[1] от них. Его глаза продолжали буравить путников взглядом из-под нахмуренных бровей.

Помня заветы Кали, Шанкар поклонился. Не слишком небрежно, но и не слишком низко.

«Не ниже пояса... и не смотреть выше подбородка без дозволения. О, Богиня-мать, надеюсь Абхе сделает то же самое».

Он не решился оборачиваться, чтобы проверить, но пока вроде все обошлось. Только Каран продолжал цепляться за него обеими руками. Но старейшину паренек, похоже, мало интересовал. Он продолжал пристально рассматривать охотника и девушку.

Наконец спустя минуту он рявкнул. Да так, что Шанкар чуть не подпрыгнул.

— Нин щи щай?!

«Орет, как курносая обезьяна».

— Досточтимый цзы Хэн, — медленно начал охотник, — мы из Мохенджо-Даро. Спасемся от голода и... — он на миг замялся, — пустыни. Прошу не сердиться за наше... вторжение.

Слова Шанкару давались нелегко. Он тщательно пытался их подбирать, дабы те звучали максимально учтиво. При этом охотник не поднимал головы, что было очень непривычно и сильно сковывало. Даже Верховный жрец Мохенджо-Даро не требовал подобного преклонения. А тут какой-то староста деревни. Шанкар представил, как он склоняется перед Нараяном и едва сдержал ироничную усмешку.

«Другая земля, другие обычаи. Какими бы они ни были, надо чтить их. Если хотим задержаться здесь подольше».

Несколько секунд вокруг царило молчание, прерываемое лишь кудахтаньем кур, хрюканьем свиней да пением птиц.

А затем он услышал голос старейшины, который на удивление произнес вполне отчетливо:

— Мохенджо-Даро?

— Да, — стараясь не показывать удивления, подтвердил Шанкар, — оттуда.

Он помнил слова Кали, что старейшина умен и уже выучил некоторые слова их языка, но все равно оказался поражен.

— Что надо?!

«Абхе, только не горячись» — взмолился охотник.

Вслух же сказал:

— Мы бы хотели пополнить запасы еды и немного отдохнуть, если будет позволено.

— Пхым! — пыхнул Хэн. В его голосе читалась насмешка. — Вы приют хотите!

Шанкар на секунду прикрыл глаза. Старейшина оказался прямым, как его собственный посох. А слова такими же увесистыми и тяжелыми.

«Да, легко здесь точно не будет».

— Почтем за честь, если нам не откажут в нем, — осторожно молвил охотник.

— Пхым! Дармоеды нам не нужны! — и прежде, чем у Шанкара успели зардеться щеки от негодования, добавил. — Каждый житель Сычжуан должен быть полезен!

— Мудрые слова, цзы, — проговорил Шанкар, с трудом сдерживая досадный порыв и чувствуя напряжение каждой клеточкой тела, — мы отплатим вам за...

— Что умеешь?! — резко перебил старейшина.

— Я охотник, цзы.

— Пхым... — на сей раз это прозвучало не так презрительно и категорично.

Хэн задумался. Шанкар буквально ощущал, как работает его мозг. При этом старейшина не сводил с них пристального взгляда. Стража вместе с псами молчаливо виднелась позади. Легкий ветерок играл подолом красной ткани, иногда являя миру причудливую мешковатую одежду.

Наконец глава вымолвил:

— Охотник...

— Да, цзы. Я опытен в этом деле.

— Подними голову.

Шанкар послушался и взглянул в лицо Хэну. Тот продолжал хмуриться и сурово осматривать прибывших. На лбу пролегли глубокие морщины. Старейшина будто вознамерился оценить каждую клеточку тела охотника. Последнему даже стало неловко под этим взглядом. Словно он раб, выставленный на торги посреди рыночной площади.

Несколько секунд цзы пристально разглядывал охотника. Затем в его карих глазах вспыхнул огонек удовлетворения... Который тут же потух, когда он перевел взор на Абхе. Уголки губ презрительно скривились. Усы снова дернулись.

— А это кто?! — рявкнул он.

— Моя супруга, цзы.

— Что умеет?!

— Она... — Шанкар на мгновение растерялся, однако не успел найти ответ.

Девушка не сдержалась:

— А чего, обязана?

— Абхе! — предостерегающе шепнул охотник, но было уже поздно.

— Где же ваше хваленое почтение? — продолжала язвить та.

Шанкар похолодел. Он ожидал, что цзы сейчас прикажет немедленно выпроводить их. И тогда на отдых да еду можно не рассчитывать. Легко отделаются, если не побьют еще. К искреннему изумлению, Хэн остался абсолютно непроницаем к жесткому выпаду Абхе. Ни один мускул не дрогнул на хмуром лице.

— Почтение заслуживают, а не требуют, — сухо отчеканил он.

— А разве голодные и усталые люди его...

— Она помогает свежевать шкуры, цзы, — быстро перебил ее Шанкар, дабы девушка не наговорила лишнего.

Абхе оборвалась на полуслове и во все глаза уставилась на охотника. Ее брови резко взмыли вверх. Однако ей хватило ума не спорить.

— Пхым! Пусть сама ответит!

Девушка перевела изумленный взгляд на старейшину и, чисто ради Шанкара, произнесла:

— Да, я умею свежевать шкуры.

— Цзы! — гаркнул тот.

— Да почему я... — вновь начала она.

— Абхе! — едва не взмолился охотник.

Та громко выдохнула и покорно произнесла, будто делая одолжение:

— Я умею свежевать шкуры, цзы.

— Научись почтению! — нравоучительно рявкнул Хэн. — Потом требуй от других!

«Я лучше промолчу, — пронеслось у нее в голове, — а то эта курносая обезьяна и вправду может приказать избить палками... или нос отрезать».

Цзы ткнул пальцем, указывая на ее обнаженную грудь:

— Нельзя! Оскорбление других!

— О! — закатила она глаза. — Простите великодушно, как-то не было времени обзавестись красивым платьем!

Хэн промолчал. Лишь сильнее нахмурился.

И тут на Абхе что-то нашло. Она демонстративно отвела руки от груди и уперлась ладонями в поясницу. На пухлых губах заиграла дразнящая улыбка.

— Да и чего мне стесняться? — проворковала она. — У меня здесь все прекрасно.

Кажется, вся кровь, что есть, ударила в голову старейшины. Он побагровел, словно спелое яблоко.

— Распутница! — взревел Хэн и стукнул посохом о землю.

— Пф, — фыркнула Абхе, — знал бы моего отца, тебя б удар хватил, мужичок.

Стража пришла в движение. Черные псы поднялись. Их холки оказались на высоте бедер людей. Пока что звери не выказывали вражды, однако их поза намекала на скрытую угрозу.

Шанкар почувствовал, как сильно накалилась обстановка. Вкупе с горячим солнцем он ощущал себя так, будто вступил босыми ногами в тлеющие угли.

«Сам я дурак. Надо было предвидеть. У Абхе язык острый, как зубы синха. Стоило догадаться, что этим все закончится».

Однако времени, чтобы посыпать голову пеплом, не осталось. Если ничего не предпринять, то их немедленно вышвырнут вон. И еще повезет, если целыми останутся.

Охотник шагнул в сторону, закрывая своим телом Абхе от яростного взора старейшины, и вновь поклонился:

— Прости ее, цзы. Мы устали. Переход из долины Синдху подточил наши силы. И мы не знакомы с вашими обычаями. Уверен, такой мудрый старейшина, как ты поймет нас и проявит милость.

Шанкар вложил в речь все красноречие и искренность, на которые только был способен. Учитывая его немногословность, далось это нелегко. Теперь охотник молча ждал, как поведет себя цзы. Ждал и молился, как бы Абхе не бросила очередную колкость, окончательно все испортив.

Несколько секунд глаза Хэна метали молнии. Щеки пылали огнем и напоминали спелый чом-чом. Однако затем краснота начала спадать. Взгляд пусть и оставался хмурым, но прояснился и перестал напоминать взор разъяренного быка.

— Пхым, — привычно пыхнул он, — а ты неглуп... для охотника.

— Благодарю, цзы, — учтиво ответил Шанкар.

— Нам нужны охотники, — добавил Хэн, — только потому я позволю вам остаться.

Старейшина махнул рукой, приказывая воинам отойти. Те повиновались. Псы вновь улеглись подле ног и, как будто, утратили интерес к беженцам.

— Спасибо, цзы, — кивнул Шанкар.

— Пхым, — в голосе Хэна засквозило презрение, — рано! Если увижу, что негодный из тебя охотник — выдворю вон!

Шанкар услышал, как участилось дыхание Абхе и, дабы прервать возможную гневную тираду, тут же сказал:

— Это справедливо, цзы. Мы с честью принимаем твое предложение.

— Пхым, — тот полностью успокоился, однако продолжал буравить их взглядом, — вразуми свою женщину, охотник. Пусть держит тело прикрытым, — и, не дожидаясь ответа, скосил взгляд вниз.

Каран продолжал цепляться за набедренную повязку. Мальчик закрыл глаза. Ему не нравился ни этот суровый старейшина. Ни воины, стоявшие позади него. Ни здоровые псы, развалившиеся на теплой земле. Пусть они были не так страшны, как демон, что преследовал их, но все равно заставляли сердце биться учащенней.

Хэн ткнул длинным пальцем в мальчишку:

— Чей?

— Это наш сын, — тут же ответил Шанкар.

— Не похож!

«Этот старейшина и вправду проницателен, как говорил Кали».

— Приемный, — добавил охотник, — его мать умерла в Мохенджо-Даро.

— Пхымм, — протянул Хенг и крикнул, — чин уэй!

Один из воинов тут же шагнул вперед и почтительно поклонился.

— Дай тамен хуиджа!

Страж отвесил еще один поклон, подошел к Шанкару и посмотрел на него. На этот раз охотник не увидел в этих глазах подозрительности и недоверия. Их сменили любопытство и... что-то еще, чего пока разобрать не удалось.

— Он проводит до дома, — холодно пояснил Хэн.

— Благодарю, цзы, — ответил Шанкар.

— Пхым, — тот выждал паузу, — позже.

Окинув их на прощание колючим взором, старейшина развернулся и, постукивая посохом, скрылся в собственном доме.

— Зоу ба, — хрипло бросил страж и направился в сторону улицы.

Шанкар переглянулся с Абхе. Та пронзила его испепеляющим взглядом. Было видно, что она с трудом сдерживает гнев.

Как только страж цзы отошел на несколько локтей, она зашипела:

— Я ни на день лишний тут не задержусь!

— Хорошо-хорошо, — быстро ответил охотник, — давай только отдохнем немного.

— Зоу ба!

Они обернулись.

Воин стоял у обочины и смотрел на них. Затем махнул рукой, требуя следовать за ним.

— Несколько дней, — напомнил Шанкар, — а там видно будет.

Девушка промолчала. Только скривила губы и закатила глаза. Приняв это за вынужденное согласие, охотник ободряюще улыбнулся и пошел вслед за воином. Каран продолжал цепляться за набедренную повязку, словно растение-липучка.

***

Дорога в западной части шла вниз под уклон. Хижин становилось все меньше. Их сменяли простые землянки. По улице расхаживали целые стаи домашних кур, возглавляемые гордыми и самоуверенными петухами. Выпятив грудь, они презрительно осматривали людей, всем видом демонстрируя свое превосходство над ними. При этом пернатые готовы были в любой миг ринуться наутек в первых же рядах, показывая наседкам пример прыти.

Откуда-то справа доносились довольное похрюкивание и визг свиней. Видимо в той стороне находился загон, скрытый от взора хижинами и землянками. Впереди же, к подножию холма, подступали зеленые джунгли. Пение птиц и крики обезьян сливались в единую песнь природы.

Они почти спустились, когда воин остановился напротив одной из хижин и указал на нее пальцем:

— Фанзэ.

— Кажется, это для нас, — пробормотал Шанкар, осматривая хибару с соломенной крышей.

— Ну, хоть не землянка, — пробубнила Абхе, критически поглядывая на треснутые стены из глины.

— Спасибо, — бросил охотник стражнику.

Тот посмотрел на него, улыбнулся и отвесил поклон. Теперь его лицо стало куда дружелюбнее, нежели раньше. В глазах появился приветливый огонек, что дало Шанкару надежду — быть может, не все так плохо?

Охотник поспешил поблагодарить ответным жестом и, положив руку на грудь, произнес:

— Я Шанкар, — потом указал поочередно на своих спутников, — это Абхе и Каран.

Воин с интересом слушал его. Пусть не понимал незнакомой речи, но по лицу стало понятно, что он догадался, о чем тот говорит.

— Вэйдун, — молвил страж.

Охотник широко улыбнулся:

— Рад нашей встрече, Вэйдун.

Тот улыбнулся в ответ и, отвесив еще один поклон, стал взбираться по склону холма. Его сандалии громко шаркали по грунтовой земле.

Все трое смотрели ему вслед.

— Все не так уж плохо, — наконец изрек Шанкар.

— Ну-ну, — буркнула Абхе, вновь оглядывая хижину, — развалина.

Охотник вздохнул:

— Мой дом в Мохенджо-Даро был не многим лучше.

— Не смеши меня! — резко ответила она, а затем внезапно успокоилась и громко выдохнула. — Ладно. Я с ног валюсь. Может, и вправду стоит сначала отдохнуть.

— Верно, — охотник опустил взор и потрепал мальчишку по голове, — ты как?

— Ничего... вроде, — пробормотал тот.

Карана переполняли эмоции от новых впечатлений. Вкупе с усталостью они подкосили его.

Охотник почувствовал это и поспешно произнес:

— Идемте. Поспим. Отдохнем, а там видно будет.

Через минуту все трое уже скрылись под крышей нового жилища. Пусть и столь непривычного, но выбирать не приходилось.

[1] Локоть — единица измерения длины, около 45 см.