Цена звёздной пыли

Глава 29

Бокалы для виски Николас Кейн принёс с собой из столовой. Конечно, то были не совсем обычные бокалы — их роль играли две кружки. В точности такие же, как и все остальные на судне. Кроме них попросту не было ничего, из чего можно было бы комфортно пить. Были ещё тарелки… Но капитан уже обдумал этот вариант и решил оставить его на потом. — Я очень надеюсь на то, что ваш Хозяин и правда способен не только извлечь пользу из этого камушка, но и поделиться ей с нами, — капитан Николас на мгновение стал таким же серьёзным, как и обычно. Однако, то было всего лишь мгновение, ведь уже через секунду он вновь погрузился в собственное опьянение и приступил к разлитию напитка.

Не особо успешно. Бурбон попал на клавиши панели, его собственные сапоги и даже каким-то чудом — на высокий потолок мостика… Но так и не попал в кружки.

— Разрешите мне, — устав наблюдать за пусть и забавным, но слишком затянутым действием, Джон Харлайл выхватил у капитана бутылку, и быстро наполнил кружки примерно на половину от их максимальной вместимости. Конечно, не так уж и ровно. Говорят, в его роду некогда числились лучшие бармены старой Республики, но гены, судя по всему, не всегда передаются потомкам в первозданном виде. — За будущее плодотворное сотрудничество.

— За будущее! — капитан вскинул свою кружку вверх и даже выплеснул немного содержимого. О законах физики не стоит забывать даже во время застолья. Он поднёс напиток к своим губам и подмигнул Джону, призывая его к составлению компании.

— За будущее, — торговый агент уверенно вынул свою кружку из паза, в котором она всё это время ютилась, и последовал примеру капитана.

Отпив какое-то количество, всё ещё пьяный и заходящий в эти мутные воды всё глубже и глубже, Николас Кейн решил остановиться, чтобы передохнуть и подышать свежим воздухом. — Знаете, что, мистер Харлайл? — рука капитана нырнула во второй из его внутренних карманов, и вынула оттуда серебряный портсигар. Правда, настолько неуклюже, что зацепила кружку, зажатую в другой руке, и выбила её из расслабленных, непослушных пальцев. Бурбон на глазах у Джона превратился в типичную жертву случайности. Невосполнимая утрата. — А давайте мы с вами ещё и покурим!

— Но вы ведь сами говорили, что на борту корабля курение находится под строжайшим запретом, капитан.

— Да к чёрту эти запреты! — Ник махнул освободившейся рукой и водрузил сигарету на положенное место. — Угощайтесь!

— Я… Уже давно бросил, — Джон Хархайл отодвинул от себя предложенный портсигар.

Он мечтал о сигарете всё то время, что провёл на «Призраке» и теперь отказывался от своей же, мечты. Пожалуй, это решение далось ему ненамного легче, чем тот злополучный контракт, подписанный им в юности. Он обещал ей.

— Ну что же, допивайте и пойдём посмотрим, как там дела у остальных гуляк! — капитан Николас довольно затянулся горьким дымом и выдохнул его так медленно и протяжно, что казалось, нет ничего слаще в его жизни, чем этот чёртов дым. Своей опрокинутой кружки он, похоже, совершенно не замечал. Впрочем, этот подвиг вполне можно было списать на опьянение.

— Я уже всё, — Джон Харлайл перевернул свою кружку, показывая, что она пуста и поставил её на панель.

— А ты силён, чёрт подери! — капитан Николас одобрительно похлопал Джона по плечу, и махнув рукой в проём коридора, принялся быстро, но явно не прямо, двигаться к своей цели. — В столовую шагом м-марш!

— Как там у вас, мистер Найлс? — остановившись прямо подле дверного проёма в столовую, Джон Харлайл решил проверить, как продвигается работа второго помощника. Благо, ни он, ни сам агент так и не сняли свои скафандры в угоду собственной лени.

— Я получаю весьма интересные показатели. Такое ощущение, что генератор подвергся короткому замыканию, — голос Эрика Найлса явно отличался от его привычной интонации. Он был обеспокоен, и это не могло уйти от внимания Джона. Всё же нет ничего более устрашающего, чем пилот самолёта, пробегающий мимо пассажиров, одновременно с этим успевая напялить на свою спину единственный парашют. — А у вас?

— Всё здорово! — Джон кивнул подоспевшему капитану и пропустил его вперёд. Последний медленно и неуклюже протиснулся в дверной проём и едва не упал по ту сторону. — Я свяжусь с вами чуть позднее. Сейчас мы направляемся в столовую. С капитаном Николасом.

— Я никогда не понимал этих дрянных капиталистов, мистер Харлайл, — капитан Николас аккуратно прошёл между лежащими, обездвиженными телами офицеров, и извлёк из ящика очередную бутылку выпивки. — Я всю свою жизнь положил во имя величия Республики.

— Капитан… — Джон Харлайл зашёл следом за Ником и остановился возле двери. Его дыхание участилось, а взгляд начал свой хаотичный бег по окружению.

Все те офицеры, что всего тридцать минут назад выпивали и веселились, поддавшись внезапному изменению жизненных взглядов Николаса, сейчас лежали на прохладном полу столовой. О, некоторые из них не достигли пола, это правда. Два офицера неестественно повисли на столешнице, а ещё один — вырубился прямо в кресле… Но это было уже не столь важно. Все они были без сознания. — Что тут происходит?

— Я жил честно, мистер Харлайл. Я никогда не крал, всегда вовремя платил налоги и даже алименты! — Николас Кейн умело скрутил крышку бутылки одним лишь щелчком пальцев, и налил себе пятьдесят грамм. — Я был тем, кого называют «Добропорядочный гражданин». Всю свою жизнь я был эталоном обычного, сознательного человека.

— Капитан Николас… Что тут происходит?

— И я завидовал таким как ты, — Ник ткнул пальцем в Джона и одним махом осушил свою кружку. — Таким грязным, злым и алчным… Но в то же время, умудряющимся выглядеть максимально чистенькими. Вы те, кто отнимает деньги других. Грабители. Воры! Но вас даже и не думают наказывать. Так, словно вы вообще вне системы правосудия. Пиявки, присосавшиеся к организму Республики с наружной стороны кожного покрова. Там, где вас не достанут антитела с мигалками. Вы ходите, говорите и выглядите так, словно весь мир обязан перед вами преклоняться. Хозяева жизни, чёрт вас дери!

— Не понимаю о чём вы, — Джон Харлайл максимально осторожно отвёл руку назад и попробовал нащупать привычную рукоять парализатора. Он должен был быть там, в кобуре, где он сам же его и оставил… Но его там не было.

— Что-то потеряли, мистер Харлайл? — капитан нелепо запихнул свою руку куда-то за пазуху и извлёк оттуда энергетический пистолет. Они все выглядели одинаково, но у Джона не было никаких сомнений в том, что именно этот когда-то был в его кобуре. — Так почему же я… Тот, кто заботится о Республике, ведёт себя правильно, рационально и доброжелательно… Почему я должен терпеть наличие таких людей как вы, мистер Харлайл? По какой причине я должен смирно сидеть и наблюдать за тем, как вы продаёте нашу родину по маленьким кусочкам? Растаскиваете её по своим норам, подобно жадным, жирным крысам. И самое главное… а чем я хуже?

— Капитан Николас, мне кажется, что вы просто выпили излишек, и вам нужно отдохнуть, — Джон Харлайл решил использовать самый рациональный из всех способов выйти из подобной ситуации. Впрочем, этот способ так и не сработал ни разу за всё время его применения.

— Так скажите мне, мистер Харлайл, — капитан уверенно налил бурбона и во вторую кружку, которую с силой толкнул в сторону Джона. Напиток успешно преодолел расстояние и остановился ровнёхонько на самом краю столешницы. — Скажите, что именно может предложить мне ваш Хозяин? Что он может такого, чего не смогу сделать я сам, проскользнув мимо необходимости иметь посредника?

— М-мы можем предложить рынок сбыта, капитан. И взаимовыгодное сотрудничество, в следствии которого вам вообще не нужно будет переживать о делах, — Поддавшись внезапному страху, Харлайл сам того не заметив, нарушил оба основополагающих закона о сделках. Не нервничать и не заикаться. Он выставил себя не в лучшем свете перед тем, кто должен внимать его авторитету. Полный провал.

— То есть, вы можете предложить мне только прямое посредничество, граничащее с полным моим забвением от собственных денег? Вы правда считаете, что Я, имея многолетний опыт сотрудничества с государственными структурами, не найду рынок сбыта самостоятельно? — Николас Кейн нервно запустил свою кружку в стену и та, поддавшись влиянию действующих на неё сил, тут же рассыпалась в дребезги. Ник мог бы стать отменным участником шоу «Долой посуду». — Вот именно поэтому я и ненавижу вас, мистер Харлайл. Ненавижу каждого, кто на вас похож хотя бы отдалённо. Вы держите меня за идиота.

— Вам всё ещё нужно отчитаться о данной ситуации, капитан Кейн, — торговый агент оказался прижатым к стенке в обоих из вариантов контекста. Николас мог выйти из комнаты только через него, а значит, им предстоит столкнуться лбами. — Что с экипажем?

— А-а-а, вы про них? — Николас Кейн окинул разверзнувшееся вокруг него, кладбище неподвижных тел, и плюнул в одно из ближайших. — Они более не представляют никакой опасности ни для меня, ни для моей будущей прибыли.

— Что вы сделали? — Джон Уильям Харлайл уже видел то выражение лица, которое было у Николаса Кейна. Этот дёрганный взгляд и испарину, непрерывно стекающую со лба прямо на переносицу. Он был знаком с этой натянутой, неестественной улыбкой и желваками, явно выделяющимися из общей формы физиономии. Джон уже видел эту неприкрытую ярость. Готовность не только к смерти, но и к убийству. Какой бы странной не выглядела вся эта ситуация, но у него не было никаких доказательств безумия капитана. По крайней мере, ровно до этого момента. Ведь рацию, настроенную на связь с Эриком Найлсом, он так и не выключил. — Вы убили всех их, только для того, чтобы заполучить ту штуковину и продать её на черном рынке?

— Чёрный рынок? — капитан Николас рассмеялся так, словно услышал какую-то невозможную глупость из уст ребёнка. — Вы ведь получше меня знаете, что весь это «Рынок» держит наше с вами правительство! И я, как сознательный гражданин, продам это удивительное… К-как это… Минерал? Напрямую посредникам Сената.

Джон Харлайл ошибся. Совершил страшный грех против собственного самосохранения в тот момент, когда позволил грузной туше Николаса обмануть его на ровном месте и умыкнуть его парализатор. Он вполне способен вырубить капитана несколькими движениями руки. Но на что способен сам Кейн — он не имел ни малейшего понятия. Кроме того… Отчего он кажется столь безумно-спокойным? Что за козырь он держит в своём широком рукаве? — А что на счёт…

— На счёт вас? — капитан Николас приподнял руку с зажатым парализатором и принялся его рассматривать. — Я бы вполне мог оглушить вас. Или даже… — Ник вытянул оружие и театрально изобразил выстрел, не забыв издать подходящий звук. — Убить. Но я не буду этого делать.

— Почему же? — в голове сержанта уже начал выстраиваться план о возможном спасении. Точнее, он выстроился ещё в начале их разговора, но по-прежнему оставался под вопросом из-за недостатка информации.

Он ведь может просто уйти! Выпрыгнуть назад и запереть за собой дверь. И сам капитан явно видит это, тем более, что его опьянение было явно наигранным. Так почему он всеми силами делает вид, что бежать Джону попросту бессмысленно и бесполезно?

— Бурбон был хорош, мистер Харлайл, — Николас Кейн допил остатки виски из бутылки и с сильным замахом, и заметным наслаждением, разбил тару о голову одного из ближайших, мёртвых офицеров. — Мне было даже не по себе, когда я подмешивал в него весьма сильный коктейль производства нашего общего друга арабской наружности. Я как-то попросил его сделать максимально быстро убивающий яд, и он… Просто согласился! Ну не псих ли, скажите?

— Вы отра… — звуки, произносимые Джоном Харлайлом застряли в его собственном горле. У него перехватило дыхание, и одновременно с утратой способности разговаривать, он почувствовал и то, что не может дышать.

Агент отчётливо ощущал свои собственные лёгкие. Это практически невозможно для человека, но он готов был поклясться, что может управлять ими не хуже надбровных, лицевых мышц… И это было бесполезно. Он напрягал свой дыхательный орган раз за разом, но не чувствовал насыщения кислородом, явно следующим за каждым обычным вдохом. В его глазах потемнело, а руки невольно сжали собственное горло в попытке найти предмет, мешающий дыханию.

Его мысли сбились со своего пути и устроили настоящую аварию, ударяясь о стенки черепной коробки и разлетаясь на тысячи нечитаемых осколков, перемешивающихся с ещё целыми, мыслями. Ставленник Ричарда быстро потерял сознание под действием нервнопаралитического яда.

— Ну, да, — Николас одобрительно кивнул и проводил взглядом оседающее тело поверженного соперника. Он ещё не видел, как действует это яд. В тот момент, когда жертвами была свора офицеров, он вышел из столовой гораздо раньше эффектного зрелища. Сейчас же он нисколько не жалел о подобной задержке. В чём смысл смотреть на смерть кучки невинных, если можно чуть-чуть подождать, и узреть сожжение самого Дьявола? С самого начала экспедиции он хотел увидеть страдания этого человека. И он наконец достиг своей цели. — Отравил. Отравил и то, чем напоил этих недоумков и ту бутылку, которую мы с вами распили на капитанском мостике.

Капитан никуда не спешил. Его взгляд не отрывался от Джона ни на мгновение. С самого начала его агонии, с первого уголька пламенной боли, которую он испытывал, и до самого окончания его предсмертных конвульсий. Торгового агента не единожды било током за всю его жизнь, и именно так он и представлял себе смерть — в его голове воспроизводились нервные, неуправляемые действия мышц и темнота, что поглощала окружающий свет и словно давила на грудь, парализуя лёгкие, и даже сердце.

— Столько шума из ничего, — капитан Николас раздражённо плюнул куда-то в сторону обездвиженного тела Харлайла, и в последний раз приложился к бутылке, прежде чем оставить мёртвых наедине с самими собой. Он займётся ими позже. Сейчас у него есть дела и более важные. — Прощайте, мистер Харлайл. Не волнуйтесь, я позабочусь о ваших начинаниях и не буду дешевить, когда выставлю эту штуку на аукцион.

— Мистер Харлайл! — Джон так и не успел выключить свою рацию, прежде чем отправиться в мир иной прямо на глазах своего оппонента. Причём, если раньше их противостояние выглядело скорее детскими капризами, то теперь капитан умудрился переступить самую дальнюю черту из всех возможных. Он стал конкурентом. Вышел на поле боя Торговли. Эрик Найлс подождал несколько минут после того, как все звуки на том конце «провода» утихли, и вышел на связь. Его голос вряд ли можно было бы назвать спокойным. Его громкость прыгала подобно школьнице, укрощающей скакалку, а слова — извивались и заплетались ещё на языке. Он слышал весь разговор агента и капитана. — Мистер Харлайл! Вы в порядке?

— В полном, — торговый агент сохранял полную неподвижность в течение пятнадцати минут. Он безусловно слышал, как капитан Николас покинул помещение столовой… Но Джон не привык полагаться на случай. Он не мог допустить себе в это поверить, ведь если бы Ник решил проверить эффективность своего плана, то вполне мог бы заприметить даже банальную попытку аккуратно почесать нос. О, этот чёртов нос! Джон Харлайл возненавидел его за всё это время. Такого зуда он ещё не испытывал никогда. Режущего, навязчивого и безумно яркого на фоне общей неподвижности и сосредоточения. Но самое забавное вовсе не это, а тот факт, что, как только Харлайл наконец убедился в безопасности и встал — ни о каком зуде уже не было и речи, словно это он сам придумал для себя испытание. В то же время, если бы Ник всё ещё стоял неподалёку, он явно услышал бы неестественно громкий голос второго помощника. И если он всё ещё не удосужился ворваться в столовую и добить Джона, значит рядом его явно нет. — Если не считать затёкшей ноги, грёбанного носа и того, что меня только что отравили.

— Кстати… — Эрик Найлс даже и не думал думать об этом, но если подумать… Он ведь только что пытался выйти на связь с трупом! Он слышал всё от самого начала до самого конца. И отчётливо слышал звон «бокалов» на капитанском мостике, где, как выяснилось позднее, Николас и отравил Джона. — Как вы вообще выжили?

— На войне было многое, мистер Найлс, — Джон старательно копнул дюну собственной памяти и извлёк оттуда запомнившиеся фрагменты с того самого времени, когда он ещё был сержантом на одной из самых опасных планет известной Вселенной. — И нам приходилось через это многое, проходить. Однажды нам сообщили, что противник зачастил с использованием яда. Он отравлял водоёмы и даже припасы на наших складах. Чтобы иметь возможность противостоять этой напасти и прокачать свой собственный иммунитет, нам приходилось употреблять различные яды.

— Серьёзно? — второй помощник капитана всегда относился к этой легенде максимально скептически. Есть серьёзная разница между прививками и употреблением ядовитых веществ, тем более в дозировках, не выведенных в стенах лаборатории. Это казалось скорее варварским обрядом, родом со старой Земли, и не имело никакого отношения к реальности. — Я думал это всего лишь миф! Неужели вы пили даже яд кобры? А скорпиона?

— Сейчас слегка неподходящее время для этого, мистер Найлс, — Джон Харлайл брезгливо отряхнул свой скафандр и одним махом осушил кружку с бурбоном. Бурбоном из той самой бутылки, которую так и не допил капитан, а значит она отравлена не была. Он слишком долго сдерживал себя. Он даже умер. К чёрту.

— А яд «Австралийской капусты»? Его вы использовали?

— Сейчас и правда не самое подходящее время.

— А яд «Припятьской воблы»?

— Я просто не пил бурбон, идиот, — торговый агент сдерживался изо всех сил не только в желании промочить горло. Возможно, в любое другое время он и продолжил бы развитие этой саркастичной шутки, но сейчас ему нужна была светлая голова Эрика, а не его восторженные вопли. — Так как обстоят дела с генератором?