Цена звёздной пыли

Глава 8

Джон прекрасно осознавал, что это всего лишь наваждение, но никак не мог привыкнуть к вырванным из памяти кадрам, то и дело всплывающим в голове, как только организм погружался в сон. Всё то же сбитое напрочь дыхание и грудная клетка, вздымающаяся под напором, казалось — изорванных в клочья, кровоточащих лёгких. Трясущиеся руки и впившиеся в коротко-постриженные волосы, одеревеневшие пальцы. Холодный пот, стекающий по лбу, что смешиваясь с проступившими слезами, обжигает заспанные глаза. В который раз его мозг прокручивал последние мгновения счастья. Последние мгновения с той, которой когда-то было подарено сердце и душа. Он словно всё ещё не мог поверить в то, что она давно сгинула в уже догорающем, но всё ещё опасном, пламени минувшей войны.

Это была не его война. Как он сам не мог повлиять на её исход, так и она не могла изменить его дальнейшую судьбу, если бы не тот простой факт, что самым быстрым способом заработка в те далёкие времена — была именно служба по контракту. Контракту, согласно которому рекрутов на долгие четыре года отправляли в последнюю на тот момент «горячую» точку. Далёкую обитаемую планету под названием Нива.

Грёзы о скорой свадьбе подталкивали влюблённого парня на принятие скорого решения, ведь война могла закончиться в любой момент, а подорванная экономика ещё не скоро сможет предоставить высокооплачиваемые рабочие места для тех, кто только-только начинал взрослую, сознательную жизнь, и едва ли имел опыт хотя бы в какой-нибудь сфере деятельности. Желание дать ей всё. Всё, чего она заслуживает. От пышной свадьбы, до беззаботной жизни и старости. Желание просто быть. Быть с ней. Разве могли какие-то четыре года помешать его грандиозным планам о дальнейшей судьбе?

Он помнил тот день, когда поставил на помятый листок бумаги свою подпись. И отчётливо помнил тот, когда во время наступления на штаб противника, был ранен при попытке защитить своего командира. Был ранен смертельно и выжил лишь чудом. Тем самым, которое как правило, называют «Экспериментальная медицина». Впрочем, для него самого название особого значения не имело. Он помнил тот день, когда очнулся после операций, и ответив на воинское приветствие того самого офицера, которого защищал ценой собственной жизни — получил самое страшное из известий, какое только может получить солдат, живущий одной лишь надеждой. Помнил проступившие на глазах слёзы и острую боль, пронзившую всё его тело, и ту самую сущность, которую верующие называют «Душой». Его невеста, Лириэль Тарр — была мертва.

В то время как флот Республики активно продвигался по полям боёв на Ниве, безумец Маггри решил атаковать колыбель человечества, и уничтожил несколько районов Мегаполиса. Разумеется, Джон Харлайл прекрасно понимал, что никак не мог спасти её, и в то же время — не мог откинуть мысли о своей ошибке, которую он совершил, когда поставил свою подпись на том злополучном контракте. Ведь если бы не тот замысловатый чернильный узор на белом листе… Он мог бы её защитить.

— Джон Харлайл. Ваше присутствие требуется на капитанском мостике, — хриплым женским голосом распинался компьютер, передавая сообщение по встроенному в наручные часы Джона, миниатюрному видеофону.

Несмотря на то, что сами часы лежали на стуле под рукотворной горой одежды, оцифрованный голос становился всё громче, отталкивался от голых стен, и заполнял комнату, то и дело производя отменный эффект эхо. Он был весьма раздражающим, этот звук, доносящийся из миниатюрного динамика. Но Харлайл как никогда радовался этой пытке ушных перепонок, ведь они отвлекали скованный душевной болью разум от нагрянувших воспоминаний о несбывшихся мечтах.

— Да иду я, иду, исчадие больного гения, — пролежав без движений ещё несколько мгновений, Джон Харлайл открыл глаза и громко выругался в пустоту.

Зачем и почему сюда вообще отправили именно его? Есть ведь ещё целая куча мелких клерков, что будут рады бежать туда, куда кинут кость, по пути размахивая маленьким, скрюченным в бублик, забавным хвостиком. Он никогда не был незаменимым. Таких людей в принципе не существует в природе. В то же время, он вполне заслужил своё тёплое и удобное кресло в одном из маленьких офисов на старушке Земле. Его взгляд впился в большой экран, растянутый по потолку умелой рукой неизвестного мастера, на котором тускло сияли мириады далёких звёзд. Где-то там, на расстоянии тысяч и тысяч световых лет — находится родной дом, столь малый и несущественный на фоне титанических размеров вселенной.

Наконец, полностью выкинув из головы всё лишнее, Джон смог подняться с залитой холодным потом, не очень удобной, казённой койки. Встроенные в прохладный металлический пол, датчики, мгновенно передав необходимый сигнал процессору экономной версии «Умного дома» — запустили цепную реакцию, и включили всю стандартную электронику в помещении. Небольшую каюту залил стерильно-белый свет, до боли резанувший заспанные глаза Харлайла, и вызвав целый водоворот нелестных мыслей в сторону разработчика всей этой системы. Джон медленно нашарил в хаотично-выстроенной куче свою одежду, и принялся водружать её на непослушное от недостатка сна, измотанное тело.

Слегка зауженные джинсы, как раз, чтобы не цеплять каждую вторую ветку при действиях на пересечённой местности, красная майка, и выцветшая от частых стирок, синяя парка — быстро заняли своё место, довершив образ уставшего от жизни человека, имеющего за своими плечами немало скверных, и неприятных воспоминаний. Последними свою вахту приняли с виду — вполне новенькие, чёрные берцы, укреплённые пластинами из спрессованного углерода, настолько прочного, что когда задумавшийся о своём, Харлайл, случайно запнулся о валявшуюся под ногами двадцатикилограммовую гантель, то даже не почувствовал привычную боль в мизинце.

Чувство заинтересованности сообщением компьютера в один момент сменилось лёгкой раздражительностью — неприятный для слуха голос вновь напомнил о долге перед работодателем. Ещё раз окинув взглядом своё «Жилище», напоминающее труд художника-минималиста, Джон уверенно шагнул за порог автоматически — открывшейся прямо перед ним, двери каюты. Истошный скрип двери уже за спиной Харлайла весьма отчётливо напомнил ему о том, что не смотря на чудовищно быстро растущее развитие технологий, всё в этом мире имеет привычку стареть и приходить в негодность. Будь то искривлённые частыми сменами гравитации, стены, насквозь проржавевшие переборки звёздного судна, или та же система вентиляции в коридоре верхней палубы, встретившая его прерывистым гулом и стуком расшатанных, крепёжных болтов.

Не будь его разум окутан пеленой сна чуть ранее, он уже знал бы в чём дело, и по какой причине его внезапно вызывают на внеочередное собрание офицеров, которые отнюдь не доставляли самим офицерам, никакого удовольствия. Но, как бы ему не хотелось обратного, Джон крепко спал, и прослушал так хорошо знакомый звук разгерметизации корабля, с последующей стыковкой с неким объектом, явно уступающим ему по размерам.

Джон Харлайл мог привыкнуть ко всему. Не зря же он в своё время провел целые месяцы в грязных окопах под непрекращающимся свистом пуль. Но тёмное хитросплетение коридоров верхней палубы «Иллириона» — вгоняло крупицу тревоги даже в его трезвый, и безупречно-острый ум.

Толстые жилы проводов приветливо обвили правую ногу Харлайла, соскучившись по старому знакомому, уже как две недели проживающему «По соседству». Их чёрная, прорезиненная изоляция, словно поглощала желтоватый свет люминесцентных ламп, и без того едва освещающих длинные коридоры палубы. Казалось бы, какого чёрта здесь забыли эти весьма хрупкие лампы? Но нет, они были здесь не случайно, как находились и на любом другом Республиканском космическом корабле. Некий весьма умный инженер решил покрывать светильники сверхпрочным пластиком, не позволяющим хрупкому стеклу разлетаться по всей округе при малейшей вибрации переборок, что в свою очередь, было гораздо дешевле разработки новых систем освещения. Впрочем, пол верхней палубы и без того был усыпан блестящей металлической крошкой, издалека напоминающей как раз то самое битое стекло. Она появлялась из ниоткуда и забивалась в любые мелкие щели и швы одежды, будь то простой домашний халат, пронесённый офицером под страхом нарушения устава, или даже костюм химзащиты.

В остальном весь корабль напоминал скорее самоходный монумент, возведённый в честь процесса окисления металла. На борту корабля из того же металла была сделана мебель и она, разумеется, едва ли отличалась от самих стен. Армейский минимализм в первозданном виде. Минимализм спонсорских вкладов, снабжения и обслуживания. Однажды Джон видел старую киноленту с запечатлёнными на ней, аварийными морскими судами. Будь «Иллирион» на соседнем кадре с ними, то никто не заметил бы разницы.

Джон отлично помнил путь на капитанский мостик, хоть и посещал его всего два раза за время полёта. Однако, продвижение к цели было резко прервано непривычно-открытой дверью медицинского отсека, преградившей дальнейший проход по узкой области коридора. Причём, открылась она вовсе не так, как открывает дверь человек, аккуратно несущий горячий кофе к своему рабочему месту. Но так, словно её отворила нога того, кто простоял долгую очередь в уборную после нескольких литров пенного. И каким бы быстрым и ловким не был солдат в отставке, рука Джона была не способна поймать надвигающийся пласт пусть и тонкого, но весьма тяжёлого металла, и предоставила эту честь другой части тела, именуемой не иначе как «Нос».

В голове Харлайла пронеслись тысячи и одно ругательство, когда он с той же силой закрыл дверь в обратную сторону, которая, по всем правилам оперативной медицинской деятельности — всегда устанавливалась с возможностью открываться в обе стороны. С обратной стороны двери тут же раздался глухой удар, и следующие прямо за ним, громкие выкрики на неизвестном Джону, языке. Точнее — известном, но лишь на уровне того, что он мог различить его от сотен других, таких же абсолютно непонятных.

— О, вы уже здесь! Как спалось? — в проходе показался Эрик Найлс, второй помощник капитана. Весьма умный и находчивый малый, следящий за работой практически всех систем на корабле, и несмотря на это, во имя своей преданности делу — совсем не жалующийся на скромный оклад простого навигатора. Его лицо, с которым предположительно и должна была встретиться дверь, выглядело слишком уж целым, что наводило на одну единственную логичную мысль — висящий на скрипучих петлях кусок металла прилетел кому-то другому. А учитывая специфику помещения, дверь которого уже дважды была использована не по назначению, возможная мишень оставалась только одна.

Прямо за дверью, в углу тесного кабинета, предназначенного как для очередных обследований состояния здоровья экипажа, так и для срочного оказания первой медицинской помощи, лежал местный доктор — мрачноватого вида араб, самого преклонного из всех преклонных возрастов вместе взятых. Он раздражённо плевался кровью и пытался найти выпавший зуб, удачно закатившийся куда-то под тяжёлую, узкоспециализированную аппаратуру.

— Что за сборище? Неужели снова списываете казённый спирт под предлогом истёкшего срока годности? — Джон обменялся рукопожатием с отчего-то источающим энергию, Эриком, и прошёл внутрь залитого ярким светом, помещения лазарета.

С другой стороны, насколько он помнил, Найлс и без того всегда был оптимистичен и полон сил, за что его и любили практически все на корабле. Ведь время от времени на него можно было спихнуть часть своих обязанностей, и быть вполне уверенным в невозможности отказа, или просьбы ответной услуги. Высокий, атлетически сложенный и достаточно умный, чтобы, несмотря на завал работы, с лёгкостью способной вогнать в депрессию самого стойкого клерка — Эрик умудрялся читать по несколько научных книг в день, чтобы поднимать уровень собственных интеллектуальных способностей. Эрик Найлс нравился и самому Джону. Хотя бы за привычку не тратить своё время впустую.

— Никак нет! По вашему распоряжению процесс списания препаратов проводится строго в вашем присутствии, и неизменно, в тайне от остального офицерского состава, — книгочей задорно подмигнул ВРИО заместителя капитана в лице Джона, и указал в сторону хирургического стола, на котором мирно покоилось чьё-то тело. — Сегодня мы заняты менее приятным, но не менее интересным делом. Пятнадцать минут назад мы подобрали попутчика, и в данный момент прилагаем все усилия для спасения его угасающей на глазах, жизни, — он подозвал Харлайла ближе, и быстро доложил показатели приборов жизнеобеспечения. Однако же, самого заместителя больше заинтересовало пулевое ранение, явно бросающееся в глаза, несмотря на яркий, слепящий свет, и отвлекающий фактор, который обеспечивал без умолку тараторящий Эрик.

— И где же вы его подобрали? И, что важнее, где он умудрился словить пулю? — Джон громко зевнул, заразив всех присутствующих тем же самым симптомом недосыпа, но всё же, смог произнести крутящиеся в голове вопросы, на последний из которых тут же получил в ответ логичное «Кто его знает»?

— А вот где мы его подобрали — отвечу с радостью, ведь я руководил процессом лично, — Эрик Найлс гордо выпрямил спину, отмечая факт своего руководства. — Мы его подобрали… — последовала выразительная пауза. — По пути следования. На то он и попутчик.

Не сразу поняв нотку сарказма и явного издевательства, Джон на мгновение задумался, после чего разразился одобрительным смехом.

— Действительно, чего это я, — всегда гордившийся своей способностью к рациональному мышлению, Харлайл решил подсознательно сбросить вину на недостаток сна.

— В любом случае, ваше присутствие необходимо на капитанском мостике. В эту самую минуту капитан Николас уже должен обсуждать данный вопрос с вашим высокоуважаемым начальником, — кивнув в сторону выхода, помощник решил всё же обратить внимание на нуждающегося в помощи медика, и помог ему подняться. — Не беспокойтесь о пациенте. Мухаммед пока займётся им, а я, как только закончу необходимые вычисления относительно прогнозов его выздоровления, присоединюсь к вам в беседе с «Большой троицей».

— Намекнув на присутствие на мостке не только главы корпорации «Эстернал», на которую работал Джон, но и двух других управляющих текущей экспедиции, Эрик Найлс поспешил взять в руки свой любимый блокнот в сером кожаном переплёте, и принялся задумчиво вгрызаться в сточенный на добрую половину, простой карандаш.

Высокотехнологичная дверь, ведущая из коридора верхней палубы на капитанский мостик, была разработана целой бригадой заумных учёных, и по заверениям создателей — была способна выдержать прямое попадание чего угодно, будь то древний таран, или даже удар ядерной боеголовки, мощностью чуть меньшей, чем требовалось для уничтожения среднестатистической планеты. Однако, по воле чувства юмора самой вселенной — не держала простого пинка, считая этот импульс за стандартный запрос к запуску открывающего механизма, чем не забывал пользоваться Джон, вместо унылой процедуры применения карты-пропуска.

Заметив присутствие Харлайла, Капитан Николас Кейн обдал его холодным взглядом, и выдавив явно-напряжённую улыбку, поприветствовал вялым жестом руки. Ник с самого начала с недовольством отнёсся к присутствию на корабле ищейки одной из торговых Корпораций, однако не мог напрямую высказать своё мнение по этому вопросу. В конце концов, «Иллирион» был взят в аренду компанией Ричарда Макдональда и он, как Капитан, является неотъемлемой частью этого корабля. А значит, в аренду взяли и его самого.