Цена звёздной пыли

Глава 44

— Сейчас не об этом! — верховный судья слегка привстал, с силой ударил по деревянному бойку на столе, и призвал суд к порядку. Разумеется, не с целью защиты чести сената. Нет, вовсе не для этого. Или, по крайней мере, он хотел, чтобы всё выглядело иначе. — То есть, вас незаконно заточили в одной из самых страшных, тюрем, известной вселенной?

— Тюрьма есть тюрьма, ваша честь, — Джон Харлайл пожал плечами и бросил окурок себе под ноги. После чего усердно втоптал его в каменный пол, своим тяжёлым ботинком. — Их отличает лишь название, отдалённость от Земли, режим питания, и пожалуй, набивка подушек. В некоторых, к примеру, как я слышал, подушки набивают гусиным пухом. В других — овечьей шерстью.

— А в вашей? — поддавшись интересу, в разговор ворвался и голос одного из присяжных — престарелой женщины, чей образ напоминал никого иного, как учителя, со стажем в добрую жизнь.

— А в нашей, — устало размяв затёкшую, заметно исхудавшую, шею, Харлайл приступил к употреблению следующей раковой палочки. — В нашей мы спали на золотой руде, которую собственноручно добывали в бесконечных переплетениях шахт. Собирали всё то, что откопали за день в одну кучку, и ложились, решая при этом сразу две проблемы — получалась и подставка под голову, и удобная «сигнализация», потому как невозможно не почувствовать движение под собственной головой во время сна. Всю эту руду собирали надзиратели уже поутру, на огромной тележке с извечно скрипящими, колёсами, не проснуться от звука которых, так же было попросту, невозможно. Ты отдавал им то, что добыл, а они, в свою очередь, давали тебе паёк, в зависимости от количества ценного ресурса. И если каким-то образом ты умудрялся ничего не раздобыть, или по какой-либо причине, потерял добытое, ты, разумеется, оставался с носом.

— Что значит «с носом»? — верховный судья наконец положил молоток на место, и расслабленно сел обратно на стул. Конечно же, ему стоило бы остановить присяжную… Но, разве не в этом весь смысл открытого заседания, которое показывают целой нации? Пусть всё будет открыто, честно, и наиболее прозрачно.

— Со сломанным носом, ваша честь, — Джон Уильям Харлайл повернул свою голову набок относительно судьи, и представил новую горбинку на носу, которой умудрился обзавестись уже после начала собственной истории заключения. — Поначалу никто из нас не знает про «подушки». Потому-то я и считаю их одной из самых важных черт нынешних мест заключения.

— И вы хотите сказать, что этот… Человек, — уже другой, более молодой, высокий и громкоголосый, сенатор, ткнул пальцем в Макдональда. — Не удосужился освободить своего подельника из заключения, сидя на целой горе награбленных денег?

— Смею вас заверить, господин сенатор, — Джон Харлайл протянул руку в сторону старого торговца. — Этот человек не украл ни единого кредита за всю свою долгую и насыщенную, жизнь. И по той же причине, даже не пытался идти наперекор существующей системы правосудия, штурмуя одну из республиканских тюрем. Помимо прочего, так уж вышло, что это он должен быть на моём месте, а я — на его.

— Что вы имеете в виду, мистер Харлайл?

— Я убедил его помочь МНЕ закончить ту долгую войну. Это была моя идея, — торговый агент мотнул головой, чтобы привести размазанные по стенкам черепа, мысли, в подобие порядка, и бросил очередной окурок ровно в то же место, что и прежде. — Если вы читали ту статью, то уже должны знать, что я был на той войне в числе обычных солдат. В звании сержанта республиканского легиона. И разумеется, я прошёл через все те ужасы, что весьма скудно описаны в исторических сводках. В конце концов… Я потерял ту, что была смыслом моей жизни в следствии агрессивной политики безумца Маггри. И я… Не Ричард Тарталл Макдональд, а Джон Уильям Харлайл, разработал весь план по свержению тирана, и завершению кровопролитий.

— Мистер Харлайл, если вы думаете, что у вас получится взять на себя вину этого хитрого и бессовестного, человека, то вы ошибаетесь, — верховный судья вскинул руку в останавливающем жесте, и поднял над головой документы о праве собственности на месторождения Нивы, на имя главы торговой гильдии. — Всем нам хорошо известно, что он пошел на это только ради выгоды, и использовал вас в качестве пушечного ядра. А судя по вашему рассказу — ещё и выбросил после того, как достиг своих корыстных, жадных целей.

— Ричард Макдональд — всего лишь бизнесмен, ваша честь, — заключил Джон, не дожидаясь окончания фразы верховного судьи. — И будучи осведомлённым об этом заранее, я позаботился о его интересах во всём этом предприятии. В конце концов, я провёл не один год своей жизни на просторах Нивы, и знал, что залежи ценных ресурсов на этой планете безмерно огромны. О чём сам Ричард, конечно же, знать не мог. Я попросил его о помощи и предложил взамен возможность заполучить несколько лишних шахт.

— Мистер Харлайл, вы понимаете, о чём говорите? — судья бросил бумаги обратно на стол, и вернулся к анализу потрёпанной внешности свидетеля. — Исходя из ваших слов, все озвученные ранее преступления этого человека, вполне могут лечь уже на ваши плечи. За исключением, конечно же, измены. Её факт неоспорим, и Ричард Макдональд обязан понести наказание за этот страшный проступок.

— Измены? — Харлайл вынул очередную сигарету и опалил её кончик пламенем обычной, кремниевой зажигалки. — Разве обезоруживание войск восстания и убийство тирана, можно считать изменой? Да, мы использовали не совсем те методы, к которым привыкли наши седовласые правители. И в то же время, стоит напомнить всем и каждому, что их методы НЕ работали. Война, которая могла быть заглушена уже при её начале, продлилась настолько долго, что захватила в свои разгорячённые объятия не одно поколение граждан нашей великой, республики. В то время как мы с Макдональдом завершили её всего за один год. И сделали это без кровопролитий, ущерба для казны, и извечных потерь личного состава, которые управление флота, предпочитает вообще не замечать. Мы сделали то, что вы не смогли. Измена, махинации, и незаконный оборот оружия? Всё, что мы с Ричардом Макдональдом сделали, мы сделали во имя победы великой республики, — Джон Уильям Харлайл говорил всё громче. С каждым его словом следующее звучало гораздо тяжелее и било прямо в сердца собравшихся присяжных. По крайней мере, он очень надеялся на это. — И я сделал бы это ещё раз. А потом ещё и ещё. Каждый чёртов раз, как кто-то решит позариться на безопасность Земли и её обитателей!

Речь Джона Уильяма Харлайла всколыхнула всю общественность. О, нет. О выкриках, овациях, и прочих необдуманных вещах в зале суда, не могло быть и речи — подобное бывает разве что в кинолентах, или романах писателей-фантастов. Однако же, каждый понял чувства человека, не только пережившего войну и потерявшего любимую, но и собственноручно остановившего вековое безумие. Дело Ричарда Тарталла Макдональда было закрыто за нехваткой улик. Все те обвинения, что звучали в зале суда, пришлось перенести на Джона Харлайла, который, в свою очередь, формально, уже отбыл свой срок за преступления той войны. Иначе как сенат мог замять дело с его незаконным заключением? У них не было выбора. Подсудимый на пару со свидетелем спокойно покинули здание сената, не обременённые весом кандалов, и презрительных взглядов окружающих.

А спустя уже несколько дней после этого, по центральному телевизионному каналу республики, прогнали серию передач, в которых фигурировали личности Ричарда и Джона, в качестве настоящих героев войны. Звучали даже требования о скорейшем добавлении новой информации в официальные, исторические сводки. В последнем из выпусков засветился и сам Ричард, у которого кто-то умудрился выбить очередное интервью. И прозвучавшие там слова не могли не заставить дрогнуть каждого из сенаторов, прочно приклеивших свои задницы к насиженному, месту.

— Мистер Макдональд, что вы думаете о всей той ситуации с заседанием суда? — то был голос журналистки с центрального канала, упорно сующей микрофон прямо в нос Ричарда. — Я слышала, что вас неправомерно продержали в заключении достаточно продолжительное время, и после этого даже не извинились.

— Что я думаю? — Макдональд облокотился на перила мостовой, по которой куда-то шёл за секунду до атаки репортёра, и поправил свои тёмные, словно ночь, солнцезащитные очки. — Я думаю, что сенату следует более плотно заниматься основными проблемами республики, и начать, наконец, признавать свои ошибки. Отбросить любые мысли об обогащении, и всецело отдаться справедливому взвешиванию государственно важных, решений.

— И как же этого добиться?

— К примеру, я вполне могу занять одно из тех протёртых до дыр, белоснежных кресел. У меня хватает денег, чтобы не думать о них, и хватает опыта, чтобы добиться успехов в том, что самому сенату попросту не по зубам, — торговец рассмеялся и мотнул головой, намекая на шуточность своего заявления.

— То есть, вы собираетесь выдвинуть свою кандидатуру в состав правительства? — девушка, вооружённая микрофоном, в очередной раз ткнула им прямо в лицо старого торговца.

— Знаете… — Ричард на мгновение задумался, всеми силами придавая своей увесистой персоне незаинтересованный вид. Так, словно он и не думал об этом до этого момента. Инициатором его решения выступал вовсе не он сам, а журналист, случайно встретившийся ему на улице. Ведь Ричард так часто бесцельно гуляет по Мегаполису. — А почему бы и нет? Да, пожалуй, я выдвину свою кандидатуру в предстоящих выборах. И раз уж вы здесь — смею заверить каждого жителя республики, что если уж меня изберут, я позабочусь о том, чтобы новый «Тёмный век», не наступил никогда. Позабочусь об этом лично, также, как некогда сделал это на Ниве.

Так был ли на самом деле, Джон Уильям Харлайл? Существовал ли этот человек, и можно ли с уверенностью утверждать, что всё, что рассказал мне Ричард Макдональд — неоспоримая истина? Я не знаю ответа на этот вопрос. Моё дело — это поведать тот рассказ, что некогда мне пришлось услышать, и отчасти увидеть, лично.

Одно я могу сказать точно. После того недвусмысленного заявления по телевидению, старый торговец действительно выдвинулся на пост сенатора новой республики, и с разгромным результатом опередил абсолютно всех своих конкурентов. Но было ли это случайностью? Вспоминая некоторые детали интервью, и всё то, что он тогда рассказал, я сталкиваюсь всё с новыми, вопросами, на которые не имею ответов. Ведь даже если Джон Харлайл действительно существовал, и это он собственными силами одолел Маггри, то отчего вдруг Ричард решил оставить его на Ниве? И зачем он изъявил желание поведать его историю всему миру, если прекрасно знал, во что выльется обнародование военных тайн? И наконец… Как? Каким образом Харлайл умудрился появится в зале суда ровно в тот момент, когда это было нужно?

После того громкого заседания уже никто не осмеливался лезть в ящик с грязным бельём богатейшего торговца современности. Он стал неприкосновенной личностью и даже больше — получил власть, о которой до того момента и не смел мечтать. О, разумеется, он был средоточием силы и до всей этой истории, но должность сенатора — развязывала абсолютно все путы, что ранее связывали его жадные до наживы, распухшие руки.

Но, если подумать об этом со всех возможных углов и представить картину без прикрас… Это ведь он. Ричард Тарталл Макдональд стал инициатором интервью, и во всех деталях описал падение адмирала Маггри. И он же, зная об угрозе ареста, даже и не подумал о том, чтобы скрыться в пучине звёзд, дабы избежать наказания за свои прошлые преступления. Нет никаких сомнений, что человек, появившийся в суде в качестве свидетеля, и был тем самым Харлайлом, что Ричард описывал в историях, но действительно ли он принимал участие в событиях, развернувшихся на «Призраке»? Мог ли этот человек преодолеть порог смерти и пережить саму вселенную, или это была лишь просто красивая сказка, целью которой было ткнуть палкой в спящее гнездовище республики, выгнать оттуда всех пчёл, и насладиться вкуснейшим, густым мёдом?

Если всего на мгновение представить, что Ричард и правда бросил Джона там, на залитой кровью вождя восстания, каменной площади, то выходит… Что он сделал это только для того, чтобы воспользоваться его заключением, и повернуть в свою сторону весь судебный процесс. Неужели именно таким и был его план с самого начала? Ещё с того момента, как Джон Уильям Харлайл пришёл в нашу вселенную? И если это так… То является ли пост сенатора — конечной целью короля торговли? Что на самом деле сокрыто в потайных коридорах великого плана? Как бы там ни было… Ричард Тарталл Макдональд исполнил самый хитроумный фокус из всех, что когда-либо исполнялись прямо на глазах миллиардов людей. Он не только захватил планету и избежал за это наказания, но и сел на один из белоснежных тронов новой республики, вместо того, чтобы обзавестись деревянной койкой в одной из тюрем потерянных миров.

И всё же, я до сих пор не мог понять его истинной цели. Казалось бы, что он уже и без того достиг мечты всех и каждого из живущих, людей, но, смотря на все хитросплетения событий, я представлял ещё как минимум несколько ступеней на лестнице его возвышения. И я не прогадал. Прямо перед тем, как написать сей труд, который, к слову, так же проспонсировал сам Макдональд, мне удалось обзавестись ещё одной маленькой деталью, явно относящейся ко всей мозаике происходящего. Джон Уильям Харлайл в очередной раз пропал сразу же после заседания верховного суда. И всё же его умудрились заметить. Один раз, прямо подле ворот замка старого торговца.

Информацией поделилась со мной одна из служанок Ричарда, чьих мотивов я также, до сих пор не понимаю. Я не буду упоминать её имени, чтобы избежать каких-либо последствий, но думаю, это и не является столь важной частью повествования. Важно другое.

— Джонатан? — это был первый раз, когда Ричард Макдональд вышел к воротам, чтобы приветствовать своего гостя. К тому времени его старость уже вовсю давала о себе знать — прошло три года с момента его получения должности в сенате, и он, смею заявить со всей ответственностью, был лучшим, что когда-либо случалось с правительством республики. И в то же время, его грузное тело с каждым днём всё сильнее тянуло плечи к земле. Он слабел. — Неужели ты… Вернулся?

— Очень хотелось бы, старый друг, — Джон Харлайл всё ещё носил тот самый плащ, который был на нём в суде. Разве что, его плечи обзавелись какими-то блестящими нашивками, да и сам материал явно заменили на что-то более новое, удобное, и лёгкое. — Но есть ещё много работы, которую мне предстоит сделать прежде, чем наш план наконец придёт в исполнение.

— Тогда зачем ты здесь?

— Ты так и не рассказал мне саму суть твоего плана, Ричард, — лицо Харлайла приобрело странный, синеватый оттенок, в отличии от того образа, который запомнился всей республике. Должно быть, то было влияние света другой звезды, отличающейся от Солнца. — Когда-то давно я пообещал тебе сделать всё возможное для достижения твоих целей, если ты поможешь мне отомстить Тайрусу Маггри, и найти Лириэль.

— И я помог, — старый торговец присел на лавочку подле ворот и с явной охотой, закурил сигару. Похоже, он никогда и никуда не ходил без них. — Если ты забыл, я позволил тебе расправиться с тираном собственноручно. Хоть это и было вовсе не обязательно, и даже весьма рискованно.

— Твоя правда, — Харлайл приподнял подол своего плаща и уместился рядом с торговцем. Его лицо оказалось точно напротив Солнца, заходящего за горизонт, и в его лучах были отчётливо заметны почерневшие глазницы торгового агента. Конечно, он не мог упустить умалчивания Ричарда, на счёт поисков Лириэль. Но эту тему уже не было никакого смысла поднимать вновь. Сейчас уже поздно что-либо менять. К тому времени, как история Маггри подошла к концу, Лириэль уже успела избрать свой путь, который никоим образом не пересекался с таинственным незнакомцем из другой вселенной. — Но мне всё равно не понятно, к чему ведут мои собственные, действия.

— Они ведут к развитию, друг мой.