Единственная призрака. По праву рождения

24

…Лестница в подземелье крутая и бесконечно долгая. По ощущениям, мы уже явно опустились ниже уровня Крепости, стены хода стали влажными, кое-где на них можно заметить поросль какого-то бурого мха, дотрагиваться до которого нет никакого желания. К счастью, я взяла с собой бутыль с керосином и уже третий раз его подливаю — горючее вещество заканчивается быстрее, чем эта треклятая лестница. Хорошо хоть фитиль добротный.

Признаюсь, парочку раз у меня была идея плюнуть на все эти загадки и вернуться, но я этого не сделала, и, чем дальше мы спускаемся, тем больше меня окутывает ощущение, что там внизу меня ждёт что-то очень важное. К тому времени, когда моя нога ступает на гладкую поверхность пола подземелья, я практически уверена, что этот момент станет поворотным в моей жизни.

— Аран, ты знаешь, что это за место? — почти шёпотом спрашиваю я у призрака, который подозрительно молчалив последние полчаса.

— Догадываюсь, — голос Арана напряжён, что вызывает мой следующий вопрос.

— Мне безопасно здесь находиться?

— Насколько я могу судить, тебе никто здесь не угрожает.

Это радует. Настораживает лишь формулировка «никто не угрожает», а если мне угрожает что-то неживое? После знакомства с призраком этот страх уже не кажется таким уж сумасшедшим.

— Аран, а как ты попал к папеньке? — расспрашиваю я воина, чтобы разрядить обстановку.

— Случайно, — древний воин не спешит открывать свои секреты, но и я не собираюсь сдаваться.

— Как случайно? — я касаюсь рукой ближайшей стены и начинаю методично её ощупывать. Здесь просто обязано быть что-то интересное!

— По наследству, — бурчит мужчина.

— О-о-о, — задумчиво протягиваю я. — И как давно ты в нашей семье?

— Достаточно.

— Тебе трудно ответить, что ли? — не сдерживаюсь я.

— Может, и трудно, — Аран демонстративно не идёт на контакт.

— А почему папенька подарил тебя мне, а не кому-нибудь из братьев? — захожу я с другой стороны.

Аран презрительно фыркает.

— Потому что их я не стал бы защищать.

— Почему? — удивляюсь я.

— Потому! — Аран теряет терпение, и я понимаю, что с раскрытием некоторых тайн мне всё же придётся подождать.

Я молчу, но мысли не отпускают. Если папенька подарил мне такой чудесный подарочек, то, выходит, он знает, что мне грозит опасность? А если знает, то есть вероятность, что это как-то связано с его делами? Или он случайно узнал, что на меня было совершено покушение? Тот же мастер Ринор мог проболтаться. Это в его характере.

Замираю, озарённая своими вдруг возникшими размышлениями. А ведь это один из немногих удивительных случаев, когда родитель проявил заботу обо мне. В странной, собственной манере, ничего не объясняя, но всё же. Пожалуй, подарить мне такую защиту, как Аран, — это высшая степень отцовской любви. Выходит, он… Всё же любит меня?

На этот вопрос, как и на вопросы об Аране, у меня нет вразумительных ответов, и я занимаюсь изучением стен небольшого помещения, в котором мы оказались, чтобы почувствовать, что хотя бы что-то зависит только от меня. Например, поиск тайника в неизвестном подземелье.

Стены идеально ровные и гладкие, мои пальцы скользят по ним, не находя ни единого скола или трещинки. Вырублены из камня так же искусно, как и вся Крепость выше нас. Только там, у нас, полы и стены выглядят частично стёртыми из-за огромного потока кадетов, ежедневно курсирующих коридорами, а в этой комнатушке будто бы вчера закончили работу неизвестные мастера-строители.

Рисунок я различаю не сразу. Керосиновая лампа не даёт столько света, чтобы увидеть изображение издалека, а вот пальцы оказываются более надёжным источником информации, чем глаза. Оцарапанной ладонью я чувствую ровную борозду, рядом ещё одну, подношу лампу ближе, и только тогда могу разглядеть резьбу.

— Аран, — зову я, указывая на изображение.

Рисунок больше походит на герб. На нём — открытая книга, на правой странице изображён отпечаток человеческой ладони, форма и размер её не оставляет сомнений в том, что ладонь мужская. На левой странице красуется корона. Достаточно скромная по нынешним меркам, но наш император носит именно такую, в отличие от правителей других государств. Может это она и есть? Я подношу поближе лампу, чтобы убедиться в этом.

Под книгой изображены два скрещённых меча. Обычных, без инкрустаций. Такой же меч у Арана. Их остриё направлено вверх. Я уверена, что раньше не видела данного изображения, но я также ощущаю, что оно мне знакомо. Как старый друг, которого ты не видел долгое время, и он очень изменился внешне. Ты его ещё неузнал, но ты уже егознаешь. Странное ощущение, которое стало у меня слишком частым гостем.

Я оглядываюсь и обращаю внимание на задумчивый взгляд воина.

— Что ты об этом думаешь? — спрашиваю я, надеясь, что древний воин понимает в гербах и подземельях больше, чем я.

— Это герб королевской семьи, — голос призрака звучит отстранённо. — Я не видел его лет триста.

Мне кажется, что эти слова даются Арану нелегко.

— Той самой королевской семьи, которая была уничтожена предками нашего императора за нападение на территории Империи? — я знаю не только официальную версию, но озвучиваю именно её. Мне интересно взглянуть на реакцию того, кто, возможно, являлся очевидцем тех давних событий.

— Всё было не совсем так, но… Да, той самой, — призрак не сводит взгляд с герба, словно пытается что-то рассмотреть сквозь стену или сквозь время.

— А как всё было? — мне любопытно узнать альтернативную точку зрения, точнее, то, как её преподнесёт Аран.

— Это долгая история, когда-нибудь я тебе её расскажу, — Аран мотает головой, будто избавляясь от наваждения, и, наконец, смотрит на меня.

— Не сейчас?

— Нет.

Хорошо. Я умею ждать.