Единственная призрака. По праву рождения

35

— Ваше ко мне предвзятое отношение, — после недолгого раздумья я удовлетворённо жму плечами, подобрав фразу на границе допустимого.

В следующую секунду я влипаю спиной и затылком в холодный камень, чуть не вою от боли. Отработанным захватом мастер почти перекрывает мне воздух, надавив на горло предплечьем. Я вцепляюсь в его руку, пытаюсь освободиться, но не могу сдвинуть её и на миллиметр.

— По-вашему, я несправедлив к вам? — полковник находится слишком близко, мои нос, губы и щеки обдаёт его дыханием. — Пожалуй, вы правы.

Я судорожно хватаю ртом воздух, и тут же до моей скулы что-то дотрагивается, скользит к губе, сминает её. Палец! Зачем это? Что он собирается сделать? Пытаюсь убрать руку куратора, но мои слабые трепыхания жёстко пресечены.

— В моём подчинении были женщины, много, но ни одна из них, никто! не позволял вести себя со мной так, как ведёшь себя ты, — жёсткая щетина царапает мне кожу на щеке, а шёпот раздаётся у самого уха, отчего по шее бегут предательские мурашки. — Я понимаю, что ты маленькая, избалованная девчонка с кучей комплексов, и мне жалко тебя. Правда. Но готова ли ты оказаться правой? Что ты сделаешь, если я действительно к тебе предвзят?

— Мастер, отпустите, — сдавленно прошу я.

— Ну, чего же ты? Мне больше нравится, когда ты называешь меня Хаган.

Он чуть поднимает свою руку, заставляя меня вытянуть шею и стать на носочки, чтобы не задохнуться. Так похоже на то, что я уже когда-то переживала. И так по-другому.

— Так что, Мари? — выдыхает мужчина прямо в мои губы. — Что ты сделаешь?

Я будто бы инстинктивно перехватываю его дыхание, вдыхаю тот воздух, которым он мне позволяет дышать. И в какой-то момент я чувствую, как наши губы соприкасаются. Слишком интимно, чтобы быть правдой. Слишком коротко, чтобы быть чем-то большим. Так отчего же задыхаюсь? И почему мне кажется, что его дыхание срывается так же, как и моё?

Сердце стучит, как бешеное, мысли мечутся в голове стадом взбесившихся бизонов. Более дезорганизованной я не была даже тогда с Мериром. С досадой признаю, что полковник всё же сумел пробить мою защиту. Остаётся понять только, чего на самом деле он добивается. Зачем это представление?

В том, что это представление, я перестаю сомневаться сразу после того, как понимаю, что мастер не ждёт продолжения. Несмотря на то что сама ситуация достаточно волнующая с точки зрения моего задетого самолюбия, я понимаю, что пока Хаган Ирэ не сделал ничего такого, что заставило бы меня всерьёз его опасаться. В целом, все его прикосновения даже можно назвать целомудренными. А значит, он играет. Только вот, во что?

Когда в темноте ваших губ почти касаются губы другого человека, у вас есть всего два выхода. Я выбираю тот, что кажется мне более рациональным и правильным в этой ситуации, — я не шевелюсь.

Проходит, наверное, не меньше минуты, прежде чем куратор отпускает меня. Воздух врывается в многострадальные лёгкие, отдаваясь болью в незаживших рёбрах и заставляя закашляться.

— Простите, что жёстко, кадет, — мастер Ирэ придерживает меня за предплечье. — Но вы должны понимать — я отношусь к вам так, как вы сами себя позиционируете в общении со мной. Если вы женщина, решающая свои внутренние проблемы флиртом, то я отношусь к вам, как к такой женщине. Если вы будущий специалист, для которого важнее всего не собственная половая принадлежность, а личные достижения, то как к будущему специалисту я и буду к вам относиться. Я не считаю, что одна из этих ролей чем-то хуже, чем другая. Но они всё же разнятся. И какая роль устраивает лично вас?

— Я…

— Не нужно мне сейчас отвечать, Мари, — голос куратора звучит звонче, чем обычно. Похоже, он тоже взволнован. — Решите это для себя, а я сам всё пойму.

Хаган Ирэ коротко сжимает моё запястье и отходит, словно ничего и не было. Я плетусь следом, раздавленная не столько его поступком, сколько его речью. К горлу подкатывает ощущение нереальности происходящего. Всё неправильно. Так быть не должно. Или именно так мне и надо? Что я делала все эти годы в Крепости? Доказывала папенькину правоту? Всё верно, я не специалист, я женщина, которую выдадут замуж сразу по окончании учебного года. Слабое звено. Так говорил Мерир, так говорили Аэрт, Хаган Ирэ. И это чистая правда. Создала для себя иллюзию, что я чего-то стою, а на самом деле просто выбрала самый простой путь — манипуляций, лжи и подавления, путь женщины, которую никогда не пустят в мир мужчин. Я так хорошо знаю каждый камушек на этой дороге, каждую ямку… Другие пути сложнее, да, но они не ведут обратно домой. Куда угодно, только не домой. Так почему же я не поняла, что важнее то, куда ты идёшь, а не то, как ты идёшь?

Погрузившись в себя, я не замечаю, что больше не слышу шагов куратора, и в который раз врезаюсь в его спину. Как я и предполагалось, наш путь заканчивается тупиком.

— И что теперь? — мастер отстраняется от меня так быстро, что я не успеваю смутиться. — Надеюсь, ваши познания не исчерпались в предыдущей пещере.

О нет, я знаю, что мне нужно делать, чтобы открыть следующий проход, но также я знаю, что нас там ожидает. Загадочный подземный водоём… Я знаю, чувствую, что он ждёт меня за этой самой стеной. Я боюсь и жажду попасть к нему. Но, кроме голубой воды, меня манит туда ещё кое-что. Точнее, кое-кто. Где-то там Аран. И я хочу к нему.

— Мастер, здесь нужно найти кое-что высеченное человеком, — говорю я, пытаясь рукой нащупать стену слева от меня.

— И что потом?

— Не знаю, — шепчу я, всё ещё обдумывая способы найти своё кольцо и не утопиться в озере во цвете лет.

В полной темноте и абсолютной тишине мы методично ощупываем стену.

На этот раз удача улыбается мастеру Ирэ.

— Мари, здесь что-то есть.

Я спешу на голос, выставив перед собой руки, чтобы не врезаться в полковника в очередной раз. Каким-то образом куратор перехватывает моё запястье раньше, чем я успеваю до него дотронуться. Он мягко тянет меня в сторону и прикладывает мою ладонь к стене.

Под содранной кожей я чувствую знакомые высеченные линии и сразу отдёргиваю руку, боясь, что проход откроется слишком быстро.

— Это оно? — совсем рядом слышу низкий голос мастера.

— Да… — сердце подпрыгивает к самому горлу и отбивает там набат.

— Что-то не так, кадет?

Ему нужно всё объяснить, иначе не известно, чем закончится вся эта история.

— Понимаете, за этим проходом может находиться кое-что, что не очень безопасно, — максимально конкретно, с моей точки зрения, говорю я.

— Я даже не буду спрашивать, откуда вы это знаете, — в голосе куратора я слышу лёгкую насмешку. — Что именно там представляет опасность?

— Озеро, — незамедлительно отвечаю.

— Озеро?

— Да, озеро, — я подбираю слова, чтобы сформулировать понятнее. — В него хочется войти, кроме этого озера не важно ничего. Понимаете?

— Кажется, да, — задумчиво тянет Хаган Ирэ. — Хорошо, я вас понял. Открывайте переход.

Колеблюсь я недолго. В конце концов, хуже, чем сейчас, уже точно не будет. Ну, утоплюсь, и ладно.

С трудом нащупав королевскую ладонь на гербе, я прижимаю к ней свою руку. В этот раз я даже не закрываю глаза, поэтому вижу, как герб древней королевской династии светится мягким синим цветом. После долгого пребывания в темноте даже от такого неяркого освещения глазам больно.

Всё точно так же, как и в прошлый раз, только вместо призрачного мужчины рядом со мной вполне живой, из плоти и крови.

— Не дайте мне утопиться, — прошу я, ступая в мерцающий голубым светом грот.

— Не дам. Обещаю, — его рука накрывает мою в жесте поддержки, и я цепляюсь за неё, словно умирающий за свой последний шанс спастись.