Единственная призрака. По праву рождения

28

Я бегу по ступенькам, не обращая внимания на боль в ноге. Травма требует большего покоя, чем я могу себе сейчас позволить. Навстречу мне уже попадаются первые кадеты, которые с утра пораньше спешат на дополнительные занятия. Они шарахаются в стороны, пугаясь моего безумного вида, но мне всё равно. Я бегу, чтобы посмотреть в глаза единственному в крепости человеку, кто знает об Аране и, скорее всего, причастен к подмене кольца.

Опустившись этажом ниже, я сбавляю темп, стараясь восстановить не только дыхание, но и умерить свой гнев. Мимо комнаты ректора я двигаюсь быстро, но шагом.

— Кадет Арос? — голос Ринора заставляет меня остановиться. — Что вы здесь делаете?

Ой, как не вовремя-то! Конечно, ректора интересует, что меня привело в такую рань на преподавательский этаж. Слева скрипит ещё одна дверь, и на меня сквозь очки с толстенными линзами устремляет взгляд пара любопытных глаз. Преподавательница, имя которой я так и не могу вспомнить, степенно проходит мимо меня, максимально замедляя шаг, чтобы подслушать наш с начальством разговор. Такой возможности я ей давать не собираюсь, поэтому не тороплюсь с ответом. Наконец, я отвечаю:

— У меня срочное дело к мастеру Ирэ. Могу я идти?

— Нет, не можете, — рыбьи глаза мастера Ринора окидывают меня с ног до головы, выискивая одному ему известные изъяны. — Какое дело может быть у вас к полковнику в столь раннее время?

У меня нет ни желания, ни сил продолжать этот и так затянувшийся, на мой взгляд, разговор. Поэтому, сделав выражение лица понаглее, я бодренько рапортую:

— То самое, мастер Ринор, то самое, — развязно подмигнув ректору, глаза которого стремятся вылезти из орбит после моей фразы, я разворачиваюсь и стремглав бросаюсь к комнате Хагана, пока не опомнилось высшее руководство.

Дверь в спальню полковника не заперта. Я толкаю её и оказываюсь в пустой комнате.

— Хаган!

Из ванной комнаты поспешно показывается обнажённый по пояс куратор с наполовину покрытым пеной лицом и бритвой в широкой ладони. Одна щека уже гладко выбрита. Весь его вид выражает искреннее недоумение, но я не собираюсь покупаться на эти честные карие глаза.

— Где Аран? — наступаю я, прежде чем он успевает вымолвить хотя бы слово.

Полковник смотрит на меня так, словно опасается, что я тронулась рассудком, не выдержав ударов судьбы.

— В кольце, — осторожно отвечает он.

— Нет, Хаган, его там нет! — не сумев себя сдержать, вновь кричу я. — Я слышала, что ты говорил! Слышала, как ты хотел снять с меня кольцо!

— Мари, кольцо на тебе, — мастер Ирэ говорит со мной, как с буйнопомешанной.

— Это не то кольцо! И ты знаешь об этом! Ты его подменил!

Чтобы продемонстрировать, что украшение не имеет никакого отношения к моему древнему воину, я показательно кручу его в одну и в другую стороны несколько раз. Как и в моей комнате, ничего не происходит, хотя втайне я надеялась, что Аран появится, что меня напугал просто какой-то сбой в системе. Лучше бы я правда сошла с ума! Однако это всё ещё обычная безвкусная побрякушка и не более.

— Я этого не делал, — полковник враз становится серьёзнее.

— А кто же тогда? — задаю резонный вопрос я. — Никто в Крепости больше не знает о нём.

Куратор ответить не успевает. Дверь за моей спиной открывается, и нашему взору является мастер Ринор. Багровое лицо его пылает праведным гневом, а нижнее веко слегка подрагивает.

— Вы что себе позволяете?! — начинает он без предисловий. — Абсолютно бесстыдное поведение!

— Мастер, вы не вовремя, — отмахиваюсь я от него, как от назойливой мухи.

— Кадет Арос! — задыхается от возмущения ректор. — Жаль, что я не сообщил вашему отцу о том, что вы тут вытворяете! А вам, полковник Ирэ должно быть стыдно за…

— Жаль, что не сообщили? — теперь начальство перебивает куратор. — А вы имели такую возможность?

Я не понимаю, к чему клонит полковник, но также ожидаю ответа от ректора.

— Конечно, я имею такую возможность, я же…

— Почта ушла тремя днями ранее, а в следующий раз за ней приедут ещё через три дня. Но вы сказали так, будто имели возможность об этом сообщить совсем недавно, — размышляет Хаган, медленно, словно кот на охоте, подбираясь к мастеру Ринору, который, судя по виду, уже жалеет о том, что не удержал свой язык за зубами.

— Когда приезжал курьер от императора? — вкрадчиво спрашивает полковник.

— Вы забываетесь, полковник, — стараясь за надменностью скрыть дрожь в голосе, выдавливает ректор.

Хаган Ирэ в долю секунды пересекает разделяющее их расстояние. Его предплечье ложится на шею Ринора точно так же, как когда-то на мою в пещере, только теперь куратор не осторожничает. Он усиливает давление на горло ректора. Теряя крупицы воздуха, тот хрипит, хаотично стучит ладонью по плечу куратора, но это приносит ожидаемого результата. Полковник Ирэ монументально возвышается над несчастным мастером Ринором.

— Сегодня ночью, — еле слышно шипит ректор.

Хаган отпускает его сразу же. Глядя на жалкого, дрожащего человека, растирающего себе горло, просто невозможно поверить, что он является руководителем целого кадетского корпуса.

— Вы пожалеете, полковник, — голос Ринора всё ещё сиплый.

— Не думаю, — отзывается Хаган, спокойно стирая подсохшую пену со щеки.

Похоже, она заботит Хагана гораздо больше, чем угрозы ректора.

— Что привёз курьер? — деловито спрашивает полковник.

— Это не ваше дело, — предпринимает последнюю попытку не выдать тайну ректор.

— Что привёз курьер? — чеканя слова, переспрашивает Хаган.

Ректор переводит взгляд на меня, дважды моргает, словно собирается расплакаться и сообщает:

— Ваш брат женится. Я должен был передать приглашение на свадьбу вам и вашему отряду.

— Так почему же вы не хотели говорить сейчас, если всё равно должны были передать нам приглашения? — удивляюсь я.

— Потому что вы не должны были знать об этом ближайшие десять дней.

Мы с Хаганом переглядываемся. Эх, папенька, хитрец! Конечно, нельзя мне знать, что здесь был курьер из императорского дворца. Ведь тогда я могу связать это с исчезновением кольца, или со смертью Лео… Лучше пусть курьер прибудет через десять дней, тогда не будет никакой опасности разоблачения.

— Прости, — бросаю я полковнику, но он лишь дёргает плечом, давая понять, что не в обиде. — Так когда, говорите, свадьба?