Единственная призрака. По праву рождения

39

— Простите, Ваше Высочество, — шепчет одна из женщин, подходя ко мне.

Это именно та служанка, с которой мы говорили не далее как полчаса назад. На неё я даже не злюсь, потому что знаю, насколько убедительным может быть отец.

Меня, как безвольную куклу (которой, по сути, я и являюсь) переносят в ванную и тщательно моют. Даже зубы чистят, открывая рот и поджимая губы, как будто я лошадь на продажу. В этот момент даже то, как обошёлся со мной Аэрт в ветровом коридоре, не кажется мне настолько унизительным, как все эти манипуляции.

Потом мою кожу натирают увлажняющими маслами, а голову — какими-то бальзамами, от которых жутко чешется голова, но волосы приобретают здоровый блеск. Меня усаживают напротив зеркала (хоть за это спасибо) и начинают чесать, одевать, красить, делая непохожей на себя. Слуги то и дело снуют туда-сюда, то принося, то унося что-то чрезвычайно важное. К концу этого действа перед зеркалом предстаёт прекрасная девушка с моими испуганными глазами, но с волшебным цветом лица, блестящими, завитыми крупными локонами и в таком же алом, как костюм отца, платье. Сверху оно обхватывает мою талию и грудь, настолько плотно, что мне трудно дышать — видимо, для этого платья даже моя худосочная натура крупновата. От талии вниз тканевыми водопадами спадают, казалось, не меньше сотни юбок, отчего платье просто невозможно пышное.

Я во второй раз за день с ужасом смотрю на себя в зеркало. Теперь я красива, но даже представить боюсь, во что мне выльется эта красота. Плакать уже просто нет сил. Я просто мысленно зову всех близких мне людей, которые могли бы вытащить меня из лап папеньки, задумавшего какую-то страшную и трагическую для меня аферу.

«Аран! Аэрт! Хаган! Аран! Аэрт! Хаган! Аран!!! Аэрт!!! Хаган!!!», — как мантру повторяю я, но никто не приходит, чтобы меня спасти. Я остаюсь со своим страхом и беспомощностью один на один.

Потом меня куда-то ведут. Точнее, тянут волоком, но под многослойной юбкой почти не заметно, что я не передвигаю ногами. Со стороны может показаться, что уставшую принцессу просто заботливо поддерживают под руки. Когда я понимаю, куда именно меня ведут, мой ужас становится практически неконтролируемым. «Этого не может быть! Это просто не может происходить со мной! Он не может так со мной поступить!», — стучит в моей голове, но ни одна из этих мыслей не может изменить происходящего.

Храм Двенадцати богов — точная копия того, что функционировал ещё при древних воинах и был разрушен моими предками. Боги уже давно не отзываются на призывы людей, но традиции чтятся в нашей империи. Все мало-мальски важные мероприятия проводятся в стенах этого храма, хотя ничего божественного, кроме названия, в нём нет. Он абсолютно круглой формы с двенадцатью колоннами по кругу, которые символизируют древних богов. В центре располагается что-то вроде алтаря. Это место никогда мне не нравилось, а сейчас даже двери храма кажутся мне чем-то сулящим неминуемую катастрофу. Неужели император совсем сошёл с ума и решил принести жертву древним богам? Я не раз слышала, как он рассуждал об этом, но разве он мог решиться? Разве он мог поступить так со мной?

У дверей меня ждёт отец. Его сильная ладонь сжимает мой локоть так сильно, что точно останутся следы. Слуги — все как один, расступаются в стороны.

— Я же просил, не нужно плакать, — с недовольством произносит отец.

Огромные двустворчатые двери распахиваются перед нами, и я вижу, что всё помещение храма битком забито народом в черно-красных одеждах. Не прикладывая особых усилий, отец ведёт меня к алтарю. Придворные выстроились к нему живым коридором.

«Аран!!! Аэрт!!! Хаган!!! Аран!!! Аэрт!!! Хаган!!!Аран!!! Аэрт!!! Хаган!!!»

Алтарь уже совсем рядом. Я вижу каждую морщинку на лице жреца. Отцу остаётся лишь затащить меня на двенадцать ступеней, которые возвышают алтарь над остальным залом, и….

«Аран!!! Аэрт!!! Хаган!!! Аран!!! Аэрт!!! Хаган!!! Аран!!! Аэрт!!! Хаган!!!»

И вдруг я узнаю знакомые золотые глаза. Несказанное облегчение затапливает меня с ног до головы. Он пришёл за мной! Он не позволит ничего со мной сделать! Я смотрю в солнечные глаза, не скрывая своей радости. Но Аэрт виновато отводит взгляд в сторону.

Скомканные, как использованная салфетка, мысли потихоньку выравниваются. Почему он стоит рядом со жрецом? За что винит себя?

В толпе я выхватываю фигуру Хагана. Он стоит, также низко опустив голову и понурив плечи. Что происходит?

Отец ставит меня прямо напротив Аэрта. Я гляжу на него, а он не поднимает взгляда от подола моего платья.

— Сегодня свершится пророчество! — высокопарно начинает жрец, но я не обращаю на это внимание. У него по любому поводу найдётся лишнее пророчество. — Два враждующих народа примирятся и объединятся!

Всё становится на свои места. Конечно же. Как я раньше не поняла? Как не понял Аран? Или он всё понял? Понял и, не в силах повлиять на мою судьбу, устранился? А моя судьба — участь разменной монеты. Или его устранили, чтобы не помешал планам отца? Арана сейчас нет рядом, и некому ответить на вопросы о том, как могло сложиться то, что сложилось.

Когда они успели договориться? Думаю, перед тем покушением на полигоне. Почему вдруг после многих месяцев презрения и безразличия Аэрт вдруг зовёт меня потренироваться? И, как по плану, — очередное нападение. Световые розы. Ровно столько, чтобы ранить, но не убить огненного кота. Герой спасает принцессу. Принцесса падает к его ногам. Боги, я ведь фактически упала к его ногам! Стала перед ним на колени!

Единственное, что они с моим папенькой не учли — это появление Арана и моих чувств к нему. Уверена, они планировали, что я приду на алтарь сама. Но Аэрт сегодня услышал от меня, что есть кто-то другой. И они решили действовать так… Отвратительно. Скорее всего, Аэртер дал отмашку служанке, когда выходил от меня.

Учитывая поведение Хагана, он точно был в курсе всего. Его вдруг проявившаяся симпатия ко мне была просто проверкой. Полковник знал, что у меня есть Аран, и, возможно, они стали догадываться о его роли в моей жизни. Нужно было уточнить, кто именно является тем вторым, соперником огненного кота. А когда выяснили, Аран исчез. Он не мешал ровно до тех пор, пока только защищал меня. Они забрали его тогда, когда поняли, что он уже не просто защитник, что он стал кем-то большим. 'Ч'и'т'а'й' 'к'н'и'г'и' 'на' 'К'н'и'г'о'е'д'.'н'е'т'

Боги! Какая же я была дура!

Я смотрю в его прекрасное лицо и никак не понимаю, как я могла всего этого не замечать? Как я могла не замечать очевидного? Я совершенно не слушаю, что там вещает жрец, просто смотрю на человека, который предал.

У Аэрта что-то спрашивают, и он, наконец, поднимает голову.

— Да, — его голос проносится над головами присутствующих и улетает к высокому сводчатому потолку.

Теперь он тоже глядит на меня. Лучше бы он так и продолжал изучать пол, потому что от его взгляда моё сердце вдвое быстрее сыплется на пол осколками. Мы прожигаем друг друга взглядами, полными противоречивых чувств.

— Принцесса перенервничала и лишилась дара речи, но она согласна, — слышу я рядом голос отца.

А разве у принцессы есть выбор?

Единственное, что я так и не могу понять, к чему же были все эти метания, если можно было просто сразу сделать это со мной? Зачем всё так усложнять? Зачем эти покушения, и вообще всё это?

— Перед богами и людьми скрепите свой союз поцелуем! — торжественно скрипит жрец.

Аэртер, правитель огненных котов, шагает ко мне. В его глазах я читаю вину и отчаяние, и я этому рада. Я хочу, чтобы ему было больно, чтобы он почувствовал хотя бы долю того, что чувствую я.

Его лицо медленно склоняется надо мной, словно в каком-то нереальном сне. Словно в моём сне, только у моего видения теперь не серые глаза, а золотые, а вокруг нас не вода подземного озера, а демонов храм. Красивые ладони огненного кота вновь обнимают моё лицо.

— Прости меня, — шепчет он.

«Никогда», — думаю я, когда его губы, которые так приятно целовали меня несколько часов назад, прикасаются к моим, чтобы закрепить брак, объединяющий враждующие народы.