Жил-был мент. Записки сыскаря

Грохот сапог

— Товарищи офицеры!

Мы встали. Он вошёл, человек в мышастом костюме.

— Прошу садится!

Лобок не сдержался и пробурчал:

— Я уж лучше присяду.

Человек в мышастом костюме мгновенно вычислил сказавшего. И посмотрел на Лобка. Лобок покраснел и, шмыгнув носом, стал смотреть в пыльное окно. Нам зачитали Приказ. Рассказали о роли Партии и лично её Генсека тов. Андропова в укреплении трудовой дисциплины и борьбы с преступностью. Мы нестройной толпой пошли чистить сапоги. Потому как уголовному розыску было велено приезжать на работу, согласно Приказу, только в форме. А на дежурстве сыщик был обязан быть в галифе, сапогах, портупее. И гордо носить фуражку. Проблемы были с кобурой. У всех были для скрытого ношения. За две бутылки пива капитан Сорокин мне выдал на сутки свою кобуру. На двух ремешках. Потому что Сорокин служил на северном флоте и был из тех мореманов, про которых говорят: «Поссы на грудь, без моря жить не могу». И грохоча сапогами, придерживая болтающеюся на ремешках кобуру, я прихромал в дежурку. Сапоги слегка жали. Поэтому походка моя была своеобразная. Три мысли бились в моей голове: как я дотяну до конца дежурства в этих сапогах-скороходах, не потерять бы кобуру с пистолькой и как мне в этом клоунском для сыщика наряде встретится с агентом. В дежурке меня ждал Проверяющий из Штаба.

— Из флотских? — спросил он, кивая на кобуру.

— Крейсер «Аврора»! командир! левого плутонга! Товарищ! Полковник!

Дежурный Боря Рогожин сделал страшные глаза.

— Член партии? — строго спросил полковник.

— Комсомолец, — чётко ответил я.

— Будете старшим, — ласково произнёс полковник.

И мы поехали на автобусе с мигалкой. В кинотеатр «Байкал», где несознательные граждане смотрели кино, а не трудились на рабочих местах. И я вышел на сцену, перед белым экраном. Велел приготовить паспорта и грузиться в автобус.

В проходах стояли милиционеры из ППС, кучка военных из приданных сил. Тишина в зале стояла мёртвая. Человек двадцать зрителей смотрела на меня и по сторонам.

Я шагнул, хромая в жмущих сапогах, вперёд, кобура с пистолетом больно стукнула меня по ляжке. Моя рука скользнула на неё. И почувствовал я себя Буревестником Революции, а может, просто матросом Желязником. Кто-то робко кашлянул. Всех зрителей погрузили в автобус и повезли в контору.

Там уже толпились люди с красными лицами, это их привезли из бани. А ещё в бане был штурм женского отделения. Женское отделение пало.

Одна из тёток с полотенцем на голове, сокрушалась, что ей не дали подмыться. А людей всё везли и везли…

Кто-то тряс больничным, кто-то — орденской книжкой, но многие молчали. Тихо так молчали. Сосредоточенно.

Вечером было подведение итогов. Выступал Проверяющий из Штаба. Хвалил. Меня, в частности.

— Вот, у вас отделении есть флотский один. Сразу видно, что с крейсера «Аврора». Походка, даже кобура. Молодец! Так держать.

— Самозванец, — шипел Сорокин, — какая «Аврора»! Отдай кобуру, прощелыга!

А потом мы пошли пить водку. Водка была дешёвая и называлась «Андроповка». Ехали по домам в гражданском, потому как только на работу в форме, согласно Приказу. Умный человек был этот Андропов, помер правда быстро, чему многие были рады.