Жил-был мент. Записки сыскаря

Нью-Йоркская полиция

по-русски

Самое поганое дежурство в розыске на первое января. С утра тишина, народ спит… Сам страдаешь от похмелья и недосыпа. Потом народ просыпается… Правильно! Опохмеляется. И ты теперь узнаешь, что такое настоящая головная боль.

Горячий чай с мёдом и лимоном остался недопитым.

— Там на втором этаже, эти по****ушки жмутся к батарее, — у дворника вид был помятый, но, опираясь на лопату, он старался быть стройным. У него плохо получалось. Вернее, не получалось совсем.

Женщина в комбинации и девочка лет 12 в ночнушке переминались с ноги на ногу. На две пары ног у них была одна пара тапочек.

— Вы осторожней! У него топор, — женщина выглядела усталой и равнодушной.

Девочка развела руки и, хмуро посмотрев на меня, сказала:

— Большой.

Вздохнула, сделала паузу, выдохнула:

— Острый.

— Ты только в спину мне с дуру не шмальни! — предупредил я сержантика.

Он сглотнул слюну и вытащил из кобуры ПМ.

Просмотренный недавно фильм про американскую полицию сыграл со мною злую шутку. С похмелья меня коротнуло. И, снеся хлипкую дверь с накладным замком, я заорал:

— Полиция Нью-Йорка! Всем стоять!!!

Мужику были пофигу все полиции-милиции мира. Он уже стоял. Раком над унитазом и натужно блевал. Его томагавк по кличке Топор Советский Обыкновенный одиноко лежал на полу.

— Ты бы ему ещё его права зачитал. Насмотрятся хрен-знает-чего! — проворчал наш пожилой водитель УАЗика, мощным пинком отправляя бывшего владельца томагавка в открытые задние двери машины.

— Барбос, что за мерзкий запах от твоей одежды? Сколько можно…

— Это запах Внутренних Органов, май дарлинг.

И поплёлся я в душ.