Жил-был мент. Записки сыскаря

Зина

Ночь была хорошая. Лил дождь. Потом пошёл дождь со снегом. Грабители сидели дома. Их потенциальные жертвы тоже. Хулиганы попрятались по своим норам. Только алкоголикам было пофигу, но и они трезвели под холодным душем дождя и снега.

— Вот ГАИшники мудохаются! — со злорадством думалось дежурному по отделению милиции.

И он задремал. Тишина.

И снился дежурному сон. Цыганский табор пел и танцевал. Звенели бубенчики, ухал бубен. Рык медведя, смешно задирающего лапы, перекрыл цветной праздник жизни.

Рык перерос в вой, да такой, что страшно стало. Дежурный очнулся от дремоты. На втором этаже, у сыщиков, слышались глухие удары и рычание.

— Вечером цыгане были, целый табор. Наверно сыщики у них медведя скоммуниздили, на вещдоки, — авторитетно заявил постовой милиционер.

— Какой к чёрту медведь?!

— Цыгане без медведя не могут. Я вот кино смотрел. Там цыгане с медведем были. А наши, что, хуже? Тем более, там у них Барбосыч, он как животное увидит, так сразу к себе тащит. Удава, который у него в шкафу жил, помните?

Рык на втором этаже перерос в вой.

— Чёрт знает что. А если он дверь выломает и в коридоре срать сядет? Вони будет!

— Проблема. У нас и обезьянник пустой. Убирать некому. Мож, посмотрите, как он там, медведь?

— Господи! За что? — думалось дежурному. Чёртов Барбосыч, чёртовы сыщики. Только и умеют сокрытиями заниматься да водку пить.

Майор вытер лысину платком, надел фуражку, достал из кобуры пистолет и, передернув затвор, решительно стал подниматься по лестнице.

Приоткрыв дверь, он увидел в узком луче света медведя, который тёрся в углу и порыкивал.

— Лежать! Пристрелю! — истошно заорал дежурный.

***

Володя Зинковский уснул. Было выпито много. Обмыли поимку квартирного вора, вещдоки кучей лежали в углу кабинета. Проснувшись, он увидел на столе бутылку «Жигулёвского», оставленную на завтра. Когда оно, это завтра? Надел свою шубу, нахлобучил на голову шапку. Выпил пива. Выключил свет. И потерял ориентировку. Идти на двух ногах было сложно. Хотелось в туалет, хотелось света. От огорчения он завыл. И стал искать выход. До выключателя дотянуться он не мог. Вместо известных слов шёл из глубины души звериный рык. Кругом были углы, двери не попадались. «Зина» забылся в полудреме.

И снился ему лабиринт, стены которого были сложены из заявлений трудящихся, отказных, агентурных донесений, отдельных поручений.

Грозная фигура Прокурора встала над ним и, поигрывая пистолетом в пухлой ладони, заорала:

— Лежать! Пристрелю!

***

— Сука ты, Зина, а не медведь! — в сердцах сказал дежурный.

Напоенный кофе, с вымытой под краном головой, Володя, вращая красными глазами, ловко стырил майорскую пачку сигарет и ушёл домой. В снег с дождём. Завтра уже наступило.