Жил-был мент. Записки сыскаря

Матрос

Мирный милицейский УАЗик по кличке «Бобик» тихо полз по Бульвару Матроса Железняка, что в Коптево.

Быстро ехать он не мог, под его капотом хрюкало и позвякивало, он был старым и больным. Из-за кустов, как чёртик из коробочки, появился худощавый мужик, тельняшка на его теле болталась, как на вешалке. Кирпич, брошенный мужиком в УАЗик, попал в верхний угол рамы лобового стекла. Стекло лопнуло, осколки кирпича разлетелись на оранжевые осколки, часть из которых выбила весёлую дробь на капоте и на дороге.

«Бобик» дернулся и стал.

— Нихера себе! — выдохнул водитель.

— Партизанен! — заорал сыщик Лабаков, выскакивая из машины.

Погоня была короткой. Мужик был не олимпиец, а литроборец. Довольный удачной погоней, сыскарь затолкал метателя кирпича в машину, где чертыхающийся водитель сметал осколки стекла старой рубашкой, из его рассечённой брови шла кровь.

***

— Ну матрос, рассказывай, зачем гранату кидал?

— Я не гранату, кирпич.

— Хорошо, что не селикатный.

— Селикатный тяжёлый, далеко не кинешь.

— Э, да у тебя умысел был. Готовился, значит. И чем тебе советская милиция не нравится?

— Участковыми.

***

Степанов пришёл в милицию из НИИ, где был инженером. За работу взялся рьяно. Бодро двигался в очереди на жильё. Был образцом и показателем, семьянином и кандидатом в члены КПСС.

***

Самохин служил на флоте, был подводником, отличником боевой и политической. Имел знак «За дальний поход».

Его подводная лодка была атомной.

После дембеля женился, жил у жены, работал на заводе. Через некоторое время его мужская сила стала угасать, анализы крови вызывали тревогу у врачей. У него появилось непреодолимое желание вечером выпить водки или там чего с градусом — лучшего лекарства от жизненной напасти, по его мнению, не было.

Жена от работы ходила в ДНД — такая у неё была общественная нагрузка. Участковый ей нравился: у него была портупея, пистолет и рация. Она нравилась участковому — такая бойкая бабёнка.

Опорный пункт милиции превратился в комнату свиданий. Старый, замызганный диван, скрипя пружинами, вспоминал молодость. Дзержинский презрительно кривился с портрета, глядя на непотребство.

Но на диване было неудобно, да и контакты были скоротечны.

Участковый засадил Самохина на 15 суток за пьянку и дебош. Заявление написала жена бывшего матроса. Степанов стал собирать бумаги о направлении пьяницы в ЛТП.

Добрые дворовые доминошники и сердобольные бабушки разъяснили ситуацию мужику.

Он крепко выпил, достал из шкафа тельняшку и, подобрав по дороге к опорному пункту кирпич, решил принять последний бой. Алкоголь сыграл с ним злую шутку. Увидел милицейский УАЗик, злость захлестнула его сознание, и жизнь повернулась другой гранью. Уголовной.

Степанов получил пощечину от жены и беседу с замполитом. Сор из избы выносить не стали. Жена Самохина закрутила роман с соседом с 3-го этажа. Сыскарь Лабаков получив в подарок тельнягу, померил её и с сожалением протянул:

— Маловата кольчужка.