Жил-был мент. Записки сыскаря

Валюха-горюха

Когда Валя училась в 10 классе, то умерла её мама. Быстро и неожиданно. Монолимфолейкоз. На похоронах было много сослуживцев, приехали дальние родственники. Отец держался молодцом. Его рука нежно и в тоже время сильно поддерживала её под локоть. Почему-то ей вдруг захотелось, что если когда-то у неё будет любимый человек, то именно так он будет поддерживать её. Тогда же она подумала, что станет врачом, хорошим врачом. Потом ей показалось, что она смотрит кино. Речи прощания она слышала, как сквозь вату. Был хороший весенний день. В плохое не верилось. Когда усатый могильщик стал деловито забивать крышку гроба, то стало отчетливо ясно, что мамы больше нет.

***

Валя доктором не стала. Не стала поступать. Окончила медучилище и пришла работать на подстанцию скорой помощи. Романтики там не было. Была тяжёлая сумка, неработающие лифты, дерьмо, истерики, кровь. Лёгкий матерок водителя, вой сирены, отблеск мигалки в стекле, усталый трёп и чаепитие в ожидании вызова ей нравились. А ещё ей нравился один доктор, худощавый такой, один раз он поддержал её за локоть, когда она чуть не упала, поскользнувшись около подъезда. Зима была, сами понимаете… И она поняла, это ОН.

Понял ли он…

***

Выезд был банальным. Ножевое. Бытовуха.

— Сейчас опер из Пполтинника» будет заигрывать, зазывать на чай или спирт клянчить, — думалось ей. Милицейской машины не было.

— И где их черти носят?

Дверь квартиры номер шесть открылась легко. Три женщины — одна придерживает голову, вторая держит какую-то тряпку у живота третьей. У последней бледное лицо, синие губы. Кругом следы крови.

Оборванный шнур телефона.

***

— Её бывший приходил, пьяный в дым. Ну, вот с порога и пырнул её ножом. Мы шум услышали, пришли, а она тут вся в крови. Скорая приехала, сестричка начала ей помощь оказывать, а он опять пришёл, ну и сестричку тоже пырнул. Пьяный, что с него взять, — свидетельница выдохнула и добавила: — Вот ведь халат себе весь испачкала. Кровищи, как на войне. А домой меня отвезёте, товарищ милиционер? Поздно уже. Да и опознала я его, и подписалась везде. А то дети и на работу завтра.

***

— Ну как там она, доктор?

— Выздоравливает, только детей у неё не будет.

***

— Валя, ты извини. Понимаешь, с бензином у нас хреново. Тем более бытовуха, кто ж знал… Ты не горюй, я с доктором говорил, он сказал, что всё в порядке будет. Мне тебя опросить надо, сама понимаешь.

***

На её тумбочке в круге света от настольной лампы остался лежать апельсин. Оранжевый, пахучий. Чужой в этом мире крови и дерьма.