Холли

27 июля 2021 года

1

«БОУЛИНГ УКРЕПЛЯЕТ ДЕТСКОЕ ЗДОРОВЬЕ» – гласит надпись над групповыми снимками школьников, приходившими играть в боулинг до того, как ковид положил конец этим походам. Холли оглядывается по сторонам дабы убедиться, что за ней никто не наблюдает. Даррен – молодой человек, теперь заменивший Кэри Дресслера – подпирает стену неподалеку от пивных кранов, и пялится в свой телефон. Алтея Хэверти вернулась в свой офис. Холли боится, что нужная ей фотография приклеена к стене, но она просто висит на крючке. Холли переживает, что на обороте ничего не написано, но там аккуратно выведено: «Девочки из средней школы на 5-й улице, май 2015».

Холли вешает фото обратно на крючок, а затем – потому что она Холли, – бережно поправляет. Дюжина девочек одеты в тёмно-фиолетовые шорты – Холли узнаёт физкультурную форму средней школы на 5-й улице. Три ряда по четыре девочки. Они сидят, скрестив ноги перед одной из дорожек. В среднем ряду улыбается Барбара Робинсон. Тогда ей было двенадцать, она училась в шестом классе, если Холли правильно помнит. Кэри Дресслера на этой фотографии нет, как нет и на остальных детских фото, но если его рабочий день начинался в одиннадцать, когда открывался «Победный страйк», он находился на смене во время прихода детей.

Холли идёт к своей машине, едва обращая внимание на жару, и в кои-то веки не хочет курить. Она включает кондиционер и находит в телефоне сделанное ею фото «Золотых Старичков», на котором капитан команды Хью Клиппард и Кэри держат призовой трофей. Холли отправляет фото Барбаре с кратким сообщением: ты помнишь его?

Покончив с этим, Холли слышит звон маленького никотинового колокольчика. Она закуривает, ставит свою портативную пепельницу на приборную панель и берёт быка за рога. Пришло время стучать в двери. Начиная с двери Хью Клиппарда.

2

Дома «викторианского ряда» вдоль изящного спуска Ридж-Роуд хороши, но те, что на Лорел-Клоуз, дальше вглубь Шугар-Хайтс, ещё лучше. Если, конечно, в определение хорошего включить не просто «дорогие», а «чертовски дорогие». Холли на это наплевать. По её мнению, если бытовая техника в её квартире работает, а окна не протекают, то всё отлично; садовник в таком случае (или целая команда садовников) просто лишняя головная боль. Но в резиденции Клиппардов, построенной в тюдорском стиле, такой человек имеется. Садовник косит траву на обширной лужайке перед домом, пока Холли подъезжает к обочине.

Холли думает: «Новоиспечённая миллионерша паркуется и наблюдает, как мужчина на газонокосилке подстригает траву у Клиппардов».

Холли набирает номер Хью Клиппарда. Она готова оставить сообщение, но он отвечает и выслушивает краткий рассказ Холли о своём интересе к Кэри Дресслеру.

– Замечательный молодой человек! – восклицает Клиппард, едва Холли заканчивает. Чуть позже Холли выяснит, что он тот ещё любитель восклицать. – С радостью расскажу вам о нём. Проходите на задний двор. Мы с женой отдыхаем у бассейна.

Холли заруливает на подъездную дорожку и машет садовнику. Он машет ей, не отрываясь от вождения. Или покоса. Холли, хоть убей, не может понять – что там косить. На её взгляд лужайка и так выглядит, как только что вычищенное сукно на бильярдном столе. Холли берёт свой айпад – для фото у него побольше экран, – и обходит дом, задержавшись, чтобы заглянуть в столовую с таким длинным столом, что за ним можно разместить футбольную команду (или лигу по боулингу).

Хью Клиппард с женой расположились на одинаковых шезлонгах в тени огромного синего зонта. Бассейн того же синего цвета, не олимпийского размера, но и не «лягушатник». На Клиппарде сандалии и облегающие красные плавки. Он замечает Холли и вскакивает. У него плоский живот с заметными «кубиками». Длинные белые волосы зачёсаны назад и плотно прилегают к голове. Первое впечатление Холли: ему семьдесят. Когда он подходит достаточно близко для рукопожатия, она понимает, что он существенно старше, но в потрясающей форме для «Золотого Старичка».

Клиппард улыбается, видя, что Холли не решается протянуть ему руку, и демонстрируя идеальные белые зубы, влетевшие ему, вероятно, в копеечку.

– Мы оба вакцинированы, мисс Гибни, и собираемся пройти ревакцинацию, как только её одобрит ЦКЗ[78]. Я полагаю, вы тоже делали укол?

– Да. – Холли пожимает ему руку и снимает маску.

– Это моя жена, Мидж.

Женщина под большим зонтом по меньшей мере на двадцать лет моложе Клиппарда, но не в такой «модельной» форме. Под её сплошным купальником видна маленькая округлая выпуклость. Она снимает солнцезащитные очки, небрежно машет ими Холли, затем возвращается к своей книге в мягкой обложке, с названием отнюдь не тонко гласящим: «Тонкое искусство на все пое*ать».[79]

– Пройдём на кухню, – говорит Клиппард. – Здесь пекло. Ты в порядке, Мидж?

Она отвечает ещё одним небрежным взмахом руки. В этот раз не поднимая глаз. Ей явно пое*ать.

Кухня – со стеклянными дверями-купе – примерно такая, как ожидала Холли. Холодильник «Саб-Зиро». Часы на гранитной столешнице – «Периголд». Клиппард наливает им обоим по стакану чая со льдом и просит Холли рассказать более подробно о цели визита. Холли просвещает его, упомянув Бонни – связь с «Джет Март», – но делает акцент на Кэри.

– Он говорил вам что-нибудь о своих планах? Доверялся вам в чём-нибудь? Я спрашиваю, потому что по словам мисс Хэверти, ваша лига была его любимой в боулинге.

Холли не ожидает, что его ответ ей поможет. Что-то может всплыть, никогда не говори «никогда» и всё такое, но одного взгляда на Мидж Клиппард достаточно, чтобы понять: она не та старушка, которую видела Имани Макгуайр в трейлере Эллен Краслоу.

– Кэри! – восклицает Клиппард, качая головой. – Он был чертовски хорошим парнем, я вас уверяю, и знал толк в катании шаров! – Он поднимает палец. – Но он никогда не пользовался своим преимуществом. Всегда подстраивался под навык команд, с которыми мы соревновались.

– Как часто он выходил на замену?

– Довольно часто! – Клиппард усмехается, тоже как бы восклицательно. – Нас не зря называют «Золотыми Старичками»! Обычно кто-то выбывал с надорванной спиной, растянутым бедром, негнущейся шеей, с какой-нибудь стариковской ерундой. Мы звали Кэри и награждали его аплодисментами, если он мог присоединиться. Не всегда, но обычно он находил время. Он нравился нам, а мы нравились ему. Хотите секрет?

– Я люблю секреты. – Это правда.

Хью Клиппард понижает голос почти до шёпота, тоже по-своему восклицательного.

– Некоторые из нас покупали у него травку! Не всегда хорошую, но обычно добротную. Мелкошар к такому не притрагивался, но большинство из нас были не прочь дунуть косяк или зарядить водник. Тогда это было нелегально, знаете ли.

– Кто такой Мелкошар?

– Родди Харрис. Мы звали его так, потому что он пользовался десятифунтовым шаром. Большинство из нас играет двенадцати- и четырнадцатифунтовыми.

– У мистера Харриса была аллергия на марихуану?

– Нет, просто он псих! – выкрикивает Клиппард и взрывается смехом. – Хороший мужик и неплохой игрок в боулинг, но двинутый по фазе! Мы также зовём его Мистер Мясо! По сравнению с Родди Аткинс[80] выглядит вегетарианцем! Он утверждал, что мясо восстанавливает клетки мозга, а некоторые растительные продукты, включая каннабис, разрушают их.

Клиппард потягивается, и на его прессе играют «кубики», но Холли видит дряблость кожи на внутренней стороне рук. «Время, – думает она, – наш худший враг».

– Боже, какие были времена! Большинства из тех мужиков уже нет! Когда я начинал в «Старичках», я преподавал в колледже Белла, жил в центре и попутно торговал на бирже. Теперь я полностью посвящаю себя инвестиционному бизнесу, и как вы можете видеть, дела идут хорошо! – Клиппард обводит рукой, имея в виду кухню с дорогостоящей бытовой техникой, бассейн на заднем дворе, возможно, даже молодую жену. Которая не так молода, чтобы считаться «статусной», в этом Холли отдаёт ему должное.

– Трамп – идиот, и я рад, что он ушёл, просто в во-о-сторге. Не мог найти свою задницу обеими руками и с фонариком, но был полезен для рынков. Ещё чаю со льдом?

– Нет, спасибо. Мне достаточно. Очень освежает.

– По поводу вашего вопроса, мисс Гибни, я не припоминаю, чтобы Кэри когда-либо говорил мне о планах уехать из города или сменить работу. Возможно, я что-то позабыл – кажется, прошло шесть, семь, даже девять лет, но тот молодой человек казался мне совершенно счастливым. Тащился от кино и всегда ездил на своём маленьком шумном мопеде. Вы говорите, кто-то нашёл его в Дирфилд-Парке?

– Да.

– Безумие! Трудно поверить, что Кэри мог оставить его там! Этот мопед был его фирменным атрибутом!

– Могу я показать вам один снимок? Вы, наверное, видели его раньше – он висит в «Боулару». – Холли достаёт свой айпад, над которым Клиппард склоняется.

– Точно, зимний чемпионат, – говорит он. – Вот были деньки! С тех пор мы ни разу его не выигрывали, но подошли близко в прошлом году.

– Вы можете опознать мужчин на снимке? И у вас случайно нет их адресов? И номеров телефона?

– Вызов для моей памяти! – восклицает Клиппард. – Что ж, посмотрим, справлюсь ли я!

– Могу я записать наш разговор на телефон?

– Как вам будет угодно! Вот, разумеется, я, а это Родди Харрис, также известный как Мелкошар и Мистер Мясо. Они с женой живут в «викторианском ряду». Ну, знаете, на Ридж-Роуд. Родди занимался естественными науками, а его жена, не помню имени, работала на кафедре английского языка. – Клиппард указывает пальцем на следующего мужчину. – Бен Ричардсон умер от сердечного приступа два года назад.

– Он был женат? Жена ещё в городе?

Клиппард бросает на Холли странный взгляд.

– Когда Бен начал играть с нами, он был в разводе. Давно. Мисс Гибни, вы думаете, один из наших товарищей имеет какое-то отношение к исчезновению Кэри?

– Нет, нет, ничего подобного, – уверяет его Холли. – Я просто надеюсь, что кто-нибудь из них сможет прояснить, куда пропал Кэри.

– Ясно, ясно! Идём дальше! Этот лысый с широкими плечами – Аврам Уэлч. Он живёт в одном из домов у озера. Если интересно, жена умерла несколько лет назад. По-прежнему играет в боулинг. – Клиппард переходит к другому лысому мужчине. – Джим Хикс. Мы звали его Виртуозом! Ха! Они с женой переехали в Рэйсин. Ну как, я справляюсь?

– Великолепно! – восклицает Холли. Кажется, это заразительно.

Заходит Мидж.

– Веселитесь, ребятки?

– Как пить дать! – восклицает Клиппард, либо не уловив лёгкой нотки сарказма в голосе своей жены, либо решив проигнорировать. Она наливает себе стакан чая со льдом, затем на цыпочках достаёт бутылку коричневого ликёра из шкафчика, плотно уставленного другими бутылками. Наливает немного в свой стакан, затем приподняв бровь, протягивает бутылку.

– Почему нет? – почти выкрикивает Клиппард. – Бог не любит трусов!

Жена подливает ему в стакан. Ликёр струйками опускается на дно.

– А как насчёт вас, мисс Гибли? Немного «Уайлд Тёрки» подгорячит этот чай.

– Нет, спасибо, – говорит Холли. – Я за рулём.

– Очень похвально с вашей стороны, – говорит Мидж. – Пока, ребятки.

Она уходит. Клиппард бросает на неё взгляд, в котором читается лёгкое отвращение, а может и нет, затем переносит внимание на Холли.

– А вы сами играете, мисс Гибни? – Он произносит её фамилию с ударением, как бы заочно поправляя свою жену.

– Нет, – признаётся Холли.

– Что ж, в командах лиги обычно всего четыре игрока, и именно таким составом мы играем в финалах, но во время сезона иногда бывает пять или шесть игроков; разумеется, если столько набирается у противоположной команды. Потому что среди тех, кому за шестьдесят пять, всегда кто-то находится в ИС. Иногда двое или трое. ИС – это…

– Инвалидный список, – отвечает Холли, не утруждая себя поправкой, что теперь это называют «списком травмированных». Ей вдруг захотелось убраться отсюда. В Хью Клиппарде чувствуется некое неистовство. Холли не думает, что он под кайфом, хотя очень похоже. «Кубики» на животе… маленькие подтянутые ягодицы в красных плавках… загар… и пробивающиеся морщины…

– А кто это?

– Эрни Коггинс. Живёт в Апривер с женой. По-прежнему играет с нами в боулинг по понедельникам, если к жене приходит сиделка. Бедная женщина – прогрессирующий остеохондроз. Прикована к инвалидному креслу. Но сам Эрни в отличной форме. Заботится о себе.

Теперь Холли понимает, что беспокоит её, потому что это же беспокоит его. Большинство мужчин на фотографии разваливаются на части; если их средний возраст восемьдесят лет, то это закономерно. Тело изнашивается, чего Хью Клиппард, похоже, не хочет признавать. Он, как говорится, в фазе отрицания.

– На снимке нет Десмонда Кларка. Думаю, его тогда не было. Дес и его жена погибли. Разбились на легкомоторном самолёте во Флориде. В Бока-Ратоне. Дес был пилотом. Старый дурак пытался приземлиться в тумане и пропустил посадочную полосу. – Тут не нашлось места для восклицания. Клиппард делает большой глоток своего сдобренного чая и говорит: – Я подумываю завязать.

На секунду Холли кажется, что он говорит о выпивке, но потом до неё доходит.

– Завязать с «Золотыми Старичками»?

– Да. Раньше мне нравилось это название, но в последнее время оно меня как-то раздражает. Единственные на этой фотографии, с кем я продолжаю играть, это Аврам и Эрни Ког. Мелкошар приходит, но он только наблюдает за игрой. Не так как раньше.

– Всё не так как раньше, – мягко произносит Холли.

– Нет? Нет. Но могло быть. И может, если только люди начнут заботиться о себе. – Клиппард не сводит глаз с фотографии. Холли смотрит на него и понимает, что даже «кубики» начинают показывать признаки дряхлости.

– Как зовут последнего?

– Это Вик Андерсон. Вжик Вик – так мы его называли. У него случился инсульт. Сейчас он в каком-то доме престарелых на севере штата.

– Случайно не в Роллинг-Хиллз?

– Да, именно там.

То, что один из старых боулеров находится в том же доме престарелых, что и дядя Генри, похоже на совпадение. Холли испытывает облегчение, потому что, увидев фотографию Барбары Робинсон в фойе «Победного удара», почувствовала, что это… в общем… судьба.

– Его жена переехала туда, чтобы чаще навещать его. Уверены, что не хотите немного взбодриться, мисс Гибни? Это будет наш маленький секрет.

– Я пас, спасибо. – Холли выключает запись на телефоне. – Большое вам спасибо, мистер Клиппард.

Он продолжает смотреть на её айпад. Кажется почти загипнотизированным.

– Я по-настоящему не осознавал, как мало нас осталось.

Холли закрывает фотографию и Клиппард поднимает глаза с таким выражением, будто не уверен, где находится.

– Спасибо, что уделили мне время.

– Всегда пожалуйста. Если найдёте Кэри, попросите его как-нибудь зайти, ладно? Хотя бы дайте ему мой адрес электронной почты. Я напишу его для вас.

– И номера телефонов тех, кто ещё жив.

– Разумеется.

Клиппард вырывает листок из блокнота с надписью «ПРОСТО БЛОКНОТ С КУХНИ МИДЖ», берёт ручку из чашки для ручек, и начинает записывать, сверяясь с контактами в своём телефоне. Холли замечает лёгкую дрожь руки при написании цифр и электронного адреса. Она складывает листок вдвое и суёт его в карман. Она снова думает: "Время – наш худший враг". Холли ничего не имеет против стариков; беспокойство у неё вызывает то, как Клиппард справляется со своей старостью.

Она не может дождаться, когда уже уберётся оттуда.

3

В Шугар-Хайтс есть только один (и под стать району) торговый центр. Холли паркуется там, зажигает сигарету и курит с открытой дверью, упёршись локтями в бёдра и поставив ноги на асфальт. В машине начинает пахнуть табачным дымом, который не может перебить даже освежитель воздуха на приборной панели. Какая же дурная привычка, но такая необходимая.

«Только на время», – думает Холли, и вспоминает святого Августина, молящего Бога о целомудрии… но не сейчас.

Холли проверяет телефон, узнать, не ответила ли Барбара на её сообщение с фотографией Кэри Дресслера и «Золотых Старичков». Ответа ещё нет. Холли видит, что часы показывают только четверть третьего. Впереди ещё весь день, и она не намерена тратить его впустую. Что делать дальше?

Поднять задницу и пойти стучать в двери, конечно.

В 2015 году в «Старичках» было восемь игроков, включая Десмонда Кларка, которого нет на фотографии. Троих из них проверять не нужно. Четверых, если считать Хью Клиппарда. Он кажется способным расправиться с Бонни и Питером Стейнманом – насчёт Эллен Краслоу Холли не уверена, – но она откладывает его на потом, вместе с двумя умершими и Джимом Хиксом (живущим в Висконсине… хотя это нужно проверить). Остаются Родди Харрис, Аврам Уэлч и Эрни Коггинс. Есть ещё Виктор Андерсон, но Холли сомневается, что человек после инсульта тайком выбирается из «Роллинг-Хиллз» и похищает людей.

Холли считает маловероятным, что кто-либо из «Золотых Старичков» является «Хищником с Ред-Бэнк-Авеню», но она всё больше и больше убеждается, что предполагаемые похищения Дресслера, Краслоу, Стейнмана и Бонни Рэй Даль были спланированы, а не случайны. «Хищник» знал их распорядок дня, который, похоже, строился вокруг Дирфилд-Парка.

Боулеры знали только Кэри. Холли не нужно будет упоминать других desaparecidos, если только у неё не возникнет ощущения –Билл Ходжес назвал бы это чутьём, – что вопросы о Кэри заставляют кого-то нервничать. Или защищаться. Может, даже чувствовать вину. Холли знает, на что обращать внимание; Билл хорошо её обучил. Лучше оставить Эллен, Пита и Бонни в качестве козырей в рукаве. По крайней мере, на данный момент.

Холли даже не догадывается, что Пенни Даль обличила её в «Фейсбуке», «Инстаграме» и «Твиттере».

4

Пока Холли курит на парковке «Шугар Хайтс Бутик Шоппинг Март», Барбара Робинсон бездумно смотрит в пространство. Она отключила все уведомления на компьютере и телефоне, оставив разрешёнными только звонки от родителей и Джерома. Маленькие красные точки «прочти меня» на значках СМС и электронной почты слишком заманчивы. Эссе премии Пенли – обязательное условие для пяти финалистов – должно быть отправлено к концу месяца, осталось всего четыре дня. Вообще-то, даже три. Барбара хочет отнести эссе на почту в пятницу, для уверенности, что оно дойдёт вовремя. Было бы полным фиаско выбыть из числа финалистов из-за почтовых формальностей. Поэтому она приступает к работе.

Поэзия важна для меня, потому что…

Ужасно. Будто первая строчка школьного сочинения. Удалить.

Поэзия имеет значение, потому что…

Плохо. Удалить.

Причина, по которой…

Удалить, удалить, удалить!

Барбара выключает компьютер, ещё некоторое время смотрит в пространство, затем встаёт со стола и скидывает джинсы. Натягивает шорты, надевает футболку без рукавов, небрежно собирает волосы в хвост и отправляется на пробежку.

Для бега слишком жарко, температура, похоже, перевалила за девяносто градусов, но это всё, что ей пришло в голову. Барбара огибает квартал… довольно большой. Вернувшись к дому, где ей предстоит жить с родителями пока не поступит в колледж и не начнёт новую жизнь, Барбара обливается потом и задыхается. Тем не менее, она заходит на второй круг. Миссис Кэлтроп, поливающая цветы в огромной шляпе от солнца, провожает её взглядом словно сумасшедшую. Вероятно, так оно и есть.

Сидя перед своим компьютером, глядя на пустой экран и мигающий, будто бы издевающийся над ней, курсор, Барбара чувствовала разочарование и – стоит признать это – страх. Потому что Оливия отказалась помогать. Потому что голова Барбары так же пуста, как экран. Но теперь, запыхавшись и чувствуя, как взмокла её футболка, а капельки пота стекают по щекам, будто слёзы, Барбара понимает, что скрывалось за разочарованием и страхом. Злость. Она злится. Чувствует, что с ней играют в блядскую игру. Заставляют прыгать через обруч, как цирковую собаку.

Вернувшись в дом – сейчас он полностью в её распоряжении, потому что родители на работе, – Барбара поднимается по лестнице, перескакивая через две ступеньки за раз, скидывает одежду по пути в ванную, затем встаёт под душ, вывернув ручку холодной воды до упора. Барбара кричит и обхватывает себя руками. Она подставляет лицо под холодные струи и снова кричит. Это приятно, как она узнала два месяца назад, когда кричала с Мари Дюшан, поэтому кричит снова.

Барбара выходит из душа, покрывшись мурашками, но чувствуя себя лучше. Яснее. Она растирается полотенцем пока кожа не начинает блестеть, затем возвращается в свою комнату, по дороге подбирая одежду. Бросает её на кровать и нагая подходит к компьютеру, тянется к кнопке включения, затем думает: «Нет. Так неправильно».

Барбара хватает одну из своих школьных тетрадей с полки рядом со столом, пролистывает конспекты о Генрихе VII и Войне роз до пустых страниц. Небрежно вырывает листок, даже радуясь неровному краю. Она вспоминает слова Оливии, произнесённые на одной из их утренних встреч. Оливия сказала Барбаре, что их автор писатель по имени Хуан Рамон Хименес, но она, Оливия, впервые услышала их от Хорхе Кастро. Хорхе утверждал, что это краеугольный камень всего, что он когда-либо писал или надеялся написать: если тебе дают линованную бумагу, пиши поперёк.

Барбара так и поступает, быстро набрасывая эссе поперёк голубых линий. Согласно требованию премии Пенли, оно не должно превышать пятисот слов. У Барбары эссе намного короче. И оказывается, Оливия всё-таки пришла ей на помощь, сказав ещё кое-что на одной из тех утренних встреч, изменивших жизнь Барбары. Может, сильнее, чем сможет изменить колледж.

«Я пишу стихи, потому что без них я – неживая». Барбара на секунду прерывается, затем добавляет: «Просьба написать эссе о моей поэзии после того, как я отправила вам так много своих стихов – это идиотизм. Моя поэзия – вот моё эссе».

Она дважды складывает листок с рваным краем и засовывает его в конверт, уже подписанный и с наклеенной маркой. Спешно одевается, сбегает вниз по лестнице и выходит на улицу, не заперев дверь. Барбара бежит через квартал, снова вспотев – холодный душ насмарку. Но ей всё равно. Нужно закончить дело, прежде чем она передумает. Чего нельзя допускать, потому что она всё написала правильно.

Почтовый ящик находится на углу. Барбара опускает в него конверт, наклоняется и обхватывает руками колени, тяжело дыша.

«Мне безразлично, проиграю я или выиграю. Мне безразлично. Мне безразлично».

Позже она может пожалеть о том, что написала, но не сейчас. Стоя у почтового ящика, согнувшись, со вспотевшими волосами, падающими на лицо, она знает, что это правда.

Только стихи важны.

Ничего больше. Не призы. Не публикации. Не богатство, не слава или то и другое вместе.

Только работа.