Холли

27 ноября 2018 года

Зима в этом городе на берегу озера обещает быть холодной, с обилием снега, но этой ночью температура не по сезону – шестьдесят пять градусов. По мокрой поверхности Ред-Бэнк-Авеню стелется туман. Уличные фонари освещают плотный покров облаков, парящих не далее, чем в ста футах от земли. Без четверти семь Питер «Вонючка» Стейнман едет на своём скейте «Аламеда» по пустому тротуару, время от времени лениво отталкиваясь ногой, чтобы скейт продолжал катиться. Он направляется в «Дэйри Уип». Впереди виден гигантский подсвеченный рожок, проглядывающий сквозь туман. Вонючка смотрит на него и не замечает фургон, припаркованный перед заброшенной заправкой «Экссон», между витриной и островками, где раньше стояли насосы.

Давным-давно, очень давно (три года кажутся «давным-давно», когда тебе одиннадцать), юный Стейнман был известен своим сверстникам скорее как Пит, чем Вонючка. Он не был одарён особым интеллектом, но обладал живым воображением. В тот давний день, по пути в начальную школу Нила Армстронга (где учился в третьем классе у миссис Старк), Пит притворялся Джеки Чаном, сражающимся со множеством врагов на пустом складе, используя свои превосходные навыки кунг-фу. Он уже уложил дюжину человек, но на него надвигались всё новые. Пит так погрузился в свои фантазии («Ха!», «Хо!», «Кийя!»), что не заметил невероятно большую кучу экскрементов на тротуаре, оставленную невероятно крупным немецким догом. Пит ступил в неё и вошёл в начальную школу имени Нила Армстронга с «душком». Миссис Старк заставила его снять свои кроссовки – одна из них была измазана дерьмом вплоть до логотипа «Конверс» – и оставить их в коридоре, пока не придёт время идти домой. Мать Пита заставила его отмывать кроссовки из шланга, а потом бросила в стиральную машину. Они стали как новенькие, но было уже слишком поздно. С того дня и навсегда Пит Стейнман стал Вонючкой Стейнманом.

Сегодня вечером он надеется застать своих приятелей по скейтбордингу, делающих олли и кик-флипы на парковке. Двое из них: Ричи Гленманн (любитель засовывать картошку фри в нос, а иногда в уши) и Томми Эдисон (рыжеволосый, веснушчатый, признанный лидер их маленькой банды). Двое лучше, чем ничего, но они на мели, уже темнеет, и они как раз собираются уходить.

– Погодите, давайте потусуемся ещё немного, – говорит Пит.

– Не могу, – отвечает Ричи. – Будет рестлинг, чел. Нельзя пропускать такую вкуснятину.

– У меня домашка, – отвечает Томми. – Анализ книги.

Двое мальчиков уходят, держа скейтборды подмышками. Вонючка делает пару забегов, пробует кик-флип и падает с доски (радуясь, что этого не видят Ричи и Томми). Он осматривает свой ободранный локоть и решает вернуться домой. Если его мать наверху, он тоже сможет посмотреть рестлинг, убавив звук, чтобы не мешать ей занимается своей бухгалтерской фигнёй. Она много работает с тех пор, как взялась за ум.

«Уип» открыт и Пит убил бы за чизбургер, но у него всего лишь пятьдесят центов. К тому же, на смене Злая Ванда. Если он попросит у неё в долг – или, может, полтора доллара из банки для чаевых, – она рассмеётся ему в лицо.

Пит направляется обратно на Ред-Бэнк-Авеню и как только оказывается за пределами туманного круга света, отбрасываемого фонарём перед парковкой – то есть там, где Злая Ванда не может его видеть и посмеяться, – он начинает расправляться с воображаемыми врагами. Сегодня вечером, будучи в более зрелом возрасте, он воображает себя Джоном Уиком. Врагов победить труднее со скейтом, зажатым подмышкой, и он может наносить удары лишь одной рукой, но у него отличные навыки, сверхъестественные, и поэтому…

– Молодой человек?

Пит выныривает из своих фантазий и видит пожилого мужчину, стоящего на краю парковки, куда не достигает свет фонаря (не говоря уже об одинокой камере видеонаблюдения «Дэйри Уип»). Он сгорбился, опираясь на трость, и на нём крутая широкополая шляпа, как в старом чёрно-белом шпионском фильме.

– Я тебя напугал? Сожалею, но мне нужна кое-какая помощь. Видишь ли, моя жена сидит в кресле-коляске, а аккумулятор сел. У нас есть фургон с пандусом, но я не могу сам вкатить кресло. Если бы ты мог помочь…

Вонючка, находящийся в режиме настоящего героя, полон желания помочь. Ему неоднократно твердили не разговаривать с незнакомцами, но этот старикан выглядит так, будто для него проблема опрокинуть ряд костяшек домино, не говоря уже о том, чтобы толкать кресло-коляску по пандусу.

– Куда идти?

Старик указывает по диагонали на другую сторону улицы. Сквозь поднимающийся туман Вонючка едва различает очертания фургона, припаркованного на территории старой автозаправки «Экссон». А рядом с машиной – кресло-коляска, в котором кто-то сидит.

Родди и Эмили по очереди изображают седоков в отказавшем кресле-коляске, и на самом деле сейчас очередь Родди, но ишиас Эм настолько разошёлся – в основном из-за чертовски упрямой девчонки Краслоу, – что ей и правда понадобилось кресло.

– Я дам тебе десять долларов, если поможешь мне затолкать её в наш фургон, – говорит старик.

Вонючка вновь вспоминает бургер, о котором недавно мечтал. Имея десятку в кармане, он может вдобавок взять картошку фри и шоколадный коктейль, и у него ещё останутся деньги. Куча. Но стал бы Джеки Чан брать деньги за доброе дело?

– Не, я помогу бесплатно.

– Как любезно с твоей стороны.

Они вместе уходят в туманную ночь, старик опирается на свою трость. Они пересекают авеню. Когда добираются до тротуара перед заправкой, пожилая дама в кресле-коляске слабо машет Вонючке. Он машет в ответ и поворачивается к старикану, держащему одну руку в кармане пальто.

– Я тут подумал.

– Да?

– Может, дадите мне три бакса за помощь? Тогда я смогу купить в «Уип» королевский бургер.

– Ты голоден, да?

– Всегда.

Старикан улыбается и хлопает Вонючку по плечу.

– Я понимаю. Голод надо утолить.