Холли

4 июля 2021 года

1

Шеф-повар в семье Харрисов – Родни, потому что Эмили продолжает страдать от сильной боли в седалищном нерве. Когда он попросил её оценить боль по десятибалльной шкале, она дала двенадцать. И она выглядит на эту оценку, с глубоко запавшими глазами и до блеска натянутой на скулах кожей. Родди просит её собраться с силами – прошлым вечером их нынешняя пленница съела всю печень и ни капли не выплюнула обратно. Обещает, что скоро Эмили станет легче.

Сегодня Шеф Харрис готовит свои фирменные бараньи отбивные в чесночном масле. В качестве гарнира – зелёная фасоль с кусочками бекона. Запах чудесный, и Родди уверен, что Даль чувствует его, поскольку дверь в подвал открыта, и он поставил вентилятор перед сковородкой, на которой жарятся отбивные.

Родди подходит к холодильнику и достаёт бутылку диетической пепси, аппетитную и холодную – последнюю покупку Бонни. Он спускается по лестнице, держась за перила и двигаясь с осторожностью. С бёдрами у Родди не так плохо, как у бедной Эм с ишиасом, но тоже не сахар. И у него уже не то чувство равновесия, что раньше. Родди считает, что причина, вероятно, в легкой атрофии среднего уха. Но скоро всё пройдёт.

Даль стоит у решётки клетки. Её светлые волосы слиплись и потеряли прежний блеск. Лицо измождённое и бледное.

– Где вы были? – хрипит она, будто здесь главная она, а он дворецкий. – Я торчала здесь весь день!

Родди это кажется каким-то бредом – где ещё она могла быть весь день? – но он улыбается.

– Я был довольно занят. Пишу ответ на глупую статью.

Он всегда пишет ответы на глупые статьи, но это как разговаривать со стенкой. Но что ещё можно сделать, кроме как упорно идти вперёд? Так или иначе, Родди сомневается, что Бонни Даль сейчас волнуют его проблемы. Что вполне понятно. Одному богу известно, когда она в последний раз ела, за исключением сырой печени. Она голодна и умирает от жажды. Родди мог бы сказать, что скоро её трудности закончатся, но вряд ли это её утешит.

– Ужин почти готов. В этот раз не печень, а…

– Баранина, – договаривает Бонни. – Я чувствую запах, и он сводит меня с ума. Думаю, этого вы и хотите. Если собираетесь убить меня, то просто сделайте это и прекратите издеваться.

– Я не намерен мучить тебя. – Это правда. Такое Родди не интересно. Господи, она всего лишь «животное». – Смотри, что я принёс тебе. Смочи горло, утоли жажду, и я дам тебе что-то более приятное, чем сырая печень.

Чёрта с два он даст. Даль суждено умереть с чистой печенью и пустым желудком. Родди ставит бутылку пепси на пол и шваброй аккуратно проталкивает через проём внизу решётки. Бонни наклоняется, хватает бутылку и смотрит на неё жадными и недоверчивыми глазами.

– По-прежнему запечатана, как только что из магазина, – говорит Родди. – Посмотри сама. Я бы принёс тебе с сахаром – так сказать для бодрости, – но мы не держим дома газировку.

Бонни откручивает крышку, ломая пломбу, и пьёт. Она не замечает капельку клея, закрывающую отверстие от иглы, и выпивает залпом больше половины бутылки, прежде чем останавливается и смотрит на Родди.

– Какой-то не такой вкус.

– Допивай и я принесу тебе бараньи отбивные с зелёной фа…

Бонни швыряет бутылку в Родди сквозь прутья решётки и промахивается на считанные дюймы. Даже полупустая бутылка оставила бы такой же неприятный синяк, каким Бонни уже наградила профессора.

– Что там было? Что ты мне дал?

Родди не отвечает. Вчера она ничего не ела, кроме фунта сырой печени, а сегодня вообще ничего не пила. Несмотря на то, что большая доза валиума разбавлена в пепси, а не вводилась внутривенно, он действует на Бонни быстро. После трёх минут отборной брани, её колени начинают подгибаться. Бонни держится за прутья, мышцы на её руках напряжены.

– Почему? – выдавливает она. – Почему?

– Потому что я люблю свою жену. – Родди замолкает, затем добавляет: – И, разумеется, себя. Я люблю себя. Приятных снов, Бонни.

Наконец, Бонни сползает вниз. Или так кажется. С этой девушкой лучше перебдеть; она молода, а он старый.

Не стоит спешить.

2

Наверху, в их спальне, Эмили лежит на боку, свернувшись калачиком, прижав одну ногу с воспалённым седалищным нервом к животу и вытянув вторую. Только такая поза приносит ей хоть какое-то облегчение.

– Она отключилась, – сообщает Родди.

– Ты уверен? Ты должен быть абсолютно уверен!

Родди достаёт из кармана шприц.

– Добавлю немного. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

– Но не испорти её! – Эмили тянется к нему. – Не испорти мясо! Не испорти печень! Она мне нужна, Родди! Она мне нужна!

– Я знаю, – отвечает он. – Крепись, любовь моя. Осталось недолго.

3

Спускаясь в подвал, Родди слышит густой храп. Он сомневается, что можно так храпеть и при этом притворяться. Тем не менее, следует соблюдать осторожность. Родди просовывает ручку швабры через заслонку и тычет ею в Бонни. Никакой реакции. Тычет ещё раз, чуть сильнее. По-прежнему нет реакции. Он наклоняется, держа шприц в одной руке, а другую просовывает через заслонку. Берёт Бонни за пальцы и вытягивает её руку наружу. Она хватает его за запястье… но слабо. Затем её пальцы разжимаются.

«С этой не стоит рисковать» – рассуждает Родди, втыкая иглу в запястье. Он вводит только половину содержимого шприца. Затем ждёт.

Через пять минут Родди набирает код на двери клетки, с мыслями, что если Бонни сможет оказать сопротивление после двойной дозы успокоительного, то она Супергёрл. Родди не помешала бы помощь Эмили, стоящей рядом с оружием, но сейчас она не в состоянии даже спуститься по лестнице. Было бы неплохо установить подъёмник, но они никогда даже не обсуждали эту возможность. И как объяснить рабочим наличие клетки в дальнем конце подвала? Или щеподробилку?

Но проблем не возникло – Бонни Даль не Супергёрл, она в отрубе. Родди берёт её за руки и тащит по полу к маленькой двери рядом со стеной с инструментами. В соседней комнате пятидесятигалонный пластиковый пакет подсоединён к гибкому рукаву щеподробилки. Посреди комнаты стоит операционный стол. Здесь тоже есть инструменты, но лабораторные и хирургические.

Последняя часть этой операции – так сказать, операции перед операцией – самая сложная: положить бессознательную девушку на стол. Родди умудряется поднять сто сорок фунтов её веса, его спина трещит, а бёдра горят от боли. На какое-то ужасное мгновение ему кажется, что он сейчас её уронит. Но он вспоминает об Эм, лежащей в постели подтянув ногу, с выражением невыносимой боли на лице, и усилием воли взваливает Даль на стол. Она чуть не скатывается с другой стороны, что стало бы полным абсурдом. Родди хватает её одной рукой за волосы, а другой – за ногу и тянет назад. Она издаёт хриплый гортанный стон, произнося что-то вроде «мама». Родди думает, как же часто под конец они зовут мать, даже если она дерьмовая. Так делал и пацан Стейнман. Хотя нужда в нём возникла только потому, что они с Эмили не догадывались, насколько Эллен Краслоу предана своим тупым веганским убеждениям.

Родди наклоняется, тяжело дыша, надеясь, что у него не случится сердечный приступ. «Всё-таки нужно сделать лифт», – думает он. Но объяснить монтажникам лифтов наличие клетки для скота будет не проще, чем монтажникам подъёмников. Когда сердце немного успокаивается, Родди стягивает запястья и лодыжки Бонни хомутами. Затем расставляет подносы для её органов, берёт скальпель и начинает срезать с неё одежду.