Холли

1 июля 2021 года

8:03 вечера.

Бонни Рэй Даль едет на велосипеде по Ред-Бэнк-Авеню и сворачивает к «Джет Март».

8:04.

Она спешивается, снимает шлем и встряхивает волосы. Кладёт шлем на сиденье и заходит в магазин.

– Привет, Эмилио, – говорит Бонни, улыбаясь.

– Привет, – отвечает он, тоже с улыбкой.

Бонни проходит мимо «пивной пещеры» к дальнему холодильнику с безалкогольными напитками. Берёт диетическую пепси. Направляется обратно по проходу, затем останавливается у стойки со сладостями: «Твинкис», «Хо-Хос», «Йодлс», «Литтл Деббис». Бонни берёт упаковку «Хо-Хос», раздумывает. Эмилио выкладывает сигареты на полку за кассой. Снаружи мимо магазина проезжает фургон.

8:05.

За рулём фургона Родди Харрис. В кармане его спортивного пиджака лежит шприц с валиумом. Эмили уже сидит в кресле-коляске, готовая к миссии… сегодня вечером ей это нужно. Её ишиас вернулся и жаждет мести. Родди въезжает на потрескавшуюся стоянку перед «Мастерской Билла по ремонту автомобильных и малолитражных двигателей», поставив фургон раздвижной дверью к зданию.

– Сейчас появится один рождественский эльф, – говорит он.

– Только поторопись, – огрызается Эмили. – Я не хочу упустить её. Я чувствую настоящую агонию.

Эмили поворачивает кресло к двери. Родди нажимает кнопку и дверь откатывается. Выдвигается пандус. Эмили съезжает по нему на бетонное покрытие. Родди включает габаритные огни и выходит. Они долго спорили по поводу габаритов, и в итоге решили рискнуть. Они не могут позволить себе упустить девушку. Эм совсем плоха, да и сам Родди не в лучшей форме. У него болят бёдра, а руки не гнутся, но настоящая проблема – рассудок. Он продолжает «плыть». Это не Альцгеймер, Родди отказывается в это верить, но с головой определённо что-то не так. Порция свежих мозгов приведёт его в порядок. А остальное поставит на ноги Эм. Особенно печень эльфийки, этот святой Грааль, божий дар, но ни одна часть «животного» не должна пропасть. Это не просто его девиз, это мантра.

8:06.

Бонни с печальным вздохом кладёт «Хо-Хос» на место. Она подходит к кассе, держа в руке бумажник; она носит его в заднем кармане, как мужчина.

– Может, всё-таки решишься на «Хо-Хос»? – говорит Эмилио, пробивая покупку. – Ты в хорошей форме, и они тебе не повредят.

– Изыди, Сатана. Моё тело – это храм.

– Как скажешь, – говорит Эмилио. – В «Джет Март» – по крайней мере, в этом – покупатель всегда прав.

Оба смеются. Бонни убирает в карман сдачу, скидывает с одного плеча лямку рюкзака и складывает в него газировку. Она планирует выпить её во время просмотра «Озарк» на «Нетфликс». Застегнув молнию, Бонни накидывает рюкзак на плечо.

– Доброй ночи, Эмилио.

Он поднимает в ответ большой палец.

8:07.

Бонни надевает шлем, садится на велосипед и задерживается лишь чтобы поправить лямку рюкзака. Недалеко от подножия холма, напротив части парка, известной как Дебри, Эмили объезжает на кресле-коляске задок фургона. Бетонная поверхность неровная и покрыта трещинами. Каждый раз, стоит колесу попасть в ямку, в пояснице у неё отдаёт острой болью. Эмили сжимает губы, чтобы удержать крик, но стоны прорываются.

– Останови её! – полушепчет, полурычит она. – Не оплошай Родди, пожалуйста, не оплошай!

Родди не намерен оплошать. Если Бонни не остановится, он собьёт её с велосипеда, когда она будет проезжать мимо. Конечно, при условии, что его бёдра не подведут. Эх, он бы всё отдал, чтобы вновь стать пятидесятилетним! Даже шестидесятилетним!

Родди поворачивается к Эм и замечает одну вещь, которая ему не нравится. У кресла горит фонарь, освещая дорогу. Трудно поверить, что у кресла-коляски сел аккумулятор, если свет по-прежнему горит! А девушка стремительно приближается, спускаясь с холма.

– Выключи свет! – шепчет он. – Эмили, выключи этот чёртов фонарь!

Она выключает, и как раз вовремя. Потому что появляется девушка, их рождественская эльфийка.

Родди выходит на проезжую часть, размахивая руками.

– Извини, ты не могла бы нам помочь? Нам нужна помощь!

Бонни проносится мимо, и она уже слишком далеко, чтобы ударом карате сбить её с велосипеда. На мгновение Родди понимает, что все их планы идут прахом, шансы уменьшаются, как и красный огонёк задней фары велосипеда. Но тут девушка тормозит, разворачивается и возвращается. Родди не знает почему: из-за того, что он размахивал руками, из-за горящих габаритных огней, из-за желания стать добрым самаритянином или всё вместе. Он просто чувствует облегчение.

Девушка крутит педали медленно, поначалу немного настороженно, но ещё довольно светло, и она узнаёт махавшего ей человека.

– Профессор Харрис? В чём дело? Что-то случилось?

– Случилось с Эм. У неё разыгрался ишиас, а аккумулятор в кресле сел. Может, ты помогла бы мне закатить её внутрь? Пандус с другой стороны. Я хочу отвезти её домой.

– Бонни? – вяло спрашивает Эмили. – Бонни Даль, это ты?

– Это я. О Боже, Эмили, какая жалость!

Бонни слезает с велосипеда и выдвигает подножку. Она спешит к Эмили и склоняется над ней.

– Что случилось? Почему вы здесь остановились?

Проезжает машина. Замедляется; у Родди замирает сердце. Затем машина снова набирает скорость.

У Эмили нет подходящего ответа на вопрос Бонни, поэтому она просто стонет.

– Нужно откатить её на другую сторону, – повторяет Родди. – Ты поможешь мне?

Он наклоняется, будто хочет взяться за одну из задних ручек кресла, но Бонни оттирает его бедром в сторону, и сама берётся на обе ручки. Она поворачивает кресло-коляску и толкает его вокруг задней части фургона. Эмили всхлипывает на каждой выбоине. Родди огибает пандус, наклоняется в открытое окно с водительской стороны и выключает габариты. «На одно переживание меньше», – думает он.

– Может, мне позвонить кому-нибудь? – спрашивает Бонни. – Мой телефон…

– Просто закати меня по пандусу, – хватая ртом воздух, произносит Эмили. – Мне полегчает, как только я вернусь домой и приму мышечный релаксант.

Бонни подводит кресло к пандусу и делает глубокий вздох. Конечно, ей бы лучше сначала отойти для разгона, но бетонное покрытие слишком неровное. «Нужен один сильный толчок, – думает она. – Я достаточно крепка, я справлюсь».

– Тебе помочь? – спрашивает Родди, но он уже двинулся за спину Бонни, а не к ручкам кресла-коляски. Он засовывает руку в карман. Легко снимает маленький защитный колпачок с иглы; он делал это раньше, как во время многочисленных пробных вылазок, так и в те четыре раза, когда всё происходило по-настоящему. Фургон закрывает их от чужих глаз, и у Родди нет причин думать, что что-то пойдёт не так. Они почти у цели.

– Нет, я справлюсь. Стойте на месте.

Бонни наклоняется, как бегунья на стартовых колодках, крепко берётся за прорезиненные ручки и толкает кресло. На середине пандуса, как раз в тот момент, когда она думает, что не сможет завершить манёвр, мотор кресла-коляски оживает. Загорается фонарь. В эту же секунду Бонни чувствует, как её сзади в шею жалит оса.

Эмили заезжает в фургон. Родди ожидает, что Бонни упадёт без чувств, как и все остальные до неё. У него есть все основания так думать – он только что ввёл пятнадцать миллиграммов валиума менее чем в двух дюймах от мозжечка этой эльфийки. Вместо этого она выпрямляется и оборачивается. Её рука тянется к шее. На мгновение Родди кажется, что он вколол ей разведённый раствор, а может и вовсе только воду. Но её взгляд убеждает его в обратном. В молодости, будучи студентом, и гораздо более сильным, чем сейчас, Родди Харрис два лета проработал на скотобойне в Техасе – именно там он начал формулировать свои идеи о почти магических свойствах мяса. Иногда его пистолет для забоя коров оказывался заряжен не до конца или направлен неточно. Когда так случалось, коровы выглядели как сейчас Бонни Даль: глаза выпучены, на мордах выражение недоумения.

– Что… вы сделали? Что…

– Почему она не отключается? – резко спрашивает Эмили из фургона.

– Тише, – отвечает Родди. – Сейчас отключится.

Вместо этого, Бонни, спотыкаясь, но не падая, бредёт к задней части фургона, расставив руки для равновесия. И вот-вот окажется на улице. Родди пытается перехватить её. Бонни удивительно сильно отталкивает его. Он пятится, спотыкается о торчащий кусок бетона и приземляется на задницу. Его бёдра взрываются болью. Зубы с клацаньем прихватывают кончик языка. Он чувствует вкус крови. В этот опасный момент он наслаждается её вкусом, хотя и знает, что его собственная кровь для него бесполезна. Как и любая кровь без плоти.

– Она удирает! – кричит Эмили.

Родди любит свою жену, но в этот момент от также испытывает к ней ненависть. Будь на другой стороне Ред-Бэнк-Авеню людное место, а не густые заросли, все неравнодушные пошли бы посмотреть, из-за чего сыр-бор.

Родди с трудом поднимается на ноги. Бонни повернула в сторону от фургона и Ред-Бэнк-Авеню. Шатаясь, она будто в пьяном угаре тащится мимо фасада заброшенной автомастерской, одной рукой опираясь на подъёмную дверь, чтобы не упасть. Она добирается до края здания, прежде чем Родди успевает обхватить её рукой за шею и дернуть назад. Бонни всё ещё пытается бороться с ним, мотая головой из стороны в сторону. Велосипедный шлем ударяет Родди в плечо. Одна серёжка слетает с её уха. Родди слишком занят, чтобы это заметить; ему, как говорится, не хватает рук. Её воля к жизни просто поразительна. Уже сейчас Родди не терпится попробовать Бонни на вкус.

Он, задыхаясь, тянет её обратно к фургону, сердце колотится в груди, отдаваясь в шее и пульсируя в голове.

– Ну же, – произносит он, разворачивая Бонни. – Ну же, эльфийка, шагай, шагай…

Ему в скулу прилетает удар локтем. Перед глазами вспыхивают искры. Родди ослабляет хватку, но затем – слава Богу, слава Богу! – её колени подгибаются, и Бонни, наконец, падает. Родди поворачивается к Эмили.

– Ты можешь мне помочь?

Эмили, морщась, приподнимается в кресле и плюхается обратно.

– Нет. Если у меня окончательно откажет спина, я только усложню ситуацию. Тебе придётся справиться самому. Мне жаль.

«Не так жаль, как мне», – думает Родди, но альтернатива – арест, заголовки газет, судебный процесс, новости по кабельным каналам 24/7 и, наконец, тюрьма. Он хватает Бонни подмышки и тащит к пандусу, у него ноет спина, а бёдра готовы отказать в любую минуту. Отчасти это из-за рюкзака Бонни; он стягивает его. Рюкзак весит не меньше двадцати фунтов. Родди протягивает рюкзак Эмили, той удаётся схватить его и положить на колени.

– Открой, – просит Родди. – Достань её телефон, если он там. Нужно… – Он замолкает, надо поберечь дыхание для основной части миссии. Кроме того, Эм и так знает, что делать. А прямо сейчас нужно убраться отсюда и, если повезёт, у них получится. «Если кто-то и заслуживает немного везения после всего пережитого, так это мы», – думает Родди. Ему не приходит в голову, что Бонни этим вечером повезло гораздо меньше.

Эм уже вынимает симку из телефона Бонни, фактически выводя его из строя. Родди затаскивает Бонни по пандусу. Эмили, сидя в кресле, сдаёт назад, освобождая место. Затем она роется в рюкзаке. Родди хотел бы прерваться на секунду и перевести дыхание, но они и так пробыли здесь слишком долго. Опасно долго. Он пинком отталкивает ноги Бонни от двери. Будь она в сознании, ей было бы больно.

– Записка. Записка.

Она дожидается в заднем кармане пассажирского сиденья, в прозрачном пластиковом конверте. Её написала Эмили, руководствуясь записями, сделанными Бонни за время её недолгой работы. Подражание не идеальное, но в этом нет необходимости. И записка короткая: «С меня хватит». Вероятно, от неё не будет толка, если велосипед украдут, но даже в этом случае она может сыграть роль, если вора поймают. Родди кладёт записку на сиденье велосипеда и протирает её рукавом пиджака на случай оставшихся на бумаге отпечатков (хотя в интернете на этот счёт ходит двоякое мнение).

Родди, с трудом переводя дыхание, садится на водительское место. Он нажимает кнопку, убирающую пандус, и закрывает дверь. Его сердце стучит с бешеной скоростью. Если у него случится сердечный приступ, сможет ли Эмили отогнать фургон обратно на Ридж-Роуд 93 и завести в гараж? Даже если сможет, как быть с бессознательной девушкой?

«Эм придётся убить её», – думает Родди, и даже в его нынешнем состоянии – всё тело болит, сердце колотится, в голове ухает – мысль о всём этом мясе, пропадающем даром, вызывает у него укол сожаления.

8:18 вечера.