Холли

10 сентября 2015 года

Кэри Дресслер молод, не женат, неплохо выглядит, жизнерадостен, редко склонен беспокоиться о будущем. Он сидит на скалистом выступе, исписанном инициалами, возвышающемся над густой травой и смотрит «В поисках утраченного ковчега», потягивая «Пи-Ко». В выходные на этом выступе – известном как «Кинотеатр на Скале» – было бы полно подростков, пьющих пиво, курящих травку и тискающих девушек, но сегодня четверг, и всё это место в его распоряжении. Именно так ему и нравится.

«Скала» находится на западной стороне Дирфилд-Парк, недалеко от границы Дебрей. Здесь все заросло деревьями и кустарниками. Из этой части парка было бы невозможно увидеть Ред-Бэнк-Авеню, не говоря уже об экране кинотеатра под открытым небом «Мэджик Сити», но здесь к улице спускается неровный овраг, возможно, оставшийся после паводка или оползня.

В наши дни «Мэджик Сити» едва держится на плаву, никто не хочет отмахиваться от комаров и слушать звуковую дорожку по AM-радио, когда в городе есть три кинокомплекса, все со звуком Dolby, а один даже с IMAX, что просто улёт. Но в кинотеатре нельзя курить травку. А в «Кинотеатре на Скале» можно курить сколько угодно. И после восьмичасовой смены в боулинге «Победный страйк», Кэри очень хочется дунуть. В наши дни в «Мэджик Сити» показывают только фильмы, давно вышедшие с проката, и он смотрел «В поисках утраченного ковчега» не меньше десяти раз. Он знает диалоги наизусть и теперь бормочет слова между затяжками.

– Змеи! Почему это обязательно должны быть змеи?

После «Ковчега» покажут «Последний крестовый поход», который Кэри тоже видел много раз – не так много, как «Ковчег», но не меньше четырёх. На этот раз он не останется. Он допьёт «Пи-Ко», сядет на свой мопед (спрятанный в кустах у ближайшего к «Скале» входа в парк) и поедет домой. Очень осторожно.

От его «косяка» остаётся маленький огрызок. Кэрри тушит его между надписями «БД+ГЛ» и «МЭНДИ ДУРА». «Засаливает пяточку» и роется в своей поясной сумке, перебирая тонкие и толстые косяки. Достаёт тонкий. Он собирается выкурить половину, съесть батончик «Кит-Кат», который тоже припасён в его поясной сумке, а затем укатить в свою берлогу.

Кэри растворяется в ярких картинках, мелькающих в четверти мили от него, и незаметно выкуривает почти весь «косяк». Он слышит музыку Джона Уильямса у себя в голове и напевает мелодию, тихо, на случай, если поблизости кто-то есть – маловероятно в десять вечера в четверг, но не исключено.

– Ту-туру-ту, ту-туруу, ту-туру-ту, ту-туру…

Кэри резко замолкает. Он только что услышал голос… или нет? Он склоняет голову набок, прислушиваясь. Возможно, это его воображение. Дурь обычно не вгоняет его в паранойю, только расслабляет, но иногда… Он уже почти решил, что ему послышалось, когда голос звучит снова. Не близко, но и не так уж далеко.

– Это батарейка, дорогая. Думаю, она сдохла.

Со зрением у Кэри всё в порядке, и со своего наблюдательного пункта он быстро определяет откуда доносится голос. Ред-Бэнк-Авеню никогда не будет считаться одной из самых красивых улиц города. С одной стороны – Дебри, скрывающие редкие тропинки и пробивающиеся сквозь кованую ограду. С другой – склады, камеры хранения «Ю-Стор-Ит», заброшенная автомастерская и пара пустырей. На одном из них проходила замызганная маленькая ярмарка, которая свернулась после Дня труда. На другом, рядом с давно заброшенным круглосуточным магазином, стоит фургон с открытой боковой дверью и выдвинутым пандусом. Рядом с пандусом кто-то сидит в кресле-коляске.

– Я не могу оставаться здесь всю ночь, – произносит пассажир кресла-коляски. Её голос звучит по-старчески и неуверенно, немного раздражённо и слегка испуганно. – Позови на помощь.

– Позвал бы, – говорит её спутник, – но у меня отключился телефон. Забыл поставить на зарядку. Ты взяла свой?

– Оставила дома. Что будем делать?

Кэри только позже придёт в голову – слишком поздно, чтобы избежать беды, – что женщина в кресле-коляске и мужчина рядом с ней как бы проецируют свои голоса вдаль. Не сильно, без надрыва и прочего, но как актёры на сцене для публики в конце зала. Позже Кэри поймёт, что он и был публикой, перед которой они выступали, парнем, сидящим на «Скале» с косяком, вспыхивающим и затухающим во тьме, как маяк. Позже он поймёт, как часто останавливался здесь ненадолго по дороге домой из боулинга, покуривая штакет и смотря фильмы на расстоянии.

Кэри решает, что не может просто сидеть на месте, пока старик будет ходить за помощью, оставив женщину одну. Кэри вообще-то хороший человек, и рад время от времени совершать добрые поступки.

Он спускается по склону, держась за ветки, чтобы не скатиться на заднице. Проходя мимо своего мопеда – своего верного пони! – Кэрри слегка похлопывает его. Дойдя до одного из выходов из парка на Ред-Бэнк-Авеню, Кэри идёт по тротуару, пока не оказывается напротив фургона. Он окликает: «Нужна помощь?»

Только позже, оказавшись в клетке, он задумается, почему они выбрали именно это место для парковки; заброшенный магазин «Квик-Пик» вряд ли можно назвать живописным местом.

– Кто там? – настороженно спрашивает мужчина.

– Меня зовут Кэри Дресслер. Могу я…?

– Кэри? Боже мой, милая, это Кэри!

Кэри выходит на дорогу, вглядываясь.

– Мелкошар? Это вы?

Мужчина смеётся.

– Я самый. Слушай, Кэри, у кресла-коляски моей жены сел аккумулятор. Как думаешь, ты сможешь вкатить его на пандус, а?

– Думаю, я справлюсь, – отвечает Кэри, переходя улицу. – Инди Джонс спешит на помощь.

Пожилая дама смеётся.

– Я смотрела этот фильм в старом кинотеатре «Бижу». Спасибо вам большое, молодой человек. Вы наш спаситель.

Родди Харрис рассказывает жене, откуда он и их спаситель знают друг друга. Кэри хватается за ручки кресла-коляски и поворачивает к пандусу. Мелкошар отступает назад, освобождая место, и засовывает одну руку в карман своего твидового пиджака. Кэри так накурен, что даже не чувствует, как игла впивается ему в затылок.