Холли

30 июля 2021 года

1

Утром, в десять часов Холли на кресле-коляске вкатывают в конференц-зал на девятом этаже больницы Кинер Мемориал. В кресле она не нуждается, но таков больничный протокол; перед выпиской ей должны в течении восьми часов измерять кровяное давление и температуру тела. Холли дожидаются Иззи, её напарник Джордж Уошберн, пухлощёкий районный прокурор, и элегантно одетый мужчина пятидесяти лет, представившийся Гербертом Билом из ФБР. Холли полагает, что он здесь из-за обстоятельств похищения, хотя в данном случае не было пересечения границы штата[102]. Билл Ходжес как-то сказал, что фэбээровцы любят участвовать в громких делах, особенно под самый конец. «Обожают светиться в ящике», – сказал он. Также присутствуют Барбара, Джером и Пит Хантли, хотя и через «Зум». Холли настояла.

Пухлощёкий мужчина встаёт и подходит к Холли с протянутой рукой.

– Я Альберт Тантлефф, районный прокурор округа Упсала. – Холли протягивает ему свободный локоть. Снисходительно улыбаясь, словно ребёнку, он касается её локтем в ответ. – Думаю, можно обойтись без масок, так как мы все прошли вакцинацию, и здесь, кажется, хорошая вентиляция.

– Я предпочитаю не снимать свою, – говорит Холли. Всё-таки в больнице всегда полно больных людей.

– Как вам угодно. – Прокурор одаривает Холли ещё одной снисходительной улыбкой и возвращается на своё место. – Детектив Джейнс, приступайте.

Иззи – тоже в маске, вероятно, из уважения к виновнице собрания – включает свой айпад и показывает Холли фотографию окровавленной серьги в пакетике для улик.

– Ты можешь подтвердить, что это та самая серьга, которой ты перерезала горло Родни Харрису?

Агент Бил подаётся вперёд, скрестив руки на груди. Его голубые глаза холодны, как два кусочка льда, но на губах играет лёгкая улыбка. Возможно, от восхищения.

– Да, – отвечает Холли. Благодаря Питу, она знает, что следует сказать дальше. – Я действовала в целях самообороны, спасая свою жизнь. – И мысленно добавляет: «А также из ненависти к этому куску дерьма».

– Этот факт установлен, – говорит РП Тантлефф.

– У тебя есть вторая серьга? – спрашивает Иззи.

– Есть. В моём офисе, в верхнем ящике стола. Я бы показала фото, но Харрисы забрали мой телефон, оглушив меня шокером. Но фото есть у Пенни, я отправила его по емейлу. Кто-нибудь уже разговаривал с ней?

Барбара отвечает:

– Да. Я позвонила ей.

Тантлефф резко оборачивается на экран перед столом конференц-зала. Снисходительная улыбка пропала.

– У вас не было на это полномочий, мисс Робинсон.

– Может и нет, но я все же позвонила, – отвечает Барбара. Холли хочется зааплодировать. – Она так переживала за Холли. Я сказала, что с ней всё в порядке и больше ничего не говорила.

– А что насчёт холодильника? – спрашивает Холли. – Оказалось ли там… – Она замолкает, то ли не зная, как закончить, то ли не желая.

– Там обнаружено много кусков мяса, как в холодильнике, так и в морозилке, – говорит Иззи. – Нет сомнений в том, что мясо человеческое. На некоторых кусках сохранились участки кожи.

– О, господи, – вырывается у Джерома, сидящего рядом с Барбарой в своём кабинете. – Вашу-то мать, серьёзно?

– Серьёзно, – отвечает Иззи. – Прямо сейчас проводится анализ ДНК, это первоочередная задача. Также в холодильнике хранились семь высоких бокалов для десерта, в которых, по словам окружного коронера, содержатся ткани человеческого мозга, а также твёрдая мозговая оболочка и части сухожилий. – Иззи останавливается. – Плюс, по его мнению, взбитые сливки.

Наступает тишина. «Правильно, пусть они переварят это», – думает Холли, прижимая ладонь к маске, чтобы избежать истеричного смеха.

– С вами всё в порядке, мисс Гибни? – спрашивает напарник Иззи.

– Да, в порядке.

Иззи продолжает.

– Мы также нашли мясные палочки, похожие на «Слим Джим» или «Джек Линкс», возможно, из человеческого мяса, и большой пластиковый контейнер с маленькими мясными шариками. Любой из этих предметов или все вместе могут быть частями тела Бонни Рэй Даль. Это покажет ДНК-тест. Также у Харрисов имелась небольшая дополнительная морозилка в кладовой. Она тоже полна мяса. В основном похоже на обычные стейки, отбивные, бекон и курицу. Однако, на самом дне… – На своём айпаде Иззи показывает фото замороженной зажарки. – Мы точно не знаем, что это и откуда взялось, но это точно не баранья нога.

– Господи Иисусе, – произносит Тантлефф, – и мне некому предъявлять обвинения. – Он почти укоризненно смотрит на Холли. – Вы убили их обоих.

С экрана телевизора в конференц-зале обращается Пит Хантли. По мнению Холли, он выглядит лучше, но, кажется, изрядно похудел. Фунтов на тридцать. Холли считает, его нынешний вес только пойдёт ему на пользу, но, к сожалению, человеческую природу не переборешь.

– Да в чём дело, Тант? Они были каннибалами! Может, они не успели бы съесть её, но уж ясен хрен убили бы.

– Я не в том смысле, что…

У Иззи звонит телефон, и в этот раз Тантлефф укоризненно смотрит на неё.

– Я думал, мы все договорились по поводу телефонов…

– Извините, но мне необходимо ответить. Это Дана Ааронсон из команды криминалистов. Я попросила его сообщить, если они найдут что-нибудь существенное… Алло? Дана? Что у тебя?

Иззи слушает с помрачневшим лицом. Похожие чувства одолевали Холли посреди ночи, так что ей пришлось нажать на кнопку вызова, хотя она знала, как загружен персонал. Явившаяся медсестра уняла худшую в жизни Холли паническую атаку, и дала ей таблетку валиума из своих личных запасов.

Иззи заканчивает разговор.

– Команда Даны нашла более дюжины неподписанных баночек в ванной Харрисов. Он думает… – Иззи прочищает горло. – Наверное, нет другого способа, кроме как сказать это прямыми словами. Он думает, возможно, они использовали человеческий жир в качестве крема. Видимо, в попытке облегчить свои недомогания.

– Они верили, что это помогает, – вставляет Холли. «И насколько я знаю, им помогало. По крайней мере, временно. Такова природа человека».

– Расскажи нам всё, Холли, – просит Иззи. – С самого начала и до конца.

Холли приступает, начиная с первого звонка Пенни. На рассказ уходит больше часа. Её пробирает дрожь только однажды, когда Холли рассказывает, как Эмили пыталась всадить в неё пулю, и она чувствовала себя фарфоровой статуэткой. На этом моменте ей приходится остановиться и собраться с духом. Напарник Иззи, Уошберн, спрашивает Холли, не нужен ли ей перерыв. Холли отказывается, она хочет закончить и заканчивает.

– Я знала, что после пяти выстрелов револьвер пуст; Билл учил меня никогда не заряжать барабан полностью. Она приставила дуло к моему лбу. Я позволила, желая увидеть выражение её лица, когда она спустит курок, а выстрела не произойдёт. Видеть её удивление было весьма приятно. После этого я просунула руки через решётку, схватила её за голову и свернула ей грёбаную шею.

Пит нарушает тишину одним словом.

– Молодец.

Тантлефф откашливается.

– По вашим словам, их жертвами стали по меньшей мере четыре человека. Пять, включая Ортегу.

– Кастро, – возмущённо поправляет Барбара. – Хорхе Кастро. Я нашла страничку Фредди Мартина на «Фейсбуке». Это партнёр Кастро, и он был убеждён…

– В этом деле у вас нет права голоса, – говорит Тантлефф, – поэтому, при всём уважении, я прошу вас замолкнуть.

– Сам замолкни, – говорит Холли. – Пусть она говорит.

Тантлефф фыркает, но не протестует. Барбара продолжает.

– Всё это время мистер Мартин верил, что мистер Кастро убит. Он говорит, что у Кастро есть родственники в Дейтоне, Ногалесе, Эль-Пасо и Мехико. Мартин убеждён, что он обязательно бы связался с кем-то из них.

– Он стал первым, – говорит Холли. – Я уверена. И, кстати, что насчёт родственников остальных жертв? – Холли думает, что родственникам Эллен Краслоу из Джорджии будет всё равно, но Имани из трейлерного парка захочет узнать о её судьбе. Отец Бонни захочет узнать, и её мать тоже. Но в первую очередь Холли думает о Вере Стейнман, которой теперь останется только закинуться таблетками и упиться до смерти.

– Никому из них не сообщали, – говорит Джордж Уошберн. – Пока что. – Он кивает в сторону Тантлеффа. – Это его дело, вместе с начальником полиции.

Тантлефф многострадально вздыхает.

– Мы хотим дать следственным группам как можно больше времени, но нельзя рассчитывать, что молчание продлится долго. Кто-нибудь проговорится. В ближайшем будущем я проведу пресс-конференцию, которая не особо меня радует.

– Но перед этим вы расскажете ближайшим родственникам, – говорит Холли. Почти требует.

Иззи отвечает раньше Тантлеффа.

– Конечно. Начиная с Пенни Даль.

Своё слово вставляет Джером, и Холли думает, что он, возможно, тоже вспомнил мать Питера Стейнмана.

– Вы можете хотя бы не упоминать о каннибализме?

Иззи Джейнс потирает виски, будто пытаясь унять головную боль.

– Нет. Заседание большого жюри будет закрытым, но факты всё равно всплывут. Слишком большой накал страстей, чтобы держать в секрете. Родственники вправе узнать всё не из долбаного «Инсайд Вью».

Вскоре встреча заканчивается. Холли измучена. Она возвращается в свою отдельную палату – редкость, как пятая лапа у собаки – закрывает дверь, ложится и плачет, пока не погружается в сон. Ей снится, как Эмили Харрис приставляет дуло револьвера Билла к её лбу и говорит: «Я вставила патрон в пустое гнездо, назойливая ты сука. Кто теперь в дураках?».

2

В четверть третьего Холли будит другая медсестра, не та, что поделилась валиумом.

– Нам позвонила детектив Джейнс. Говорит, вы ей нужны. – Она протягивает Холли мобильный телефон и дезинфицирующую салфетку.

– Я в больничной часовне, – говорит Иззи. – Ты можешь спуститься?

Холли катится в кресле-коляске к лифту. На втором этаже она с помощью указателей находит дорогу в неконфессиональную часовню больницы Кинера. Там пусто, не считая Иззи, сидящей на скамье в первом ряду. В одной руке она небрежно держит чётки.

Холли останавливается рядом с ней.

– Ты сказала Пенни?

– Так точно. – У Иззи красные и опухшие глаза.

– Полагаю, всё прошло не очень гладко?

Иззи поворачивается и смотрит на Холли с таким несчастным видом, что Холли едва сдерживается, чтобы не отвернуться. И всё-таки отворачивается. Потому что Иззи сделала за неё грязную работу.

– Блядь, а как ты думаешь всё прошло?

Холли ничего не отвечает, и через несколько секунд Иззи берёт Холли за руку.

– Это дело преподало мне урок, Гибни. Как только ты думаешь, что уже видела худшее, на что способен человек, вдруг оказывается, что ты ошибаешься. Злу нет предела. Я взяла с собой Стеллу Рэндольф. Я знала, что мне понадобится помощь, а она лучший консультант-психотерапевт в департаменте. Она общается с копами после перестрелок. И в других случаях тоже.

– Ты сказала Пенни, что Бонни мертва, а дальше?

– А дальше я рассказала ей, как умерла Бонни. Что они с ней сделали. Я старалась смягчить… но она понимала, о чём я говорю. Или о чём я старалась не говорить. Сперва она просто сидела, сложив руки на коленях, и смотрела на меня. Как женщина, присутствующая на интересной лекции. А затем начала кричать. Стелла попыталась обнять её, но Даль оттолкнула её с такой силой, что Стелла споткнулась о пуфик и упала на пол. Даль принялась царапать ей лицо. Кожу она не рассекла – вполне могла, будь у неё ногти подлиннее, – но оставила большие красные отметины на щеках. Я схватила её в охапку, пытаясь остановить, но она продолжала кричать. Наконец, она немного успокоилась, или просто выбилась из сил, но этот её крик я запомню на всю жизнь. Одно дело принести кому-то новость о смерти; должно быть, я сообщала об этом раз двадцать, но всё остальное… Холли, как ты думаешь, они были в сознании, когда их убивали?

– Не знаю. – «И знать не хочу». – Она сказала что-нибудь обо мне?

– Да. Что больше никогда не хочет тебя видеть.

3

В лучах палящего послеполуденного солнца дома по обе стороны улицы кажутся заброшенными. Потрескавшиеся тротуары пусты. Джером думает, что Сикамор-Стрит (где нет сикаморов) похожа на съёмочную площадку фильма, уже отработавшую своё, но ещё не разобранную. Старый «Шевроле» Веры Стейнман стоит на том же месте, что и в прошлый раз, с наклейкой на бампере «ЧТО БЫ СДЕЛАЛ СКУБИ?» Хотел бы он знать, что делать или что сказать.

«Может, – думает он, – её не будет дома». Машина говорит об обратном, но, насколько он знает, она больше не на ходу, а у не просыхающей матери Питера Стейнмана могли отобрать права.

«Нужно убраться отсюда, – думает Джером. – Просто свалить, пока есть шанс».

Но вместо этого он стучится в дверь. В одном он уверен: если она не захлопнет дверь перед его носом, он должен посмотреть ей прямо в глаза и солгать так убедительно, как не лгал никогда в жизни.

Дверь открывается. В этот раз Вера не приоделась ради Джерома, потому что не знала о его приходе, но в своих белых слаксах и безрукавке она выглядит вполне подобающе. И кажется трезвой… Хотя в прошлый раз она тоже казалась трезвой.

– О. Джером, да?

– Да. Джером Робинсон.

– Я мало что помню о нашей последней беседе, но запомнила слова врача: «Этот парень спас вам жизнь».

Вместо локтя Джером протягивает ладонь. Вера крепко пожимает её.

– Вижу по вашему лицу, Джером, что новости отнюдь не хорошие.

– Нет, мэм. Не хорошие. Я пришёл, потому что не хотел, чтобы вы услышали их от кого-то ещё.

– Потому что между нами есть связь, да? – Её голос звучит совершенно спокойно, но лицо бледное, как воск. – Нравится нам это или нет, но связь есть.

– Да, мэм, думаю, это правда.

– Никаких плохих новостей на крыльце. Заходи. И ради бога, зови меня Верой.

Джером входит внутрь. Вера закрывает дверь. Кондиционер по-прежнему работает. Гостиная всё ещё немного обшарпанная, но опрятная и чистая.

– Если тебе интересно, то я трезва. Не знаю, как долго это продлится, но я снова начала ходить на собрания. Пока была на трёх. Я пошла к своему поручителю, готовая встать перед ней на колени. Но в этом не было необходимости, что меня обрадовало. Он мёртв? Питер мёртв?

– Да. Мне очень, очень жаль, Вера.

– Это как-то связано с сексом? С сексуальными извращениями?

– Нет.

– Кто убил его?

– Пара пожилых людей. Родни и Эмили Харрисы. Они убили ещё четверых, насколько нам известно. Полиция сообщит вам. Можете сказать им, что я приходил. Скажите, что я хотел быть первым, потому что… в общем…

– Потому что ты спас мне жизнь. Потому что у нас есть связь. – Голос по-прежнему спокоен, но глаза Веры наполнились слезами. – Да. Да. Да.

Вера нащупывает за спиной подлокотник кресла, стоящего перед телевизором, и садится. Вернее, падает.

Джером опускается перед ней на колени, как ухажёр, собирающийся сделать предложение. Он берёт Веру за мертвецки холодные руки. Ничего такого он не планировал, просто действует по наитию. Она сказала, что у них есть связь? Это правда. Он это знает. Он это чувствует. Его голос твёрд, и хвала Господу за это.

– Харрисы были безумны. О том, что они делали, о всех ужасных вещах, вскоре станет известно. Но вам нужно кое-что знать. – Пришло время солгать и, возможно, это даже не ложь, потому что Джером не знает. – Всё случилось быстро. Что бы ни произошло с его телом… что бы они ни сделали… всё произошло позже. К тому времени Пита уже не было.

– Отправился туда, куда и все мы.

– Да. Куда и все мы.

– Он не страдал?

– Нет.

Вера сжимает ладони Джерома.

– Ты клянёшься?

– Да.

– И пусть твоя мама умрёт и отправится в ад, если ты лжёшь?

– Да.

– Откуда ты знаешь?

– Из отчёта патологоанатома.

Она расслабляет руки.

– Мне нужно выпить.

– Уверен, что нужно, но не стоит. В память о вашем сыне.

Вера издаёт зыбкий смешок.

– В память о сыне? Ты себя слышишь?

– Да. Я слышу.

– Мне нужно позвонить поручителю. Ты побудешь со мной, пока она не придёт?

– Да, – говорит Джером и остаётся с Верой.