Имя Дракона

Глава 2. Ничейный сын

18.08

Синяя луна — полнолуние

Красная луна — убывает

Желтая луна — растет

Милд работал в маленькой корчме Двуречья. Этим летом стало сложно воровать. С каждым днем, через город проходило меньше торговцев и больше военных. Были ли они солдатами короля или просто разбойниками не имело значения — напивались все одинаково, и рассказывали одни и те же истории. В последние недели их стало слишком много, и бурда, выдаваемая хозяином корчмы за эль, становилась все менее пьянящей. Это делало мужчин злее и внимательнее, а лишиться руки Милду не хотелось.

Вдобавок на прошлой неделе хозяин корчмы нашел симпатичную девицу, и теперь она своей улыбкой собирала все чаевые, которые такому тощему мальчишке, как Милд давались огромным трудом. Кузнец не взял его в ученики, повторив третий год подряд: «вот подрастешь, тогда приходи». Милд надеялся, что на полях понадобятся свободные парни, но везде отвечали, что в этом году урожай невелик и наемные работники на жатве не нужны. Из-за слухов о приближающейся войне три десятка домов опустело, и Милд понадеялся, что этой зимой сможет ночевать в тепле, но затем увидел указ градоправителя еженощно обходить покинутые дома. Законникам заняться больше нечем?

Эта зима обещала быть хуже предыдущей, не только из-за отсутствия денег и вконец стоптанных ботинок, из которых торчали пальцы, но и из-за того, что ему стало тесно в его самом любимом, из имевшихся укрытий. Еще пару месяцев назад он легко забирался в щель между камнями у основания моста. Туда никогда не поднималась вода и с улицы щель было не видно. Чтобы залезть в нее, нужно было знать на какие камни можно опереться, а какие непременно осыплются под ногами. Вода в реке всегда была теплой — местная загадка природы. Даже в самый яростный мороз, когда на ресницах вырастали сосульки, вода в реке бурлила, парила, и льдом не покрывалась. Кроме того жизнь рядом с водой позволяла поддерживать какую-никакую гигиену. Его мать говорила, что все болезни от грязи, и Милд старался мыться чаще. Здоровье — все, что он имел. Но на днях он обнаружил, что едва может повернуться в той щели, а руки и ноги затекают, да так, что потом сложно выбраться наружу. Придется уступить щель мальчику помладше.

Привычно протирая столы, Милд думал, что зимой умрет, если не с голоду, то с холоду.

Его мрачные мысли прервал окрик.

Разномастная компания вооруженных мужчин скорее походила на бандитов, чем на солдат, у этих воровать он тем более не решится.

— Эй! Девочка подай еще эля!

— Уже несу, господин, — стараясь не хмуриться, ответил Милд. Сноровисто разлив разбавленную водой, но неплохо пенящуюся бурду, он даже сумел улыбнуться, — ваш эль, господа, лучший, что есть у хозяина.

— Спасибо, девочка, — криво усмехнулся самый здоровый из них.

— Я мальчик, господин, — чувствуя, как все сворачивается в желудке, ответил Милд.

— Что-то ты больно худ и длинноволос для мальчика, — рассмеялся здоровяк. — Сколько тебе лет, парень?

— Почти шестнадцать, — Милд опустил глаза в пол, надеясь, что на этом вопросы закончатся, но видимо здоровяк хотел развлечься.

— А выглядит на десять, — хмыкнул смуглый воин с иностранным акцентом. Милд почувствовал, что краснеет, но все-таки он заставил себя не поднимать глаза. — Похож на королевского сына.

— Того, который помер?

— Да нет, просто похож на вельможу, — смуглый потряс головой, дернул плечом и неловко добавил: — все вы северяне друг на друга похожи, тощие, да носатые, а в старости раздуваетесь как свиньи, — он звонко хлопнул здоровяка по руке, но тот не обратив на это внимание, не сводил глаз с Милда.

— Малец, ты выглядишь так, будто вот-вот хлопнешься в обморок, неужто мы тебя так запугали?

— Нет, господин.

— Может тебя местный хозяин не кормит?

— Кормит, господин, я в порядке, — быстро ответил Милд, но урчание в животе заглушить не смог.

Воины засмеялись, и один из них надавил ему на плечо, усаживая за стол, ему в руки сунули миску похлебки.

Милд быстро проглотил еду и снова вскочил на ноги.

— Благодарю, господа. Могу я что-то еще вам принести?

— Благодарю! Вы слышали, парни? — здоровяк картинно махнул рукой в сторону Милда, — слышали, какие словечки парнишка знает? И еще нас господами называет. Небось, и хвост отрастил, чтоб под благородного косить?

К лицу снова прилила кровь, но он смог ответить спокойно:

— Моя матушка говорила, что такую прическу носил мой отец. Я чту его память.

— Он чтит память! Ох уж эти словечки. Как ты сказал, Вито? Королевский сынок, — здоровяк махнул кружкой в сторону иностранца, и снова посмотрел на Милда: — ты, парень, нам зубы то не заговаривай. Кто бы ни был твой отец, сейчас ты подаешь нам еду и эль, так и знай свое место.

— Да, господин, — Милду хотелось плюнуть в каждую из этих ухмыляющихся рож, но ему нужна оплата за отработанный день, и он тщательно выбирал слова: — Я хотел лишь сказать «спасибо» за похлебку. Я должен работать. Что вам принести?

— Тащи еще мяса! И эля!

Разливая по кружкам очередную порцию бурды, Милд заметил незнакомого мальчишку лет шести или семи. Он шел от стола к столу, попрошайничая. Но острый глаз подметил пару монет, блеснувших в рукаве мальчика. Милд собирался уже намекнуть воришке, что тот забрался на чужую территорию, но в зале появился хозяин корчмы. Этот сухой старикашка не обратил никакого внимания на попрошайку-воришку, скользнул взглядом по Милду, едва заметно кивнул паре завсегдатаев, оглядел воинов, поморщился, и встал за барную стойку. Местные знали, что теперь эль будет еще сильнее разбавлен, но зато с ним можно поторговаться, чем каждый и займется.

Воришка сумел ни разу не попасться на пути Милда и исчез. Милд решил, что сегодня не его день и придется довольствоваться только тем, что заплатит хозяин. Оставалось надеяться, что воины не стребуют с него цену похлебки.

Весь вечер бегал от стола к столу, но лишь одна старушка расщедрилась на пару монет. Она схватила его за руку и прошепелявила:

— Твоя мать верно назвала тебя милым и нежным, Милд, надеюсь твой ум остр, Гери?

Геримилд вздрогнул под старушечьим взглядом, и, подумав, что следует ее задобрить, выбрал булочки посвежее. Вдруг она не только знает древний смысл имен, но и владеет стихиями? В ответ получил беззубую улыбку и еще одну монету. Неплохой улов.

Дочь хозяина, крупная женщина, готовившая на кухне, шлепнула его мокрой тряпкой по спине. Но, заслуженными монетами, Милд не поделился.

Новая девица несколько раз пыталась перехватить заказы воинов, но Милд всякий раз ее опережал, стараясь услышать как можно больше.

— Нам стоит двинуть в Град у Башни, там всегда нужны люди. И кто бы ни стал королем Локосса, там найдется работенка для тех, кто знает с какой стороны меч острый, — быстро тараторил рыжий воин.

— Я хочу мира, а на границе мира не видать, — хмуро отвечал ему иностранец Вито, — идем на север. Улрику потребуется время, чтобы прийти туда, а там мы ему и подсобим.

— Вито, ты ведь говорил, что не вернешься в Лавир? — удивленно поднял бровь здоровяк.

— Лавир, на юге, дубина, — резко огрызнулся иностранец, — а Улрик только начал войну. Как бы он ни был хорош, в Хелебрате хватает магов. Вряд ли мы доживем, до того дня когда Улрик подомнет под себя север.

— Вот именно! Война Лавира с Хелебратом не будет быстрой. Скоро королю Локосса понадобятся воины, Град у Башни лучшее место. Вдова ценит…

Милда позвали на другой конец зала, и он не услышал конца фразы.

Время близилось к полуночи, но люди не торопились расходиться. Обходя зал в очередной раз, Милд отметил, что настроение в компании заезжих воинов изменилось.

— Никто не видел короля с весны, — с явной грустью говорил старший из воинов.

— Но он так долго борется с болезнью, — попытался спорить другой, — может быть есть еще шанс.

— Нет никаких шансов! — хлопнул по столу здоровяк, — скоро король умрет и будет война! Не с Лавиром, так с Видерией! Никак иначе!

— А чем плоха война? — влез Милд.

— Война это смерть, парень, — сдвинул брови иностранец, — и такие, как ты неумехи, умрут первыми.

— Нет ничего плохого в смерти на поле боя, — Милд шагнул вперед, к горлу подкатывала тошнота, но он произнес: — Мой отец был воином, он доблестно сражался и погиб за короля. Моя мать даже получила деньги в награду за его деяния.

Воины вяло рассмеялись.

— А вот мне за брата ничего не выплатили, — возмутился рыжий.

— Потому что никому ничего не выплачивали, — ответил старший, поворачиваясь в Милду, — ты малец не знаешь, о чем говоришь. Наверняка, твой папаша просто откупился от твоей матери. От того она и воспитывала тебя как благородного. Только вот бычься, бейся, а все равно тебе полы здесь тереть. Если повезет, то в честь оглашения нового короля Локосса съешь пирог, вот и вся награда за труды. А если не повезет, то тебя вместе с этим городком сметет война. А рано или поздно война будет, не сомневайся.

— Я не хочу тереть полы, — чувствуя еще одну волну тошноты, ответил Милд. И с твердым намерением удержать похлебку внутри себя, сказал: — Я хочу стать воином. Как вы. Я умею сидеть в седле, и дед учил меня драться. Возьмите меня в ученики.

На этот раз воины не засмеялись. Здоровяк оглядел его с ног до головы и спокойно сказал:

— Ты едва стоишь на ногах. Наверняка меч не удержишь. Я бы может и взял тебя, но время неспокойное. Вот мой тебе совет: иди в Град у Башни, там у тебя есть шанс стать воином. Будем живы, найди меня через пару лет, может тогда и возьму к себе, — он нахмурился и добавил: — если попадется король достойный моей службы.

Милд так и не нашелся, что ответить, лишь кивнул.

Когда ближе к утру корчма, наконец, опустела, хозяин быстро рассчитал новенькую офицантку, а с Милдом вышла заминка:

— Так, семь монет за работу, плюс две от солдат сверху, минус десять сворованных у…

— Я ни у кого не крал! — выпалил Милд и, встретив холодный взгляд старика, тихо добавил: — клянусь, я сегодня не стащил ни одного самого завалящего медяка.

— Мне все равно сколько ты стащил, — вкрадчиво ответил хозяин — я списал сегодня десять монет. Это что же я должен из своего кармана за твою невнимательность платить?

— За мою невнимательность?

— По залу шастал мелкий замухрышка. Если он не с тобой, то ты должен был на выходе вывернуть его карманы!

— Я не нанимался сюда сторожем! — задохнулся Милд. — Моя задача разносить еду, а не следить за попрошайками и воришками!

— И за это я плачу тебе, — старик беззубо улыбнулся. — А за воровство списываю. Ты должен мне…

— У меня нет ни гроша, — процедил Милд, отступая к выходу. Спорить с хрычем бесполезно, но если уйти сейчас, то может быть получится вернуться к работе через несколько дней.

— Есть! Я знаю, что старуха тебе дала три монеты! — дочь хозяина, возникшая из ниоткуда крепко схватила его за локоть. — Это мои булочки! Это мои монеты!

Милд пытался вывернуться, но она была крупнее и сильнее. Она выворачивала руку и уже шарила по его карманам.

— Это мой честный заработок! — закричал Милд. Ему удалось оттолкнуть женщину и проскользнуть под рукой у хозяина, замахнувшегося для удара. Милд смахнул со столешницы девять заработанных монет. Перепрыгнув через стойку, он выхватил тяжелую дубину, которую хозяин держал на случай пьяных разборок. Замер, не зная, что делать дальше. Сердце бешено колотилось в груди, а все, о чем он мог думать, это то, что теперь его назовут вором и вздернут на центральной площади.

— Тебе не сбежать, — громко фыркнула дочь хозяина, вставая у двери.

У Милда закружилась голова. Он был на ногах с рассвета, и не ел ничего кроме похлебки, в которой почти нет навара. Дубина же оказалась настолько тяжелой, что его мотало из стороны в сторону.

Что сказал бы дед, узнай, в какое положение попал его бестолковый внук?

Хозяин шагнул вправо. Милд проскочил слева, замахнулся на женщину, та с визгом отскочила. Дубина вылетела из рук, с грохотом ударившись о пол. Одна из досок в полу треснула. Милд толкнул дверь и бросился в темноту.

Хозяин корчмы кричал ему вслед, требуя задержать вора. Но вскоре Милд был уже далеко. Что-что а бегать он умел. Нет, не совсем он бестолков. За такую скорость дед бы похвалил.

Сколько раз Милд ходил по этим темным улочкам? Сколько раз ему вслед кричали «вор»? Ни разу еще его сердце не билось так быстро. Ни разу он не был так близко к тому, чтобы попасться. И хуже всего, что в этот раз он ни в чем не виноват! Сколько раз он убегал с украденным? А в этот раз ему пришлось бежать с законно заработанным. Отвратительно!

У него снова нет работы. Ему говорят, что он слишком мал, чтобы держать меч. Говорят, он слишком мал, чтобы ковать мечи. Но он знает, что уже слишком велик, чтобы воровать. Может, это не он мал? Может, этот город слишком мал для него? Город, в котором он знает каждый закоулок. Город, в котором знают его. Он никогда не воровал у местных, и местные его не выдавали. Но этот хрыч точно обратится к законникам, а от них справедливости не дождешься.

Продолжая убеждать себя, что иного пути нет, Милд прошел почти весь город. В такой поздний час не горело ни одно окно.

Оглядевшись по сторонам, Милд свернул во двор одного из заброшенных домов, подтянулся и залез в голубятню. Птицы ворчливо клекотали и ухали. Ему пришлось толкнуть пару слишком гордых сизарей, не желавших уходить с насиженных мест. Но иначе было не добраться до тайника. Не лучшее место для ночевки, но отличное, если нужно спрятать что-то небольшое. Мало кто готов лезть к доскам, покрытым вековым слоем птичьего помета.

Его сверток был на месте. Штаны, которые он украл почти два года назад, пришлись впору, двенадцать монет, и отцовский кинжал — вот и все его богатство.

Он незаметно спустился из голубятни и еще до рассвета покинул город.