Имя Дракона

Глава 58. Чувство вины

9.12

Синяя луна — убывает

Красная луна — убывает

Желтая луна — растет

Волк без устали несется по густым видерийским лесам, успешно избегая дорог, он легко находит звериные тропки, резво перепрыгивает через поваленные деревья, и не замечает колючие кусты и обжигающую крапиву.

Ромул почти не ощущает тяжести на спине, хотя и не забывает о человеке, и о цели. Ему хочется бунтовать, петлять и растягивать путешествие. Но всякий раз, когда он отклоняется от намеченного маршрута, верх берет Райнер и возвращает его.

Спустя несколько часов, выбрав небольшую прогалину, волк останавливается, разминает плечи, намекая человеку слезать, и тот повинуется.

Оставив человека на поляне, волк отправляется на охоту, зная, что это последние минуты свободы, но все же выполняет наказ. Двух не удачливых зайцев пришлось нести человеку в пасти.

Появляется перед человеком с окровавленной добычей в зубах и наслаждается произведенным эффектом. А затем все же уступает место Райнеру.

Два превращения подряд и несколько часов в форме волка не обошлись без последствий. Голова кружилась. Хотелось снова встать на четыре лапы и рычать на глупого человека рядом. Райнер мотнул головой, пытаясь привести мысли в порядок. Вспомнил, что видел неподалеку ручей и молча, пошел к нему.

Прохладная вода слегка его отрезвила. В животе неприятно урчало, но основная часть еды переварилась, главное не думать, что именно было съедено. Вкус во рту преотвратнейший. Хотелось почистить зубы, но пришлось довольствоваться полосканием и водой, которую направил под напором к тем зубам, где прилипло что-то неприятное. Благо желтая луна близилась к полнолунию, резерв восстанавливался, а вода не сопротивлялась.

Одежда, разумеется, осталась клочьями на площади и, чтобы не щеголять перед королем голым задом, Райнер оторвал один из немногих не опавших листьев, увеличил его и обернул вокруг бедер. Из другого листочка свернул подобие кувшина и наполнил водой.

К тому моменту, когда он вернулся на полянку, Петер успел разжечь костер и освежевать одного из кроликов.

Райнер видел, что король его боится. Петер своими глазами наблюдал, как Ромул разрывал людей, солдат в броне, вооруженных и обученных. Ромул в такие моменты сильнее Райнера. И Райнер знал, что такое не забывается. После знакомства с Ромулом его либо ненавидят, либо боятся. А значит, ему придется укрепить страхи короля. Ненависть слишком опасна и ничем не поможет в сложившейся ситуации.

Вообще Райнер планировал сначала привести Петера на корабль, а уже потом объяснять, уговаривать, манипулировать и ставить условия. Но теперь у Петера есть способ воздействовать на него и надо сделать так, чтобы тому и в голову это не пришло.

— Простите, что напугал, ваше величество, — спокойно заговорил Райнер, добавляя порыкивающих ноток в голос.

Петер дернулся и внимательно посмотрел на Райнера, ожидая продолжения. Райнер решил, что начать лучше с правды:

— Я крайне редко выпускаю волка. И не планировал это делать сегодня. У меня был план отхода, куплены лошади и нас ждет корабль. И ваших людей я не собирался убивать, — немного лжи сыграет на образ и отведет подозрение в соучастии, — но я не мог и предположить, что генерал решит вас казнить так скоро. Времени не было, — Райнер вздохнул и добавил сожаления в голос: — Мне придется снова превратиться. И если волк станет агрессивен, или вы устанете, заклинаю вас, не вспоминайте Райнера, волк меня ненавидит.

— Я смутно представляю, как происходит превращение. Причем здесь имя? Увар в молодости частенько превращался в медведя, но никогда не давал мне подобных указаний. И был у меня друг оборачивавшийся ястребом, он тоже никогда не причинял мне зла.

Райнер мысленно выругался. Сравнение с магами, живущими в гармонии со своими зверями, болезненно ударило по самолюбию. План — заставить Петера бояться — трещал по швам.

Райнер повернул кролика на импровизированном вертеле, делая вид, что глубоко задумался. Может тогда сыграть чувство вины? Вдруг получится вызвать сочувствие, как было много лет назад с Ингой.

— Ваше величество, разница между мной и Уваром огромна. Он сильный колдун, во всех областях. Я никогда не видел его медведя, вероятно, потому что учитель прекрасно себя контролирует. А вот я со своим волком боролся и жестоко наказывал его и себя за ошибки. Но превращение в животных никак не связано с магией стихий. Мое имя сделало меня волком, но не дало полного контроля над зверем. Я могу быть опасен. Мой волк… Я… совершил, много такого чего стоит стыдиться, за что путь только на плаху и в пустоту…

Это даже не ложь, главное подобрать правильные слова и интонации. Райнер понуро опустил голову, но сквозь упавшие на лицо волосы следил за Петером. Тот выглядел так, словно решал крайне сложную задачу.

— Ромул — это имя вашего волка? Но по легенде Ромул был человеком, вскормленным волчицей?

— Неважно, что было в легенде. Хватило веры моей необразованной матери в то, что я волчонок, — кивнул Райнер, демонстрируя грусть, имеющую мало общего с действительностью, — повитуха решила, что я не протяну и нескольких дней, поэтому мама дала мне сильное имя. Каждый раз когда я болел, рассказывала мне легенды, старалась укрепить мой дух. Только вот она понятия не имела что делать, когда я в шесть лет достаточно окреп, чтобы пробудился волк.

Райнер замолчал, надеясь, что Петер сам придумает, каким ужасом для маленькой деревеньки это могло обернуться, и ему не придется рассказывать.

Но мысль Петера свернула в другую сторону:

— Роальд знал, о вашей второй ипостаси?

— Разумеется. Я ведь давал клятву верности. Да и учитель Увар такое не посмел бы утаить, — грустно улыбнулся Райнер, стараясь, чтобы это выглядело не наигранно, и чтобы Петер не спросил о королевах. Не правильно то, что Лита и Дэйва не знали, но вместе с тем приятно. Они видели в первую очередь его самого, а не зверя.

— Наверно Роальду нравилось иметь столь мощное тайное оружие, — сделал правильный вывод Петер. В его голосе прозвучало уважение.

— Он точно знал, на что способен волк. На что способен я, — ответил Райнер, делая акцент на последнее слово. — Я вырос при дворе. Я учился, доказывал, что могу многое. Стремился стать лучше, умнее. И не подводил своего короля.

— А что же теперь? Кому из королей вы служите?

Скользкий вопрос. Вряд ли Петер в курсе того, что произошло в последние недели. Но ложь может вскрыться позже слишком легко.

— Я дал клятву королевам Локосса, — Райнер сделал паузу, выражая почтение. — Я получил прозвище Желтоглазая Смерть. Но здесь я, чтобы спасти вас. Смею надеяться, что мои королевы захотят вернуть вам трон. Мне пришлось нарушить некоторые приказы и правила, но я полностью во власти моих королев.

Петер не то кашлянул, не то поперхнулся. А затем буквально вгрызся в кусок мяса, не обращая внимания на то, как неаккуратно и не по-королевски сейчас выглядит. Райнер наблюдал за ним боковым зрением, но старался делать вид, что не ждет ответа.

— Райнер, как вы это представляете? Армия слышала тысячу обвинений: я глупец, выживший из ума старик, не понимающий что происходит, и не способный стоять на ногах? Мое время прошло. Жаль, что мой род прервется, но хотя бы мои дочь и жена в безопасности.

— Разве вы не знаете? — удивление почти не пришлось разыгрывать, — Инга вступила в союз с графом Кормаком, и это не находит одобрения среди простых солдат.

Петер набрал в грудь немного воздуха, собирался спорить, но мгновение спустя выдохнул, и на глазах старея, произнес:

— Тогда мое появление только ухудшит ее положение.

Райнер вспомнил, что на площади король показался ему больным. Он внимательнее посмотрел на стихии и обнаружил нечто знакомое. Точно так же менялись стихии у короля Роальда, а до того и у его супруги — королевы Мелиссы. Но у них болезнь замечали не сразу, в то время как у Петера изменения проявились едва-едва. Небольшие искажения: на груди такие, как бывают при легкой простуде; на руках, как при тонком порезе или сыпи; на ногах, как растяжение.

Первым порывом Райнера было посадить Петера в лабораторию и наблюдать. Изучить развитие болезни, чтобы в следующий раз ловить ее в самом начале. Но он быстро взял себя в руки:

— Ваше величество, я понимаю ваше желание не навредить дочери. Но не лучше ли будет, если она взойдет на трон законным образом? У меня есть план, нас ждет корабль. Ваша жизнь сохранит сотни жизней видерийцев и локоссцев. Ваша дочь будет законной королевой, когда придет время, а не марионеткой Кормака.

— Но марионеткой Локосса? — ответил Петер.

Несвоевременная прозорливость. Но у Райнера был ответ и на это:

— Локоссу нужна не марионетка, а полноценный союзник. Улрик воюет со всем миром, и Видерия следующая. Инга умна, манипулировать ею врядли выйдет, а выгоду от союза получат все.

Он не пытался добавить меда в голос или взгляд. И Петер, уловив намек, ответил:

— В данный момент у меня ведь нет выбора? Я или с вами или умру?

Райнер слегка ослабил самоконтроль, позволяя клыкам удлиниться, и улыбнулся:

— Умереть я вам не дам.