Истории Обеллоса. Эпоха Конца

В тени страдающих

Нарс-Велан был городом непростых людей — и только людей. Бола кроме них издревле закрыты дороги в подземный комплекс, раскинувшийся глубоко под столичной канализацией. Благодаря близкому расположению к межпластовому водному источнику, город процветал даже в отсутствие света. Хотя с самим Веланом он по размеру не мог даже сравниться, так что звать это место городом могли только его жители.

Кормить население под землей могло быть трудной задачей, если бы не особые растения. Обычно вся зелень гибла на такой глубине без единого луча солнца, но древние маги вывели специальные сорта, что не получали свет и росли без всяких проблем. Записей о том, как же это происходит, не осталось, а значит еще одна часть великого наследия города утрачена… быть может, навсегда.

У постели мечущегося в бреду юноши болезненного вида сидел мужчина в фиолетовой мантии с узорами, исполненными белым золотом. Его черные, подобные вороньему крылу волосы убраны назад, чтобы не загораживать вид на лицо страдальца. Взор этого человека ни на мгновение не отворачивался от юноши в постели, словно стараясь разгадать некую загадку, заключенную в его образе.

— *Он так мучается, господин Эйанд! Прошу, сделайте же что-нибудь! *

Женщина, прервавшая раздумья важной персоны, умоляла помочь парнишке, все тело которого взмокло от пота, изгибалось в неестественных позах, будто у раненого в агонии.

— *У него видения. Я ничем не могу ему помочь, только надеяться на выживание этого мальчика. Дар зреть глазами Судьбы ныне слишком ценен, и если бы я мог, я бы облегчил ношу твоего дитя, Фариэн*

— *Но как же так… неужели мне нельзя даже осушить его? * — в руках у матери было полотенце, что она держала наготове в надежде получить разрешение.

— *Не вздумай. Все переносимое телом необходимо для разума в своей связи с нитями бытия. Пусть магия утеряна, но она все еще рядом, нужно лишь коснуться…*

Мужчина ни на мгновение не отводил взгляд от юноши. Он хотел узреть попытки сказать слово в шевелении губ, увидеть порывы совершить жест в дрожащих руках. Но ничего не говорило о том, что мальчик передает окружающим образы из своего сна.

А в нем он постоянно занимал места тех, кто наверху сражался за благополучие столицы Империи. Раз за разом он переживал смерти десятков бола, ощущая в полной мере каждый момент их страданий. Разодранный заживо челюстями волколака стражник, расплавленный кислотой узура офицер… Для юноши каждая смерть была реальной, и потому с каждой из них его разум страдал все сильнее.

Но вместе с тем он слышал слова.

«Alyen zug vogt jah myux. Omth kri ij qulyuf. Myux qulyuf jah vogt gurz tilvac qulyuf omth. Vogt vogt jah paod uruuv omth, hekem paod crath, myux qulyuf. Hekem paod crath, vogt jah fahfil nazwu, omth erfem, qulyuf tilvac uruuv.»

Ни одно из них не было знакомо юноше, они даже не повторились снова — и все же остались в памяти пророка слишком прочно. И забыть их он не мог, как бы ни старался.

Эта пытка продолжалась около двух часов, почти столько же, сколько в ту ночь защищались стражи Велана на поверхности земли.

— *Подойди сюда, Фариэн. Твой сын скоро проснется.*

— *Какое счастье… Мое дорогое дитя…*

Женщина нежно гладила измокшее лицо парнишки, замечая, как наконец стали подергиваться его веки. Он открыл глаза и в ужасе закричал, вырываясь из объятий матери, даже не узнавая в ней родную кровь. Тут же она резко отстранилась, боясь навредить любимому чаду, а мужчина в мантии все оставался недвижим, глядя на беснующегося мальчика.

— *Что ты видел, Нелат? Ответь мне.*

— *Во имя Абсолюта, господин Эйанд, смилуйтесь! Он же не в себе, вы хотите выпытывать из него что-то прямо сейчас? *

Но длинноволосый не стал ее слушать.

— *Ты обязан ответить мне, Нелат. Так велит Эйанд нарсов, ты не вправе противиться.*

— *Господин Эйанд! Цердих! Одумайтесь! *

Тут же по щеке женщины ударила ладонь, заставляя мать упасть мимо кровати.

— *Ты забываешься, Фариэн! Тебе известно, что я — глава нашей расы, и никому не дозволено скрывать этот факт за моим бывшим именем! *

Свирепый голос облаченного в мантию человека заставил даже только что проснувшегося юношу смолкнуть. Под землей все знали его, но немногим известно былое имя. Бывшая подруга, которая когда-то росла с Эйандом на одной улице, была в числе этого меньшинства. Нерушимые традиции Нарс-Велана оказались под угрозой в Эпоху Конца, но закон чтить главу и подчиняться владыке оставался неизменен.

Юноша заговорил так же внезапно, как и смолк. Он все повторял и повторял слова, явившиеся ему в кошмарном сне, не в силах передать или объяснить что-то еще. Мужчина слушал внимательно, разбирая каждый звук, вспоминая все наречия, изученные по библиотеке своего города, но впустую.

— *Нелат, что это за язык? О чем ты говоришь? *

Но как бы ни обращался Эйанд к пророку, тот повторял одни и те же слова, смысл которых оставался неясен никому из присутствующих. С раздраженным вздохом подземный владыка поднялся на ноги.

— *Ничего не поделать. Пусть отдыхает, насколько это возможно. Надеюсь, он поправится, силы мальчика нам еще нужны.*

Поклонившись уходящему главе города, женщина едва сдержалась от вопросов. Приобняв свое дитя, она тихо прошептала:

— *Все хорошо, милый. Все в порядке… Что же власть сделала с тем, кого я знала?..*

Вскоре нынешний правитель города избранных отправился к другому жилищу, желая узнать о делах на поверхности. Несмотря на малое количество особых людей в Нарс-Велане, были и те, кто мог прямо из-под земли увидеть, что происходит во внешнем мире. Не без платы за это, разумеется

— *Лилли. Полагаю, ты в добром здравии? *

Вопрос был скорее риторическим, и подразумевал под собой использование силы одаренной.

— *Конечно, господин Эйанд. Прошу, присаживайтесь. Сами Монады благоволят нам, дети как раз уснули.*

Хлопоты по дому продолжались еще некоторое время, пока молодая девушка закрывала двери и готовила чай для своего важного гостя. На вид ей было не больше двадцати, но все равно та уже успешно выносила две беременности, родив в результате троих весьма здоровых детей. Короткие волосы Лилли цветом напоминали зрелый каштан, в голубых глазах горел задорный огонек, а тонкие руки изящно расставляли посуду с ароматным напитком на столик около кресла.

Усевшись поудобнее, многодетная мать выдохнула, и на ее лице выглянуло выражение усталости.

Даже не спрашивая о сведениях, которые могут интересны владыке, девушка начала использовать свой дар. Глаза ее приобрели более глубокий синий оттенок, а взгляд устремился в пустоту, словно пронзая ткань пространства и достигая желанного образа.

— *Я вижу орду. Тысячи монстров вокруг стен. Защитники… отбиваются. Думаю, город снова выстоит. Желаете, чтобы я посмотрела что-то иное? *

— *Нет нужды. Ты хорошо поработала, до встречи.*

Мужчина поднялся и вышел так же быстро, как и пришел. Лилли еще долго не находила сил встать с кресла, даже когда ее дети проснулись и заплакали. За великие дары приходится платить.

— *Уф… потерпите, малыши, мама скоро придет.* — в голосе девушки не было сомнений или тоски, лишь усталость. Она ощущала себя, будто пришла домой после тяжелого, но плодотворного рабочего дня, но никак не после увиденной бойни.

«Хм-м… кажется, монстры что-то ощущают. Надо скорее расшифровать послание пророка. Лишь бы этот щит не сломался раньше времени.»

Даже думая о городе на поверхности, Эйанд ощущал неудовольствие, будто его вещь портит бродячая тварь, проходящая мимо. Мысли мужчины занимали лишь слова Нелата, а не гибель бола снаружи.

С тех пор в течение почти месяца городскому владыке помогали самые ученые умы всего Нарс-Велана, ища в огромной библиотеке книги, свитки и записи, что могут помочь узнать смысл послания.

Сам пророк с тех пор не вымолвил ни слова — не реагировал на просьбы или речь, хотя ел и пил, мог даже передвигаться. Однако по обыкновению просто сидел прямо у Кратера, глядя в его центр, отчего на лице Нелата всегда было выражение ужаса, раскаяния и страданий… Но с тем, пусть и не спокойствия — облегчения.

Он видел, даже был на месте всех тех, кто отдал жизнь за него. За каждого обитателя подземного города. И неясно что хуже: незнание бола на поверхности о том, что их воспринимают как щиты, или столь кощунственное отношение жителей тайного города к своим спасителям.