Истории Обеллоса. Эпоха Конца

Ангельский голос

«Хм… согласно опросу очевидцев, эти дети друг другу чужие. Тогда почему же он решился на столь опасное мероприятие ради незнакомки? Не понимаю. Впрочем, это не так важно.»

Нарак Сат — представитель министерства юстиции, блестящий карьерист, гордость своего рода. Ангел. Пусть у него только четыре руки, одна пара из которых расположилась основанием почти у лопаток, это не мешало ему развивать свой ум и запоминать законы Империи, дабы занять почитаемую среди ангелов должность в качестве судьи. В обязанности мужчины входили, конечно, и открытые заседания, но сейчас он был занят разбирательством до официального слушания. От решения этого бола зависит судьба двух эльфов, которым вменяется в вину неправомерное обращение с провизией.

Преступление юноши двенадцати лет более тяжкое, все же должность раздающего еду весьма ответственна, уж тем паче с точки зрения ангела. Везде должен царить Порядок, и исключений быть не может.

А вот вина девочки даже для Нарака выглядела сомнительно. Казалось бы, получив порцию она могла попытаться сбежать. Но эльфийка ничего не предприняла, а значит, злого умысла у нее не было. Тем не менее, судья хотел лично убедиться в этом, «поговорив» со своими «подопечными».

Еще днем ранее он приходил к ним, чтобы получить прямое подтверждение тому, что схвачены были именно провинившиеся. Для того он привел Барка Нейворда в темницу гвардейского поста на опознание. Тот с удовольствием и ухмылкой на лице сказал, что эти дети «покусились на право каждого на пищу, пока сами набивали свои животы».

Конечно же, ангел не поверил этому проходимцу. После ряда вопросов, уточняющих характер происшествия, многорукий удалил обвинителя из здания, не желая более выслушивать поток лжи. Но правда тоже есть — в том, что именно Грим и Нилья — основные подозреваемые, а не кто-то еще.

В практике Нарака был случай, когда по ошибке схватили сестру-близнеца одной человеческой девушки. Он едва не обрек невиновную на карательный поход за стену, и все же Порядок был восстановлен.

С тех пор ангел всегда проверял лично, кого судит, еще до начала разбирательства.

Эльфийские дети, увидев его, до ужаса испугались. И все же он не желал им зла. Мужчину интересовал только ответ на один вопрос. Виновны ли они? Если нет — будут свободны. А если да — будут осуждены.

Сегодня он, облаченный в потрепанную, но все еще сохранившуюся тканевую одежду, напоминающую рясу из белой шерсти, направился в нынешнее место заключения обвиняемых. На ходу пришлось вспоминать каждую мелочь, что могла бы пригодиться. Вместе с ним шла пожилая, чуть сутулящаяся дама-человек, ни разу не обмолвившаяся с многоруким ни единым словом.

«Принятие пищи — ложь. Выше отметки — правда. Сговор — уточнить. Намерения — проверить.»

Поток структурированных, последовательных мыслей судьи был похож на четко выверенный механизм. Ни единого проблеска неуместных желаний или идей. Лишь сосредоточенность на собственной работе.

С его низким ростом, светловолосому Нараку не пришлось пригибаться, чтобы пройти в здание, хотя некоторые родичи ангела были весьма высокими. Что примечательно, у тех в основном глаза оттенков красного цвета.

Поприветствовав сперва начальника караула, затем его заместителя, а после — тюремщика, ангел спустился вниз.

Дети вздрогнули, увидев знакомую белую мантию. Еще больше в их глазах отражался ужас, когда они подняли взгляд на сияющие медным цветом склеры судьи.

Даже спокойная аура пришедшей вместе с потенциальным губителем их жизни старушки не помогала переносить этот кошмар наяву.

Ангел принялся жестикулировать руками — лишь двумя, еще две оставались сложенными за спиной.

Чутко глядя за каждым движением Нарака, бабуля заговорила, стоило ему прекратить.

— Господа гвардейцы, судья Сат просит вас оставить помещение и желает уточнить, были ли обвиняемые достаточно накормлены.

Переглянувшись, стражницы пожали плечами.

— Да, конечно мы их покормили как следует, — среднего роста девушка едва заметно раздула ноздри и на мгновение приподняла уголки губ. Ее высокая напарница отвела взгляд чуть в сторону, стараясь не смотреть на пришедших гостей.

После очередной серии жестов старушка с вежливой улыбкой продолжила.

— Немедленно принесите им недоставшуюся часть еды, иначе вы будете обвинены в неправомерном распределении провианта.

На сей раз та, что отвечала, даже не скрыла своего презрения.

— Да на каком основании?! Моя коллега подтвердит, что…

Чуть посмеявшись, женщина прервала разгневанную стражницу.

— Боюсь, вы неверно поняли. У судьи Сата особый дар. Вам не укрыть от него свою ложь, милочка. А теперь уже я снова попрошу вас все о том же, дабы не утруждать своего партнера. Идите за едой, — женщина расправила плечи и стало ясно, что она весьма высокого роста… и крепкого сложения. Насколько это возможно в условиях вечного голода, — Живо.

Бросив недовольный взгляд на парочку ошарашенных эльфов, гвардеец поднялась наверх за припасенной порцией еды. Там осталось похлебки на целую миску, и даже почти полный бутылек зелья сытости. Увидев это, бабуля довольно хмыкнула, взяла принесенное и отправила стражниц восвояси.

*Высокую отпустить, другую — в темницу, как закончим.*

Кивнув на жесты судьи, старушка отперла дверь камеры и подала детям миску и склянку.

— Полагаю, вы голодны, милые? Надеюсь, вы сможете разделить еду честно.

— Ох, я… мы очень признательны вам, судья Сат и мисс… — запнувшись от незнания имени своей благодетельницы, эльф надеялся на подсказку.

— Зови меня Норой, малыш.

— Мисс Нора. Я не столь голоден, так что…

Женщина строго посмотрела на него прежде чем парнишка успел продолжить.

— Мне довелось немного научиться у господина Сата. Дам совет: юлить в присутствии своего судьи — не лучшая идея, — на сей раз голос старушки был грозным, ей явно не пришлась по нраву попытка Грима обмануть ее.

— Прошу прощения, мисс Нора… — он виновато посмотрел на Нилью, что все время стояла чуть позади него. Ее опасливый взгляд был направлен на бабулю, а потом она вышла из-за спины юного эльфа, принимая посуду с едой и кивнув в знак благодарности.

— Что, детка, ты тоже ангел? — немного посмеявшись, Нора отошла, давая двоим поесть отобранное за последние два дня, — Это я так шучу, не переживай. Говорить можно, я не кусаюсь без причины.

— Б-благодарю вас, мисс Нора.

Девушка, прекрасная в своем расцвете пышной даже в болезни эльфийской юности, снова кивнула, и принялась есть: сперва половину зелья сытости, затем половину супа. Удивительным образом вязкая субстанция из склянки будто втягивала в себя все проглоченное, запасая его и распределяя на некоторое время, а вместе с тем сама была питательной. Однако чертовски отвратной на вкус. Потому все пытались заесть или запить один из важнейших алхимических продуктов, лишь бы не дать ему выйти наружу из-за нестерпимого желания исторгнуть содержимое желудка.

Лицо у Нильи перекосилось от отвращения, а затем она поспешно сменила вкус во рту на суп. То же сделал и Грим, когда пришло его время. И до момента, пока оба не съели свою порцию, обвиняемые боялись сказать даже слово.

Только после того, как последняя ложка супа была съедена, а последняя его капля — вылизана, Нарак уселся на стул надзирателя, что находился неподалеку от камеры. Затем он совершил серию жестов — пришло время «заседания». Старушка переводила все исключительно целиком, не пытаясь делать это параллельно «речи» судьи.

— Итак, ребята, у господина Сата к вам несколько вопросов. Каждый из них является частью досудебного процесса, и не смотрите, что все так неформально — важность каждого от этого не меньше. Первый вопрос: «Были ли вы знакомы друг с другом до инцидента на раздаче?»

Девушка покачала головой, в то время как Грим говорил вслух.

— Нет, мисс…

— Полно. Отвечайте только на вопросы, когда я их задаю, не более. Если потребуется ваша версия событий — судья непременно спросит. Следующий вопрос: «Налил ли Грим Лавьен в день происшествия больше супа в миску Нильи Ифри, нежели положено?»

Эльфы не сразу стали говорить. Как иначе? Ведь от этих слов зависит судьба минимум одного из них. Признать вину — все равно что обречь себя на поход за стену. Пусть наказанных преступников охраняли так же, как и прочих сборщиков, это не отменяло отсутствия повышенного заработка за столь опасный и тяжелый труд.

Собрав волю в кулак, юноша ответил:

— Да.

Нилья так и не смогла выдавить из себя даже звука. Она понимала, что должна свидетельствовать против того, кто решился помочь ей наперекор всему, хотя и видел ее в первый раз в жизни.

— Если тебе тяжело говорить, дорогая, можешь отвечать жестами. Сейчас кивка головы достаточно, — тогда голос Норы был ласков и спокоен, в отличие от моментов, когда казалось, что одним лишь им можно запугать до смерти.

В ответ девушка только кивнула, подтверждая сказанное. Оба пленника уже убедились, что судья прекрасно видит ложь, и потому пытаться говорить неправду было бы еще хуже, чем признать произошедшее.

— Последний из заданных вопросов. «Съела ли Нилья Ифри в тот день более отведенной нормы?»

На этот раз Грим сначала решительно покачал головой, глядя прямо в источающие свет глаза ангела, который внимательно разглядывал их лица и тела. Казалось, что он смотрит глубоко в душу, видит ее насквозь и утаить от него даже самое сокровенное не вышло бы при всем желании.

Нилья ответила почти одновременно с Гримом: тихо, но вслух.

— Нет.

Кивнув, Нарак похлопал бабушку по плечу. Та обратила на него свой взгляд, чтобы читать жесты, а затем снова повернулась к эльфам — на ее лице было неподдельное удивление, видимо, вызванное посланием ангела.

— Кхм. Господин Сат спрашивает: «Зачем ты, Грим Лавьен, решился на противоправный поступок?»

Сам эльф тоже искренне удивился. Какая разница? Он правда сделал все то, в чем его осудили, пусть и надеялся не попасться.

— Я, кхм… — он немного запнулся, закусив губу и отведя взор в сторону Нильи, но после опустил глаза в пол, — А это важно?

Теперь уже пришла очередь судьи удивляться. Впрочем, заметно это было слабо — ангелы не отличались эмоциональностью. Потому, пожалуй, лишь старушка могла бы увидеть столь тонкое выражение на лице партнера. Если бы смотрела на него.

«Странно. Они сговорчивы. Почему мальчик не хочет говорить?»

После пары секунд внимательного изучения обвиняемых судья махнул рукой в отрицающем жесте. Затем последовала еще одна серия движений.

— Что ж, воля ваша. Господин Сат позволяет не отвечать на предыдущий вопрос и хочет знать еще кое-что. «Насколько больше положенного супа в тот день ты, Грим Лавьен, налил в миску Нильи Ифри?»

— Чуть меншье половины половника, — в словах эльфа была слышна уверенность, ведь на раздачу не ставили кого попало. У таких бола весьма хороший глазомер, чтобы с достаточной точностью накладывать не больше и не меньше необходимого.

— «Признаешь ли ты, Грим Лавьен, свою вину в неправомерном распределении провизии в отношении Нильи Ифри во время исполнения рабочих обязанностей?»

Тяжелый вдох. Секундная пауза. Хорошо, что его сейчас не слышат наблюдатели.

— Признаю.

— «Раскаиваешься ли ты, Грим Лавьен, в содеянном преступлении?»

Подняв взгляд вверх, прямо в глаза ангелу, эльф выпалил неожиданно резко.

— Нет.

Нора даже немного отстранилась назад, пораженная ответом.

— Мальчик, ты сейчас прокладываешь себе путь на поле.

— Окажись я в тот же момент на том же месте вновь, я сделал бы так еще раз. Да посмотрите на нее! Разве вы не видите, что этой бола нужна помощь? Если я не окажу ее, то кто? — голос юноши звучал громче, чем он хотел бы, но тот даже не заметил.

Нарак выполнил серию жестов, а старушка перевела его.

— «Будешь ли ты вновь нарушать закон в угоду личным убеждениям?»

Тогда пыл Грима поутих.

— Нет. Видимо, это судьба, раз добрые намерения оборачиваются таким образом…

Ощущая странное чувство несправедливости мира к нему, он потупил взгляд. Ангел начал жестикулировать, но Нора заговорила раньше, чем тот закончил.

— Не нужно так убиваться, юноша. Есть много других способов помочь этой девушке, и хотя ты поступил неверно, помыслы твои были чистыми. Не теряй своей сострадательности, малыш, она более чем похвальна.

Нарак едва заметно нахмурился на женщину и принялся что-то ей «говорить», а та с ухмылкой отвечала ему на том же языке жестов.

На мгновение ангел прикрыл глаза, будто скрывая раздражение во взоре, и затем снова принялся задавать вопросы. Эльфам показалось, что прошла целая вечность, пока судья выспрашивал разнообразные подробности. Но сам он даже после столь долгого разговора ощущал, будто что-то не так, не имея возможности понять, что конкретно.

И все же пришло время завершать процесс.

— «Признаешь ли ты, Нилья Ифри, свою вину в неправомерном потреблении провизии?»

Девушка явно боялась. Казалось, что она сейчас сожмется и ее не будет видно за Гримом. Однако ощущая, как спина новообретенного знакомого придает ей сил, словно так весь мир встретится сперва с ним, а затем с ней, Нилья ответила:

— Нет.

Выдержав паузу, Нарак Сат, судья из министерства юстиции, которого при исполнении, как и любого другого ангела на государственной должности, боялись пуще огня… подал руку в сторону детей, глядя в камеру. И произнес вслух:

— Невиновна.

Чистый, лирический тенор высокорожденного многорукого завораживал одним лишь словом. Оба эльфа опешили, и даже принялись вставать. Но старушка осадила Грима, с сочувствием глядя на него.

— Извини, малыш. Выйдет только она.

Грим надеялся на такой исход. И все же облегчение было почти мимолетным. Ведь после этого он увидел, как на лице Нильи отразились печаль и переживание.За него.

Ангел взял руку эльфийки, помог ей выйти наружу, и повелел Норе закрыть камеру.

— Спасибо тебе… — едва не плача сказала девушка, на прощание посмотрев на того, кто проявил к ней великодушие и сострадание. Один среди всех.

То был знаковый день в памяти каждого из этих бола.

Для Нарака тем, что он справедливо оправдал невиновную. Для Норы тем, как ее старый друг позволил себе слабость. Для Нильи тем, кого она хотела бы звать другом. А для Грима — первым в жизни голосом ангела. Красивым, чарующим. И невероятно горьким.