Истории Обеллоса. Эпоха Конца

Раздумья о былом

— Русалочьи песни, да почему оно не работает, как надо?! — сбросив со стола очередной неудачный образец, Цвар схватился за голову, с силой потягивая свои опаленные светлые волосы, будто с намерением их выдрать.

Лишь после нескольких минут нервной ходьбы по лаборатории с покусыванием ногтей на пальцах демон стал успокаиваться и приходить в себя.

— О, Хаос, опять я все разбил…

Цвар позвал своего помощника, чтобы тот собрал уцелевшие части ингредиентов и навел порядок в лаборатории. Пятый раз за день.

Если долго искать в Хаосе систему, то можно с удивлением обнаружить в нем Порядок. Так и с алхимиком — в своей неконтролируемой и случайной вспыльчивости он стал закономерен. Пять раз за день с тех пор, как его прототип привлек Феникса. Не чаще и не реже, за исключением дней, когда он просто не приходил на работу.

Конечно же, никто не был доволен внезапными прогулами, но он — заведующий алхимической лабораторией, начальник и светило магической инженерии. Если конечно зельеварение достойно такого звания образом.

— Мастер Гарган… Вы уже не первый день занимаетесь одним и тем же, может вам стоит сменить направление деятельности? Хотя бы на время.

Нежить была крайне способна к алхимии ввиду своей долгой жизни и любви к знаниям. Но одна из немногих выживших магических дисциплин открыта не только им. Так, министр магической инженерии Ингвар Этили — эльф, главный помощник Цвара — человек.

— Не учи ученого. С чего ты вообще взял, что можешь советовать мне? — в еще недавно раскаивающемся голосе сквозило раздражение.

— Потому что вы сами меня попросили. Пока были в более благосклонном расположении духа, — мальчик, на вид лет двенадцати, совершенно обыкновенной и непримечательной внешности, говорил без капли сарказма или издевки.

Цвар ненадолго задумался.

— Хм. Ладно, будем считать, что я себе доверяю. Но предложение все равно отклоняется. Я на пороге важнейшего открытия со времен самого Ласаана Безумного! — гордый и полный решимости, демон поднял скинутый на пол алхимический справочник.

— Вы говорите так каждый раз, когда чем-то увлечены.

— И какой результат! Даже мой неудачный прототип можно использовать для охоты на Бедствия! — Цвар с ухмылкой снова уселся за стол, принявшись бубнить себе под нос и делать пометки прямиком на древней книге.

— Вы прекрасно знаете, что барьер истощается при каждой атаке Бедствий, мы скорее убьем всех сборщиков в шахтах, чем наберем достаточно материалов от привлеченных монстров, — ученик и помощник заведующего лабораторией слышал подобные речи от начальника уже не первый раз, так что наловчился отвечать достаточно емко и колко, стараясь хоть как-то осадить Цвара. Тот лишь недовольно фыркнул, не отвлекаясь от поставленной самому себе задачи.

Парнишка же тихо подошел сзади, пользуясь моментом, и заглянул в фолиант.

«Лютоволк по сути своей есть меньшая Душа. Близкий к природе, он тянется к Началу, стайность их вяжет с Порядком, стремление к смерти сближает с Концом, и парадокс их страхов отсылает к Хаосу. Кровь их — мана, но дурная, единство чистого и порочного. В чем же сила ее? Раскрыть иные аспекты! Как несет Душа в себе каждый Домен, так и кровь лютоволка потенциал всех иных сущностей и эссенций расцветать заставляет…»

Этот абзац был нетронут среди прочих, будто служил отправной точкой. Повсюду в книге лежали закладки разных цветов и с разными пометками.

Внезапно Цвар отложил чтение и достал старые сшитые друг с другом куски пергамента — писчего материала, присущего началу Эпохи Конца. Затем не осталось жира для выделки кожи, и пришлось довольствоваться более примитивными средствами.

«Камневзорень, быть может, произошел от Драконов, подобно вивернам. Иначе объяснить столь высокое сродство к Концу не выходит, как и невероятно могучий глаз. Взгляд их способен обращать в камень, и несмотря на отсутствие такого дара у Катастроф-прародителей, подобная замена одного волшебства другим может свидетельствовать о некотором направлении развития этих существ. Важно отметить, что не только власть над камнем и обращение в оный делает камневзорней столь опасными, но и их практически полная неуязвимость ко всем оставшимся формам магии.»

— Хм… А если добавить камневзорня, то, может, волколак вместо рыцаря космоса?.. Или поменять его прах на эссенцию ложных огоньков? Если правильно извлечь способность к исчезновению… Нет, слишком слабо. А волколак может подойти. Проблема будет только в подавлении его Хаосом от рога Привратника… Хотя, защита самого глаза должна оказаться достаточной…

Размышляя вслух, алхимик скорее направлял сам себя, нежели хотел услышать совет. Тем не менее, он всегда поощрял в своих подопечных стремление к знаниям, и даже экспериментам. Все равно за материалы платит не он.

— Мастер, прошу прощения, а зачем в зелье рог Привратника?

Цвар почесал голову, раздумывая, как бы объяснить все попроще.

— Опиши мне Привратника.

Юноша не стал спрашивать снова и исполнил требование учителя.

— Ну… нечто, похожее на бола по форме, но с обликом козла, с порезом на шее, открывает пути для монстров… В том и вопрос — они же как раз их призывают, а не отпугивают, разве нет?

— Да, призывают. Но Привратники — единственные, кто ассоциируется не сам с собой, а со всеми монстрами. Они — связующее звено с Преисподней, и потому важный компонент зелья. Если говорить упрощенно и фигурально, то их рога — якорь, который помогает эффекту зафиксироваться именно на монстрах и ни на чем другом. Ты прав, это может быть опасно, но я не просто так добавляю плоть великана для подавления магии. К тому же, прах рыцаря космоса и его сродство к Пустоте должны использоваться как защита, сокрытие. В теории должно работать, но ты уже сам знаешь…

Алхимия — ремесло трудное. Давным-давно она была настоящей наукой, однако теперь, без возможности магически проследить за взаимодействием ингредиентов, стала бледной тенью самой себя. Вместе с тем, ограниченные ресурсы делают каждую новую попытку все более дорогостоящей. Несмотря на многочисленные усилия систематизировать действия ингредиентов, это получалось слабо, либо с большими исключениями. Так, например, волшебные обручи гарпий — монстров с человеческим телом, крыльями вместо рук и мощными птичьими лапами — обычно использовали в качестве развеивателя магии для лечения проклятий и прочих эффектов, наложенных другими монстрами. Вот только если их обручи составляли полный круг, то магия, наоборот, усиливалась. Хотя казалось бы, больше — лучше. Еще один пример — слезы скорбных русалок. Они несут в себе крайне мощный и опасный яд, однако, если их смешать с кровью бола всех рас, то внезапно приобретают отличный целебный эффект.

Таких примеров много, и пусть они записаны, великое разнообразие смешений несчетных ингредиентов невозможно охватить полностью. Даже самые абсурдные на первый взгляд комбинации могут неожиданно давать поразительные результаты.

— Что, если плоть великана недостаточно развеивает магию?

Цвар ненадолго призадумался.

— Возможно. В любом случае, я попробую заменить ее на глаз камневзорня, посмотрим, что выйдет. И вообще, ты чего тут забыл? А ну иди работать!

Демон не взглянул на ученика, но махнул в сторону двери одним из своих четырех крыльев. Парнишка же в ответ внезапно схватил мужчину за плечи и развернул на сиденье. Если бы Цвар хотел сопротивляться, он, может, и сумел бы, но такое поведение ученика было для него совсем неожиданным.

— Мастер! Вы себе все отсидите и в обморок рухнете, если не оторветесь хоть ненадолго! Я надеялся, разговор Вас отвлечет и Вы поймете, что не ели с последней ночи! Ваш желудок слышно еще из коридора!

Тут же живот демона громко заурчал, подтверждая слова юноши. Алхимик положил руку чуть выше пупка и скривил недовольное лицо.

— Ладно, твоя взяла, мальчишка. Ты хоть принес мне поесть?

— Я же знаю, где Вы храните деньги, конечно принес, — парнишка отошел от мастера, давая ему встать с сиденья.

— Ах ты, маленький ворюга. Идем… составишь мне компанию.

Демон не умел быть искренне благодарным — но близкие хорошо различали в потоке ворчливости знаки внимания, и ученик Цвара был среди этого круга.

— Как скажете, мастер, — парнишка достал из ящика в шкафу зелье сытости, а порцию супа — из припрятанной большой бутыли.

— Нет, чтобы в миске поставить, а? И вообще, что в ней было до этого?

— А Вы точно хотите знать? — голос парня не поменялся ни на тон, но демон шумновато сглотнул. Мало ли что там могло быть… Но в ученике он не сомневался.

— Кхм. Кстати спросить, я давно прячусь от дворца после того инцидента… Что-то слышно из интересного? — в попытке перевести тему, Цвар неловко перескочил на беседу из разряда «о погоде».

На столе в кабинете алхимика вскоре оказались миска, в которую перелили суп, и склянка с отвратным на вкус зельем.

— Забавно, что Вы спросили. Император женился. Хотя выбор был весьма очевиден, глава Айяр наверняка рад такому раскладу — дочь у него не подарок.

— Разве? Мне казалось, она уже беременна и у нее есть муж… — демон ни на секунду не задумался, что практика полной свободы в любовных делах для людей чужда.

— Да нет же, Вы про Титу. А про ее сестру. Нула Айяр. Забыли?

На лице демона не отразилось ни проблеска понимания, о ком говорит его помощник.

— Конечно же нет, — тот принялся сосредоточенно есть с надеждой, что ученик сам все расскажет, несмотря на «осведомленность» Цвара.

— Вы ужасно врете, мастер. Если коротко, то старшая сестра — гениальный врач, счастлива в браке и вообще состоялась как личность. Младшая, та самая Нула, не работает, ничего не умеет, и глава Айяр хотел выдать ее по расчету. Видимо, император совсем отчаялся, раз взял себе в жены неумеху…

— Не говори ерунды, там важен род. Пусть она и ходить бы не смогла, это мелочи. Императорская кровь останется более чистой, чем если бы он женился даже на ком-то из магической семьи, а не Великой, его можно понять. Вопрос, конечно, почему сейчас… — Цвар задумчиво облизал ложку, не оставляя ни единой пропущенной капли драгоценного супа.

— Ну, как сейчас… Месяца два назад. Или три, — парень пожал плечами, — Слышал, что император просто хочет перестраховаться и обзавестись наследниками как можно скорее, братьев-сестер ведь у него нет. Кстати сказать, а Вы не хотите сперва выпить зелье? Или Вы из тех извращенцев, что сначала едят, а потом ходят целый день с послевкусием этой мерзости?

Цвар тут же оставил ложку в миске и открыл склянку. Спустя считанные мгновения ужасная на вкус жидкость, что удивительным образом перетекала, не оставаясь ни единой частичкой на стенках бутылька, уже исчезла во рту демона. Все четыре крыла мелко дернулись, все четыре глаза сморщились, а лицо скривилось в гримасе отвращения. Не ожидая ни секунды, алхимик тут же подхватил посуду и осушил бульон наполовину, лишь бы заглушить тошнотворное ощущение во рту.

— Мог бы и пораньше предупредить… — демон говорил, слегка откашливаясь.

— Пожалуй. Но может хоть это заставит Вас стать менее рассеянным?

Демон издал что-то среднее между кашлем, смехом и хрипом.

— Размечтался. Чтобы меня сломать, нужна дрянь посерьезнее этой гадости! Как вообще такой важный компонент рациона целого города может быть настолько отвратителен?.. — мужчина опрокинул кружку с водой, чтобы еще хоть немного освежить рот, — Лучше скажи мне, экспедицию на озеро уже отправили? Если они не вернутся спустя пару септим, то об экспериментах можно забыть, все равно рунами по стенам писать будем.

Этот афоризм вошел в обиход еще в первые месяцы Эпохи Конца, обозначая одновременно попытки подогнать действительное под желаемое, а вместе с тем — бесполезную работу. Все же «писать рунами по стенам» — то, что пытались сделать маги, пока не отчаялись полностью, осознав потерю средств к сотворению чар.

— Да, отправили, септиму назад. Планируется, что вернутся… где-то через еще две. Говорят, многим обещают амнистию.

— За что? Зачем сборщикам амнистия?

Махнув рукой на совершенно оторванного от новостей наставника, юноша прихлопнул назойливую мошкару. Та налетела на город уже как несколько месяцев и не собиралась куда-то исчезать.

— Отродясь не было таких активных насекомых… Мастер, вы что-то знаете? Ходят слухи, мол эти твари уже нападают на бола.

Цвар не ответил, а только быстро доел свой суп, поскорее набивая желудок, лишь бы тот не болел, оставляя мясо на дне миски напоследок. Немного отдуваясь, он все же заговорил, параллельно откусывая жилистый кусок и прожевывая его.

— Не знаю. Может, ложнофеи в лесу разбушевались и насекомые спасаются, может это из-за ярофениксов, может Рой планирует атаку, может просто мигрировали Абсолют пойми откуда. Я не знаю и предпочитаю оставлять пустые рассуждения любителям монстров и фауны — они в этом мастера… Проклятые разбойники, все нормальное мясо поворовали, теперь жру эти отходы, — ворчливость не покидала демона даже во время обеда.

Наконец доев все до крохи, что, учитывая весьма скудный объем, было необходимо, Цвар поднялся на ноги и направился обратно работать в лабораторию.

— Мастер, вы однажды подавитесь! Не надо так быстро есть!

— Да-да, спасибо, Тео. Чем капать мне на мозги, сделай что-то полезное.

По возвращении в лабораторию бола, что всего пару лет назад вернулся на путь алхимика, снова принялся читать записи об ингредиентах, их обработке и самих монстрах в целом. Он почти ощущал, как его четыре глаза видят закономерность, но не могут ее найти. В гармонии древних рецептов все смешалось, а то, сколь непоследовательны зелья сейчас, наводило на мысли о влиянии самой Эпохи на принципы мироустройства. Конечно, дело не только в отсутствии прежних ингредиентов — но даже зелья, созданные в Эпоху Порядка, часто не имеют никакого эффекта. Почему — ведомо лишь Всеотцу да Абсолюту.

«Голодные волколаки, по всей видимости — пораженные скверной люди. Их тощие вытянутые тела при ближайшем рассмотрении скорее напоминают одичалые человеческие формы, нежели истинно волчьи. Что могло их так поразить? Согласно результатам эксперимента, они сродны к Концу, и вероятнее всего на них лежит могучее проклятие. Предположительно, во время прорывов из Преисподней, либо в ней самой некий монстр настолько извратил их суть, что те стали родичами диких застенных тварей. Тем не менее, не зафиксировано ни единого случая превращения человека или прочих бола в этот вид монстров. Что же касается их особенностей поведения, высокие охотничьи способности и ужасающая приспособляемость наводит на мысли о частично сохранившемся или зародившемся рассудке. Умение скрываться под покровом темноты даже на почти ровной местности поражает воображение, и потому крайне важно освещение на стенах и в группах сбора, дабы скорее найти и устранить эту страшную опасность…»

Очередное описание, за которое зацепился взгляд. Очередная попытка составить в голове стройную теорию, что смогла бы облечься в верную форму на практике. Очередная запись в длинном списке потенциальных ингредиентов.

— Еще немного… разгадка так близка!.. Я не сдамся, даже если завтра наступит Конец!

Но хватит ли времени до тех пор, пока ответ не станет бесполезным?